Читать книгу Нежить и Егор Берендеевич. Сборник сказок - Инна Фидянина-Зубкова - Страница 8

Лиха беда начало,

а мы гостей встречали

кислыми щами да кашей,

чтоб морды были краше!

Не успел у Егора Берендеевича топор остыть от злого языка кота Баюна, как ему крестьяне тут же другой оброк на буйну голову придумали: прошвырнуться по соседним деревням и всех калик перехожих порешить, да как можно шибчее!

– Э, так дело не пойдёт! – притормозили старики младых да бойких. – Ты Егорушка, сам знаешь, шо повадился окаянный Волколак наших курочек тягать. Совсем житья не даёт, усё село скоро по миру пустит! Если так и дальше поедет, то мы сами каликами перехожими пойдём подаяние у честного люда выпрашивать.

– Хотя, одна загадка тута есть: почему со всех дворов зверина несушек тянет, а с твого, Берендей, двора – нет? Не ты ли тот Волколак? – прищурился дед Щукарь.

Нахмурился Егор, раздул со всей силы щёки, дунул на Щукаря:

– Типун тебе на язык, волчья сыть!

Тут дед Щукарь начал как-то странно челюстью дёргать, а потом рот открыл во всю ширь, и как выскочила оттуда огромная щука, да и запрыгала к реке. Народ заохал, заахал, расступился.

Расправил Егор Берендеевич свои плечи и заглаголил очень важно:

– У меня курятник дубовый и замок на нём стопудовый, сам велик кузнец Евпатий Коловратий его ковал!

Вздохнули крестьяне и отвели глаза в сторону. А дед Егор всё не унимается:

– А теперь сюды слухайте. Значит так, не Волколак курей тягает, а самый обыкновенный бирюк. Волколаку, тому и дела нету до курятины. Не, не будет он цыплятами поганиться! Мой батянька рассказывал, шо Волколак любит поутру у речки к младой девке подкрастися, юбку задрать и обрюхатить.

– Ох! – приужахнулись бабы.

– Знаем, знаем, об чём твой батя свистел! – отодвинули старики баб подальше от деревенского пустобрёха. – Отвечай прямо, пойдёшь на Волколака али нет? А ежели не пойдёшь, так либо Егорушка струсил, либо ты сам тот Волколак и есть!

Тут уж за обидушку, за злобушку Егора Берендеевича пробрало:

– Во-первой: не оборотень я! Я ж до добра всегда радел, а коль не верите, то у моей супруги Добраны Радеевны спросите, ежели чего, она вам и напомнит! Во-другой раз: в трусах никогда доселе я не хаживал!

– А то оно и видать: старо мудло из-под рубахи болтается! – загигикали добры молодцы и начали обсуждать у кого из богатеев труселя, а у кого шикарны панталоны.

Задёргался дед Егор, как уж на иголках. Тут и мне, как писателю, это крайне возмутительным показалось:

– Какие могут быть ещё труселя? Сидите вы в своей дохристианской сказке и сидите себе тихонько. А кому не нравится, к Федоту стрельцу шуруйте!

– Вы мне зубы не заговаривайте! – устал слушать их трёп дед Егор. – Трусом я никогда не был. А шо касаемо Волколака, то я и не такое видал! Да я, да я… Да я самого Банника видал!

– Видал! – закивали мужики головами и притихли.

– И кота Баюна рубал!

– Рубал! – замахали добры молодцы.

– И с самой бабой Ягой разговоры дология вёл!

– Вёл, вёл… – загигикали бабы. – Отвечай прямо, пойдёшь на Волколака али нет?

Почесал Егор затылок:

– Все уже ходили?

– Все, – вздохнули мужики. – Один ты остался нехоженый.

Насупился дед Егор и побрёл к себе во двор на охоту снаряжаться. А слухи впереди него колобочком жёлтым покатились, прикатились к хате Берендеевской и заголосили:

– Ты послухай, кума Берендеиха, твой мужик разлюбезный на Волколака в лес идтить собрался!

Выскочила Добрана Радеевна в чём была, схватила вилы и к входящему в калитку супругу:

– Не пущу!

– Пущу не пущу, – задумчиво пробурчал Егор, подул на вилы, те и рассыпались.

Опешила старушка, она сорок лет со своим стариком прожила, но раньше за ним таких чудес не наблюдала.

«Значит, нада идтить!» – подумал Егор, ввалился в хату, уселся за стол и зарычал зычным голосом:

– Мать, неси жрать!

Перепужалась бабка, вбежала в хату и давай мужу блюда на стол подавать да разносолы всякие: кашу пшенную, картоху печёную, репу пареную. Ну ещё много чего. Муж ест да думу думает. А потом встал, вытер ложку об рубаху и говорит:

– Пройдись-ка, жена, по деревне, выспроси: какой двор волк обчистил поболее других?

Ойкнула старуха и никуда не побежала:

– Дык это и так все знают!

Перечислила она мужу все дворы: где и сколько курей уворовано. Больше всех покрал волк у самой справной семьи. Крякнул Берендей и попёрся перво-наперво к кузнецу. Нет, не к Евпатию Коловатию, но тоже к хорошему. Заказал он ему три волчьих капкана. А потом пошёл к тому двору, где бирюк повадился птичку жрать да спасибо не говорить. Объяснил дед Егор хозяину свою миссию велику и спрашивает:

– Дай-ко мне, Силантий Михеевич, во временное пользование петушка да двух курочек – волку нашему для приманушки. Обещаюсь возвернуть целёхонькими.

– Ну смотри, – полез хозяин в курятник. А ежели чего, вернёшь своими!

Закивал головой дед Егор, схватил трёх птичек за лапы и полетел к хате ведуна Апанасия, шо в лесу стояла, подальше от людского жилья. Туки-туки, так мол и так:

– Вот иду на злага Волколака, заговори-ка, Панас, этих курушек, да так заговори, чтоб те злую силу к себе притянули.

Недобро глянул на Егора старый Апанас и вытолкал его вон из хаты, ни слова не говоря.

– Ну нельзя так нельзя, так бы и сказал, чего толкаться-то? – обиделся волкодав и придавленный потютюхал к справной хате. Привязал курочек за лапки к забору, но не внутри двора, а снаружи. К вечеру были готовы и три капкана. Положил их хитромудрый дедок вокруг своих привязанных курочек, да так чтоб ни одна курушка случайно в капкан не попала. Притащил тулуп и залёг под ним невдалеке на ночь.

Зашло красно солнышко за серу сопку, вышел ясен месяц, послышался волчий вой. Ухмыльнулся Егорушка, закутался в тулуп посильнее и уснул. Прошла ночь, закукарекали петухи. Проснулся ловчий, глядь, а три курочки пасутся себе и капканы стоят пустые. Так караулил охотник добычу целых семь дней. Тишина! И в деревне за эту неделю волк ни одной курицы не унёс. Зато в соседнее село зачастил.

Стал Егор кумекать: «Значитца, шакалье отродье знает, шо я его караулю. Значитца, это кто-то из деревенских. Пойду-ка я у Панасия спрошу чего, можа он и знает злодея.»

Зашёл Егор в избу ведуна-колдуна и чует: супом куриным пахнет. А у колдуна хозяйства своего то и нету, ему селяне сами всё несут.

«Ну не курицу же! – подумал дед Берендей. – Нынче на селе нехваток птицы.»

– Чего надо? – недобро уставился на него Апанасий.

– Да ничё, ну раз нельзя моих трёх курочек заговорить, ну значитца и незлья. А и ладно.

Вышел Егорушка на улицу, да и смекнул кое-что. Дождался он тёмной ночки и как услышал волчий вой, тут же поскакал к хатке Апанасия. Открыл дверь, зашёл тихонечко. Луна в окошко малое заглядывает, на пустые полати указывает. На них никого! Исчез Панасий. Полез Егор под полати и затаился.

Прошла ночь. Пропели первые петухи. Тут открывается дверь и входит самый настоящий Волколак, жуткий, смердящий, а в лапах дохлая курица. Дед Егор аж зажмурился от страха под кроватью. И вдруг чудеса начали происходить: поклал Волколак пташку на стол и оборотился в деда Апанаса, а затем скинул с себя волчью шкуру, да и кинул её под кровать. Схватил Егор шкуру и не знает что дальше делать. А колдун от усталости с ног валится. Завалился оборотень на полати и захрапел богатырским сном.

Вылез отважный воин Берендей и поволок волчью шкуру к своей хате. Затеял во дворе костёр и кинул в него шкуру Волколака. А пока шкура горела, выли волки в лесу, да Добрана Радеевна ревела в хате от горя, думала, её муженёк того: рехнулся, сам волколачил, а теперячи свою шкуру решил сжечь. Это он так пошутил, когда жена на треск костра выбежала. Ляпнул не подумавши старый дурак! Да к тому же и обедать с женой отказался – поплёлся на обед к колдуну. Постучался, заходит и говорит:

– А плесни-ка мне, Панасий, супчика куриного!

– Нет у меня никакого супа, иди прочь старый ведьмак!

– Хм, в ведьмаках никогда не хаживал, но видимо придётся, пришло моё время! – удивился сам себе Егор и полез шерстить котелки на печи. Нашёл котёл с супом, налил сам себе, сел за стол, ест, причмокивает, прикрякивает, то по-петушиному кричит, то квохчет. Сел подле него ведун и спрашивает устало:

– Ну чего тебе?

Облизал Егор ложку и говорит:

– Так шкуру твою я того, сжёг. Народу не скажу ничего, не боись. Ты мне, морда окаянная одно поведай: не бесконечно же ты курятиной баловаться собрался, народ всё равно б тебя изловил рано или поздно!

Заплакал тут дедушка Апанасий, жалким стал, маленьким:

– Спасибо тебе, Егор Берендеевич, от злой напасти ты меня избавил. Дык не сам я, а злая Ведьминка меня в оборотня превратила, отомстила мне, проклятая, за свои мухоморы!

Удивился Егор:

– Какие мухоморы?

– Оне самые. Вырвал я вокруг ейной хаты усе мухоморчики себе на зелье, коим сельчан наших поил да от хвори малых деток малых вылечивал.

– Вот знал я всегда, шо у тебя, Панас, гнилая душа – так на воровство хозяина и толкает, так и толкает! В лесу мухоморов мало шо ли? Али Ведьминские слаще были?

Ну как бы то ни было, а с этих пор стал дед Егор часто хаживать к ведуну, тот его зелья учил варить, да разным колдовским наукам обучал. А куда Берендею деваться то? Колдуны Берендеи и есть колдуны Берендеи. От судьбы не уйдёшь!

Спи, Егорка,

вот такая долька

у тебя, у старого!

Хай её, не хай её.

Волколак, волкодлак – человек-оборотень, принимающий образ волка и воет, но сохраняет разум. Суставы на задних лапах у волколака повёрнуты вперёд, как у человека, у него человеческие следы, тень и отражение, человеческий запах и глаза. Волколаки крупнее, сильнее и неуязвимей обычных волков, их не берут обычные пули. Колдуны для обращения прочитывали заклинание и перепрыгивали через некий магический объект. Для обратного превращения нужно совершить те же действия в обратном порядке. Есть люди, которые периодически превращаются в оборотня в наказание за грехи (свои или родительские). Превращение происходит по ночам или в определённое время года. Такие волколаки не контролируют своё поведение в волчьем облике и нападают на скот и людей, даже на близких. Колдун или ведьма могут превратить человека в волка из мести, накинув на него заговорённую волчью шкуру, обвязав поясом и т. д. Невольные волколаки страдают от страха и отчаяния, скучают по человеческой жизни и не смешиваются с волками. Они не едят падали и сырого мяса, перебиваясь подножным кормом и украденной у людей едой. Волколаками могли стать дети женщины, забеременевшей от волка, а также двоедушники (существа с двумя душами и сердцами), проклятые родителями дети. Волколаки рождаются ногами вперёд.