Читать книгу Не обрекай меня, Судьба… Женские истории - Инна Дик - Страница 3

Алина, молодая бойкая секретарша, шумно ворвалась в кабинет своей начальницы и не сразу поняла, что та безудержно плачет.

Елизавета Владимировна стояла лицом к окну, как всегда подтянутая, стильно одетая, с безукоризненной прической.

Вначале Алина подумала, что Лизонька, так за глаза все сотрудники называли Елизавету Владимировну, что-то внимательно рассматривает на улице. Но присмотревшись, поняла: «Плачет. Наверное, получила очередное письмо…»

Взгляд Алины плавно переехал на стол Лизоньки. На столе и в самом деле лежал наспех вскрытый конверт и скомканное письмо из четырех строчек «сухого» текста: «На Ваш запрос… сообщаем… архивные данные не сохранились…»

Нет, Алина не читала этого письма, такого рода корреспонденцию Лизонька получала лично. Просто подобных писем пришло уже бесчисленное множество, и все они были практически одинаковы по содержанию: «На Ваш запрос… сообщаем… архивные данные не сохранились…»

В такие минуты Алине было до такой степени жаль Лизоньку, что она была готова разрыдаться и сама. Но она брала себя в руки, и, пытаясь хоть чем-то помочь начальнице, каждый раз говорила одну и ту же фразу: «Может чайку, Елизавета Владимировна?» И, заранее зная, что ответа не будет, верная помощница всегда тихонько удалялась из кабинета: «Да… На ближайшие два часа Елизаветы Владимировны ни для кого нет».

…Елизавета Владимировна, очень привлекательная женщина сорока с небольшим лет, являлась руководителем крупного рекламного агентства «Мадемуазель». «Мадемуазель» в жизни Лизоньки появилась уже в зрелом возрасте, когда они вместе с мужем Игорем Геннадьевичем, статным моложавым генералом, и младшим сыном Егором перебрались на очередное место военной службы в Москву.

С трудоустройством в новом городе у Лизы сразу не заладилось, да и профессия у нее была довольно специфичная. Более двадцати лет она отработала преподавателем в музыкальной школе по классу аккордеона, инструмента в наши дни совсем не популярного среди молодежи.

С каждым годом все труднее и труднее было сделать набор новых ребятишек в свой класс и к моменту отъезда в Москву у Лизы осталось всего полставки педагогической нагрузки. Ну а в Москве данное направление профессиональной деятельности оказалось совсем не востребованным. Вот если бы она была педагогом по классу эстрадного или джазового вокала, то другое дело – взяли бы безоговорочно.

После небольшого душевного замешательства Лиза с младшим сыном Егорушкой, так она его всегда ласково называла, решили открыть маленькую типографию, ну и попутно, на ее базе, заняться рекламной деятельностью.

«Попытка – не пытка… Лучше сегодня начать все с начала, чем остаться на склоне лет за „бортом“ жизни» – так всегда отвечала Лиза на частые вопросы своих знакомых по поводу такой неожиданного для нее вида деятельности. И была права.

Вначале они с Егорушкой сняли небольшое помещение на одном из центральных проспектов столицы, закупили старенькое оборудование и потихоньку стали работать. Основная цель, конечно, была не деньги заработать, а просто чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума от одиночества и безделья. Поэтому в их компании первое время было всего два сотрудника: она, Лиза, и Егор. И производством, и рекламой, и поиском потенциальных заказчиков – всем занимались сами. Уставали, конечно, ужасно, но не зря.

Медленно, но уверенно их маленькое семейное дело стало развиваться, набирать силу, и вскоре превратилось в «Мадемуазель» – одно из самых крупных агентств Москвы. А чуть позже у агентства появился и одноименный глянцевый журнал «Мадемуазель», моментально занявший верхние позиции рейтингов.

Жизнь наладилась, Лиза была счастлива, что им удалось создать крепкий семейный бизнес. Теперь ее любимый генерал мог спокойно уходить в отставку на пенсию.

У старшего сына Алексея Шутова тоже все было замечательно. После окончания института он остался работать в Екатеринбурге. Затем открыл свою не большую, но крепкую строительную фирму. Там же женился на хорошенькой девушке Анастасии. А еще чуть позже у Лизы появилась первая внучка Наташенька, как называл ее молодой дедушка, генеральская внучка Наталья Алексеевна.

В общем, все было хорошо у большой и счастливой семьи Шутовых, как говорят в народе: «Грех жаловаться на судьбу!» Если бы не одно «но»…

Много лет Лиза пыталась выяснить, кто ее родители, ее настоящие родители, а не это чудовище по имени Галина Анатольевна Меренкова…

Куда только Лизонька не писала, кому только не звонила – все безрезультатно. Все предпринятые попытки пока так и не увенчались успехом. Даже ее муж Игорь, с его связями в ФСБ и генеральскими возможностями, ничего не смог сделать. Словно кто-то нарочно уничтожил всю информацию, просто начисто стер ее. И, как ни странно, Лиза понимала, кто этот «кто-то»… Не понимала она только одного, как этот «кто-то» провернул все так, что не осталось ни каких следов…

До восемнадцати лет Лиза и не подозревала, что ее мать на самом деле – не ее мать. Хотя странные мысли часто посещали ее детскую головку: «Почему мама Галя со мной так груба? Почему она меня не любит? За что?.. Может быть, у всех детей такие родители?»

Сколько Лиза себя помнила, мать никогда не делала попытки, чтобы ее приласкать и приголубить. Девочка боялась просто даже обнять мать или нечаянно к ней прислонится – та начинала сразу орать, брызгая слюной, и дело обязательно заканчивалось громкой затрещиной.

И чем старше Лиза становилась, тем невыносимее были ее отношения с так называемой матерью. Ей было не понятно, за что с ней так поступают и в чем ее вина, ей было очень обидно.

Единственной отдушиной у Лизоньки в детстве был отчим, Геннадий Меренков. Этот образованный, интеллигентный и порядочный человек относился к Лизе как к родному ребенку, очень трогательно и заботливо. Он пытался хоть как-то скрасить жизнь этому несчастному ребенку. Даже пошел поперек воли жены и отправил Лизу учиться играть на аккордеоне в музыкальную школу. В детстве он тоже занимался на этом инструменте и за это был очень благодарен своим родителям.

Геннадию нравилось заниматься с падчерицей, вместе делать уроки, играть, и просто время от времени болтать по душам с этим маленьким, но разумным существом. Но все это происходило лишь тогда, когда не видела мать, которую подобные картины семейной идиллии выводили из себя напрочь.

Геннадий, будучи человеком добрым и излишне мягким, жену боялся пуще смерти и старался лишний раз ее не злить. Постепенно под натиском неотесанности и грубости жены Геннадий превратился в «подкаблучника», не имеющего своего мнения и прав в семье, превратился «в никого». Лизоньке всегда было очень жаль мягкого и уступчивого отчима. Но не в ее силах было помочь ему.

Вообще-то Лизонька знала, что где-то живет ее родной отец Володя. По словам матери – он был военнослужащим, служил в Германии и зарабатывал огромные деньги. Володя постоянно присылал матери алименты на содержание Лизы. Но Лиза не знала, на что та их расходовала, хотя слышала, что суммы всегда были большие.

Лизонька тайно мечтала встретиться со своим родным папой: «Наверное, он меня не забыл и любит, раз присылает деньги…» Однажды, она по своей наивности спросила мать, можно ли ей повидать папу Володю, но была после таких «дерзких намерений» жестоко избита. Мать была вне себя от ярости:

– Сволочь неблагодарная! Мы тут перед ней расстилаемся, все только для нее! Николаша столько не видит, сколько она! А ей все мало, мало, этой малолетней фашистке! С Володей она, видишь ли, захотела встретиться! Да нужна ты ему сто лет! Уйди с глаз моих долой, тварь!

Несколько дней в семье Меренковых после этого случая с Лизой никто не разговаривал, ее все игнорировали, даже отчим. Больше Лиза не пыталась, что-либо узнать о своем родном отце…

У Галины и Гены кроме Лизоньки был еще общий ребенок Николаша, Коленька. Разница в возрасте между Лизой и Николашей была четыре года. Сыну Галина уделяла заметно больше своего материнского внимания и любви, потому что в отношении него она строила грандиозные планы. Только он мог стать ее настоящей надеждой и опорой. К тому же Коленька воспитывался матерью в духе ненависти, презрения и открытой неприязни и к отцу Геннадию, и к Лизе.

– Больно умные оба, – высказывалась вслух Галина, когда в очередной раз заставала Лизу и Геннадия за каким-нибудь совместным занятием и бесцеремонно все расшвыривала, – Ничего, перебьетесь! Вот Колька – это моя школа, из него выйдет толк. А вы – два урода! Ну-ка быстро разошлись по разным углам, интеллигенция недоделанная!

Так и жила семья Меренковых – в постоянной борьбе за выживаемость. Каждый боролся за свое. Галина – за превосходство и главенство в семье, Колька усердно воплощал в жизнь идею гениального ребенка согласно мамкиному наказу, Геннадий хотел тихого семейного счастья, без криков и скандалов. Ну а Лизонька? Лизонька мечтала о простой родительской любви…