Читать книгу Не бывать богатырям бобылям - Инна Фидянина-Зубкова - Страница 2

Приехал к царю на поклон

важный аглицкий посол,

кланяется: «Мы, мол, братья,

не пора ль в обратку верстаться

нашим землям исконным и пашням?»

А из царства Болгарского машут,

исторической правдой трясут:

«Мать Булгария встанет тут,

так как здеся она и была,

Сибирь, дескать, наша земля!»

Но Венгрия, Польша, Литва

отвечают: «Ты не права!

Мы топтали Урусь задолго

от гор Урала до Волги!»

Что тут сделалось с нашим царём:

«Корону и власть – на отъём?»

Под стол залез думу думать.

Но на то он и царь, чёб быть вумным,

придумал хитрющий план:

бабу Ягу позвал.

Говорит ей: «Старушка Яга,

ты тоже, вроде, умна.

Нонче дело идёт про твой лес,

хотят его упереть

иностранные государства:

Польша, Литовия, царство

Булгарское и англичане,

а ещё китайцы, турчане.

Растащат весь лес по дровинке,

а избушку твою… нет, не Иннке

на добрые, дивные сказки,

а деткам своим на салазки!»

Приужахнулась баба Яга,

за советом к Кощею пошла:

«Ты, Кощеюшка, токо не злись,

а выслушай, соберись.

Нынче речь идёт про твой лес,

хотят его упереть

иностранные государства:

Польша, Литовия, царство

Булгарское и англичане,

а ещё китайцы, турчане.

Растащат ведь лес по дровинке,

а гору твою… нет, не Иннке

на чудные, злющие сказки,

а жёнам своим – скалолазкам!»

Испужался Кощей, задрожал,

к лешему в бор побежал:

«Ноне дело идёт про твой лес,

хотят его упереть

иностранные государства:

Польша, Литовия, царство

Булгарское и англичане,

а ещё китайцы, турчане.

Растащат весь лес на дрова,

знаешь ведь как горюча сосна!

И шалаш твой не на былинки,

а на прутки – погонять скотинку!»

Леший что-то промычал

и в округе всю нежить созвал:

«Дело, значит, такое,

хочет Дания, Польша и Литовия

на нас натравить всю планету!»

«Ответят они за это!» —

зашумели рассейские дали.

И воздух тряся, зашагали

таёжные духи к границам.

Долетели. Чуют – не спится

могучим русским богатырям:

«Хорош прохлаждаться, к дверям

подбирается чужеземное войско,

сбирайся, Буслаев, готовься!»

И встал богатырь, и пошёл богатырь:

«Неужто опять хан Батый?»

Дошёл до царства Булгарского,

посмотрели на их морду царскую;

на народ, что ни ест, ни пьёт,

а с утра до ночи» пашет:

«Отойди, богатырешка, с пашни!»

Отодвинулся наш детина

и до Польши великой двинул.

А в Польше всё, ох, как непросто:

в дипломатах каждый подросток:

«Возверни-ка взад нашу Украйну!»

Повернул Буслаев обратно.

На Германию, то биш. Там плохо:

«Немец взял, немцу дай!» Поохал,

повздыхал Василий

да на Англию двинул:

он и плыл, и скакал,

меч из ножен доставал,

тот что востр да булатен!

А бить-то не по ком, значит,

люди ходят туда-сюда.

«Этим смердам лишь Русь и нужна!»

В ответ граждане матерились жутко,

поминали русских мишуток

да на троне царя-самодура.

Плюнул воин наш: «Ну и дура!

Дипломатия мне не привычна,

вот война бы кака иль наличными.»

Развернулся и в Новгород спать.

Русь крепка по сей день. Не сломать!

Патамушта нечисть гуляет,

Яга на ступе летает,

Кощей пришлых варит в котлах,

и бдит богатырь! А в словах

трудового народа

чи быль, чи небыль. Природа

растёт на лугах буйным цветом!

И тем, а не этим летом

царь о границах печётся.

Стоит, в общем, Русь, не сдаётся!

Направо – лес, налево – дол,

рядом серый волк прошёл.

Промахнулась стрела,

угодила в зад оленя,

а рога на тебя мигренью.

Плюнул, устал, до хаты поплёлся.

Лес стоит, не шелохнётся,

берёза шуршит и осина,

леший куда-то сгинул.

А дома ждёт домовой,

кашу варит, и как постовой,

в окно выставился и смотрит.

«Не хочу идти домой,

пусть нечисть сдохнет!» —

развернулся богатырь и в горы!

А под горами ссоры

птиц и зверья лесного.

«Мне б чего нибудь неземного, —

вдаль глядя, подумал

и как полоумный,

поскакал на кобыле до неба. —

Вот, там я ещё не был!»

Доскакал до Луны, там сухо

и большущая серая скука,

машут Печали вдали:

– Бога-бога-богатыри…

Осерчал богатырешко крепко:

«Ну посадят меня, чи репку,

в пыль неземную

печали эти, не забалуешь!» —

натянул поводья и к Земле,

долетел да уселся на мне.

    * * *

Теперь я сижу и пишу:

богатырь к богатырю —

очередная пьеса.

Это кому-нибудь интересно?

Нет! Брошу я род людской, кину

и далече куда-нибудь двину

на святую звезду Андромеду,

там стихами поеду,

поплыву по умам, по душам.

И там мне ответят: – Скучно,

скучно, Зубкова, молчи,

тихонечко сказки пиши

про русалок и воинов диких,

ну а если про власть напишешь,

не видать тебе белого свету,

посадят, как репку эту!

Пойдём, богатырь, нас нет тут,

мы стёрты, забыты, задеты

тобой и мною их чувства

о князьях, королях и капусте.

Заблудился богатырь – не вылезти!

Плутал день, плутал два – не выползти.

Вдруг в огромную яму провалился,

а как на ножки встал, так открестился

от него мир прошлый да пропащий.

Будущее стеной встало: «Здравствуй,

проходи, посмотри на наше лихо,

только это, веди себя тихо.»

Отряхнулся богатырь и в путь пустился,

на машины, на дома глядел, дивился

как одеты странно горожане:

каждого глазами провожает.

«Почему же на меня никто не смотрит,

по другому я одет, походно?» —

удивляется детина богатырска,

а от вони уж не дышит носопырка!

И не знал богатырь, не ведал,

что он «дурак-театрал» пообедал

и с кафе идёт в свою театру», —

так прохожие думали. Обратно

захотелось в прошлое вояке,

страшно ему стало, чуть не плакал.

Машины, дома, вертолёты,

ни изб, ни коней, ни пехоты!