Читать книгу Банановая республика - Инна Лайон - Страница 1

– Гоша, тільки подивіся, яки гарни котлети1, – мама всплеснула руками и уже было потянулась, чтобы коснуться содержимого тарелки.

Игорь перехватил ее руку и зашипел ей в ухо:

– М-м-мама, вы что, н-не видите, что написано «П-просьба не трогать»? И потом, сколько раз я вас п-просил не называть меня Г-гошей при людях!

Волнуясь, Игорь всегда чуть заикался.

А котлеты и вправду были чудесные – небольшие, аккуратно заостренные с одного конца, в хлебной панировке, они лежали рядом с горкой выложенного волнами картофельного пюре и кучкой зеленого горошка. На длинном столе красовалась еще дюжина тарелок с разными блюдами. Тефтели в соусе, отбивная на косточке, котлета по-киевски с жареной картошкой, сырники со сметаной, самые разные пирожные. Каждый шедевр прятался под прозрачной пленкой и гордо демонстрировал картонную табличку со своим наименованием и фамилией своего создателя. И хотя все эти бутафорские вкусности не скрывали своего происхождения из бумаги, клея и пластика, но выглядели они красиво и даже аппетитно.

Стахановское, в прошлом – Кадиевское профессионально-техническое училище № 61, а в простонародье – бурса, знало толк в том, как завлечь будущих студентов на 1981-82 учебный год.

– Игорек, ну яка ж краса. Іди вчитися на кухаря2.

Игорь оглянулся назад на другой длинный стол у входа, где сидела приемная комиссия и толпились подростки и родители.

– Во-вообще-то, мне музыка нравится больше, – пробубнил он негромко.

– Так що ж ти збираєшься робити з цією музикою? А туточки – завжди ситий i до дому принесэшь для сім'ї. А грати на гітарі можна після роботи3.

Украинский язык, или українську мову Игорь понимал прекрасно. Все-таки восемь лет средней школы, где помимо обычной школьной программы преподавали украинский язык и литературу. Но говорить он на нем отказывался. Он собирался стать музыкантом, создать свою группу, ездить по заграницам и купить себе настоящие джинсы Levi’s. А для этой цели нужен был английский язык, а не какой-то там украинский, ну и, конечно же, хороший правильный русский, чтобы писать крутые тексты песен.

Музыкального училища для будущих рок-звезд в Стаханове не было. Да и маме нужно было помочь. Два года назад отец Игоря погиб при обвале шахты, и хотя их семья и получала пособие по утрате кормильца, но пока о карьере музыканта не было и речи.

– Як вам подобається наша виставка?4 – спросил звонкий девчоночий голос.

Игорь и мама оглянулись. Перед ними стояла невысокая плотная девочка-подросток в белой поварской курточке. Шапочка того же цвета кокетливо сидела на рыжих кудряшках. Приветливая улыбка. Курносый нос. Россыпь веснушек на лице. Руки в боки.

– К-классная бутафория. Т-ты делала? – спросил Игорь по-русски.

– Нет, не я, но у нас есть кружок по лепке из папье-маше, – сразу же перешла девчонка на русский. – У нас много чего есть.

– А яка стипендия? – влезла мама с вопросом.

– А это вы можете спросить у Зинаиды Ивановны, директора нашего училища. Во-он она, в зеленом платье, она как раз освободилась. – Девчонка показала в сторону стола приемной комиссии.

Мама ринулась к дородной женщине с прической из высоких буклей и массивными янтарными бусами на полной шее. Зинаида Ивановна только что закончила разговаривать с родительницей и, воспользовавшись передышкой, пила воду из стакана.

– Между прочим, меня Вика зовут, – сказала девочка, проследив взглядом за мамой Игоря и убедившись, что женщины заговорили.

– Меня Игорь.

– Маман затащила сюда?

Игорь кивнул.

– Да, были уже в горном техникуме и вагоностроительном училище. Мать хочет найти мне хорошую специальность.

– Понятно. А ты сам что хочешь?

Игорь чуть приподнял брови. Никто его особо не спрашивал, что он хочет. Исключение составлял мамин вопрос по утрам на предмет, какую кашу – манную или пшенную – они будут с сестрой на завтрак. Но про свою мечту стать крутым и знаменитым музыкантом он не собирался рассказывать первой встречной девчонке.

– Что-нибудь достойное.

«Идиот, – подумал он, – ты бы еще добавил что-нибудь про строительство коммунизма».

И добавил уже чуть развязным голосом:

– Чтоб бабки не переводились.

Вика понимающе кивнула.

– Повар – хорошая работа. Через два года у тебя будет поварской разряд. Обычно дают третий, но если хорошо учишься, то и четвертый могут дать. Парням, конечно, легче найти место получше. Их вечно на мясо ставят. Девчонкам сложнее. А парни – тяжелые кастрюли потаскал, туши научился разделывать, вот тебе и опыт. А там уже – поезжай куда хочешь. В любой ресторан с радостью возьмут, – и добавила, чуть понизив голос: – Ну и домой не с пустыми руками уйдешь.

Как будто Игорь сам этого не знал. Соседка со второго этажа работала в заводской столовой, и у нее всегда водились майонез и растворимый кофе в банках, которые мама покупала у нее на праздники.

Вика вздохнула:

– Женщине-повару вообще не просто. Хорошо еще, если возьмут в холодный цех, на салаты. А то как поставят на горячие блюда, так всю жизнь у плиты и простоишь. Можно, конечно, еще на повара-кондитера выучиться…

Но Игорь ее уже не слушал. Через два года ему будет 18. Армия ему не светила из-за близорукости. Возможность уехать в большой город с новой профессией уже завладела его мыслями. А маме можно будет денежные переводы отсылать.

– Два года, говоришь?

Вика оживленно закивала:

– Даже меньше – полтора. А потом полгода практика, и пишешь диплом. Мастачки всегда помогают.

– Кто?

– Мастачки. Ну, это мастер группы. Типа классного руководителя.

– А-а-а. Ну, а как тут вообще? Трудно учиться?

– Да нормально. Одни спецпредметы. Товароведение и кулинария – интересные. Оборудование – сложное, но парням дается легко. Физра только первую четверть. Еще есть эстетика. Там училка смешная.

– А ты уже на втором курсе?

– Не, буду на первом, только поступила.

– А откуда тогда ты все знаешь?

– Секрет. Знаю и все. Ну так что, поступаешь к нам?

Игорь еще немного сомневался. Но все-таки профессия повара выглядела гораздо престижнее, чем вагоностроителя. Да и продукты домой можно носить. После гибели отца мама бралась за любые сверхурочные, чтобы поднять двойняшек – Игоря и Иру. Но профессия повара казалась какой-то девчачьей. Парней в зале приемной комиссии не было ни одного.

Вика переминалась с ноги на ногу, ожидая ответа.

– Да не знаю я. Мне хотелось что-то интересное.

– Да у нас полно интересного. Конкурсы всякие. Разные кружки. В октябре – посвящение в поварята. Наша бурса лучшая. А летом еще и практика. Три месяца жизни без родителей. Если повезет с мастачкой, то она выбьет для группы летнюю практику в каком-нибудь санатории на море. Даже, может, за границу.

Сердце Игоря екнуло. Ко всем этим благам еще и джинсы в придачу?

– Шутишь?

– Ну, программа обмена поварами-студентами с соцстранами еще на рассмотрении у месткома. Но как знать? А вдруг в этом году одобрят и выпустят?

Вику перебил возбужденный голос мамы Игоря:

– Го… Игореша, у них стипендия 20 рублей в месяц. А повышенная даже 25, – сказала она на русском, позабыв про украинский.

– Ну если целых 20… – улыбнулся Игорь и вытащил из кармана свидетельство об окончании восьми классов и комсомольский билет.

Вика просияла:

– Обещаю, тебе здесь понравится. – И потащила Игоря за рукав к столу приемной комиссии.