Читать книгу Охота в горах. Стая Белого Волка - Инга Риис - Страница 4

Чтобы дойти до каменной хижины, прилепившейся к скале в самой узкой части ущелья, там, где старая дорога вскоре ныряла на другую сторону горного хребта, мне понадобились все мои оставшиеся силы. Рядом с ней располагался небольшой, огороженный камнями, загон, где сгрудились странные длинношерстные животные, чем-то похожие на ламу. Наверное, это и были знаменитые альпаки. Не обнаружив у них сильно выраженного вымени, я задумалась о том, сколько их надо, чтобы прокормить моих дочерей.

В этот момент в дверном проеме, занавешенном пестрой тканью, показалась невысокая сухонькая старушка. Она внимательно посмотрела на меня и произнесла на ломаном испанском:

– Ты прошла долгий путь, войди в мой дом и отдохни!

Я вошла за ней в полутемное помещение, освещаемое лишь неярким пламенем очага. Тут было тепло и пахло сушеными травами, которые свисали с потолка в самых разных местах.

– Проходи и присаживайся к огню, сегодня не самая лучшая погода, чтобы гулять по горам с ребенком, – продолжила она, указав на шерстяной коврик, украшенный странными орнаментами, который лежал на невысоком помосте, возле очага.

– Спасибо, добрая женщина! – поблагодарила я ее, присаживаясь к огню. – Пусть, духи гор будут благосклонны к твоей семье и твоим животным!

Такое приветствие было наиболее распространенным в здешних местах. А затем я сбросила с себя намокшую шерстяную накидку и передвинула перевязь с малышкой на грудь.

И тут же услышала сдавленное восклицание. Подняв глаза, я посмотрела на старую женщину, которая застыла на месте, пораженно глядя на меня.

– Как тебя зовут? – тихо спросила она, продолжая внимательно рассматривать.

– Друзья зовут меня Инь, – автоматически повторила я то, что сказала утром Леонсии.

Мудрая Птица судорожно вздохнула, прижала руку к губам и стала рассматривать меня еще пристальней. Я рефлекторно пригладила волосы, недоумевая, что могло вызвать такую реакцию, а затем вспомнила, что отразилось в маленьком зеркале Леонсии, куда я мельком заглянула перед уходом. Моя короткая стрижка, цвета платины, сильно отросла, волосы были наполовину светлыми, наполовину темными. А возле лица они, за последние сутки, почти полностью поседели. Я пожала плечами, собираясь объяснить их странный вид, но тут услышала новый вопрос:

– Тебе это имя было дано при рождении?

Я затрясла головой, начиная осознавать ситуацию. Древние боги, светловолосые и бледнолицые, пришедшие издалека, несущие изобилие и процветание. Да, еще и имя, созвучное именам Великих Инков. Неужели, здесь кто-то продолжает верить в такие легенды? Я думала, что за столетия, прошедшие со времен конкисты, белокожих европейцев здесь иначе как захватчиков и злых духов, и не воспринимают.

– Оно похоже на то, что дали мне родители, но обычно так зовут меня друзья, утверждая, что этот вариант лучше отражает мою внутреннюю сущность, – ответила я, с трудом подбирая испанские слова, чтобы объяснить ситуацию.

На мой взгляд, получилось не очень складно, но старушка удовлетворенно кивнула и снова взялась за старый медный чайник, куда закладывала какие-то сушеные травы.

– И ты пришла просить молока для своего ребенка? – спросила она меня, заливая туда воду и вешая над огнем.

Ну, об этом нетрудно было догадаться.

– Да, для своих дочерей, они родились сегодня ночью, – подтвердила я, отметив, что старая женщина вновь вздрогнула и оглянулась на меня. – Своего мне совсем не хватает, и сестра Леонсия порекомендовала обратиться к вам за помощью.

Старая индианка покивала головой:

– Она дала тебе верный совет! Хотя, мои альпаки сейчас дают совсем немного молока, но я дам тебе травы, которые помогут увеличить количество твоего собственного грудного молока.

Я с благодарностью поклонилась ей:

– Я буду Вам очень признательна за помощь! Я готова платить любые деньги или обменять молоко на нужные Вам вещи, как только мои друзья сумеют разобрать завал на дороге и добраться до города.

Затем я сняла с шеи висевшую на шнурке нефритовую фигурку рыбки и протянула старушке. Это была одна из последних вещиц такого типа, которые мы привезли с собой для подарков, памятуя наставления Клауса о том, насколько высоко ценят здесь зеленый камень. А рыбка у местных племен считалась талисманом удачи. Рыба подразумевает наличие воды, а вода – это жизнь.

Старушка благосклонно приняла подарок, погладила рыбку сухими, сморщенными пальцами и что-то прошептала ей, а затем остро посмотрела на меня и спросила:

– А с какой целью вы заехали так высоко в горы?

Я тяжело вздохнула и, тщательно подбирая слова, начала рассказывать про то, как наша экспедиция изучает жизнь народов гор и записывает их легенды и сказания. Мы, и на самом деле, следуя легенде прикрытия, провели довольно большую работу в этом направлении. Перечень поселений, которые мы посетили, был весьма впечатляющим. История моя звучала вполне достоверно, но я продолжала ощущать со стороны старухи недоверчивую настороженность, поэтому следующий ее вопрос не стал для меня неожиданностью.

– В нашу долину однажды уже приходили люди, объявлявшие себя учеными из далекой страны, которую они называли Великая Германия, и ничего хорошего они нам не принесли. Вы, ведь, не из их числа? – строго спросила Мудрая Птица.

– Нет, конечно! Наша страна называется Россия, и наши деды даже воевали с немцами, но это было давно, – попыталась успокоить я ее.

Все странности постепенно вставали на свои места, похоже, мы нашли то самое место, которое так долго искали. Вот только, складывалось все не очень удачно. И я решила повременить с расспросами, чтобы не отпугнуть Мудрую Птицу. Мне сейчас очень нужна была ее помощь, и совсем ни к чему лишние слухи и домыслы, которые могли дойти до противника раньше времени. А старая индианка немного оттаяла и с улыбкой предложила мне травяной настой, который налила в маленькую глиняную плошечку.

– Выпей горячей настойки! Она согреет тебя и придаст силы, да, и молоко у тебя начнет прибывать. А пока мой внук соберет немного молока от кормящих альпак, для твоих детей, – предложила она.

А затем повернулась к занавеси, отгораживающей дальнюю часть комнаты, уходящую вглубь скалы, и негромко позвала:

– Пабло!

Я поняла, что ощущение того, что во время разговора за нами наблюдали, меня не подвело. Из-за занавеси выскользнул худенький смуглый мальчик, лет десяти-одиннадцати, его густые черные волосы доставали до лопаток. На мальчике были одеты просторные штаны и рубаха, расшитая по подолу и низу рукавов сложными геометрическими узорами, а на груди висело необычное украшение из пластин, с древних времен столь ценимого в этих местах, зеленого обсидиана. Он слегка поклонился мне и подошел к бабушке. Та подала ему глиняный сосуд и что-то сказала на неизвестном мне наречии. Мальчик кивнул и пошел к двери. Уже выходя, он вновь обернулся и остро глянул на меня огромными желтовато-карими глазами, а я подумала о том, сколько он понял из моего рассказа.

– Я не могла бы послать с Вашим внуком письмо моим друзьям, а то они застряли у завала на дороге, и, вероятно, очень обо мне беспокоятся? – спросила я Мудрую Птицу, допив горячий травяной чай и отдав ей плошку, дно которой было округлым, что не позволяло поставить ее на землю.

– Не сегодня! – ответила она, покачав головой. – Погода портится, дождь снова пойдет сильней, и ночью в горах станет совсем небезопасно. Даже тебе будет лучше, возвращаться в монастырь через город. А завтра я пришлю Пабло к монастырю, и он отнесет твое письмо.

Я посмотрела в открытую дверь и поняла, что моросящий дождь вновь перешел в настоящий ливень. Тяжело вздохнув, я потянулась за своей мокрой накидкой, думая о том, как бы мне не простудить новорожденную малышку.

– Оставь ее здесь, я дам тебе покрывало из шерсти альпаки, оно почти не намокает, в отличие от твоего, которое сделано из шерсти ламы – презрительно сморщившись, предложила Мудрая Птица, забирая у меня мокрую ткань.

Она ушла за занавеску и принесла оттуда прямоугольный кусок ткани, украшенный по контуру затейливым тканым узором, где перемежались стилизованные фигурки людей и альпак. Я накинула его на плечи и принялась кормить расплакавшуюся Лизу.

К тому моменту, как малышка наелась и снова уснула, вернулся Пабло с кувшином молока. С его помощью бабушка перелила молоко в две небольшие бутыли, сделанные из местных тыкв-горлянок. Пабло же все время искоса поглядывал на меня, будто желая о чем-то спросить.

– На первое время тебе хватит, но не забывай заваривать траву, тогда и у тебя молока прибудет. И я надеюсь, что мы вскоре, с тобой увидимся, – сказала старая индианка, помогая мне прилаживать бутылки к поясу, с помощью кожаных ремешков.

Я еще раз горячо поблагодарила ее, надвинула покрывало на голову и вышла под дождь. Отойдя на несколько шагов, я оглянулась и увидела, что Мудрая Птица смотрит на меня из дверей, а Пабло идет в сторону загона с альпаками. Я помахала им рукой и, скользя по каменистому склону, двинулась вниз к городу.

Спускаться вниз по мокрому склону оказалось еще труднее, чем подниматься в гору, и я еще не добралась до дна долины, когда услышала какой-то шум со стороны крутого склона горы, вдоль которого вилась узкая тропинка. Подняв голову, я увидела, что с обрыва, перескакивая с камня на камень, ко мне спускается Пабло. Я остановилась, решив, что он не так просто пустился вдогонку за мной таким кружным путем.

– Будь осторожна, белая сеньора! – выдохнул он, пытаясь отдышаться. – Белые чужаки, что живут за мертвым озером, вряд ли, будут твоими друзьями!

Я кивнула, его слова подтверждали мои предположения.

– Там живут немцы, и уже довольно давно, не так ли? – спросила я парнишку.

Мальчишка утвердительно кивнул и продолжил на вполне приличном испанском:

– Они появились в нашей долине еще тогда, когда моя бабушка была молодой, и с ними пришли бесконечные беды. Ты говорила, что у тебя есть друзья. А у них есть оружие?

Я внимательно посмотрела на мальчугана, у него несомненно были личные счеты с пришельцами.

– Оружие у нас есть, но мы никогда не бросаемся в бой, очертя голову. Однако, я и мои друзья, по мере сил, стараемся помогать тем, кого несправедливо обижают. Может быть, ты проводишь меня до монастыря и расскажешь поподробнее, в чем тут дело?

Мальчуган отрицательно помотал головой:

– Бабушка не хотела, чтобы нас в городе видели вместе. И мне еще надо найти Паулу!

С этими словами он развернулся и вскарабкался обратно на склон, быстро пропав из виду. Мне оставалось лишь позавидовать скорости его передвижений. Надвинув посильнее на голову накидку, я медленно побрела к городу.

Ощущение запустения, сложившееся у меня еще утром, когда я смотрела на город со склона горы, лишь усилилось, когда я вступила на его улицы. Отсутствие на улицах горожан можно, было бы, списать на дождь, но их не было видно и на террасах или в дверных проемах, где обычно любили сидеть перуанцы, потягивая из калебас свой неизменный матэ. Не заметила я и детей, играм которых и дождь не помеха. Да, и сами дома были обшарпанными, с плотно закрытыми на окнах решетчатыми ставнями, будто бы, люди, изо всех сил старались не привлекать к себе внимание. Но я чувствовала, что за мной наблюдают из каждой щели в окнах.

Я осторожно шла вдоль домов, высматривая какую-нибудь лавку или таверну, куда позднее можно было бы зайти с друзьями и расспросить местных жителей. Разглядев в боковой улочке небольшой матерчатый навес, который прикрывал от дождя ящики с какими—то овощами, я свернула в ту сторону. Но не успела я осмотреться, как услышала на улице крики и стук копыт. Я вжалась в стену дома, под навесом, надвинув на лицо покрывало, надеясь, что меня или не заметят, или примут за местную жительницу.