Читать книгу Небьющееся сердце - Инна Бачинская - Страница 7

Центральный рынок в это майское утро был чист, влажен и промыт теплым ночным дождем. Было тихо и солнечно, и мягчайший прохладный ветерок приносил откуда-то издалека запах цветущего луга, реки и бензина. Торговать и покупать в такое утро одно удовольствие. Покупатели, деловитые, озабоченные, сознающие важность и серьезность момента, заряженные энергией ожидания удачной покупки, заполняли длинные деревянные ряды рынка, где оживленно переговаривались, делились новостями, сплетничали, завтракали и пили чай торговцы, которые, казалось, никогда не покидали насиженных мест и ночью спали тут же.

Здесь было все: одежда, обувь, еда, мех, золото, ковры, обои, краски, кожа, мебель, даже антиквариат. Костюмы, платья и джинсы с ярлыками известных фирм, золотыми пуговицами, пряжками, заклепками и качеством до первой стирки или первой химчистки, сработанные местными умельцами, выглядели достовернее подлинной фирмы. Кожаные ряды и мех – филиал стамбульского базара – с товаром на все вкусы и возрасты, для младшего, глупого поколения, которому лишь бы поярче, пошире, позаковыристее, и для старшего, приверженного строгим классическим линиям, никогда не выходящим из моды.

Тут же снуют озабоченными водомерками сомнительные личности, небритые, с миндалевидными глазами. Непременно кружат пьяные, бессмысленно-краснорожие субъекты, возможно обворованные или одураченные в карты – жертвы подпольного базарного казино. Танцующей походкой скользят в толпе смуглые женщины в цветастых шалях и пышных юбках, быстрые, сообразительные и бесцеремонные, с замурзанными юркими детишками, уцепившимися за материнские подолы.

А вот волшебники с заговоренной водой, травами, кореньями и грибами от сглаза, живота, рака, бесплодия, судорог, зубов и несчастной любви. Дальше – торговцы живым пушным товаром: испуганными нутриями, кроликами и норками. В углу у забора, на котором висит пестрый синтетический ковер, играют в наперсток. И хотя техника наперсточного обмана тысячу раз уже описывалась в популярной литературе, всегда найдется какой-нибудь лох с растерянной физиономией, которого обманули так легко, так быстро и так явно, что начисто лишили возможности утешаться хотя бы мыслью об имевшей место интеллектуальной схватке, в результате которой он, к сожалению, проиграл – с кем не бывает!

В дальнем углу – блошиный рынок, или толкучка, или попросту туча, – где торгуют старым барахлом: патефонами, облезшими шубами, керосиновыми лампами, тусклой бижутерией, потускневшими зеркалами и облезшими абажурами. И многим, многим другим, что не сразу придет в голову.

Молодая женщина, с которой мы уже знакомы, жена Арнольда Марта, в пестром костюмчике и темных очках, с любопытством оглядываясь и прижимая к себе сумочку, пробиралась через дышащую, трепещущую и функционирующую, как единый гигантский организм, толкучку, от главных ворот к восточной стене, туда, где помещался цех ювелиров-кустарей. Она шла вдоль палаток, похожих на собачьи будки; в окнах виднелись блестящие лысины умельцев с моноклем в глазу. Там увлеченно стучали крошечные молоточки, нагревались на огне горелок тигели, плавились и смешивались до нужной кондиции благородные металлы. Образцы продукции висели за стеклом на крошечных стендах: крестики, обычные и необычные, вроде мальтийского, чистого металла и с камешками: бирюзой, сердоликом, агатом; перстеньки, цепочки и обручальные кольца.

Марта остановилась перед одной из будок, рассматривая серебряный медальон, старинный на вид, овальной формы, усыпанный мелким речным жемчугом и бирюзой, и подвеску ажурного плетения с кораллами. Рассмотрев подвеску, Марта постучала в окошко. Окошко распахнулось, и она сказала:

– Здравствуйте! Эти вещи у вас на витрине, вы их сами сделали?

– И вам здравствуйте, – отвечал ей мужчина лет сорока, с крупной головой и внимательными темными глазами. – Все эти вещи, как вы сказали, сделал я сам! Нравятся?

– Очень! – искренне похвалила Марта.

– Чем могу служить?

– Мне поговорить, – серьезно сказала Марта.

– Это можно, заходите, – пригласил человек. Он скользнул взглядом по сторонам и открыл дверь будки. – Садитесь.

– Вот! – Марта вытащила из сумки крошечный замшевый мешочек, достала из него подвеску-кулон.

– Вещь, прямо скажем, редкая и ценная. Ценнейшая! Ей место в музее, как я понимаю. – Ювелир отставил в сторону монокль. – Я за всю свою жизнь ничего подобного не видел! Ей лет сто, не меньше. Бабкина?

– И мне очень нравится, – сказала Марта, порозовев от удовольствия. Они молча рассматривали красивую изящную вещицу, лежавшую на грубой, в ожогах, ладони мужчины. – Бабушкина.

– Наденьте, пожалуйста, – попросил ювелир. – На женской нежной груди это будет просто чудо!

Вспыхнув, Марта послушно надела кулон.

– Боже! – сказал мужчина тихо. – Я не знаю, то ли вы ее украшаете, то ли она вас…

Он не мог отвести взгляда от прекрасного, тонкой работы украшения: крупного, красного, грушевидной неправильной формы рубина с фиолетовым мерцанием глубоко внутри, оправленного в тонко переплетенные нити из платины, с алмазами, словно капли воды стекающими по периметру оправы: наверху мелкие, книзу покрупнее, и в самом низу, уголком, – три больших. Рубин покоился в нежной смуглой ложбинке на груди Марты, отбрасывая теплый лучик на кожу. Акцент был сделан на неправильной форме рубина, довольно крупного, каратов шестнадцати-семнадцати. Художник-ювелир не решился разрезать его или подровнять, а, лишь слегка отшлифовав, оставил ему первозданный вид. Величина и неправильная, неровно-продолговатая форма драгоценного камня делала кулон уникальным, а потрясающая игра света и тени в его глубинах завораживала.

– А можно спросить… – Ювелир замолчал. Марта смотрела выжидающе. – Вы хотите его продать? Я могу найти покупателя.

– Ну что вы, нет! Конечно, нет, – улыбнулась Марта. – Мне нужна копия кулона.

– Что? – не понял ювелир.

– Копия! Мне нужен точно такой.

– Это невозможно, – сказал ювелир. – Точно такой сделать невозможно.

– Я имела в виду похожий, – поправилась Марта. – Я же понимаю. Просто похожий, с другим камнем и в серебре. Возьметесь?

Мужчина медлил с ответом, не в силах отвести взгляда от красного камня. Он вдруг осознал, как убого выглядит его мастерская и он сам, несмотря на неплохие руки, способности и заработки, и вся его жизнь, которой еще вчера, нет, еще полчаса назад, он был вполне доволен. Все померкло теперь. Проклятый камень! А ведь и он мог бы так! Во всяком случае, не хуже.

– Это будет недешево стоить, – сказал он наконец.

– Конечно. – Марта улыбнулась. – Я заплачу, сколько скажете. Но… – Она замялась и покраснела, боясь, что мужчину могут обидеть ее слова. – Я хочу, чтоб вы работали в моем присутствии.

– Пожелание заказчика – закон! – ответил ювелир, нисколько не обидевшись. – Будете меня развлекать во время работы, рассказывать что-нибудь или читать газету. Одно «но»…

– Что?

– Я не могу работать здесь! Сюда приходят разные люди, и видеть вашу вещичку им не обязательно.

– А где?

– У меня дома. Согласны? И давайте сразу договоримся о цене и материале. Я могу сделать кулон из белого золота, он будет лучше смотреться, тоньше и красивее, а камень – можно гранат. Вместо алмазов можно фианиты… Хотя нет… я тут еще поспрошаю, может, найду белые сапфиры или аквамарины… в крайнем случае, австрийский хрусталь. Все лучше будет. Я подберу похожую форму и цвет… Согласны?

Он, казалось увлекся идеей посоперничать с неизвестным мастером… А почему, собственно, неизвестным? Он заметил клеймо ювелира на обороте подвески, в самом верху, что-то вроде «Holms» с затейливым росчерком в конце… надо будет найти это клеймо по каталогу. Не может быть, чтобы такой мастер остался незамеченным.

– Согласна, – ответила Марта, – пусть будет, как вы скажете. Вы лучше знаете, чем я. Спасибо вам большое!

– Пока не за что! Вот закончу… но учтите, это будет совсем другая вещь.

Марта улыбнулась:

– Я уверена, это будет все равно красиво.