Читать книгу Голоса Океана - Инга Риис - Страница 15

Прошло всего около года с того момента, как Кошка выиграла Смертельный Поединок с Грифоном и стала Магистром. Эти месяцы оказались плотно заполнены работой. Необходимо было восстановить Совет Мастеров, уничтоженный с ее непосредственной помощью, вслед за падением предыдущего Магистра. Чтобы управлять разветвленной инфраструктурой Ордена Крылатых Братьев, спешным порядком пришлось возводить в ранг Мастеров наиболее опытных Воинов. А потом делить между ними направления деятельности Ордена внутри Цитадели и во внешнем мире. Неоценимую помощь оказывали Хранитель Архива и Кондор, с самого начала поддержавшие Кошку. Сенатор сначала была в ужасе от случившегося, но затем смирилась, осознав изменившуюся реальность, и приняла под свое крыло Морского Змея. Вместе с сыном Магистра, проявившим незаурядные способности в области аналитической экономики, Сенатор начала развивать финансовую империю, основы которой были заложены еще при Грифоне, используя все, доступные ей, политические рычаги. А Воины Ордена потихоньку убирали несговорчивых конкурентов, маскируя свои действия под несчастные случаи и скоротечные болезни. Могущество Ордена начало резко возрастать. Внутри Цитадели дела тоже пошли на лад. Памятуя, как тяжело ей давалось воссоединение с симбионтом, новый Магистр настояла, чтобы в госпиталь поступила самая современная аппаратура. И приказала увеличить приток юных рекрутов, поставив Кондора руководить всем процессом обучения, координируя действия отдельных Наставников. Многочисленные шестеренки крутились все более слаженно, сложный механизм Ордена налаживал свою работу, и у Кошки появилось время задуматься над тем, что произошло.

Женщина бросила вызов своему Наставнику, находясь в состоянии аффекта, а теперь начинала осознавать тяжесть своего проступка. И пускай ее действия вполне укладывались в морально-этическую схему Ордена Крылатых, определяемую древним Кодексом Чести, для нее они становились все более отвратительными. Для женщины, выросшей во внешнем мире, убийство учителя и любовника было чем-то чудовищным, а собратья по ордену воспринимали ее поступок как нечто само собой разумеющееся. Чтобы не возненавидеть себя и Орден, с которым теперь была связана не только ее собственная жизнь, но и жизнь ее сына, Кошка снова начала ненавидеть того, чьи действия толкнули ее на этот путь. Своего бывшего мужа. В какой-то момент эта ненависть затмила всю остальную реальность, Кошка покинула Цитадель и решила навестить то место, откуда сбежала предновогодней ночью, много лет назад.

А там все оказалось на удивление благополучно! Марк стал преуспевающим банкиром, довольным своей жизнью, женой и сыном. Кошка кружила вокруг его виллы, как призрак, ненависть ее многократно возросла, женщина пыталась придумать, как причинить бывшему мужу боль, не меньшую, чем испытывала она, сама. И однажды ей пришла мысль, отобрать у него самое дорогое, то, что он любит и чем гордится. Нет, не жену. Элиза была, всего лишь, одной из его многочисленных женщин, особенно после того, как красота ее потускнела. Кошка решила отобрать у Марка сына.

Мальчик, судя по всему, родился в тот же год, когда ее выставили из этого дома. Теперь ему было около шестнадцати, он учился в престижном пансионате и был гордостью всей семьи. Других детей у Марка не было. Кошка решила, что прежде, чем она лишит мужа жизни, она заставит его страдать, отняв у него сына. И сообщит, что сделала это именно она.

Женщина дождалась, когда мальчик приедет на каникулы домой, и пробралась в его спальню. Что значит третий этаж для той, что излазила все внутренние и внешние стены Цитадели, а также все окрестные фьорды? Запоры на окнах и дверях для нее тоже ничего не значили. Но это окно было открыто. И Кошка почему-то решила забраться в комнату, хотя, легко могла послать в цель отравленный дротик с подоконника, или свесившись вниз с крыши. Может быть потому, что эта комната раньше была спальней ее сына?

Ночь была душной, на узкой кровати, которую некогда занимала она, сама, когда караулила сон больного сынишки, возле его маленькой кроватки, поверх смятых простыней, разметался худой темноволосый подросток. Он чем-то напоминал ее сына, и еще кого-то. Кошка бесшумно скользнула ближе к кровати и склонилась над ним. Ей оставалось только нанести удар, или просто царапину, острым дротиком, который женщина сжимала в руке, и мучительная смерть от яда станет неизбежной. Кошка напомнила себе, что это – сын ее врага, в нем течет его поганая кровь, а воспитание отца, несомненно, сделало парня отъявленным мерзавцем. Но почему-то продолжала медлить.

И тут лунный свет пробился сквозь тучи и осветил лицо юноши. Кошка еле слышно охнула, она поняла, кого напомнил ей этот мальчишка. Грифона! Магистр на мгновение зажмурилась, чтобы отогнать наваждение, затем подняла руку с дротиком, метя в сонную артерию. И тут юноша открыл глаза, серые, как у Грифона, подернутые поволокой. Так погибший любовник смотрел, просыпаясь у нее в постели. Несколько мгновений они, молча, смотрели друг на друга.

– Ты – фея ночи! – вдруг заявил мальчик. – Я видел тебя во сне!

Кошка настолько оторопела от этих слов, что не только не нанесла удар, но и не сдвинулась с места. Затем она поняла: то, что сейчас видит юноша, находится за гранью реального мира. Серый облеган сливался с окружающим сумраком, заметным был лишь смутный силуэт и блестящие глаза, которые начинали светиться, когда она переходила на ночное зрение.

– Наверное, ты, все же, сон, но выглядишь такой реальной! – пробормотал юноша, не поднимаясь с подушки. – Как жаль, что придет утро, и ты исчезнешь, оставив смутное воспоминание. Такое же, как полет во сне!

Тут Кошка вздрогнула, осознав, что нужно уходить. Она не сможет убить того, кто, как и она в детстве, верит в сказки и летает во сне. Женщина метнулась к окну, проклиная себя за нерешительность. Уже вскочив на подоконник и расправляя крылья, она услышала шорох и обернулась. Маленький арбалет едва не выстрелил. Юноша стоял у нее за спиной, он одним прыжком преодолел расстояние от кровати до окна, но так и не решился коснуться ее.

– Ты – реальна! – заворожено прошептал он. – Не уходи! Пожалуйста! Меня всю жизнь дразнили за то, что я верил в сказки о крылатых тенях ночи. И в то, что человеку дано летать на крыльях! А я верю, что если спрыгнуть с высокого утеса, то непременно полетишь.

Кошка знала эти сказки, которые были отголосками старых знаний об Ордене. И помнила свое неуемное желание спрыгнуть с обрыва.

– Ты не полетишь, у тебя нет крыльев! – еле слышно прошептала она. – Ты упадешь на камни и разобьешься!

– Пусть так! – сказал юноша, упрямо встряхнув головой. – Но какое-то время я буду парить в воздухе! И эти мгновения стоят всей этой унылой жизни, которую готовит мне отец!

У женщины захолонуло сердце, так он, в этот момент, стал похож на того Грифона, которого она любила. Тот тоже не признавал невозможного, стремился к недостижимому.

– Не уходи! – вновь попросил парнишка, и в его голосе проскользнуло какое-то, совсем детское, выражение. – Позволь, хотя бы, коснуться тебя! Тогда я буду знать, что не схожу с ума!

– Пообещай, что не будешь прыгать с утеса! – попросила женщина, протягивая ему руку.

Юноша осторожно коснулся ее пальцев своими, а потом опустился на колени и прижался губами к ладони.

– Не знаю, человек ты или, действительно, таинственное порождение ночи, но я всегда буду любить тебя! – прошептал он, вновь поднимая к ней глаза.

Магистр вздрогнула, на нее снова смотрело лицо влюбленного Грифона, лицо, которое ей больше не суждено увидеть. Какой-то сумасшедший порыв толкнул женщину вперед, и Кошка, опустившись на колени, приникла своими губами к губам юноши. Его ответный поцелуй был неумелым, но очень страстным. А Кошка уже не могла остановиться.

– Пообещай, что никому не расскажешь обо мне!– потребовала она, когда их тела, наконец, перестали быть единым целым. – Тогда я однажды снова вернусь. И научу тебя летать!

– Мне, все равно, никто не поверит! – тихо ответил юноша. – Да, я, и сам, не очень верю, что все, это – не сон! Но я обещаю, что ты будешь моей, самой сокровенной, тайной! И я буду ждать тебя, хоть до конца жизни!

– Я приду гораздо раньше! – слегка улыбнувшись, пообещала ему Кошка.

А затем незаметно надавила на особую точку на его шее, и юноша провалился в беспамятство. А Магистр спешно натянула облеган, расправила мантию и вылетела в предрассветные сумерки.

Выбравшись за границы усадьбы, Магистр поняла, что необходимо найти другое больное место бывшего мужа. А что он любил больше, чем сына? Конечно деньги, и ту власть, что они ему дают. Кошка решила, что пора навестить своего сына, который жил последнее время в экономической столице региона, Эостауне.

Глава 16. Визит к Морскому Змею.

Несмотря на поздний вечер, Морской Змей сидел в рабочем кабинете своей квартиры, занимавшей весь последний этаж высотного здания, расположенного в деловой части города. Перед ним, по экрану компьютера, бежали сводки последних биржевых новостей, молодой человек пытался сопоставить их с тем, что услышал на последнем приеме, который посетил вместе с Сенатором. За последний год он сделал стремительную карьеру, сдав экстерном экзамены на экономическом факультете местного университета и приняв пост вице-президента крупного финансового объединения, контролируемого Орденом Крылатых Братьев. Морской Змей понимал, что добился такого успеха при поддержке Ордена и теперь должен отрабатывать это. Хотя, в душе он радовался такой перемене в своей судьбе, вращаться в финансово-политических кругах ему нравилось гораздо больше, чем выполнять миссии, положенные Воину Ордена.

Тосковал он только по полетам, которые стали для него редким удовольствием, мантия основное время проводила не на его плечах, а в сейфе, в специальном контейнере. Отчасти из-за этой тоски по дыханию свежего ветра, Морской Змей предпочитал открытые окна современным охлаждающим устройствам.

Вот, и сейчас молодой человек с удовольствием ощущал дуновение прохладного ночного ветерка, доносящееся из открытого окна, расположенного за его спиной. Но вдруг какой-то шелест, едва различимый для слуха обычного человека, привлек его внимание, и Морской Змей вскочил, автоматическим движением взводя маленький арбалет, прячущийся в его ладони.

– А ты не так беспечен, как мне показалось сначала! – усмехнулась Кошка, приземляясь на подоконник. – Хотя, держать открытым окно, да, еще и сидеть к нему спиной, не самая хорошая идея, с точки зрения безопасности.

– Мама! – радостно воскликнул молодой человек, опуская руку с арбалетом.

Но разглядев ее серьезное лицо, быстро поправился:

– Простите, Магистр! Но могу заметить, что моя квартира находится на самом высоком месте в округе. И если кого-то ждать в гости через окно, то только братьев по Ордену!

– Тебе бы стоило быть осторожнее с обоими обращениями здесь, во внешнем мире! – еще сильнее нахмурилась Кошка. – И приобрести себе здешнее оружие, чтобы ничто не выдавало твоей связи с Орденом. А окно, все равно, лучше держи закрытым.

Она прошла вглубь комнаты, и, не снимая мантии, присела на угол стола, внимательно оглядываясь по сторонам.

– Квартиру проверяли специалисты из Ордена, – поспешно успокоил ее сын. – Здесь мы можем говорить совершенно свободно.

Тем не менее, он выполнил приказ Магистра и захлопнул створки окна, сделанные из бронированного стекла.

Кошка удовлетворенно кивнула и, расслабившись, сняла с плеч мантию и перебралась в кресло:

– Хотя, это – единственное, что я могу поставить тебе в укор! Остальные аспекты твоей деятельности выше всяких похвал! Даже Сенатор не нарадуется такому помощнику. А тебя результаты твоей работы устраивают?

Осторожная улыбка появилась на губах Морского Змея:

– Я рад, что смог повысить эффективность финансовой деятельности Ордена!

– А как насчет тебя, самого? – спросила мать, внимательно разглядывая сына.

Дорогая шелковая рубашка, волны темных, длинных волос, уложенных в модную прическу, все это разительно отличалось от серого облегана и короткой стрижки, что он носил в Цитадели. И делали его очень похожим на отца.

– Если честно, мне такая деятельность больше по душе, чем миссии Воинов. Да, ты, и сама, знаешь, что там мои успехи были гораздо скромнее! Вероятно, талант к управлению финансами достался мне в наследство от отца. Еще бы мне побольше начального капитала, тогда через пару лет мы сможем создать настоящую финансовую империю и серьезно влиять на жизнь внешнего мира!

– Что касается стартового капитала, то он к тебе может прийти с той же самой стороны! – криво усмехнувшись, заявила Магистр. – У твоего отца внушительная финансовая корпорация, и неплохо было бы ему с тобой поделиться!

– Не думаю, что Марк настроен с кем-либо делится! Я не знаком с ним лично, но наслышан о его деловой репутации, не только конкуренты, но и партнеры, за спиной, зовут его Мрак Киллер,– недовольно поморщился ее сын. – Да, и меня-то он за сына, вряд ли, захочет признавать!

– А мы сделаем ему предложение, от которого он не сумеет отказаться! – в улыбке и голосе Магистра появилось еще больше яда. – Если ты, конечно, не имеешь ничего против того, чтобы повоздействовать на своего отца весьма жесткими методами! Или у тебя проснулись к нему сыновние чувства?

На лице Морского Змея появилась горькая улыбка:

– Какие тут могут быть чувства, если моим, самым ярким, воспоминанием об отце является то, где он вырывает меня из твоих рук и тащит в лимузин, чтобы отвезти в интернат! Марк заявлял, что это – проявление заботы о моем будущем, а сам ни разу у меня не появился. Пока ты не забрала меня оттуда. Он изредка звонил и объяснял, что очень занят. Ты в Ордене была загружена не меньше, но как-то находила для меня время!

Кошка удовлетворенно кивнула:

– Тогда вопросов больше нет, и мы приступаем к непосредственному осуществлению моего плана!

– Для начала, ты отнесешь вот эти образцы на генетическую экспертизу по установлению отцовства, – женщина положила на стол маленький контейнер. – И сделаешь все абсолютно законно, но с максимальным соблюдением секретности!

Глава 17. Призрак из прошлого.

Кейн ехал на переднем сидении роскошного кабриолета, за рулем которого находился его отец, и рассеянно слушал разглагольствования Марка, по поводу перспектив его банка. Парень никогда не разделял любви своего отца к выкачиванию денег из воздуха, а тут еще и странное ночное происшествие, имевшее место вскоре после его приезда на каникулы, на приморскую виллу отца, совсем выбило парнишку из колеи. Марка же возмущало равнодушие наследника к семейному бизнесу, он всячески пытался привлечь того к своей работе. На этой неделе отец устроил Кейну экскурсию по банкам региона. Сегодня Марк возил сына в местное отделение своего собственного банка, но тот откровенно скучал, слушая его пояснения. На людях отец смолчал, а сейчас пытался отыграться, вправляя непокорному отпрыску мозги. А тот в полуха слушал его, разглядывая маленькие городки и придорожные ресторанчики, мимо которых они проезжали.

– И ты, в конце-то концов, должен решить, чего хочешь от жизни! – раздраженно выкрикнул его отец.

– Летать! – едва не брякнул Кейн, но тут Марк издал невнятный возглас и, что было силы, надавил на тормоз.

А затем резко дал задний ход и подкатил к летней террасе небольшого придорожного кафе.

– Черт побери! Она только что была здесь! – сдавленным голосом пробормотал Марк. – Ты тоже должен был видеть ее!

– Кого? – переспросил Кейн, с удивлением глядя на своего отца, мало что могло настолько вывести из равновесия этого человека, разве что, внезапное падение на бирже.

– Ту женщину в шляпе! – раздраженно бросил Марк, оглядывая окрестности.

Парень действительно вспомнил невысокую женщину в широкополой шляпе, сидевшую за крайним столиком, она еще сняла темные очки, когда их кабриолет поравнялся с кафе. Правда, теперь ее и след простыл.

– Была тут какая-то женщина в шляпе, и что с того? – пожал плечами Кейн.

Его отец выглядел сильно выбитым из колеи.

– Должно быть, случайное сходство, – смущенно пробормотал он. – Но тогда, почему она исчезла, словно призрак?

Кейн невольно вздрогнул, со словом «призрак» у него последнее время были свои ассоциации.

Придя в себя наутро, после той странной ночи, когда его посетила крылатая женщина, парень поначалу склонен был посчитать все произошедшее очередным волшебным сном, но вдруг увидел на тумбочке, возле кровати, черную орхидею. Цветок переливался глубокими черно-фиолетовыми оттенками ночного неба, а в середине его находился бледно-розовый пушок. Такого цветка Кейн не видел в своем саду, славившемся на всю округу богатым выбором орхидей. Поднеся его к лицу, юноша почувствовал слабый пряный аромат, от которого начала кружиться голова. Так же, как в тот момент, когда он поцеловал крылатую женщину. Этот цветок могла оставить только она! И значит, все, произошедшее этой ночью, не было сном!

Кейн вскочил с кровати и подбежал к окну, но не увидел никаких следов: ни на подоконнике, ни на клумбе, под окном. Но цветок-то был! Та женщина оставила его, словно в благодарность, за ночь любви. Но благодарить-то должен был он, сам! Не только за то, что воплотила в жизнь все, его, детские и юношеские мечты, но и за то, что с такой чуткостью преодолела его неловкость, сделав первый опыт общения с женщиной поистине восхитительным.

Кейн кинулся было к двери, но тут вспомнил, что дал обещание никому не рассказывать о прошедшей ночи. Парень вернулся в комнату и спрятал цветок в глубокую вазу из темного стекла, плеснув туда немного воды. С трудом высидев долгий завтрак в присутствии матери и отца, Кейн вернулся в свою спальню, переложил цветок в небольшую коробку и отправился искать садовника.

Этот высокий и худой старик, практически не выходивший за пределы сада, с раннего детства был мальчику настоящим другом, к нему Кейн тянулся всей душой, не избалованной родительским вниманием. Именно ему мальчик привык доверять свои обиды и разочарования, просить совета в трудной ситуации. Правда, в последние годы такое случалось все реже.

Садовника Кейн нашел в старой заброшенной оранжерее, тот возился с одной из многочисленных орхидей, и очень походил на странное насекомое, опыляющее экзотические цветы.

– Как приятно, что ты вспомнил, где меня можно найти! – с улыбкой приветствовал его старик, отставив на время горшок с цветком.

– Прости, я последнее время редко захожу сюда! – смутился мальчик. – Но мне нужен твой совет. Причем, по твоей прямой специальности.

– А вот, это – вдвойне приятно! – обрадовался садовник. – Маленьким, ты очень любил возиться с растениями.

Кейн быстро огляделся по сторонам, а затем открыл принесенную коробку:

– В нашем саду есть такой вид орхидей?

– Нет! Такой цветок я вижу впервые, – нахмурившись, покачал головой старик. – Хотя, он чем-то напоминает те орхидеи, которые любила Ноэль!

– А кто такая – Ноэль? – удивленно спросил юноша, мгновенно вспомнив свою ночную посетительницу.

Садовник заметно смутился:

– Я не должен был ворошить эту старую печальную историю! Но раз уж проговорился… У твоего отца, до того, как он женился на твоей матери, была еще одна жена – Ноэль. И сын, Джоэль. Правда, все кончилось трагически. Ноэль бросилась с утеса в море, когда узнала, что твой отец решил жениться на другой. Прямо в новогоднюю ночь.

Кейна мороз продрал по коже. Неужели его посетил призрак? Но та женщина была очень даже живой, он прекрасно помнил ее нежное теплое тело в своих объятиях.

– А что случилось с моим братом? – быстро спросил юноша, чтобы как-то скрыть свое состояние.

Садовник еще сильнее нахмурился:

– О нем ходили еще более странные слухи, мальчику было чуть больше пяти лет, его отвезли в пансионат, незадолго до этих печальных событий. Ноэль очень переживала расставание с сыном, инициатором которого был отец. А там мальчик: то ли исчез, то ли умер. Во всяком случае, здесь он больше не появился. Прошу тебя, не говори родителям, что я тебе об этом рассказывал! У меня будут большие неприятности!

Старик опустил голову и быстро заковылял прочь.

– Я никому не скажу! – крикнул ему вслед Кейн, второй раз за сутки у него брали обет молчания.

И это неспроста! Что ж, он, сам, разберется в этой запутанной истории.

Эти воспоминания пролетали в его голове так же быстро, как и пейзажи за окном, отец, молча, гнал машину на максимальной скорости, словно пытался убежать от чего-то. Возможно, от воспоминаний?

Когда машина, скрипя колесами, влетела в ворота приморской усадьбы, к ним сразу же бросилась его мать:

– Ты совсем обо мне не заботишься! – истошно завопила она, кидаясь к Марку. – Ты даже не можешь, как следует, организовать охрану своей виллы!

– О чем ты, Элиза? – рявкнул ее муж, абсолютно не расположенный в данный момент к семейным сценам. – Охранников не меньше, чем обычно!

– И, тем не менее, кто-то опять проник в мою спальню! Кто-то рылся в моих вещах! – не отступала женщина.

– Ты, сама, небось, все перевернула и забыла об этом! И пить надо меньше! – окончательно рассвирепев, заорал Марк. – Последний месяц ты не расстаешься с бутылкой!

– А я весь месяц уснуть не могу без этого! – мать Кейна перешла на визг. – Потому, что по ночам кто-то постоянно забирается в мою комнату и переставляет вещи! А ты не веришь мне!

– Конечно, я не собираюсь верить твоим выдумкам, ведь, окна-то закрыты! – не сдавался Марк, показывая на высокий второй этаж здания.

Кейну надоело слушать ссору родителей, которых в последнее время было великое множество. Поводы, правду сказать, имелись. Последние годы Марк не очень-то баловал вниманием свою жену, которая имела уже очень отдаленное сходство со своей свадебной фотографией. В прошлом остались и точеная фигура, и миловидное личико. Вместе их удерживало лишь совместное владение бизнесом. Естественно, что Марк искал развлечений на стороне, а Элиза шпионила за ним и устраивала скандалы. Его родители прекращали лаяться между собой только для того, чтобы вместе напасть на него, самого.

Парнишка потихоньку начал отходить от них, не желая стать, как обычно, козлом отпущения, как вдруг застыл на месте.

– Я знаю, это ты решил свести меня с ума, чтобы избавиться, как и от Ноэль! А потом жениться на одной из своих девок!– взвизгнула его мать. – Но этого у тебя не получится, я сегодня вызвала мать, чтобы она, сама, увидела, что тут творится!

– На здоровье! – рявкнул Марк. – Пусть, она убедится, что ее дочь, от безделья, допилась до белой горячки!

Выплюнув эти слова, отец Кейна бросился в дом, оставив жену с открытым ртом и не способную от возмущения издать ни звука.

Юноша тоже поспешил следом, судорожно пытаясь переварить полученные сведения. Ноэль действительно существовала. И с ее исчезновением было что-то нечисто. И скорый приезд бабушки Кейна тоже не обрадовал. Если его мать была просто равнодушна к своему единственному отпрыску, то бабка считала своим долгом наставлять внука на путь истинный. Так, как она это понимала. В том числе, роясь в его вещах, в поисках чего-либо недозволенного.

Кейн испугался за свою орхидею. Та на удивление хорошо чувствовала себя в темной вазе, которую он держал в одежном шкафу, выставляя ночью на лунный свет и мечтая снова увидеть крылатую гостью. А в воде, вокруг цветка, начала образовываться какая-то розовая пленка. Юноша надеялся, что это – споры или семена, и хотел сегодня показать вазу садовнику. Но раз, мать знает о Ноэль, то и бабка тоже знает. И они также могут узнать орхидею, как и садовник. И выкинуть. Или начать расспрашивать. Необходимо немедленно отнести цветок в оранжерею.

Кейн почти вбежал в свою комнату и сразу кинулся к шкафу. Ваза стояла там. Пустая. Кто-то забрал цветок и вылил воду. Первым побуждением Кейна было вызвать горничную и спросить, куда она его дела. Но через секунду он осознал, что тогда придется давать объяснения, откуда этот цветок, и чем он так ему дорог. Все горничные шпионили для его матери. Кейн привалился к стене, голова его шла кругом. В доме, явно, творилось что-то странное.

– А обязательно было так рисковать? – раздраженно спросил Морской Змей, наблюдая сквозь затемненное стекло внедорожника, как кабриолет Марка уносится прочь от кафе.

– Марк должен потерять душевное равновесие, только тогда он начнет делать ошибки! – резко ответила Кошка, лежавшая на заднем сидении машины.

– Ну, хорошо! – не сдавался ее сын, заводя двигатель и отъезжая от зеленой изгороди, за которой пряталась его машина. – Явление «женщины – призрака» организовать могла только ты, но в дом-то зачем самой было забираться? Неужели у тебя недостаточно квалифицированных Воинов, чтобы выполнить поставленную задачу?

– Эта миссия имеет непосредственное отношение к нам с тобой, и чем меньше людей будут посвящены в детали – тем лучше! – отрезала Магистр, переходя на командный тон. – Тебе же потом будет проще работать! И я лучше, чем кто-либо другой, знаю виллу и ее обитателей.

– Я абсолютно не сомневаюсь в твоей квалификации, я, просто, жутко волнуюсь за тебя! – в голосе ее сына послышались извиняющиеся нотки. – Ведь, ты даже не разрешаешь мне подстраховывать тебя!

– Я вовсе не хочу обижать тебя недоверием, мальчик мой! – смягчилась Кошка. – Но это – моя миссия, и она совсем не та, которой потом придется гордиться.

– А почему бы нам просто не устроить Марку какой-нибудь несчастный случай, а затем предъявить права на наследство? – поинтересовался Морской Змей, выруливая на дорогу.

– И годами судиться с его родственниками за столь лакомый кусок? – язвительно поинтересовалась его мать.

– А ты хочешь устроить так, чтобы мои права некому было оспаривать? – в голосе Змея послышалось едва заметное напряжение. – Я не вправе оспаривать решения Магистра, но мне не хотелось бы убивать собственного брата, мне он показался неплохим парнишкой!

– В отличие от остальных, его я убивать, точно, не собираюсь! – в голосе Магистра послышалась странная решимость. – Но вывести из игры будет необходимо. И я прекрасно знаю твое отношение к насилию, потому и держу в стороне от всего этого. И сделаю все, от меня зависящее, чтобы у вас с братом появилась возможность подружиться!

Морской Змей с удивлением посмотрел на мать, но от комментариев воздержался. Последние пару месяцев Кошка вела себя, иногда, более чем странно. Далеко не все ее поступки могли быть объяснены интересами Ордена или жаждой мести. Вмешалась еще какая-то составляющая, о которой она не желала распространяться. Морскому Змею оставалось только ждать, когда все разъяснится само собой, и выполнять ее приказы.

– И какими же будут наши следующие действия? – поинтересовался он.

– Я думаю, пришла пора вызывать сюда нашего адвоката, – задумчиво сказала Кошка. – События могут начать развиваться очень быстро, и не совсем предсказуемо. Забронируешь ему номер в ближайшей к вилле гостинице, той, где нас видел Марк. А затем переберешься на маяк и будешь держать катер в постоянной готовности.

Морской Змей согласно кивнул. Маяк стоял на крохотном островке, напротив виллы «Утес», принадлежавшей его отцу, последние месяцы он был их базой, откуда Кошка и совершала свои набеги на виллу бывшего мужа. Маяк был заброшен много лет назад, из-за понижения уровня моря и коварных прибрежных течений, бросавших суда, пытавшиеся причалить к острову, на прибрежные скалы. Потому-то никому в голову и не приходило, что там кто-то живет, а на обратной стороне острова припаркован маленький скоростной катер. Хотя, для него самого, как и для Кошки, преодолеть расстояние от острова до материка вплавь, не составляло особого труда. А на вершине маяка они оборудовали наблюдательный пункт, откуда прекрасно просматривалась вся усадьба. И прослушивалась, благодаря установленным Кошкой устройствам.

Глава 18. Смерть на вилле «Утес».

Если предыдущие визиты бабушки Кейн не любил, но терпел, то этот оказался просто стихийным бедствием. Бесцеремонная, крикливая женщина, еще более толстая, чем его мать, вызывала у парнишки органическое отторжение.

Она, как тайфун, носилась по вилле, возмущаясь абсолютно всем и раздувая конфликт между родителями. Более того, бабушка и от него требовала принять активное участие, и, конечно же, на стороне матери.

В конце концов Кейн вспылил и, отказавшись от ужина, заперся в своей комнате.

Там он надел наушники, включил музыку и погасил свет. Глядя сквозь окно на темнеющее небо, юноша пытался уйти от действительности, забыть все безобразные сцены, свидетелем которых он сегодня стал. Чего только стоила сцена показной попытки самоубийства, которую разыграла его мать в кабинете отца. Все началось с того, что бабка, по своему обыкновению, просочилась в кабинет зятя, а потом устроила крик, размахивая каким-то предметом женского туалета, заявляя, что это и есть доказательство измены Марка. Прибежавшая мать схватила со стола длинный и тонкий нож для бумаг, а затем приставила себе к горлу. А бабка, во всеуслышание, потребовала, чтобы мать подала на развод и потребовала вернуть свою часть капитала, перешедшую к Марку после свадьбы, в качестве приданного. И то, чем она стала за прошедшее время.

Все это попахивало дешевой мелодрамой, от которой Кейна просто тошнило. Он уже подумывал сбежать обратно в пансионат, не дожидаясь окончания каникул. Но как же тогда та, крылатая, женщина найдет его? Почему-то юноша был уверен, что их следующая встреча должна произойти именно здесь.

Кейн, видимо, задремал, убаюканный тихой музыкой и приятными воспоминаниями. Но душераздирающий женский крик, раздавшийся неподалеку, прорвался к нему сквозь сон и наушники. Не очень сознавая, что он делает, юноша вскочил на подоконник, а затем спрыгнул вниз, на длинный балкон, обвивавший здание на уровне второго этажа, на котором находились кабинет отца и спальни его родителей. Крик доносился именно оттуда. Приземляясь на балкон, Кейн краем глаза заметил серую тень, скользнувшую за угол дома.

Но то, что он увидел в окне, разом вышибло это из его головы. В дверях, между спальней и кабинетом, возле окровавленного тела матери, стоял его отец, и руки у него были в крови, а в груди матери торчал тот самый нож. А в дверях в коридор застыла его бабка и голосила, что есть мочи.

Юноша кинулся к матери, она была еще жива и явно пыталась что-то сказать, несмотря на кровавую пену, пузырившуюся у нее на губах. Кейн наклонился поближе.

– Это была она! Но… – прошептала женщина, и голос ее прервался.

– Ты – убийца! – голосила, меж тем, его бабка, обращаясь к зятю. – Ты, все-таки, убил мою дочь!

– Да, нет же! Не убивал я ее! – в отчаянии вскричал Марк. – Она, сама, только что сказала это! Я тоже услышал из спальни крик, а когда открыл дверь кабинета, Элиза упала ко мне на руки, с ножом в груди. Она пыталась назвать имя убийцы!

– И не смогла! – заявил Кейн, поднимаясь с колен.

– А я понял, о ком она говорила! – настаивал его отец. – Твоя мать пыталась сказать, что это была Ноэль!

Юноша и сам уже понял это, так как увидел на полу спальни, возле окна, точно такую же, как у него, черную орхидею. Крылатая женщина была здесь, и ее звали Ноэль. Теперь Кейну предстояло сделать выбор. Можно было поддержать отца и обвинить во всем неизвестную женщину, тем более, что он, и в самом деле, видел чей-то силуэт на балконе. Но Кейн не видел самого убийства и не хотел верить, что Ноэль способна на нечто подобное. Тем более, матери уже не вернуть, а если ему придется выбирать между отцом и той женщиной, то его выбор очевиден.

– Но ведь, Ноэль утонула, не так ли? – не скрывая своего сарказма, заявил он.

– А ты откуда знаешь об этом? – поразился его отец.

– Слухами земля полнится! – криво усмехнулся Кейн.

– Это мы так думали, но теперь я абсолютно уверен, что именно ее видел в том кафе, у дороги! – заявил Марк.

– А что ты думал, все эти годы, о моем брате, сыне Ноэль? – резко спросил его сын, ответом ему было пораженное молчание.

Парень переступил через тело матери и вошел в спальню отца. Балконная дверь была заперта из спальни, окно лишь слегка приоткрыто и тоже зафиксировано изнутри, так как мать последнее время просто помешалась на ночных проникновениях. Ноэль, поистине, должна была быть призраком, чтобы убить в таких обстоятельствах.

– Да, вызовите, наконец, полицию! – надрывалась бабка.

Кейн поднял трубку телефона, стоящего на прикроватном столике:

– Полиция? На вилле «Утёс» произошло убийство, – произнёс он и повесил трубку.

– Но в этот раз ты, действительно, едва не попалась! – рассерженно бросил Морской Змей, резко выруливая на дорогу.

– Я не предполагала, что мальчишка способен на такой прыжок! – сердито буркнула Кошка, спешно натягивая одежду, прямо поверх облегана, свернутая мантия уже заняла свое место в контейнере.

– Парень мог увидеть тебя, и если это так, то он расскажет об этом полиции! – заявил ее сын, давя на газ. – Может, нам стоит поменять наши планы?

– Не думаю! – отрезала Магистр, перебираясь на переднее сидение. – Что он сможет сказать полиции? Что видел в ночи серую крылатую тень? Чтобы его сочли сумасшедшим? Он не пойдет на это!

А сама подумала, что Кейн не станет говорить о том, что видел, совсем по другой причине.

– По-моему, нам стоит быть осторожнее в своих оценках! – хмыкнул Морской Змей. – Ведь, совершил же он прыжок, который под силу далеко не каждому Ученику!

– Действительно, у него талант, которым не стоит пренебрегать, – согласилась Магистр. – Пожалуй, стоит попытаться завербовать его в Орден!

– Но для этого мало одного таланта! – покачал головой Змей. – Необходимо еще и желание!

– И оно у него есть! – заявила его мать, приводя в порядок прическу. – Парень просто бредит полетами!

– Откуда ты знаешь? – поразился Морской Змей.

– Знаю! – заявила Кошка таким тоном, что у сына отпало желание расспрашивать дальше.

Некоторое время он, молча, вел машину, а затем тихо промолвил:

– Спасибо!

– За что? – Кошка повернулась и внимательно посмотрела на него.

– Тебя никто не заставляет, заботиться о судьбе моего брата! – горячо воскликнул ее сын. – Я бы даже понял твое желание убить его!

Магистр слегка пожала плечами:

– Я, как и ты, не люблю убивать тех, кто этого не заслужил. Но, просто так, ломать жизнь людей, это значит – наживать себе врагов! Наша с тобой история – яркий тому пример! А жизнь этого мальчишки резко покатится под откос, после нашего с тобой выхода на сцену. Мое возвращение в мир живых сделает недействительным брак Марка и Элизы, а после того, как мы устраним и его отца, положение Кейна станет совсем незавидным. Так, что лучше уж ему быть в Ордене!

– Но у него могут возникнуть большие проблемы с присоединением симбионта! – нахмурился Змей. – В таком возрасте, это – совсем небезопасно!

– Риск есть всегда, даже в самом раннем возрасте! – напомнила ему Кошка. – Но я почти уверена, что все пройдет благополучно, ведь, он ухитрился больше двух месяцев прожить рядом с черной орхидеей!

– Так ты, все же, хотела убить его! – ужаснулся ее сын.

– Вовсе нет! – поморщилась Кошка. – Все вышло случайно! Я не предполагала, что Кейн не только сохранит цветок, но и поместит в наиболее удачные условия для размножения розовой плесени! На днях я, совершенно нечаянно, наткнулась на него в шкафу и забрала. Но, как бы там ни было, мальчишка не только выжил, но даже не заболел. Таким внутренним ресурсам стоит лишь позавидовать!

– Тогда ему, и правда, прямая дорога в Орден! – согласился Морской Змей, подъезжая с заднего хода к маленькой гостинице, в которой поселилась его мать с адвокатом, давно работавшим на Орден.

– У нас еще будет время поговорить об этом! – сказала Кошка, выбираясь из машины. – А теперь тебе пора уезжать. Если я правильно понимаю ход мыслей Марка, то скоро здесь появится полиция.

Морской Змей кивнул, и его темная машина унеслась прочь, по темной дороге.

Полиция, прибывшая по звонку Кейна, развила бурную деятельность, результатом которой стало то, что и отца, и бабушку, и его самого отвезли в полицейский участок. К предположению его отца, основанному на появлении черной орхидеи, что виновником преступления является давно пропавшая жена Марка, поначалу отнеслись скептически, однако наряд в указанную им гостиницу, все же, послали.

Самого Кейна тоже совсем замучили вопросами, в частности о том, каким образом он, сам, оказался на балконе, в версию прыжка мало кто поверил. Юноша уже начал терять самообладание, когда в комнату следователя влетела его бабка под руку с семейным адвокатом. Она потребовала прекратить издевательства над несовершеннолетним и отпустить их с внуком домой. Они уже покидали участок, когда их догнал полицейский и заявил, что Кейну и ей необходимо пройти на опознание. Оказалось, что посланные в гостиницу полицейские, действительно, обнаружили там женщину по имени Ноэль. Но не одну.

Кейна и его бабку привели в специальное помещение, где через одностороннее стекло можно было наблюдать за допросом, который велся в соседней комнате. Юноша приник к стеклу, разглядывая бледную миниатюрную женщину, спокойно сидевшую напротив следователя. Третьим в той комнате был мужчина, в котором Кейн сразу признал маститого адвоката. Парень внимательно рассматривал Ноэль, со скучающей улыбкой слушавшую препирательства следователя и своего адвоката. Зная теперь, что она когда-то тоже была женой его отца, Кейн поражался тому, насколько различались эти две женщины.

На Ноэль уже не было той шляпы, но половину лица закрывали большие темные очки. И, тем не менее, тонкие черты лица отражали недюженый ум и силу духа. Во всем облике женщины, несмотря на ее хрупкость, чувствовалась какая-то сила. И женственность, гораздо более мягкая, чем у его матери. Коротко стриженные, русые волосы и скромный деловой брючный костюм пришлись парню гораздо больше по душе, чем крашеные локоны и вычурные туалеты Элизы. Кейн подумал, что даже, если бы его мать оставалась такой же, как на свадебных фотографиях, лично он предпочел бы Ноэль. Хотя, на выбор его отца, несомненно, повлияло и немалое приданное его матери, о котором постоянно напоминали и она сама, и ее мать.

Оторвавшись от своих размышлений, Кейн прислушался к тому, что говорит адвокат Ноэль.

– Ваши предположения просто смехотворны, господин следователь! – возмущался тот, показывая на Ноэль. – Вы полагаете, что эта женщина, каким-то образом, проникла на хорошо охраняемую усадьбу, залезла на высокий балкон, убила жену своего бывшего мужа и вновь оказалась в гостинице в двадцати километрах оттуда? И все, это, в течение часа, прошедшего после ужина в ресторане? Это звучало бы дико, даже, если не принимать во внимание то, что моя клиентка тяжело больна и находится под постоянным наблюдением врача! И наш автомобиль все это время стоял прямо у входа в гостиницу. Она, что, по воздуху летает, что ли?

Кейн сильно вздрогнул при этих словах, а на лице же Ноэль не дрогнул ни один мускул.

– У вашей подзащитной имелся прекрасный мотив для убийства! – упорствовал следователь.

– Ну, и какой же? – язвительно поинтересовался адвокат.

– Деньги и ревность! – с полной уверенностью в своей правоте заявил полицейский.

Адвокат искренне рассмеялся, а лицо Ноэль приобрело еще более скучающее выражение.

– В деньгах моя клиентка не нуждается, она долгие годы работала личным секретарем одного известного политика, вы можете навести справки об ее доходах, позвонив по этому телефону, – отсмеявшись, сообщил адвокат. – И о какой же ревности можно говорить, если она, сама, покинула мужа и не общалась с ним шестнадцать лет?

– А зачем же тогда, она появилась здесь, прямо перед убийством? – поинтересовался следователь.

– У меня была причина, о которой частично уже сообщил мой адвокат! – подала голос Ноэль. – Болезнь моя неизлечима, врачи недавно сообщили, что жить мне осталось совсем немного. Поэтому я приняла решение, что должна попытаться успеть, наладить отношения между моим сыном и его отцом.

У Кейна мурашки побежали по коже. Если до этого момента еще оставались сомнения в том, что Ноэль и его ночная гостья – одно и то же лицо, то голос развеял их окончательно. Низкий, бархатный голос был необычен для такого хрупкого создания и врезался в память с той самой ночи.

– Значит, вы могли убить из-за наследства своего сына! – упорствовал следователь. – Иначе, к чему было бы бежать, скрываться столько лет для того, чтобы…

– Ваши доводы основаны на неверных фактах! Старший сын обвиняемого на данный момент времени – совершеннолетний, вполне самостоятельный и преуспевающий человек, получить какие-то деньги сейчас, с отца, ему затруднительно. А доказательств его родства вполне достаточно, чтобы претендовать, в случае чего, на наследство и без таких сомнительных действий. Впрочем, это – дело весьма отдаленного будущего, – уверенно заявил адвокат. – У моей подзащитной была веская причина, поступить так, как она поступила, ее муж пытался развестись и отобрать у нее ребенка. И угрожал ей самой расправой, если она будет протестовать. Можно сомневаться в законности ее действий шестнадцатилетней давности, но нынешние события говорят о том, что они были правильными! Я, со своей стороны, полагаю, что это – ее бывший муж склонен к насилию, он мог повздорить со своей нынешней женой, если та узнала о появлении предыдущей. И именно у него имелся финансовый интерес не желать развода!

– Какими бы ни были наши отношения с Марком, все произошло шестнадцать лет назад, – вновь подала голос Ноэль. – Сейчас я хочу лишь свести вместе отца и сына, и на данный момент не желаю зла никому из его близких!

При этих словах, женщина вдруг подняла маленькую изящную руку, затянутую в серую перчатку, поверх которой сверкнул массивный браслет из червонного золота, сняла темные очки и посмотрела в стекло, за которым стоял Кейн так, будто могла его видеть. И он мог поклясться, что ее глаза сверкнули зелёным отблеском. Совсем как в ту ночь.

– Так вы узнаете эту женщину? – спросил полицейский Кейна.

– Это определенно, Ноэль! Она абсолютно не изменилась! – вскричала его бабка.

– Та женщина, которую я видел в кафе, была в очках и в шляпе! Больше я ничего не помню, – нарочито небрежно ответил Кейн и отвернулся к окну.

– Вы не имеете права нас задерживать, у вас нет никаких улик, кроме какого-то цветка, который мог принести кто угодно, а моей подзащитной необходимо посещение врача! – заявил адвокат Ноэль.

– Вы не должны покидать город до окончания следствия! – сдаваясь, потребовал полицейский.

– В любом случае, я не собираюсь уезжать, не повидавшись с бывшим мужем, – добавила Ноэль. – Другого раза может не представиться!

Заявление прозвучало более чем двусмысленно.

На выходе из комнаты для допросов к ним немедленно бросилась высокая женщина с небольшим чемоданчиком.

– Проводи меня в туалет, Ханна! – попросила Ноэль, тяжело опираясь на ее руку.

Завернув в соответствующее помещение, Кошка сразу кинулась в кабинку.

– Ты очень неплохо изображаешь больную! – начала было Ханна, но осеклась, услышав из-за двери, что ее подругу рвет.

– С тобой что-то, в самом деле, не так? – забеспокоилась она, глядя на побледневшее лицо вышедшей Ноэль.

– Ничего, что бы помешало мне закончить свою миссию! – сердито пробурчала Кошка. – Но я буду тебе признательна, если ты сделаешь мне укол от тошноты. И не будем здесь обсуждать мое состояние!

Кейн видел, как Ноэль с какой-то женщиной свернула в женский туалет, и со вздохом потащился за своей бабкой и адвокатом. Возможности пообщаться поближе, видимо, не представится. А выносить присутствие этих людей – придется! Его бабка, натурально, кипела от возмущения тем, как он повел себя на опознании:

– Ты должен был проявить больше активности! Неужели тебя не интересует поимка убийцы твоей матери?

– Меня интересует поимка истинного убийцы,– огрызнулся подросток. – И вам больше не удастся манипулировать мной вслепую, как вы делали это в течение 16 лет!

– Но эта женщина и есть убийца! – вскричала бабка.

– Совсем недавно ты считала убийцей моего отца! – парировал Кейн. – А о существовании Ноэль я узнал только недавно, от посторонних людей. Вы же, все эти годы, замалчивали эту историю, как и существование моего брата. А теперь требуете моего деятельного участия? Я буду говорить только правду, пока не пойму, что к чему!

– Давайте успокоимся и поговорим снаружи! – оборвал их адвокат и быстро потащил к выходу.

Выйдя на крыльцо, Кейн попытался определить, на какой машине приехала Ноэль, но среди машин многочисленных зевак и репортеров сделать это не представлялось возможным. Как и выехать со двора полицейского управления. И кто только успел их, всех, оповестить?

– Нам нужно выработать общую стратегию поведения! – начал адвокат, как только закрыл за собой дверь машины, предоставив полицейским расчищать путь. – Лично я считаю сдержанную позицию Кейна более правильной, нежели опрометчивые заявления его отца, которые привели к тому, что в данный момент он находится за решеткой. Лучше бы нам отстаивать версию о том, что произошел несчастный случай или самоубийство.

– Я абсолютно уверена, что это не было самоубийством! – возмущенно выкрикнула мать Элизы. – А Марку невредно посидеть в тюрьме за все те неприятности, что он причинил моей дочери!

– Если вы будете стоять на своем, то Марку грозит не тюрьма, а смертная казнь! – язвительно заметил адвокат. – И кто тогда станет единственным законным наследником? Конечно же, сын Ноэль! Ведь, брак вашей дочери признают недействительным.

– Но Кейн – тоже его сын! И он имеет право на часть состояния, принадлежавшую его матери! – огрызнулась бабка.

– Все, это придется устанавливать через суд, а тем временем весь бизнес Марка просто развалится! – в гневе рявкнул адвокат. – Я бы предложил связаться с ее адвокатом, и узнать, чего именно она хочет. И как-то, к всеобщей выгоде, договориться. Но если вы готовы пойти на потерю большей части капитала, чтобы наказать зятя, то я поищу себе более доходное место!

– Теперь они, точно, попались в нашу ловушку! – с удовлетворением заметила Кошка, вынимая из уха маленький микрофон, который передавал то, что говорил адвокат семьи Марка.

Крохотный передатчик, установленный ею в одежде Кейна, работал исправно.

– Они готовы связаться с нами? – спросил ее адвокат, с трудом выруливая между машинами.

– По крайней мере, их адвокат. Старая стерва, правда, все еще подозревает меня и жаждет наказать своего зятя, но эту проблему мы решим, – криво усмехнулась Магистр.

– Мне стоит позвонить Джоэлю? – негромко поинтересовалась Ханна, с беспокойством вспоминая, что произошло в туалете.

– Нет, просто, дать мне пару розовых капсул, – так же тихо ответила Кошка, начиная расстегивать пиджак.

В свою комнату Кейн вернулся только под утро, сон не сразу пришел к нему, но поднялся юноша задолго до полудня. Дом казался вымершим. Парнишка сделал себе каких-то бутербродов на пустой кухне и отправился искать старого садовника, вознамерившись вытрясти из него все, что тот знает о Ноэль и ее сыне.

Однако того не было ни в саду, ни в оранжерее. И даже маленькая хижина в глубине сада, где ночевал старик, выглядела заброшенной. Все остальные обитатели виллы шарахались от Кейна, из чего он заключил, что те в курсе всех аспектов дела. Из наследника огромного состояния он превратился в человека с непонятным статусом. Дверь в спальню бабки была закрыта, автомобиля адвоката тоже не было на стоянке. Юноша вернулся к себе, упал на постель и снова провалился в тяжелый сон.

Проснулся он, когда лучи послеобеденного солнца упали ему на лицо. Бурчащий желудок напомнил ему о том, как мало ел он за прошедшие сутки. Кейн выбрался на кухню, где узнал у кухарки, что бабушка не только еще не обедала, но и не выходила из комнаты. Парня одолело беспокойство, поесть мать Элизы очень любила. Жуя очередной бутерброд, Кейн побрел в сторону ее комнаты, где увидел обеспокоенную горничную.

– Мадам не отвечает на мой стук! – дрожащим голосом сообщила девушка.

– А где сейчас мистер Бойл? – поинтересовался Кейн местоположением адвоката.

– Он ещё утром уехал из имения, но собирался к вечеру быть обратно, – срывающимся голосом сообщила горничная.

– Тогда позовите нашего врача и кого-нибудь из охраны, надо открыть дверь! – принял решение Кейн. – Бабушке могло стать плохо, после вчерашних переживаний!

Пока мужчины возились с хитроумным замком, Кейн размышлял о том, как много переменилось с той ночи, когда его посетила крылатая женщина. Многие события вполне увязывались между собой, не влезали в схему только крылья.

То, что юноша увидел за открытой дверью, подтвердило худшие его опасения. Бабушка лежала на постели, укрытая одеялом, но посиневшее лицо и вытаращенные глаза говорили сами за себя. Она давно уже была мертва. Кейн никогда ее не жаловал, но ощутил в душе неприятный холодок, слишком уж стремительно умирали вокруг него люди.

– Я предупреждал ее, что надо лучше заботиться о своем сердце! – сокрушенно качая головой, заметил врач, бегло осмотревший покойницу. – И не усердствовать так со сладким! Вчерашние события, явно, оказались для нее чрезмерным испытанием! Да, еще такая жара!

Остальные закивали, соглашаясь с высказанной версией. Кейна же не оставляло беспокойство, что-то в комнате будоражило его подсознание, какой-то неуловимый штрих, нарушающий общую стройную картину.

– Теперь-то мне, точно, удастся вытащить твоего отца под залог, хотя бы, на время похорон. А там, глядишь, и вовсе, договоримся! Старуха перестанет встревать со своими подозрениями, а адвокат Ноэль – вполне разумный человек! – заявил приехавший мистер Бойл, кладя руку на плечо Кейна. – Им всего-то надо, чтобы Джоэля включили в завещание, как полноправного наследника!

Тот вздрогнул, имя Ноэль всколыхнуло память, юноша понял, что зацепило его внимание. Запах. Сквозь явный запах разложения пробивался сильный цветочный аромат. Так пахла та самая орхидея. Правда, цветка в комнате не было.

Кейн вошел в столовую и тяжело опустился на стул, расстегнув пиджак и стягивая с шеи траурный галстук. Похороны, сопровождавшиеся нашествием репортеров, вымотали его окончательно. Не меньше, чем поведение бульварных писак, бесило его поведение отца. Парень не мог похвастаться особо теплыми чувствами к матери и бабушке, но явное пренебрежение, выказываемое Марком, переходило всякие границы. Тот почти не обращал внимания на печальное действо, постоянно ругаясь с адвокатом. Вся нагрузка по проведению церемонии легла на Кейна, и он не все понял в разборках этих двоих. Лишь то, что тут замешаны деньги. Бойл тоже был разгневан тем, что вместо благодарности за то, что вытащил своего подопечного из тюрьмы, вынужден выслушивать обвинения, и откланялся сразу после того, как церемония кремации была завершена. Кейн остался вдвоем с отцом.

И вот, войдя вслед за сыном в столовую и налив полный стакан горячительного, Марк снова завел разговор на прежнюю тему:

– Этот старый пройдоха воспользовался тем, что я дал ему право подписи, и изменил завещание, включив в него щенка Ноэль! Она же все, это, и подстроила! И получила то, что хотела!

Кейн вспомнил, что Бойл рассказал ему, как договорился с адвокатом Ноэль, они представили дело так, что, будто бы, Ноэль звонила его отцу и случайно услышала ссору супругов и угрозы Элизы совершить самоубийство. А еще пригодилось свидетельство садовника, видевшего его мать в окне спальни с ножом в руках. Сам Кейн старика больше не видел.

– И ведь, никого не интересует, откуда взялся на станции этот звонок! – распространялся, меж тем, его отец, расхаживая по столовой с бокалом в руках. – Я- то, определенно, его не помню! Ну, ничего! Как только я отделаюсь от полиции, сразу отменю эту бумажку!

– А меня ты тоже считаешь щенком? – едва сдерживая гнев, спросил Кейн.

– А то кем же? Мужчиной? Что ты сделал, чтобы помочь своему отцу? – Марк был полон уверенности в своей правоте.

– И убийце своей матери? – язвительно спросил юноша. – Человеку, который не выказал уважения ей даже после смерти? Мужчине, который своих детей считает приблудными щенками?

– Я буду считать тебя тем, кем хочу, пока ты живешь на мои деньги! – рявкнул его отец.

– Да, провались ты со своими деньгами! – выкрикнул Кейн, выбегая из комнаты на балкон.

– Вернись, я ещё не закончил! – услышал он за спиной голос Марка.

Но парень больше не мог выносить присутствия этого человека и вместо того, чтобы послушаться и вернуться в комнату, спрыгнул с балкона и кинулся в сторону гаража, где стоял его мотоцикл.

Ночной ветер рвал его одежду. Асфальт живой лентой стелился под колесами, юноша сам не заметил, как пролетел большую часть расстояния от виллы до гостиницы, где жила Ноэль. Тут он резко затормозил. Что он скажет Ноэль? И что сделает, когда она откажется узнать его? Кейн резко развернул мотоцикл и свернул в сторону моря. Когда колеса машины завязли в песке, юноша бросил ее и кинулся к громадному утесу, врезавшемуся в воды залива. Тому самому, с которого, якобы, бросилась в море Ноэль. Бешеный ветер, неистово бросавший волны на прибрежные скалы, быстро промочил его одежду, но Кейн продолжал карабкаться по узкой тропинке, пока не оказался на самом верху. И тут он увидел ее, Ноэль сидела на каменном выступе и смотрела на море.

– Что ты тут делаешь? – воскликнул Кейн.

– Жду тебя! – спокойно произнесла женщина. – Ведь, я обещала, что мы опять увидимся!

Сердце Кейна замерло, а затем забилось с удвоенной силой. Хотя, на ней вместо облегана и крыльев был надет строгий брючный костюм, не узнать этот изящный профиль, освещенный луной, юноша не мог. Слова где-то потерялись, минуты текли в молчании.

– Ты ничего не хочешь спросить у меня? – поинтересовались Кошка, поворачиваясь к Кейну.

– Ты, правда, прыгнула с этого утеса? – почему-то на ум ему пришел именно этот вопрос.

– Правда! И выжить, в тот раз, мне помогло только чудо и помощь друга! – тихо произнесла Кошка. – А мы с тобой, действительно, родственные души, раз, в тяжелой жизненной ситуации нас тянет в одно и то же место! Но ты, ведь, не только об этом хотел меня спросить?

– Наверное, мне не стоит задавать этот вопрос, я буду жалеть об этом, но я хочу знать правду! – Кейн подошел вплотную и заглянул женщине в глаза. – Ты все придумала заранее, и наша встреча была частью плана?

Ноэль подняла лицо к нему навстречу и прошептала:

– И да, и нет! Все, что я предпринимала в отношении твоего отца, было спланировано заранее. Я хотела отомстить человеку, сломавшему мою жизнь. Но те слова, которые ты произнес ночью, перевернули мою душу! Я в детстве тоже верила в сказки и летала во сне. И хотела изменить судьбу!

Женщина встала и заглянула парню в глаза:

– Ты тоже говорил, что хочешь летать! Но готов ли ты, ради этого, отбросить все, чем жил раньше?

У Кейна закружилась голова от близости Ноэль и тех перспектив, что она предлагала, юноша не выдержал и сжал женщину в объятиях:

– Я готов на все, чтобы быть рядом с тобой! И родство душ, что связывает нас, значит для меня гораздо больше, чем все золото мира!

– Нас связывает гораздо больше, чем ты предполагаешь! – пробормотала Кошка, спрятав лицо у него на груди.

– О чем ты? – Кейн слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Та ночь не прошла бесследно для меня! – с трудом преодолев смущение, промолвила Ноэль. – В этот мир пришла еще одна живая душа! Ты вправе не доверять мне, слишком много лжи вокруг тебя в последнее время. Но ты должен помнить!

Она взяла руку юноши и передвинула себе на грудь. Пальцы Кейна скользнули в вырез рубашки, он понял, о чем говорит его подруга. Кейн помнил маленькие упругие холмики, которые легко помещались в его ладонь. Теперь грудь женщины была гораздо более полной и мягкой, где-то рядом, под нежной кожей, быстро-быстро стучало сердце. Сердце юноши тоже понеслось вскачь, пальцы спускались все ниже, лаская упругое тело, нащупали легкую выпуклость живота, бывшего ранее совсем плоским.

– Чем я могу отплатить тебе за такое счастье? – прошептал Кейн, опускаясь перед ней на колени, чтобы коснуться губами живота Ноэль.

– Верь мне и не пытайся спрыгнуть с обрыва! – попросила Кошка, запуская руки в его густые, волнистые волосы. – И мы, обязательно, будем счастливы!

Буря чувств, нахлынувшая на юношу, была такова, что он, не в силах сдержаться, вновь вскочил на ноги и сжал женщину в объятиях.

– Я так хочу тебя! – шептал Кейн, покрывая ее лицо поцелуями.

– Я тоже! – простонала Ноэль, все, это уже было однажды, Грифон впервые овладел ею именно на этом утесе; прошлое и настоящее переплелось, лишая ее остатков разума. – Но вокруг острые камни!

– Я не позволю никому и ничему причинить тебе боль! – выдохнул юноша, освобождая ее от нижней части туалета.

Кошка помогла парню справиться со своими брюками и трусиками, а затем обвила его талию ногами. Кейн прижал ее к себе, стараясь, чтобы между ней и скалами находились его руки, и их тела задвигались в древнем ритме зарождения жизни.

У Ноэль был не очень богатый опыт общения с мужчинами, как только она рассталась с Марком, на ее пути сразу же появился Грифон. И оба этих мужчины сами выбрали ее, не позволяя оглядеться по сторонам. Оба прежних партнера подавляли женщину своим авторитетом, властно направляя все стороны ее жизни, включая сексуальную. Кошка и привыкла к тому, что мужчины могут потратить много сил, чтобы склонить женщину к близости, но овладев ее телом, думают уже лишь о собственном удовольствии.

Первая ночь с Кейном была другой, его нерешительность проистекала от неопытности, и Кошке пришлось направлять парня. Теперь же Кейн четко представлял себе, чего он в действительности хочет, он уверенно и быстро слился с ней воедино. А дальше пришел черед удивляться для самой Кошки. Она ожидала, что юноша отдастся порыву и пойдет на поводу у мужского естества, требующего, как можно быстрее, завершить процесс зарождения жизни, не обращая внимания на побочные мысли и ощущения. Каково же было ее изумление, когда после нескольких быстрых движений, Кейн вдруг прервался и, не разжимая объятий, заглянул ей в лицо и спросил:

– А мы не повредим нашему малышу?

Кошка слышала, как дрожит его голос, ощущала трепет его тела, она поняла какого труда стоит ему сдерживать себя. И в такой-то момент юноша думал о ней и ее ребенке! В тот момент, когда, она сама, забыла о нем, пойдя на поводу у разгулявшихся эмоций. Этот вопрос перевернул ее представление о мужчинах. Во всяком случае, об этом. Кейн продолжал удерживать Ноэль в объятиях, мягко прижимая к себе, защищая своим телом от острых камней и холодных брызг. И ждал ее ответа, дрожа всем телом. И Кошка поняла, что не хочет расставаться с этим ощущением тепла и защищенности. Никогда.

– Не думаю, что наша любовь способна причинить ему вред! – прошептала она, почти касаясь губ любовника, а затем сама двинула тело ему навстречу.

Шансов противостоять у Кейна не осталось, жар тел достиг высшей точки за несколько мгновений, невольный стон почти одновременно вырвался из груди у обоих любовников.

– Эта бродячая шлюха и тебя затащила к себе между ног! – Кошка вздрогнула всем телом, услышав совсем близко, дрожащий от бешенства, голос бывшего мужа, и поняла, что тот не только увидел их с Кейном, но и понял, чем они занимались. – А я–то не понимал, как это ей все так легко удается! Почти вплотную к моим деньгам подобралась!

Кейн же осторожно опустил Ноэль на землю и развернулся на голос, прикрывая женщину своим телом, одновременно приводя в порядок одежду. Марк тем временем вскарабкался на вершину утеса и, тяжело дыша, двинулся к ним:

– Ну, ничего! Сейчас я, наконец, вырву, к чертям, ее ноги, и сброшу в море, откуда она зачем-то выбралась, а затем объясню тебе, как надо уважать отца!

Годы не прошли для Марка бесследно, его тело, бывшее когда-то крепким, но стройным, от сидячей жизни сделалось излишне массивным. Кошке он напомнил взбесившегося медведя, которого она однажды видела на ярмарке. А напряженное тело Кейна походило на дикого горного кота, приготовившегося к прыжку.

– Попробуй коснуться ее, хоть одним пальцем, и я убью тебя! – даже голос парня напоминал рычание дикого зверя.

– Не пачкай руки об эту мразь! – прошипела Кошка, выскальзывая у него из-за спины. – Этот мерзавец всех меряет по своей мерке! Но не в его силах перекроить весь мир!

Ноэль ловким движением обогнула юношу и встала между ним и его отцом. Кейн поразился, насколько изменилась женщина. В ее движениях была невероятная быстрота и сила сжатой пружины. А от взгляда на ее лицо, освещенное лунным светом, мурашки пробежали у него по коже. Это уже не была Ноэль, то было порожденье ночи, странное и смертельно опасное. Однако Марк ничего этого не заметил, ослепленный гневом, он сжал кулаки и шагнул к ним. Кошка скользнула в сторону, теперь она стояла к Кейну боком. На ней была только расстегнутая рубашка, ветер рвал ее в сторону, словно распахнутые крылья, но женщина совершенно не обращала внимания на свою наготу, в отличие от Марка, тот рефлекторно повернул за ней.

– Ты так уверен в своих силах, как будто тебе, хоть раз, удалось победить меня! – издеваясь, выкрикнула Ноэль. – В то давнее лето ты, всего лишь, обманул наивную шестнадцатилетнюю девчонку, недавно потерявшую отца! И если бы не сын, который зародился во мне, после первой же ночи, я не прожила бы в твоей клетке больше месяца. Только мое чувство долга перед ребенком, забота о его будущем, заставляло меня послушно раздвигать ноги, не испытывая ни малейшего удовольствия! И я ушла от тебя, когда захотела!

Марк с оскорбленным ревом двинулся в ее сторону, но резко остановился, заметив, как близко они от обрыва. И поднял с земли камень.

– А твой сын не только благородней, но и смелей тебя! – язвительно усмехнулась Кошка, увидев, что Кейн кинулся в их сторону.

Затем она совершила одно стремительное движение и коснулась кончиками пальцев шеи Марка. Тот захрипел, схватился за горло и шагнул в сторону обрыва.

Магистр едва успела перехватить Кейна, метнувшегося за отцом.

– Ты хотел спасти его или прыгнуть следом? – прошипела она, сверкая зелеными глазами.

– Не знаю! – пробормотал юноша, опускаясь на скользкий край утеса. – Наверное, какой-то рефлекс. Нам нужно спуститься и посмотреть, как он там!

– Он, определенно, мертв! – резко ответила Магистр, даже не глядя с обрыва. – Надеюсь, ты не жалеешь, что я осуществила твое недавнее пожелание?

– Нет! – твердо ответил Кейн, поднимаясь на ноги. – Иначе, я убил бы его сам и всю жизнь мучился сомнениями о правильности поступка, хотя, этот человек и заслужил такой конец. Да, и у тебя было больше прав на месть, чем у меня!

– Правильные слова! – кивнула Кошка, отводя его от края. – Но многие с ними не согласятся. В вашем мире довольно сложно наказать богатого и влиятельного человека, даже, если нож был именно в его руке.

– Так, все-таки, это – он, а не ты, убил мою мать? – с облегчением выдохнул Кейн.

– Я только напугала Элизу, появившись на ее балконе в облике, знакомого тебе, крылатого призрака, и кинула цветок сквозь щель в окне, – призналась Кошка. – Все остальное было делом случая, твои родители столкнулись в дверях. А зачем Марк схватился за нож, я не знаю!

Женщина вернулась к уступу, на котором они всего несколько минут назад занимались любовью, и попыталась отыскать одежду, но нашла всего лишь мокасины. Кошка обулась, кое-как застегнула рубашку и подошла к краю утеса.

– Спустись по тропинке, Кейн! – крикнула она. – Поищи мою одежду, ее, наверное, унесло ветром! У нас будут большие неприятности, если одежду найдет кто-то другой!

– А ты? – спросил юноша.

– Встретимся внизу! – крикнула Кошка, соскальзывая с обрыва.

Подбежав к тому месту, где она только что стояла, Кейн опустился на колени и заглянул за край. От вида Кошки, легко скользившей по мокрым камням в сторону расщелины, где в неестественной позе застрял его отец, дрожь пробежала у него по позвоночнику. В этом было что-то сверхъестественное. Последовать за ней Кейн был, пока что, не готов. Парень чертыхнулся и побежал к тропинке, извивавшейся по краю утеса.

– Я осмотрел все вокруг, одежды нигде нет! – крикнул он минут через пять, подойдя к подножию утеса.

– Наверное, унесло в море! – ответила женщина. – Вода быстро поднимается, шторм гонит воду на скалы.

Кошка стояла на скальном выступе, возле тела Марка. В обычное время, оттуда можно было посуху перебраться на пляж, но сейчас там ходили пенные буруны.

– Твой отец, действительно, мертв! – выкрикнула она, стараясь перекричать шум волн. – Тебе будет сложно попасть сюда, так что придется поверить мне на слово!

С этими словами Кошка соскользнула в воду с камня, на котором стояла. Кейн в ужасе ахнул, когда голова ее скрылась в пенном водовороте, но через несколько секунд женщина уже была рядом с камнем, на котором стоял он, сам. Кейн за руку вытянул ее из воды.

– Такое ощущение, что вода – твоя родная стихия! – восхитился он, прижимая женщину к себе.

– И воздух тоже! – усмехнулась Кошка. – Только такому мастерству надо учиться не один год.

– И ты покажешь место, где меня смогут научить такому? – в голосе Кейна появилось напряжение.

– Непременно! Я даже сама отведу тебя туда! – пообещала Кошка. – Но не сегодня.

– А когда? – спросил юноша упавшим голосом.

Женщина склонила голову набок, разглядывая выражение его лица:

– Я попросила верить мне, не так ли? Или твоя вера кончается столь быстро?

– Скажи, хотя бы, кто ты! – взмолился парень.

– Я – та женщина, которая шестнадцать лет назад была Ноэль. Я, и сейчас, отчасти человек, но не только. У меня гораздо больше возможностей, чем у тебя, но я не могу рассказать тебе о том, что мне их дает, пока ты не вступишь в братство, – тщательно подбирая слова, ответила Магистр.

– Я готов дать тебе любую клятву, прямо сейчас! – пылко воскликнул Кейн.

– Знаю! – кивнула женщина. – Но не всякую клятву можно сдержать, в настоящий момент у тебя может, просто, не хватить для этого сил. И случайно вырвавшиеся слова могут поставить под угрозу жизни многих людей. А мне нужна твоя помощь в этом деле, прямо сейчас.

– Все, что угодно! – твердо пообещал юноша.

– Мне и моим друзьям, среди которых твой единокровный брат, действительно нужны деньги твоего отца. И как можно скорее. Ты можешь значительно облегчить нам задачу, если выполнишь то, что я попрошу.

– Приказывай! – Кейн отважно встряхнул мокрыми, спутавшимися волосами.

– Нам с тобой будет сложно объяснить отсутствие злого умысла в гибели твоего отца, если полиция застанет нас здесь, вдвоем. Да, еще и в таком виде! – Ноэль показала на свое нагое тело, облепленное мокрой рубашкой. – Придется тебе опять объясняться с ними одному. Скажешь, что повздорил с отцом из-за похорон и поехал сюда. Марк же пытался догнать тебя, но сорвался с обрыва. В сущности, почти так все, это, и произошло. У тебя сохранился телефон?

Кейн порылся в кармане и вытащил маленький аппарат, который к его удивлению даже работал.

– Уже хорошо! – с облегчением выдохнула Кошка. – Когда полиция приедет сюда, позвонишь по номеру, который я тебе наберу. Важно, чтобы тебя кто-нибудь слышал. После этого езжай с ними в участок, там тебя будет ждать мой адвокат и твой брат, Джоэль. Ты узнаешь его, он очень похож на тебя. Они сделают все, чтобы помочь тебе!

– А тебя я, когда снова увижу? – грустно спросил Кейн, понимая, что разлука близка.

– Я вернусь к тебе, обещаю! – промолвила Кошка, целуя его холодные губы. – Верь мне, и мы еще будем летать вместе!

– Я так хочу, чтобы мы были вместе: ты, я и наш малыш! – прошептал Кейн, судорожно сжимая ее в объятиях.

– Я верю, что так и будет! – ответила Магистр, поцеловала его в последний раз и прыгнула в набежавшую волну.

Глава 19. Большой Совет Ордена Крылатых Братьев.

– Я хочу, чтобы мы были вместе: ты, я и наш малыш! Я верю, что так и будет! – слова Кошки, прозвучавшие после столь долгого молчания, привлекли внимание Хранителя, завершавшего отладку аппаратуры.

– Твои слова похожи на молитву! – промолвил Кракен, внимательно посмотрев на нее.

– Однажды они помогли нам преодолеть все, стоявшие между нами, препятствия! – задумчиво ответила Магистр. – И знаешь, Хранитель, ты, ведь, тогда ошибся, выбирая между мной и своим сыном. Его смерть сломала меня, я продержалась всего полгода, а дальше могла думать только о мести. А вот, твой внук сделал меня настоящим Магистром. Я должна была стать такой, какой он хотел меня видеть. И стала. Именно Барс – твой настоящий потомок, он так же неистово хотел перемен на благо Ордена, как и ты. И мы не можем его подвести.

Кошка коснулась рукой прозрачного купола, отделившего ее от Барса, и посмотрела на Кракена:

– Нас ждут братья по Ордену, Хранитель! Мы должны предложить им новый путь!

Мужчина почтительно склонил голову:

– Веди нас, Магистр!

Кошка прошла в дверь, не оглядываясь назад, чтобы не растерять уверенности в своей правоте. Тот, кто ведет людей за собой, не имеет права на колебания.

Войдя в дверь палаты, где они оставили Кондора, Магистр не смогла не улыбнуться. Ее старый товарищ сидел на кровати, перед небольшим столиком, уставленным различными судками и мисками, и задумчиво рассматривал полуобглоданный остов какой-то крупной птицы. Он, явно, решал вопрос о том, влезет ли в него еще хоть кусок.

– А ты не треснешь, Кондор? – добродушно усмехаясь, спросила она.

– Хранитель обещал мне новые возможности, вот и проверим! – поддерживая шутливый тон, ответил тот, впиваясь зубами в ножку.

– Если ты лопнешь, то пропадет уйма хорошей еды. И стены все забрызгаешь! – продолжил шутку Кракен, вошедший вслед за Магистром.

– Так что откладывай, доешь после собрания! – посерьезнев, предложила Кошка.

Кондор посмотрел на своих друзей и со вздохом отложил недоеденный кусок. Поднявшись с постели, мужчина осмотрел свое тело, которое почти полностью преодолело последствие ожога, затем погладил влажный валик свернувшейся мантии, та с легким шорохом скользнула вниз с его плеч и окутала тело свободным покрывалом.

– Никак не могу привыкнуть, что это со мной теперь навсегда! – пожаловался он.

– За столько лет мог бы привыкнуть носить такое одеяние! – пожал плечами Хранитель. – Ты и так, последние сорок лет, редко переодевался во что-либо другое. Теперь просто меньше времени будешь тратить по утрам, так даже удобнее. А перепады температур нам практически не страшны. Впрочем, если хочешь, можешь поверх мантии носить что-нибудь свободное, из одежды внешнего мира. Мантия умеет распределяться по телу и принимать его форму. Или сворачиваться на плечах. Ты еще научишься управлять ею.

Кошка, тоже внимательно слушавшая объяснения, увидела в дверях подошедшую Ханну и пошла к ней, мужчины потянулись следом.

Перед выходом из госпиталя Магистр обернулась к приотставшим мужчинам:

– Прекрати нервничать, Кондор! Неужели ты настолько не доверяешь тем, кого обучал?

Высокий и сильный мужчина упорно держался позади нее и действительно выглядел смущенным:

– Мне сложно чувствовать себя уверенно, все это настолько выходит за рамки Кодекса!

– А мы его уже, и так, столько раз нарушили за последние месяцы, что пора писать новый! – хмыкнула Кошка. – Ведь те, кто его писал в самом начале, тоже были, всего лишь, людьми! А чем мы хуже?

Женщина гордо вздернула голову и шагнула во внутренний двор Цитадели.

Тот сильно изменился после недавнего военного противостояния. Многие из орхидей, которые Кошка с помощью своих друзей доставила сюда из разных концов континента, безвозвратно погибли. Оставшиеся горшки и кадки переехали поближе к стенам. Изящная многоярусная чаша фонтана, пострадавшая от столкновения с броневиком, больше не наполнялась водой, но по-прежнему оставалась логическим центром площади, на которой собралось все поредевшее население крепости.

Возле разбитой чаши плотной группой стояли Морской Змей, Ласточка, Морж, Стриж и Пегас. Магистр невесело усмехнулась: вместе с Хранителем, Ханной и Кондором, они составляли один из самых маленьких Советов Мастеров, описанных в истории Ордена. Сложная ситуация во внешнем мире не позволяла отозвать в Цитадель Воинов, выполнявших миссии наблюдателей, прибыли только несколько вербовщиков, из тех, что оказались неподалеку.

Магистр не торопилась сама расширять Совет, не определив окончательно, кто поддерживал ее врагов. Предыдущий неудачный опыт, поспешного создания нового Совета Мастеров, многому научил ее. Вновь прибывшие, тоже не проявляли активности, несмотря на то, что победить в ритуальном Поединке одного из вновь назначенных Мастеров, например, Ханну или Ласточку, для опытного Воина не составило бы труда. Правда, доблести и чести в таком Поединке было бы немного.

Ношение любого оружия, включая ритуальное, внутри Цитадели теперь было строго запрещено, его оставляли в арсенале, при входе в крепость. Кошка также приказала уничтожить все запасы отравляющего газа, хранившиеся в крепости. Оружие внешнего мира снова было заперто в хранилище.

Морской Змей волновался, считая, что его мать, таким образом, стала еще беззащитней от нового нападения, но Магистр твердо стояла на своем, полагая, что большая открытость подвигнет людей высказывать собственное мнение, и отстаивать его честными способами.

Стриж тоже опасался за жизнь Кошки, по его тайному приказу наиболее способные Ученики круглосуточно присматривали за вновь прибывшими, и кто-нибудь всегда был поблизости от Магистра. Но, к немалому удивлению мужчин, прибывшие Воины заняли выжидательную позицию. Возможно, тому способствовал невероятная ситуация: никогда еще, в известное из хроник время, Ученикам не удавалось победить Мастеров. Или то, что Совет, почти в полном составе, нарушил Кодекс Чести Ордена, поставив себя вне закона.

Кошка первой подошла к своим соратникам.

– Подсадите меня на фонтан! – попросила она мужчин, беременность лишила ее былой ловкости.

Морской Змей нахмурился, его мать намеренно демонстрировала свою слабость, такое поведение было нехарактерно для Магистра, могло спровоцировать ритуальный Вызов.

С другой стороны, вызывающий расписался бы перед всеми, что пользуется слабостью противника, а значит, не уверен в собственных силах.

Кошка, с помощью Стрижа и сына, взобралась на край чаши, расправила мантию, которая упорно прилипала к весьма уже заметному животу, словно пытаясь защитить малыша. Негромкий ропот пробежал по рядам собравшихся, беременный Магистр, тоже являлся чем-то новым в истории Ордена.

– Братья по Ордену! – громко произнесла Магистр, обводя глазами собравшихся. – Второй раз, все вместе собираемся мы на этой площади. Второй раз предстоит нам принять сложное решение, касающееся не только каждого из присутствующих, но и всех, настоящих и будущих, членов Ордена.

Над площадью повисла звенящая тишина. Судьбоносные решения до этого случая всегда были прерогативой Совета Мастеров, которые доводили их до остальных братьев в качестве директивы, обязательной к исполнению. Магистр ломала саму основу построения Ордена, отметала прочь положения древнего Кодекса.

– Я понимаю, что поступаю вопреки устоявшимся обычаям, – продолжила Кошка – но я не хочу больше повторения трагических событий, имевших место совсем недавно. Только внутреннее единство позволило Ордену просуществовать столь долгий срок, противостоять напору внешнего мира. Нас так мало, тех, кто любит летать, и готов ради этого пожертвовать частицей своей человеческой сущности. Тех, кто счел для себя правильным следовать Кодексу Чести. Нам не выстоять против миллионов людей, населяющих континент, полагающихся на возможности своей техники и следующих правилам гораздо более гибкой морали. Единство и сплоченность помогали нашей маленькой общине пройти сквозь века, совершенствуя искусство полета. Мы – те, кто жить не может без неба, и это – главное, что нас объединяет.

Магистр замолчала и посмотрела в сторону выхода из тоннеля, где до сих пор стояли Кракен и Кондор. И Ханна. Женщина не только осталась рядом со своим отцом и дедом, но даже взяла их за руки, старым жестом доверия и поддержки. Она приняла их и готовилась защищать, если понадобиться. И это давало Магистру дополнительную уверенность в своей правоте.

– Долгие годы нас объединял Кодекс, предписывающий оставлять в стороне все то, что разделяло людей внешнего мира: имущественное и социальное неравенство, пришедшее по праву рождения. Пришедшие в Орден Крылатых оставляли за стенами Цитадели все различия, даже прежнее имя. Братья Ордена различались только по степени мастерства, приобретенного годами упорных тренировок, – уверенно заявила Магистр. – А кто из вас не знал главного Мастера – Наставника, который помогал вам идти по тернистому пути постижения искусства полета. И искусства Поединка. Есть здесь такие?

По площади пронесся лишь тихий шорох мантий, люди пожимали плечами, Мастера- Наставника знали все.

Кошка удовлетворенно кивнула головой и продолжила:

– Все, мы, и я в том числе, полагали, что Мастер Кондор погиб, сраженный предательской рукой. Но это оказалось ошибкой. Кондор выжил, ему помог его симбионт.

Изумленный ропот пронесся над площадью, люди оборачивались в ту сторону, куда указывала Магистр. Кондор собрался с духом и, повинуясь знаку Магистра, вышел из коридора и подошел к фонтану. За ним последовали и Хранитель с Ханной. Когда Кондор легко вскочил на чашу, его встретили ликующие крики, которые постепенно начали стихать, когда стоявшие поблизости разглядели цвет его лица. Губы Кондора искривила грустная усмешка, но Магистр демонстративно взяла его за руку и продолжила:

– Вначале, я, как и вы сейчас, была порядком обескуражена таким проявлением воздействия симбионта, которое произошло благодаря тому, что мы, в случае Кондора, отказались от Огненного Погребения. Однако существует член Ордена, который прошел подобное преображение триста лет назад, и чувствует себя прекрасно.

Кошка указала рукой на Хранителя. Кракен тоже легко вскочил на фонтан и встал по другую сторону от Магистра.

Удивленный ропот стал еще сильнее.

– Но почему же он скрывал это ото всех? – вопрос из толпы отражал всеобщее удивление.

– Потому, что это было нарушением Кодекса, постулата Огненного Погребения, – разъяснила Магистр. – Сегодня мы можем только гадать, почему наши предки приняли такое положение, но в прежние годы нарушения основных постулатов карались смертью, и поведение Хранителя поддается объяснению.

– Возможно, мы не знаем истинных причин, и все это таит в себе какую-то опасность! – выкрикнул один из немолодых Воинов-вербовщиков, стоявших неподалеку.

– Она существует! – решительно вступила в разговор Ханна, приняв протянутую руку Кондора и поднимаясь к нему на постамент. – Для того, кто прошел полное слияние с симбионтом, появляются серьезные неудобства в существовании: плохая переносимость ультрафиолета и сухости воздуха. Да, и мантия становится неотъемлемой частью тела. А в остальном, они остаются прежними, только более быстрыми и сильными. И более долговечными.

– Но кто знает, что будет с их потомками? – не сдавался ее оппонент.

– Потомка Хранителя вы видите перед собой! – решительно заявила Ханна, Кошке оставалось лишь удивляться ее отваге, сама, она вступила в рискованную игру из-за мужа, которого надеялась спасти от неминуемой смерти, а Ханна взялась защищать людей, о своем родстве с которыми она узнала только сегодня. – Я – дочь Кондора и Сенатора, которая является дочерью Хранителя, таким образом я – его внучка!

– Но ты – совсем обычная! – выкрикнул кто-то из задних рядов. – У тебя даже нет крыльев!

– Вы правы! – согласилась врач. – Потому-то я и имею право утверждать, что человек, прошедший полное слияние, не меняет своей истинной сути. И в его судьбе, и судьбе его детей присутствует возможность выбора.

– О возможности выбора я и хотела с вами поговорить! – продолжила Магистр, после того, как умолкла Ханна. – То, что вы видите перед собой, не является обязательным исходом для каждого из вас, это – лишь возможность, продолжить жизнь в критической ситуации, граничащей со смертью. Дальнейшая жизнь будет иметь свои ограничения, человек сильнее привязан к Цитадели, но он продолжит жить. Причем, такое перерождение будет возможным, если человека не лишать защиты мантии и вовремя поместить в подходящие условия, существующие в пещерах Цитадели. Таким образом, встает вопрос об организации процесса доставки пострадавших и еще лучшей защиты нашей крепости. Мы не сможем сразу обеспечить возможность экстренного преобразования всем, кто пострадал, но находится во внешнем мире, однако, если мы сейчас свернем там нашу работу, то скоро столкнемся с толпами чужаков возле нашего порога! И как они-то отнесутся к нам, всем, если даже братья по Ордену сомневаются в тех, кого знали много лет! И всего лишь из-за того, что у них изменился цвет кожи!