Читать книгу Ты мне не отец - Инга Максимовская - Страница 5

Петр Демьянов

– Кар, как думаешь, что можно подарить ребенку на пятилетие? Мальчику, – вопрос сам вырывается из моего рта. Казалось бы обычный, но я вздрагиваю.

– Пятилетие? Рили? И кому же ты собрался дарить подарок? – Карка смотрит… Это даже не интерес. Мне кажется я вижу плохо прикрытый страх во, всегда насмешливых, глазах жены. Странно, ей не свойственны такие эмоции как испуг или даже просто удивление. – Неужели завел байстрючонка на стороне?

– Обрыбишься, – ухмыляюсь я. – Таранка сыну день рождения. Пять лет наследнику исполняется. Я приглашен. Ты нет.

– Жаль, а то бы я тебя ободрала, как липку и зажила в свое удовольствие. Ты же знаешь, что в случае измены одного из супругов суд встает на сторону пострадавшей стороны? – скалится «любящая» супруга.

– ДА? Тогда ты в страшной опасности, – мне и вправду смешно наблюдать за тем, как неподвижные мимические мышцы на перетянутой мордочке жены пытаются работать в штатном режиме. – Расслабься, дорогая. Твои выкрутасы меня не трогают. Как официант, кстати? Не разочаровал?

Я смотрю, как разглаживается холеное личико, с которого напряжение словно ластиком стирается.

– Нет, милый, он был на высоте. Даже выше. А по поводу подарка, я не знаю, что любят сопляки. Но точно знаю, что личинке Таранка ничего не нужно. У него и так полно всего, полагаю. Давно я, кстати, с Маринкой не болтала. Даже не знала, что она рехнулась и родила своему борову бебика.

Черт, Каринка на лжи меня поймать пытается? Интересно даже, что же так напрягает мою Снежную королеву? Неужели ревнует? Я тоже хорош, подставил приятеля давнего. И ради кого? Незнакомого мальчишки и чокнутой гордячки, которая побрезговала моими деньгами. Гребаная дура. Но от чего-то она не идет у меня из головы? Настолько, что я готов рискнуть спокойной жизнью.

– Маринка не рожала ребенка, – равнодушно говорю я, делая глоток виски из тяжелого стакана, – Она такая же ледяная, как ты, дорогая. Открою тебе тайну, есть дамы, которые готовы осчастливить мужчину ребенком. И чаще всего это не жены.

– Интересно, кто же настолько алчен, что дал Таранку? Это ж надо так любить деньги, – кривится в улыбке Каринка. О да, просто кобра перед нападением. Даже раскачивается так же. – Да, милый, дешевые шлюхи неразборчивы в связях и рожают они выблядков, в надежде урвать кусочек полакомее. На хапок. Не понимают, глупые, что все равно официальная жена – наследник первой очереди. Правда же дуры бабы?

– Ну ты то умная. Не знаешь даже, чем можно порадовать мальчика, – я злюсь? Вышел из себя из-за чего? Потому что Карка скорее всего попала в точку. Потому что эта чертова официантка скорее всего родила мальчишку, чтобы привязать к себе богатенького женатого мужика, который выбрал спокойствие, а не счастье отцовства. И это вообще что такое за чувство, распирающее мою душу злостью? Не ревность же?

– Ну, купи ему сигар коробку кубинских и рома в сундуке, – дергает плечом ледяная болванка.

– Иногда ты бываешь чертовски прозорливой, – ухмыляюсь я, поднимаясь из кресла. Мальчишка же с ума сходит по пиратам. Я тоже в детстве мечтал о дальних странствиях, любимой книгой был «Остров сокровищ». Двенадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома. Надо же, как это у моей «ненаглядной» супруги получилось так в точку попасть своим идиотским предложением? – Поеду за подарком. Компанию составить не предлагаю. Мне с тобой душно.

– Странный ты, Демьянов. Не лень тебе шляться по магазинам ради чужого выродка? Все можно заказать, привезут на дом. А мы бы пока занялись чем то поинтереснее.

– Мне интереснее выбрать самому подарок, – ухмыляюсь я. Сейчас мне хочется одного – сбежать из собственного дома, который я строил в надежде, что когда-нибудь в Карке все же проснется нормальный инстинкт женщины к продолжению рода. Она так и осталась пустышкой, как и этот дом, и все, что меня окружает. Просто пшик. Иллюзия счастья. – А ты тут развлеки себя сама. Что ты там любишь? Шампанское? Есть еще секс-шопы, детка. От того, что там продают дети не заводятся у недобаб, которые зовут маленьких людей выродками.

– Ну ты и…

– Скот, я знаю. А ты ледяная сука. Мы прекрасная пара, – иду к выходу, даже не повернув головы. Чувствую спиной взгляд жены. Мне плевать, на ее чувства. Но она сама сделала меня таким. И мне не стыдно.

Так что там любят мелкие лопоухие пираты с вишневыми глазами? Наверняка сабли, треуголки и…

– Петр Дмитриевич, куда едем? – выдергивает меня из раздумий голос шофера.

– Вадик, что любят пираты? – блядь, судя по удивленному взгляду этого балбеса он считает, что едем мы сейчас с дурдом лечиться галоперидолом.

– Ну, ром они любят, пиастры, баб дешевых. И я не Вадик, а Владик.

– Ты сейчас мне рассказал свои фантазии, Вадик, – хмыкаю я. – Они, конечно нормальны для мальчиков возраста сорок плюс. А я спрашиваю тебя, что можно подарить ребенку, фанатеющего от пиратов.

– Так бы и сказали, – бурчит водила, у которого уши сейчас на два семафора похожи. – Так это, ну… Попугаев они там любят, сабли всякие, а… Вот… Трубу подзорную еще можно купить хорошую.

– В магазин, – коротко приказываю я. – В трубный.

– Это… Ну ок… Понял…

– А потом в ресторан. Пойдешь со мной.

– Так это, я пообедал в чебуречной, прямо до ушей наелся. Рестораны не люблю я…

– Боже, кто сказал, что я тебя буду кормить? Уши у тебя аж светятся, ты точно чебуреки ел? Вадик, ты похож на трехстворчатый шкаф, будешь выбивать из менеджера по персоналу адрес пирата, андестенд?

– Я Владик. И я добрый. Я не умею выбивать.

Бедный Владик. Судя по его голосу, он решил, что зря я отказался от веселого дома с поролоновыми стенами, и теперь думает не отвезти ли меня туда насильно. Походу он боится садиться сейчас ко мне спиной.

– Ладно, ты просто постоишь рядом, – скалюсь я, – трогай Вадик.

– Я Владик.

– Я это запомню, Вадик.

Вот интересно, почему в магазинах теперь не продают подзорных труб? Через час имения моего мозга биноклями, видеокамерами стримминговыми, театральными лорнетами, ружьями для фотоохоты и прочей хренью. Я вывалился из магазина оптики в состоянии близком к умопомешательству, держа под мышкой огромную коробку с прибором неизвестного предназначения, похожим на чертов телескоп Хабл. Один глаз мне прикрыли черной повязкой, которую я благополучно забыл снять, чтобы удобно было наслаждаться оптикой. Похож я сейчас был не на миллиардера из списка форбс, а на городского идиота.

– Клевая вещь, – оценил мою покупку Владик, пыхтя запихивая покупку в багажник. – Я своему сыну такой хотел взять, да больно дорого. Это, я вас ждал пока, видел попугая в зоомагазине. Клевый. Я очень люблю зверушек смотреть. Петр Дмитриевич. А вы любите животных?

– Избавь меня от идиотизма умоляю. В ресторан, быстро. – прорычал я, обвалился на сиденье и задремал.

Снилась мне свора убогих беззубых калек в треуголках разной степени быдлячества, скрипящая шхуна и воняющие водорослями морские брызги прилетающие прямо в мою изумленную физиономию, перевязанную черной повязкой. Такой же вонючий попугай, восседающий на моем плече и тяжелый как кирпич. И, от чего-то гнутая, подзорная труба, зажатая в моей руке.

– Земля! – проорал дурным голосом один из благородных морских разбойников, самый бородатый и беззубый и затряс меня за плечо. – Капитан, полундра!

– Убью. Боцман, выдай этому морскому черту черную метку, – прорычал я и открыл глаза. Уперся от чего-то одним глазом в озадаченную морду Владика, который сейчас определенно раздумывал, не уволиться ли ему.

– Я говорю, в ресторан прибыли, Петр Дмитрич. Может домой вас отвезти, или таблетки есть какие у вас в кармане?

Я выбрался из машины, поднял воротник пальто и пошел к ресторану, пропустив мимо ушей очередной идиотизм шофера. Сменить его что ли? А с другой стороны, зачем мне корифей в обслуге?

– Морду сделай страшную, – приказал я, болтающемуся за моей спиной, «шкафу».

Владик вжал щеки, надул губы и прищурился, стал похож на Никулина, который притворялся иностранцем в старом фильме про двух чокнутых стариков. Не то что я испугался. Но стало неприятно. Такой придурок и ножиком может пырнуть в припадке.

– Я сказал – страшную, – выдохнул я и толкнул тяжелую дверь дорогого заведения. – Вадик, не разочаровывай меня.

Да нам и искать не пришлось бабу-менеджера. Она вынырнула из недр харчевни, как черт из табакерки и устремилась в нашу сторону. Владик напрягся и превратился в бородавчатого огра.

– Господин Демьянов, что-то случилось? Я на почту вашей секретарши отправила все документы. Если они не дошли, вы бы могли просто позвонить, я бы продублировала.

– Я не занимаюсь копеечными цидульками. Для этого у меня есть финотдел. Мне нужен адрес официантки, – поморщился я. Голова снова закружилась, в ушах возник уже привычный мне шум. Я достал из кармана леденец и забросил его под язык. Стало немного лучше почти сразу.

– Мы не даем информацию о сотрудниках, – напряглась тетка.

– Владик, – простонал я. В голову впились ледяные щупальцы боли. Амбал выдвинулся из-за моей спины и пошел на несчастную, ни в чем неповинную дамочку с неотвратимостью Рагнарека. Она испуганно отступила на шаг и замерла на месте, уперевшись не мелким задом в стол. – Мадам, мой охранник неудержим, когда я ему говорю «Фас». А у вас на столах полно колюще-режущих предметов. От вилки, например, в теле остаются сразу четыре лишних отверстия.

Владик взял в лапу столовый нож, который в его длани выглядел зубочисткой. Если уж откровенно, этим ножом кого-то напугать было практически невозможно. Но менеджер лицом сбледнула.

– Какой именно?

– Самой криворукой и дурной. Похожей на волоокую олениху.

– Послушайте, Петр Дмитриевич. Я дам вам адрес. Но будьте милосердны. У Лилии и так жизнь не сахар. И сегодня у ее мальчика праздник. Не портите детям жизнь. Она еще девочка совсем, а на руках…

– Адрес, и бутылку колы с сахаром. Быстро, – из последних сил простонал я. Еще немного и я свалюсь к дешевым бареткам этой дуры. – Вадик, запиши. А мне надо на воздух. И колу. Не переживай, не обижу девку и ее пацана.

– Зачем тогда угрозы?

– В противном случае ты б мне не дала адрес, – скалюсь я. В голове расцветают огненные шары.

– Да, не дала бы, – хмурится чертова баба.

– Я колу сегодня получу, мать вашу? – еще немного и я отключусь. Кто-то из моих добрых родителей наградил меня наследственной болячкой, передающейся по мужской линии. Неприятной, но не смертельной. Родителей своих я не знал, поэтому не имею представления, кому обязан постоянными приступами головокружений. Меня бросили в роддоме, как ненужный балласт. И мальчик этот лопоухий оленихин, которого я чуть не сбил несколько дней назад, просто копия того несчастного сироты, выросшего в детдоме.

Дурные мысли. Идиотская ситуация. И сахар, наверняка свалившийся до нуля. Срочно нужно вдохнуть ледяного воздуха. Чертова леденца оказалось мало. Делаю глоток пузырящейся жижи, поданной мне официантом, прямо из горлышка. В голове начинает проясняться.

Плутаем по чертову занюханному гетто мы долго. Квартал, называющийся спальным, выглядит не как милое гнездышко для семей среднего достатка, а как первый круг ада. Серые обшарпанные здания, мусорные баки, покореженный асфальт и полный беспросвет. Тошнота входит в фазу горькой изжоги. Девка живет здесь, и меня это от чего-то злит до ужаса. Она не монтируется с этой действительностью. Слишком чистенькая, чересчур наивная. И мальчишка ее… Он видит каждый день вот это.

– Прибыли. Этот адрес, – выдергивает меня из размышлений голос водилы.

– Ты уверен? – я рассматриваю приземистое крыльцо единственного подъезда в длинном кишкообразном бараке и чувствую, что если переступлю порог этого убогого сарая, меня точно можно будет везти в дурку.

– Ну да. Общага. Может ну его, Петр Дмитрич? Поедем домой, вы коньячку жахнете. Сюда же без охраны нельзя. Там поди крысы толпами шлындают.

– Не неси чушь, – не очень уверенно рыкнул, дернул ручку дверцы, борясь с желанием прислушаться к совету Владика. – Доставай подарок и за мной.

– У меня прививки нет от бешенства, – прогнусил идиот.

– Я тебе сейчас ее поставлю. Самолично. С занесением в личное дело. Шнель…

В подъезде оказалось очень чисто. И пахло в нем домом, чем-то сладким, ванилью и чистящим средством. Владик, пыхтя, волок за мной по лестнице коробку и что-то бубнил себе под нос, на своем идиотском языке. Я замер возле дешевой двери, выкрашенной бежевой краской, сверил номер, криво записанный на клочке бумаги с номером на двери и нажал на кнопку звонка.

Дверь приоткрылась, когда я уже перестал ждать и собирался развернуться и позорно смыться. На кой черт я сюда приехал, ответа я так и не нашел в своей шумящей от недостаточности сахара в крови, голове. На меня узкую щель, ограниченную дверной цепочкой, уставился любопытный, почти вишневый глаз мальчишки.

– А мамы нет. Вы чего плишли? – напрягся тезка, высунув в щель еще и насупленный крохотный нос. – Если еще лаз полугаться, то вы опять козел.

– А ты почему дверь открываешь всем подряд? Мама не учила, что нельзя незнакомцев впускать? – господи, что я несу? Я же не знаю с какой стороны подходить к сопливым детишкам, а строю из себя Макаренко, хотя выгляжу скорее всего как скот и маньячелло.

– Я тебя знаю, так-то. И это… Я на табулетку встал и в глазок посмотлел, и… В общем я подумал, что ты… Ну, у тебя повязка на глазу… Слушай. Дядька злой, покажи ногу, а?

– Это еще что за новости? – ошалело спросил я. – Какую ногу?

– Плотезную. Блюки сними я посмотлю, сбылось мое желание или нет.

– Слушай, мальчик, ты нормальный?

– Мама говолит, что самый лучший. Ноги показывай, или пловаливай, – насупился мелкий сектант. Я задрал брючину, чувствуя себя персонажем театра абсурда. Владик за моей спиной кашльнул и хрюкнул, подлец. Пацан разочарованно вздохнул. Явно мои волосатые конечности не произвели на него впечатления. – Эх. Ты плишел то чего?

– Принес подарок, – ухмыльнулся я, как злобный пират и только теперь понял, что вижу одним глазом. – Впустишь?

– А ты меня не укладешь?

– Нет, конечно, – можно подумать похититель глупых ушастых мальчишек сказал бы обратное. Мол, конечно не украду. Только дам тебе сладкую конфетку. Когда я найду его горе мамашу, сделаю ей внушение, что пацана надо… Черт, а мне на кой хрен это надо? Вот это вот все вообще. Зачем я тут?

– Заходи, – пробубнил мальчишка, впуская меня в прихожую размером с мышиную нору. – Мама у тети Любы, они мне сюлплиз делают. А я, типа, не знаю об этом.