Читать книгу История великих преступлений. Как разоблачить преступника - Инна Фомина - Страница 4

Термин «криминалистика» происходит от латинского слова crimen – обвинение, вина, проступок, преступление.

Появлению самого термина мы обязаны австрийскому ученому Гансу Гроссу (Hans Gustav Adolf Gross). Именно он считается основоположником западноевропейской криминалистики и юридической психологии. В 1983 году вышло в свет его «Руководство для судебных следователей, чинов общей и жандармской полиции», которое стало первым комплексным изданием по вопросам расследования, изучения личности преступника и особенностям криминальной психологии.

Однако это совсем не значит, что раньше криминалистики не существовало. Просто у нее не было названия.

Никто не называл существующие знания единым термином, не проводил систематизацию и вычленение знаний из смежных отраслевых наук, для того чтобы собрать воедино. А поверьте, вычленять было что. Ведь к XIX веку уже накопилось столько знаний по раскрытию и расследованию различных преступлений, поиску и изобличению виновных лиц, что, порой, сами сыщики уже путались в своих же картотеках, учетах, системах. Кроме того, накопленные знания часто не имели под собой научной обоснованности, что затрудняло их системное использование.

Многие историки и ученые называют средневековую Европу, раздираемую войнами и невежеством, контролируемую растущей властью церкви, Темными веками просто ввиду того, что от Средневековья осталось очень мало письменных свидетельств в поддержку идеи, что в период с 500 по 1400 год в обществе наблюдался какой-либо прогресс.

Однако преступления совершались всегда, а значит, независимо от невежества того времени, расследования проводились, соответственно, накапливались и знания. И к XIX веку этих знаний было собрано довольно много. Это «много» требовало систематизации.

Вот вам типичный для того времени пример – французская полиция XIX века – полиция Сюртэ (фр. Sûreté), созданная и возглавляемая бывшим уголовником Эженом Франсуа Видоком, который по праву считается отцом-основателем уголовного розыска.

До ее появления Франция тонула в грабежах и разбоях, и никто с этим ничего не мог поделать. Действующая до Сюртэ полиция не справлялась.

И именно тогда Видок, на тот момент беглый арестант (его посадили за то, что он не поделил одну из своих подружек с офицером и избил его) предложил свои услуги властям. Конечно, им двигали не чистые помыслы бороться с преступностью, ему просто надоело быть в бегах. Да, он сбежал с каторги, и каждый из его дружков-уголовников, кто знал о его прошлом (а таких было немало), грозился сдать его полиции.

Власть, не справлявшаяся с преступностью от слова «совсем», была готова простить Видоку его прошлые грешки в обмен на заверение избавить Париж от преступного гнета.

Вполне выгодная для всех сделка, согласитесь?

На том и порешили.

Это потом, буквально через 70 лет, все забудут о непростых временах и безвыходной ситуации с преступностью и будут стыдливо отводить глаза и молчать, когда речь зайдет о происхождении Сюртэ и жизненном пути ее шефа Видока. Но, как любит говорить Каневский: «Это уже совсем другая история».

А тогда… тогда все были согласны.

Ведь объективно на тот момент помочь им мог только Видок.

Дело в том, что у него было два козыря.

Он обладал фотографической памятью и, в течение длительного времени «путешествуя» по этапам, каторгам и тюрьмам, жил бок о бок с самыми заядлыми уголовниками, а значит, знал все об их быте и укладе. Так, например, члены преступного клана убийц того времени, Корню, чтобы выработать у других циничное отношение к жизни, давали взращиваемым на свою смену детям в качестве забавы «попинать мяч» головы мертвецов.

И, что самое важное, Видок знал этих людей в лицо. И именно это было важно. Например, вчерашний уголовник Франсуа, совершивший кражу и находившийся в розыске, сегодня мог уже предстать в образе достопочтенного Пьера, втереться в доверие к состоятельной даме и обчистить ее до копейки. Одним словом, похожие дела плодились, по бумагам, лица, совершившие преступления, проходили разные, а на деле это мог быть один и тот же человек. Однако понять это было практически невозможно, системы учета не существовало. Внешность преступников никто не запоминал и не описывал. Никаких вам фотороботов, фотографий, портретов, отпечатков пальцев. Ничего.

Поэтому предложение Видока «всех опознать и сдать» и показалось таким привлекательным.

Кстати, еще до Видока и Сюртэ в Российской империи в XVIII веке был такой Иван Осипов, больше известный как Ванька Каин.

Вор и мошенник.

Судьба одарила его острым умом, проворством, смелостью и смекалкой. Иван Осипов родился в семье крепостных крестьян, был недоволен своим происхождение и не хотел жить, как его родители. Ему нравился праздный образ жизни, пьянки, кутеж; поэтому, обчистив дом барина, он подался в бега. Однако вскоре его поймали и вернули барину. По логике вещей, Ивана Осипова в лучшем случае ждала каторга, в худшем – смерть. Но Ванька знал один секрет своего хозяина (в доме барина убили солдата, состоявшего на Государевой службе) и донес на него, за что и получил такую желанную вольную. После этого он промышлял воровством, грабежами и разбоями. Но когда шайка, в которой он состоял, начала совершать убийства, Каин понял, что рано или поздно их поймают, а этого он категорически не хотел. Именно тогда он придумал следующую схему: он решил заниматься доносами на мелких преступников и покрывать крупных, но не просто так, а за плату. Таким образом, в 1741 году Ванька Каин отправился с повинной в Москву прямиком в Сыскной приказ (в те времена это был главный центральный орган уголовной юстиции, занимавшийся ведением тайных, разбойных и убийственных дел). Он сдал более 100 своих бывших подельников.

Конечно, Ванька Каин преследовал только свои личные интересы. Он организовал огромную коррумпированную сеть и продолжал промышлять грабежами вплоть до своей казни. Но в тот момент он оказал содействие органам сыска, которые не справлялись с преступностью, потому что у них не было действенных выверенных методик и рекомендаций по борьбе с преступностью.