Читать книгу Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой - Инна Лиснянская - Страница 28
Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой
23. И. Лиснянская – Е. Макаровой
17 декабря 1990
Оглавление17.12.1990
Моя родная, единственная, лучше которой нельзя придумать! Леночка! Будь хоть за меня спокойна, мне гораздо лучше, я бы даже сказала: мне хорошо!
Только теперь, ретроспективно, понимаю и вижу, на какой чудной земле я была! В памяти всплывают все места и подробности, которых я как бы не видела, была безразлична из-за своего жуткого недомогания. Я и к тебе и к детям не могла проявить то чувство, то внимание, которое во мне, – все как бы было отодвинуто, загнано куда-то тревожной депрессией. Такая моя судьба дурацкая – все ополовинивается и даже на три четверти отрезается. Так и с сумкой Билла. Грабеж бессмысленный. Например, один кроссовок остался, другой взяли, и так – со всем. Одну банку крема, две банки молока, супы, детям посылка. Но Яне[46] в полуопустошенный пакет я сунула банку с кофе, штанишки и супы. Папе отдала одну банку молока, 2 – исчезли. Ну я совершенно об этом не тоскую. ‹…› «Я радуюсь, когда теряю вещи»[47]. Это стихотворение я не зря написала. Здесь меня ожидала большая публикация – полстраницы – в Литературке, и верстка моей книги совписовской[48]. Вычитывать пока не могу, но Машка и Семен вычитали. Семен же здесь чувствует себя дурно, его шатает, и почему-то очень недомогается. Но так потрясен Израилем, что он злится, когда ему задают низко-бытовые вопросы – что почем, а не что это за страна.
‹…› Жаль маму, вчера вместе с Джаником[49] ездили в больницу. Она держится молодцом, очень тебя благодарит за кофту, расспрашивала о тебе и детях, просила передать приветы и поцелуи. Страшно думать о, кажется, неминуемой утрате. Врачи говорят, что ничего сделать нельзя уже. Вот это действительно горе, и никаким пониманием возраста его не унять. Особенно когда знаешь и видишь, какие боли претерпевает твоя мать, как цепляется мужественно за жизнь! И при всем этом, например, «болеет» за Каспарова: «Инночка, а здесь все хотят выигрыша Карпова, ты же видишь, что за контингент здесь – одни коммунисты!»
‹…› Обратный путь от вас был очень тяжел – всю ночь в душнейшем закутке в Будапеште (Семен принимал нитроглицерин и не однажды, и трехчасовое ожидание – розыск багажа.) М.б. у него и депрессия в какой-то мере, уж очень ему не хотелось уезжать, из Иерусалима – особенно. Но, увы, у него амбиции – бытовые, не литературные, да и понятно – как-никак ему в будущем году – 80 лет. ‹…›
46
Дочь Сергея Макарова от первого брака.
47
Я радуюсь, когда теряю вещи,
Я всякий раз самозабвенно верю,
Что это случай ждал меня зловещий,
Но откупилась от него потерей.
Счастливица, я потеряла за год
Три пенсии, две сумки и колечко –
В награду лето, красное от ягод,
И прямо в лес зеленое крылечко.
Так что же я в малинник уронила?
И почему я задаю вопросы?
Чего ищу полмесяца уныло
В кустарнике, где торжествуют осы?
Счастливица, каких на свете мало,
Чей сон бывал, словно малина, сладок,
Я благовестный голос потеряла
И гнезда слов, и птичий их порядок.
1983
48
Стихотворения. – М.: Сов. писатель, 1991.
49
Брат по линии матери – Евгений (Джаник) Терегулов, композитор. Джаник был на год старше меня. С мамой у него были особые отношения, он и его жена Лида часто навещали ее в Переделкине, устраивали «шашлычную» во дворе, с Лидой они приезжали к нам в Иерусалим, катали маму по разным красивым местам и ресторанам. Джаник написал два романса на мамины стихи. В 2011 году Джаника не стало, и эту утрату мама переживала до самой смерти. Его книга «О забытых правилах в музыке барокко и классицизма» с портретом на обложке лежала у нее на столе.
