Читать книгу Цветок папоротника. Высшая Школа Сказкотворчества Ступень 2 - Инна Борисовна Лирина - Страница 4

В одном чудесном маленьком городке, где разноцветные пряничные домики уютно разместились под оранжевыми черепичными крышами. А на них весёлый флюгер, указывает ветру путь, и, перемазанный сажей трубочист березовой метлой чистит дымоход, жила девочка и звали её Розина.

Она жила вместе с мамой, именно в таком чудесном домике, в небольшой каморке, под самой крышей.

Ранним утром солнышко заглядывало к ним в комнату, а в открытое окно залетали птицы, где для них на подоконнике всегда лежали крошки.

Когда-то давно, когда дедушка с бабушкой Розины были живы, этот чудесный домик, наполовину увитый плющом, весь принадлежал их семье.

Но вскоре, после их ухода, наступили другие времена, и так случилось, что теперь в их доме жили другие люди, а Розине с мамой Каталиной осталась только эта маленькая комнатка.

Соседи, те, кто знал и помнил их прежнюю семью, сочувствовали. А новые люди, которые поселились в их доме, относились к ним едва ли не брезгливо, как к нищим.

И только трубочист, давно чистивший дымоход в их доме, всякий раз снимал свой цилиндр и почтительно кланялся, как и прежде, и его белоснежная улыбка на перемазанном сажей лице казалась еще ярче.

Теперь, когда они совсем остались без средств, приходилось перебиваться временными заработками. Каталина бралась за любую работу, за которую можно было выручить хоть немного денег. Она была белошвейкой, как и все женщины в их семье. Но сейчас заказов было совсем мало, и приходилось буквально сводить концы с концами, а иногда брать в долг нитки и ткань.

Розина помогала матери, она тоже переняла способность к шитью, а бабушка всегда восхищалась её «волшебными ручками», как она любила говорить.

Розине было десять лет, когда не стало бабушки. Она помнила, как часто по утрам они сидели у открытого окна, радовались солнышку, пению птиц и пили чай. И как однажды бабушка достала из шкафа маленькую, необыкновенной красоты сумочку, очень похожую на кисет, расшитую сказочными узорами.

Сумочка сияла и переливалась на солнышке, а на ней очень искусно были вышиты бисером огненные жар-птицы, застывшие в полете; чудесное цветение райских садов; порхающие бабочки. Тончайшей вязью всё это переплеталось зелеными стеблями стелющегося винограда и заканчивалось вензелем на самом верху сумочки из виноградной лозы, очерчивая заглавную букву их фамилии.

Бабушка положила сумочку на стол и, вынув из неё узенькую деревянную коробочку, подала Розине.

– Открой, – с улыбкой произнесла она.

Розина открыла коробочку. Перед ней на шелковой красной подушечке лежала золотая иголочка для вышивания.

– Это не простая иголочка, она может исполнить любое шитьё и любую вышивку на любом материале, – и бабушка лукавым взглядом добрых глаз поверх очков посмотрела на внучку.

– Я верю, что ты, моя девочка, станешь самой настоящей кудесницей, и хочу передать тебе эту золотую иголочку, которую мне подарила ещё моя бабушка. Храни её и передашь только своим дочкам или внучкам.

Розина, смотревшая на бабушку во все глаза и внимавшая каждому слову, тихо произнесла:

– Я постараюсь, бабушка.

– Постарайся, милая. Иногда наступают тяжелые времена, нужно с достоинством все принимать и даже если всё очень плохо, нужно стараться быть на высоте своих поступков и дел. Пусть эта иголочка принесет тебе всё, о чём ты мечтаешь, заслужишь своим умением и добрым сердцем.

Розина с трепетом посмотрела на иголочку и провела по ней своим тоненьким пальчиком.

– А еще, – с таинственной улыбкой продолжила бабушка, – я расскажу тебе один секрет. Когда ты будешь вышивать узор, и чтобы он у тебя получился, разговаривай с ним и с иголочкой Узор тебе обязательно ответит, а иголочка у нас вообще болтушка.

И они весело рассмеялись.

Тогда этот бабушкин секрет показался внучке просто милой сказкой, одной из многих, рассказанных на ночь. Но теперь, когда Розина начала вышивать узоры, она точно знала, что это так и есть. Буквально каждый узор отвечал ей, разговаривал с ней, а иголочка даже имела свой характер.

Девочка вздохнула и улыбнулась. Вспомнив эту историю, она подумала: «Еще совсем недавно, мы сидели тут с бабушкой, а прошло уже четыре года».

– Ну вот, – произнесла Розина вслух, закончив вышивание. Затем, внимательно осмотрев ажурный платочек, по уголкам вышитый нежным узором, улыбнулась ему.

Неожиданно дверь отворилась: на пороге стояла ее мама. Она прошла в комнату, устало и печально посмотрела на дочь и села рядом с ней за стол, устало положив на него натруженные, покрасневшие руки.

– Сегодня у нас не будет ужина, – с тоскливой безысходностью произнесла она, – мне не удалось ничего продать. Обычными воротничками теперь мало кого удивишь, тем более рядом открылась галантерейная лавка. Заказов нет, денег на материал, нитки и бусины – тоже.

Розина понимающими глазами посмотрела на мать. Ей хотелось сказать что-то ободряющее и поддерживающее, но, как назло, от голода предательски заурчал живот.

Мамины и без того покрасневшие от бессонной ночи глаза, наполнились слезами. Она всю сегодняшнюю ночь гладила белье, которое ей принесла миссис Клейт, жившая по соседству. но деньги обещала отдать только через два дня.

Розина дотронулась до руки матери. Каталина, незаметно смахнув слезу, перевела взгляд на дочь.

– Посмотри, мама, я закончила вышивку. Может быть, завтра нам удастся продать этот платочек, и мы сможем купить немного еды и ниток.

– Наверное, – с печальной улыбкой сказала мать, обняв дочь, – иначе нам и в долг отпускать скоро перестанут.

Она взяла работу дочери в руки и улыбнулась:

– Это прекрасно, дорогая моя! И ты не забыла наш фамильный стежок в одной петельке, как это мило.

На другой день девочка с матерью отправились вдвоем продавать платок.

Во второй половине дня на полуопустевший рынок въехал конный экипаж и остановился у рядов с галантереей. Из него вышла красивая дама в длинном плаще с откидывающимся назад капюшоном из черного бархата.

Она прошлась по рядам, оглядывая товар на прилавках, и остановилась напротив Розины, сидящей рядом с матерью. Дама протянула руку в тонкой длинной лайковой перчатке и взяла платок. Было видно, что её заинтересовала эта работа.

Положив его обратно, она пристально посмотрела на маму девочки и произнесла:

– Мне нравится работа вашей дочери.

Мать и дочь удивленно переглянулись.

– Не удивляйтесь, я знаю детскую руку. У вашей девочки талант. Я могу взять её к себе, на учебу.

Видя полнейшее замешательство и волнение в глазах Каталины, дама продолжила:

– Меня зовут мадам Аннибет. У меня своя школа белошвеек, я беру девочек до 15 лет. Они у меня на полном пансионе учатся один год. Потом мы заключаем контракт с их родителями или расстаемся, в зависимости от того, как девочка себя покажет, – четко и быстро произнесла дама. – Подумайте. Завтра сюда в это же время подъедет этот же экипаж. А ваш платок я покупаю, – и она, взяв его, положила на прилавок золотую монету.

Растерянные Каталина с Розиной не успели ничего ответить, как экипаж укатил.

Не веря своим глазам, соседняя торговка взяла золотой, покрутила и даже попробовала на зуб:

– Да, повезло вам, такие покупатели раз в жизни бывают.

Вернулись домой Каталина с дочерью в смятении.

С одной стороны, это был подарок судьбы, и даже показалось, что она, наконец, начала поворачиваться к ним своей светлой стороной.

Отдать дочку на учебу к признанным мастерицам-белошвейкам была давняя мечта Каталины, но это стоило невероятно дорого.

А с другой, какое-то неприятное и тревожное волнение возникло у Каталины внутри.

Но хороший ужин, купленная новая ткань, нитки, бисер и бусины развеяли все сомнения.

– В конце концов, что за страхи? – говорила себе Каталина. – Это же счастье, что можно отправить дочь на обучение, да еще и бесплатно. Я уверена, что Розина станет лучшей, и дальнейшая её жизнь станет гораздо счастливее.

На другой день конный экипаж стоял на указанном месте. Кучер открыл дверцу перед Розиной, и она с узелком необходимых вещей, попрощавшись с матерью, села в него.

Проехав по узким мощеным улочкам городка, конный экипаж свернул на дорогу, ведущую за город. Миновав лесную рощу, они остановились у небольшого замка, огороженного глухим высоким каменным забором. Большие черные металлические ворота распахнулись, и девочка вошла внутрь двора. Ворота за ней закрылись, а домоправительница, уже стоявшая на высоком крыльце замка, жестом звала девочку подняться к ней.

Они вошли в замок и по широкой мраморной лестнице поднялись на второй этаж, где было несколько дверей, и постучали в одну из них.

Когда они вошли, мадам Аннибет стояла у окна и смотрела в сад.

– Ну, вот и хорошо. Как тебе зовут? – спросила она и только после этого обернулась.

– Меня зовут Розина, – и девочка, слегка наклонив голову, присела в реверансе.

– Я увидела, что ты талантливая девочка. Хочешь ли ты учиться у меня и иметь много заказов впоследствии?

– Да, конечно, я так мечтаю научиться новому, владеть тонкостями мастерства. Моя бабушка была белошвейкой и мама тоже.

Мадам Аннибет снисходительно улыбнулась, и, пристально посмотрев на Розину, иронично произнесла:

– Ученицы здесь себя называют черношвейками, а всё потому, что мы шьем и вышиваем только по черному бархату. После того, как ты пройдешь обучение и хорошо проявишь себя, то получишь всё необходимое: специальные иглы, серебряные и золотые нити, бисер, жемчуг и драгоценные бусины.

Розина слушала с замиранием сердца и не верила своему счастью.

– Сейчас тебя проводят в комнату, где ты будешь жить вместе со всеми ученицами.

Мадам Аннибет позвонила в колокольчик, и в комнату вошла домоправительница.

– Отведите девочку в комнату к ученицам, пусть фрау Зельма расскажет и ознакомит её с нашими порядками.

Так началось обучения Розины.

Она жила вместе с тремя девочками в просторной комнате, разделенной внутри перегородками без дверей. Сюда же выходила дверь из комнаты их наставницы и учителя, фрау Зельмы. Это была сухощавая, маленькая и юркая женщина, с колючим взглядом быстрых глаз.

Девочки, которые жили в комнате, прибыли сюда накануне. Теперь, когда вся группа была в сборе, фрау Зельма собрала всех вместе и сказала:

– Если вы здесь, значит, вы умеете хорошо шить и вышивать. Я не буду вас учить, как держать иголку. Я буду следить, чтобы вы правильно вышили узор, который я вам дам. Через десять минут жду вас в классе. Это всё! – чётко и без каких-либо эмоций произнесла она и вышла.

Через десять минут девочки были в классе. Перед каждой стоял небольшой стол. Нитки, бисер, лоскуты ткани были разложены на столе. В специальной коробочке лежала одна серебряная игла.

Вошла фрау Зельма и сразу спросила:

– Какие есть вопросы?

– А можно мне своей иголочкой вышивать? Я к ней привыкла, она у меня…

– Нет, – перебила её наставница, – работаем только этими, которые даны. За каждую иглу отвечаете головой. Если сломаете, будете наказаны.

Притихшие девочки разошлись по своим местам.

Учеба Розине показалась неинтересной: их не учили ничему новому. Ученицы должны были вышивать только по бархату и только части каких-то знаков, и никаких узоров. Розина уже не испытывала той благоговейной радости от происходящего. Она больше не разговорила со своими прекрасными узорами, и каждая новая работа давалась ей с еще большим трудом. Все ученицы с нетерпением ждали, когда же им доверят вышить весь узор.

И вот настал это день, когда фрау Зельма объявила, что они приступают к вышивке узора, и выдали девочкам новые иглы.

Розина очень старалась, и даже то, что игла ей казалась неудобной и колючей, не смогло испортить её работу. Узор был странным, витиеватым, с какими-то непонятными символами, вплетенными в рисунок.

Она попыталась поговорить с ним, но в ответ было холодное молчание.

Девочка расстроилась до слез, думая, что у неё ничего не получилось, но наставница к концу дня похвалила её одну, среди всех девочек.

В канун Рождества всем ученицам, которые справятся с экзаменационной работой, разрешено было поехать на праздник домой.

Ученицы сильно волновались, всем хотелось поехать домой и встретить праздник Рождества в кругу семьи. Розине тоже очень хотелось поскорее увидеть свою маму, ведь она почти год её не видела, а письма писать не разрешалось.

Наступил день экзамена. В этот раз предстояло вышить весь узор серебряными нитями и расшить жемчугом, и Розина с трепетом приступила к работе. Оставалось совсем немного, чтобы закончить узор, как сама мадам Аннибет вошла в мастерскую, посмотрела все работы учениц и похвалила Розину.

Но сама Розина чувствовала себя ужасно. Тело всё болело, как будто по ней прошли сто слонов, и почему-то хотелось плакать.

Она снова попробовала поговорить с узором, но иголочка вдруг резко дернулась, уперлась в бусинку и переломилась.

Розина просто оцепенела от страха, её планы на поездку домой на Рождество рушились прямо у неё на глазах. Она закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась.

Остальные ученицы с сочувствием посмотрели на неё.

И тут Розина вспомнила про свою золотую иголочку, которая всегда была при ней.

Она тихонько достала ее и вдела в неё серебряную нить. Мысленно она от всего сердца просила свою иголочку, чтобы та её не подвела, и трясущими от волнения руками стала завершать узор.

Иголочка быстро заскользила по бархату, который вдруг затопорщился, норовя выскользнуть из рук.

И внезапно в своей голове Розина услышала, как Иголочка произнесла:

– Я не хочу вышивать эти страшные заклинания.

– Что? Заклинания? – вслух испуганно переспросила Розина, и все ученицы обернулись на неё.

– Да, – опять пронеслось в голове, – здесь повсюду колдовство, но твоя вышивка никому не принесет вреда.

– Почему?

– Петелька, – ответила Иголочка и замолчала.

Узор был закончен.

Да, Розина продолжала делать особенную петельку именно так, как учила её бабушка.

Розина облегченно вздохнула, но ей захотелось немедленно убежать из этого замка.

Она закончила работу и только успела убрать свою золотую Иголочку, как в мастерскую вошла фрау Зельмах и увидела, что выданная Розине иголочка сломана.

– Твое счастье, что ты успела закончить работу, – сухо выдавила она.

На следующий день по хрусткому белому снегу конный экипаж развозил девочек по домам встречать Рождество.

После вчерашнего экзамена все были возбуждены и делились впечатлениями, а потом кто-то вспомнил про слова Розины.

И она рассказала всё, что услышала от Иголочки, но про петельку умолчала.

Девочки решили, что она просто фантазерка, которая переволновалась, и весело над ней посмеялись.

Впереди показался дом Розины, и она, выскочив из экипажа, нос к носу столкнулась с трубочистом. Он, как обычно, был в хорошем настроении и начал раскланиваться, приподняв свой цилиндр.

– Что-то вас давно не было видно, милая Розина.

– Я теперь учусь!

Розина была рада встрече с трубочистом. Он всегда напоминал ей сказочного героя.

– Но скоро уже заканчиваю, – с некоторой досадой и грустью сказала она, вспомнив вчерашнюю историю.

– Это так прекрасно! Не печальтесь, милая Розина! Я хочу поздравить вас с наступающим Рождеством! У вас, наверное, скоро наступят самые главные экзамены? Вы не забыли, что всегда делают перед экзаменом, когда встречают трубочиста?! – с мягкой улыбкой волшебника спросил он.

Розина весело засмеялась и потерла вытертую добела, когда-то желтую и блестящую пуговицу на кителе трубочиста.

– И я вас поздравляю с Рождеством! – и Розина бегом по лестнице помчалась наверх.

Она вбежала в их комнатушку, где мама сидела за шитьем, и со счастливыми слезами бросилась в теплые объятья.

Они так долго не виделись, что не могли наговориться.

В их доме всё начинало налаживаться. Появились заказы, а Каталина, к празднику, пошила себе новое платье.

– Я чувствовала, что к Рождеству ты обязательно приедешь! Видишь, я даже ёлочку маленькую купила, чтобы мы вместе её нарядили! – радостно говорила Каталина.

В их комнатке пахло корицей и миндальным печеньем, а на плите уже томился рождественский гусь.

Розина закрыла глаза и произнесла:

– Мамочка, всё как раньше! Помнишь, когда еще мы собирались на Рождество все вместе. Пахло, как сейчас, а кругом была веселая суета, большая нарядная ёлка, и повсюду горели свечи.

– Да, моя девочка, ты у меня совсем выросла, – с нежной грустью проговорила Каталина.

Розине очень не хотелось огорчать и пугать маму рассказами, что ей открылось в замке, и о чем поведала ей Иголочка. Оставался всего месяц до окончания учебы, но, чтобы не обнадеживать мать, она сказала:

– Я не останусь в замке, мамочка, даже если меня оставят, как лучшую ученицу. Мне плохо там без тебя, тем более, нас там ничему новому не учат. Приезжай за мной через месяц, когда окончится наша учеба, если я сама не приеду.

На другой день Каталина отправила дочь в обратный путь.

Приехав в замок, Розина отправилась к мадам Аннибет и сказала, что не хочет больше продолжать учебу.

– Я так и знала, – с раздражением произнесла она, – нельзя никого отсюда выпускать до окончания учёбы.

Потом холодным и почти равнодушным тоном она сказала:

– Я не могу отпустить тебя сейчас, так как на твое содержание и обучение я потратила большие деньги. У тебя или, может быть, у твоей матери есть деньги, чтобы покрыть мои расходы? Ты должна отработать долг.

– Я не буду больше это вышивать! Ваши вышивки – это ужасные заклинания, – твердо произнесла Розина.

Мадам Аннибет резко поднялась с кресла.

– Кто тебе сказал эту чушь?

Она взяла колокольчик и позвонила. Вошла домоправительница.

– Похоже, что девчонке стало многое известно, мы не можем её выпустить. Посади её в чулан.

Прошел месяц. Каталина, как и просила дочь, не дождавшись её, поехала в замок.

В первый день ворота ей не открыли, во второй сказали, что хозяйка уехала. И только на третий день, когда Каталина пригрозила вышедшей к ней домоправительнице, что пожалуется властям, её провели в замок.

Она стояла в просторной, богато обставленной гостиной и ожидала хозяйку. Через некоторое время вышла мадам Аннибет.

– Что привело вас? – обратилась она к матери Розины.

– Учеба закончилась, а девочки моей все нет.

– Что ж так нервничать? Девочка меня устроила, я её оставила у себя работать. Будете деньги хорошие получать за неё, сейчас подпишем договор и всё. Мне нужно только ваше согласие.

– Да как же я могу без дочери решить? Пусть придет, сама скажет, – заволновалась мать.

– Вы её мать, вам и решать. Глупо отказываться от такого предложения в вашем положении, а то ведь я могу и передумать.

– Нет, без дочери я не могу решить. Где моя дочь? – почувствовав что-то неладное, занервничала Каталина.

– Она сейчас вышивает очень важный заказ, – миролюбиво произнесла мадам Аннибет.

– Я хочу забрать свою Розину, – памятуя слова дочери, твердо сказала Каталина.

– Хорошо, – произнесла мадам Аннибет. – Сейчас девочка выполняет срочный заказ. Я могу потерять большие деньги, если прервать эту работу. Но, если вы настаиваете, то я могу предложить несколько вариантов на ваш выбор: первый – оплатить неисполненный заказ; второй – если вы узнаете из вынесенных работ вышивку вашей дочери, я тут же её отпущу, несмотря на убыток; третий – если вы не узнаете работу Розины, то вы просто уйдете.

Каталина была уверена, что всегда сможет узнать работу своей дочери, и твердо произнесла:

– Второй.

Вынесли двенадцать бархатных подушечек, вышитых серебряным витиеватым узором, такой красоты невиданной, что и не сразу поймешь, что в нем.

Подходит Каталина к каждой подушечке, а вышивка – словно алмазы блестят россыпью на черном бархате – глаз не отвести. Прошла раз, другой…

– Нет здесь работы моей дочери.

Вынесли еще двенадцать подушечек, вышитых золотом и серебром, и опять мать не увидела вышивки своей дочери. А сама едва на ногах держится от волнения и напряжения.

В третий раз вынесли двенадцать подушечек, шитых серебром и жемчугом, а у Каталины плывет все перед глазами. Прошла раз, другой, и уже было решила, что и тут нет вышивки Розины. Вдруг увидела ту самую петельку, так умело спрятанную, что и не догадаться вовек.

Указала на подушечку.

Мадам поджала губы и велела привести ученицу.

Выбежала Розина, обняла мать, так и ушли домой пешком.

После их ухода мадам Аннибет позвонила в колокольчик и велела позвать фрау Зельмах.

– Она изменила рисунок, иначе её мать не нашла бы её работу. Поэтому вся работа, которую делала Розина, не имеет никакой силы. Вы знаете, что теперь вас ждет!

Затем она повернулась к домоправительнице:

– Мне нужна эта девчонка, но не привлекай никого из слуг, сама всё сделай. Она слишком много знает.

Вернулась Розина домой, и потекла их жизнь по-прежнему.

Прошло немного времени, и в один из дней отправились мать с дочерью на рынок, свои работы продавать. Всё продали, остался один кисет, вышитый бисером.

Подходит к ним женщина, закутанная в платки, и говорит:

– Кто этот кисет вышивал?

– А вот она, дочка моя! – с гордостью отвечает Каталина.

– Дай мне свою дочку на денек. Портниха наша заболела, а у меня скоро молодые женятся, платье для невесты нужно расшить бисером. Я хорошо заплачу.

Смотрит Каталина на дочь, не хочет отпускать от себя, но и заказ хороший.

– Пойду, – говорит Розина, – у нас с платьем все равно не разместиться, за ночь всё сделаю.

– Ступай, дочка, – говорит Каталина, – а я кисет продам, да домой пойду.

Взяла девочка свою сумочку и пошла с женщиной.

Только они зашли за угол, видит Розина: на обочине дороги экипаж знакомый стоит, лошади с ноги на ногу переступают. Распахнулась дверца, извозчик втолкнул туда девочку, и поехали.

А тетушка эта рядом присела и начала с себя платки снимать. Тут и увидела перед собой испуганная Розина домоправительницу.

– Хозяйка тебя видеть хочет, вот и послала меня, – только и сказала она.

Вошли в замок и сразу увидели спускающуюся к ним по мраморной лестнице мадам Аннибет, которая холодно произнесла:

– Ты думала, что так просто уйдешь от меня? Нет, сначала расскажешь все свои секреты.

– Какие секреты? Я ничего не знаю, мадам, – взмолилась девочка.

– Как не знаешь, а про заклинания кто тебе сказал? Почему твоя мать узнала твою вышивку? Почему твоя работа не имеет силы заклинания?

– Я ничего не знаю, – повторяла Розина.

– Ты теперь отсюда не выйдешь, – злобно процедила мадам Аннибет, испепеляя ученицу взглядом, – или всё мне расскажешь. Завтра будешь работать в мастерской, я лично проверю твою работу. И если окажется, что ты меняешь рисунок, пеняй на себя. Отведи её в чулан! – с раздражением приказала она домоправительнице, ей там больше нравится.

На другой день в мастерской Розина принялась за работу. Девочка вышивала и думала: «Может быть, сегодня мне не стоит вышить свою петельку»?

Но почему-то сразу же вспомнила слова бабушки: «даже если очень плохо, нужно стараться быть на высоте своих поступков и дел».

– Нет, – сказала она себе твердо, – я не буду вышивать заклинания!

И вдруг на этих словах у неё опять обломился кончик иглы.

И опять всё внутри неё похолодело, как и прошлый раз.

Розина снова вытащила свою золотую Иголочку и спешно начала заканчивать вышивку.

И только она завязала последний узелок золотой ниточки, как дверь распахнулась, и на пороге появилась мадам Аннибет. Розина только и успела, что спрятать Иголочку между золотистых нитей в подушечку.

Хозяйка быстрым шагом подошла к столу, порывистым движением рук взяла бархатную подушечку и громко произнесла слова заклинания, вышитые на ней.

Что должно было произойти в тот миг, девочка не знала. Может быть, мадам хотела заколдовать девочку, а может быть, превратить подушку в лягушку… Но ничего такого не произошло.

– Значит, мне не лгут. Ах ты, мерзкая девчонка! – накинулась она на Розину, тряся перед ней подушкой. – Ты скажешь мне, что ты делаешь?!

Аннибет со всей злости сжала подушку и стукнула ею о стол. Вдруг она вскрикнула и упала без чувств. Подушка выпала у неё из рук, а золотая Иголочка воткнулась прямо в палец. и маленькая капелька крови скопилась в месте укола.

Вбежала домоправительница, засуетились слуги. Подняли и усадили в кресло хозяйку, а девочку отвели в чулан.

Розина всю ночь не могла уснуть, а наутро она услышала, как чьи-то легкие шаги спускаются к ней. Послышался приятный женский смех, и дверь отворилась.

К огромному удивлению Розины, на пороге стояла мадам Аннибет. Но она была совершенно не похожа на себя прежнюю. На ней было голубое платье, как у самых настоящих принцесс. Голубая лента была повязана на длинные белокурые волосы.

Она подошла к растерянной девочке и обняла её.

– Спасибо тебе, дорогая, что ты избавила меня от этого колдовства!

Розина с изумлением и недоверием смотрела на прекрасную Фею. Но та сама чуть не плакала от счастья и благодарности.

– Я была жертвой злого Чародея, он заколдовал меня и заставил служить ему. Меня никто не узнавал, я и сама себя не помнила. Но твоя волшебная Иголочка расколдовала злые чары во мне и во всём этом замке.

– Возьми её, она так вчера и осталась у меня.

И мадам Аннибет протянула Розине золотую Иголочку.

– Ах, как бы я хотела иметь такую же. Храни её!

Она посадила девочку в экипаж, заполнив его весь коробками с подарками, и кони весело понесли Розину к дому.