Читать книгу Буду твоей мечтой - Инна Разина - Страница 13

Увидев нас на пороге кабинета, следователь Сорокин скривился, будто лимон проглотил. Но все же взял себя в руки, растянул губы в улыбке и поздоровался:

– Алиса Витальевна, Павел Олегович, вчера только виделись. Чем обязан?

– Есть новости, – заявил мой спутник. И поведал немного исправленную версию нашего утра. Я посоветовала не признаваться, что мы сами настояли на разговоре с Катей. Мужчине и в прошлый раз не понравилась наша самодеятельность. Так что вводную часть мы подкорректировали: – Заезжал сегодня в лагерь забрать банковскую карту дочери и встретил ее подругу. Катя сообщила, что нашла записку Насти. Вот, возьмите, – протянул помятый лист следователю.

– Оочень интересно, – протянул тот, быстро пробежав глазами текст и изучив бумажку со всех сторон. Едва на зуб ее не попробовал. – Куда же, по мнению Хромовой, уехала ваша дочь?

– Ее версия звучит так: Настя влюбилась в мальчика из своего города. Узнала, что тот завел подружку. И отправилась проверить лично.

– Хм, – скептически поморщился Сорокин. – Что ж, может и так. В любом случае этот вариант мы проверим. Покажем фото девочки кассирам на вокзале. Посмотрим видео с камер. Ну и полицию в вашем родном городе предупредим. Сходят по месту прописки. Поспрашивают соседей, не видели ли кого. Другие версии тоже продолжаем отрабатывать.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, внутренне я удивилась. Утаить полученные от Кати сведения было нельзя. Никогда не знаешь, что сработает в поисках. Но мучило подозрение, что следователь с энтузиазмом ухватится за новые факты. Типа, малолетняя дурочка сбежала сама. Никакого криминала, просто плохое воспитание. Кажется, мужчину я недооценила. Пусть в прошлый раз он отнесся ко мне и моим показаниям с недоверием, работу свою все-таки знает. И сосредотачиваться на новой версии, как основной, вроде бы не собирается. Это радовало. Я решила воспользоваться удачей.

– В прошлый раз я упоминала имя Алик. Никого похожего в окружении Насти не нашли? – спросила аккуратно, без наезда.

– В прошлый раз вы упоминали два имени: Алик и Слава, если не ошибаюсь, – ядовито отозвался Сорокин. И мне сразу захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым. Зря я обрадовалась его вменяемости. – На каком основании отдаете предпочтение первому?

– Никому не отдаю. Проверять нужно обоих, – ответила резче, чем нужно. Сложно сдерживаться, когда твои подсказки так явно игнорируют.

– А вы вообще уверены в имени?

– Уверена. Девочки называли именно его. Я отлично помню.

– И все же подростка с таким именем в нынешнюю смену в лагере нет. Мы уже получили данные. А Хромова, как вы сами только что рассказали, утверждает, что этот парень не местный. Если он вообще существует. В любом случае, проверять это – наша задача. А ваша, Алиса Витальевна – отдыхать. Кажется, в вашем душевном состоянии это самое важное, – мужчина посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд из добродушно-язвительного стал острым и холодным. Словно до сих пор он со мной играл, а сейчас отбросил игры в сторону. Показал, что успел все обо мне выяснить. От его слов и этого взгляда я будто нырнула в ледяную прорубь. Сердце замерло, а потом часто забилось. В груди разлилась привычная боль, а ведь в последние дни она немного отступила. Снова стало трудно дышать. Первое время после несчастного случая у меня случались панические атаки.

Следователь продолжал внимательно меня разглядывать. Ждал, что сорвусь? Проверял вменяемость? Что ему успели рассказать? Медицинская тайна у нас еще существует? А дальше я удивилась еще сильнее. Но на этот раз приятно. Потому что почувствовала, как мои ледяные пальцы сжала теплая мужская ладонь. Павел сильнее обхватил мою руку и холодно произнес:

– Мы сюда пришли не наше душевное состояние проверять. Идеи Алисы вполне дельные.

– Я уже просил эти ваши идеи придержать. И дать нам возможность нормально работать, – переключил на него внимание Сорокин.

– А мы и не мешаем. Только результатов пока нет. Вы не хуже меня знаете, что в пропаже детей самый важные – первые часы. Они уже прошли, – сказав это, Павел сцепил челюсти. Лоб снова прорезала глубокая морщина. На секунду его внутреннее состояние взяло верх над привычной сдержанностью. И я в очередной раз убедилась, насколько ему сейчас тяжело. – К тому же допрос Кати Хромовой ваши люди явно провели поверхностно. Иначе вокзалы вы бы проверяли уже вчера.

Я заметила, как перекосилось лицо следователя, и испытала злую радость. Не только он умеет давить на больное. Пусть теперь получает обратку. В результате с мужчиной мы расстались еще холоднее, чем вчера. Зато к своему спутнику я почувствовала уважение и благодарность. И не стала это скрывать.

– Спасибо, – сказала, бросив на него признательный взгляд. Павел пожал плечами и пояснил:

– Не обращай внимание. Обычный мужской шовинизм и нелюбовь к дилетантам. При этом всегда забывают, что именно дилетанты сделали кучу открытий во многих областях.

– Ты тоже подвержен шовинизму? – уточнила. Надо же знать, к чему готовиться.

– Не без этого, – усмехнулся Павел.

Мы загрузились в машину и поехали в сторону моего отеля. Когда до него осталось совсем немного, у моего спутника зазвонил телефон. Он ответил на звонок и почти сразу резко затормозил, включив аварийку. К счастью, нам в зад никто не въехал. Хотя негодующие сигналы клаксонов с улицы понеслись. Но я не обратила на них внимание, впечатлившись мгновенно изменившимся лицом Павла. Сейчас на нем читалась острая тревога и нервное возбуждение. Но когда он ответил собеседнику, его голос звучал хоть и требовательно, но мягко:

– Настя, дочка! Где ты?! Откуда звонишь? Скажи мне, я сразу тебя заберу!