Читать книгу Азбука спасения. Том 32 - Инок Никодим - Страница 34

Вожделевающим совершенства надлежит сохранять все заповеди

Порок есть болезнь души, и заблуждение – утрата истины. И весьма многие из людей, недугуя сим, объявляют себя здоровыми, и у многих заслуживают похвалу. Ибо если душа не уврачуется от порока и не будет приведена в естественное здравие, в каком создана, чтобы родиться от духовного здравия, человеку невозможно вожделевать сверхъестественных даров духа, потому что душа, пока болезнует страстями, не ощущает чувством своим духовного и не умеет вожделевать оного, вожделевает же только по слуху ушей и по писаниям. Справедливо, наконец, сказал я и выше, что вожделевающим совершенства надлежит сохранять все заповеди, потому что сокровенное делание заповедей врачует душевную силу. И сие произошло не просто и как ни есть. Ибо написано, что без кровопролития не бывает оставления (Евр.9:22).

Но первоначально естество наше в вочеловечении Христовом прияло обновление и приобщилось Христову страданию и смерти, и потом, по обновлении излиянием крови, обновилось и освятилось естество наше и соделалось способным к принятию заповедей новых и совершенных. А если бы заповеди сии даны были людям до излияния крови, до обновления и освящения естества нашего, то, может быть, и самые новые заповеди, подобно заповедям древним, отсекали бы только порок в душе, но не могли бы истребить в душе самый корень порока. Ныне же не так, напротив того, последовавшее сокровенное делание и заповеди новые и духовные, которые душа хранит, имея в виду страх Божий, обновляют и освящают душу и сокровенно врачуют все члены ее. Ибо явно для всех, какую страсть безмолвно в душе исцеляет каждая заповедь, и действенность их ощутительна и врачующему, и врачуемому, как было и с кровоточивой женою.

Знаешь, возлюбленный, что если не будет исцелена страстная часть души, не обновится, не освятится в тайне, не будет связана житием духовным, то душа не приобретет здравия и не освободится от того, чтобы не печалило ее встречающееся ей в твари. И исцеление сие может совершиться по благодати, как было с блаженными апостолами, потому что они верою усовершились в любви Христовой. А иногда бывает, что душа приобретает здравие законно.

Ибо кто деланием заповедей и трудными делами истинного жития препобедил страсти, тот пусть знает, что законно приобрел он душевное здравие, и отдоен млеком вне овеществления мира сего, и отсек в себе прежний свой нрав, и возрожден, как и первоначально, в духовном и по благодати, как приобретший понятия внутреннего человека, стал видим в области Духа, и приял его в себя мир новый, несложный.

Когда же ум обновлен и сердце освящено, тогда все возникающие в нем понятия возбуждаются сообразно с естеством того мира, в который вступает он. Сперва возбуждается в нем любовь к Божественному, и вожделевает он общения с Ангелами и откровения таин духовного ведения; ум его ощущает духовное ведение тварей, и воссиявает в нем созерцание таин Святой Троицы, также таин достопоклоняемого ради нас Домостроительства, и потом всецело входит в единение с ведением надежды будущего.

Наконец, из того, что написал я тебе, уразумей состояние свое. Если бы душа, когда заключена в области страстей, могла истинно возлюбить Бога, то не имела бы большой нужды спрашивать и дознавать о таинствах мира духовного. Но явно, что обучение и ведение при страстях не приносят пользы и недостаточны к тому, чтобы отверзть дверь, заключенную пред лицем чистоты. Если же отъяты будут от души страсти, то ум просвещается, и поставляется в чистом месте естества, и не имеет нужды в вопросах, потому что ясно видит блага, обретаемые на своем месте.

Ибо, как внешние наши чувства не вследствие обучения и вопросов ощущают соприкосновенные им естества и вещи, но каждое чувство естественно, а не с помощию вопросов, ощущает встречающуюся ему вещь (потому что нет учения посредствующего между ощущающим и ощущаемым, слепому, сколько ни говори о славе солнца и луны, о сонме звезд, о блеске драгоценных вещей, – и приемлет, и судит, и представляет себе красоту, какую имеют они, только по названию, знание же и рассуждение его далеки от удовольствия, доставляемого самым видением), так, подобным сему образом, представляй себе о созерцании духовном.

Ибо ум, прозирающий в сокровенные тайны Духа, если он в своем естественном здравии вполне созерцает славу Христову, и не спрашивает, и не учится, но наслаждается тайнами нового мира, превыше свободы воли, соразмерно горячности веры и надежды на Христа, как написал блаженный Павел: еже видим, что и уповаем? Терпением ждем (Рим.8:25).

Вопрос. Должно ли сохранять все заповеди Господни, и есть ли способ спастися не сохраняющему их?

Ответ. И об этом, как мне кажется, нет нужды кому-либо и спрашивать. Ибо хотя заповедей и много, однако же необходимо сохранять их. В противном случае Спасителю не нужно было бы и давать их, потому что Владыка, как думаю, ничего не сказал и не сделал излишнего, на что не было бы причины и в чем не имелось бы нужды. И целию пришествия Его, когда дал нам животворящие заповеди Свои как очистительные врачевства в нашем страстном состоянии, было то, чтобы очистить душу от повреждения, произведенного первым преступлением, и восстановить ее в первобытное ее состояние.

Что врачевства для больного тела, то заповеди для страстной души. И явно, что заповеди постановлены вопреки страстям, для уврачевания преступной души, как ясно говорит Господь ученикам Своим: Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя; а любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам. …И к нему приидем, и обитель у него сотворим (Ин.14:21,23); и еще: О сем разумеет мир, яко Мои ученицы есте, аще любите друг друга (Ин.13:35). Ясно же, что любовь может быть приобретена при душевном здравии, а душа, не сохранившая заповедей, не есть здравая.

Ибо богатому, вопросившему Господа, как живот вечный наследую (Лк.10:25), Господь ясно сказал: сохрани заповеди. И когда богатый спросил: какие заповеди? – во-первых, повелел ему удерживаться от худых дел и тем напомнил о заповедях естественных. Когда же домогался узнать еще больше, сказал ему: Аще хощеши совершен быти, продаждь имение твое и даждь нищим, и возьми крест свой, и гряди в след Мене (Мф.19:21). А это значит: умри для всего, что имеешь у себя, потом живи во Мне, изыди из ветхого мира страстей и потом вступи в новый мир духа; возьми и совлекись ведения человеческих способов и ухищрений и потом облекись в простое ведение истины.

Ибо Господь, сказав: возми крест свой (Мф.16:24), научил тем человека умереть для всего в мире. И когда умертвил он в себе ветхого человека, или страсти, тогда сказал ему: гряди в след Мене. Ветхому человеку невозможно ходить путем Христовым, как сказал блаженный Павел: …яко плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут, ниже тление нетления наследствует (1Кор.15:50); и еще: совлекитесь ветхаго человека, тлеющаго в похотех, и тогда возможете облечься в нового, обновляемого познанием уподобления Сотворшему его (Еф.4:22,23); и еще: …мудрование перстное вражда на Бога: закону бо Божию не покаряется, ниже бо может.

Ибо сущии во плоти плотское мудрствуют и Богу угодити духовным мудрствованием не могут (Рим.8:7,8). Ты же, святый, если любишь чистоту сердца и сказанное тобою духовное мудрствование, то прилепись к Владычним заповедям, как сказал Владыка наш: …аще любиши внити в живот, сохрани заповеди (Мф.19:17) из любви к Давшему их, а не из страха или за воздаяние награды. Ибо услаждение, сокрытое в правде, вкушаем не тогда, как делаем правду, но когда любовь к правде снедает сердце наше, и соделываемся грешниками не тогда, как сделаем грех, но когда не возненавидим его и не раскаемся в нем. И не говорю, чтобы кто-либо из древних или из людей последних времен не хранил заповедей и достиг чистоты сердца, сподобился духовного созерцания, напротив того, как мне кажется, кто не сохранил заповедей и не шествовал по следам блаженных апостолов, тот недостоин именоваться святым.

Блаженный Василий и блаженные Григории, о которых сказал ты, что были любителями пустыни, столпами и светом Церкви и восхваляли безмолвие, пришли в безмолвие не тогда, как не упражнялись в делании заповедей, но жили сперва в мире и хранили заповеди, какие должно было хранить живущим в обществе, и потом пришли в душевную чистоту и сподобились духовного созерцания. Действительно, я уверен, что, когда жили они в городах, принимали странных, посещали больных, одевали нагих, умывали ноги трудящихся, и если кто поял их поприще едино, шли с ним два (Мф.5:41). И когда сохранили заповеди, потребные в жизни общественной, и ум их начал ощущать первоначальную непоколебимость, Божественные и таинственные созерцания, тогда поспешили они и вышли в пустынное безмолвие, и с сего времени пребывали с внутренним своим человеком, почему соделались умозрителями и пребыли в духовном созерцании, пока не призваны благодатию соделаться пастырями Церкви Христовой.

В рассуждении же сказанного тобою, что великий Василий иногда хвалил жизнь общественную, а иногда отшельничество, замечу, что истинно рачительные двумя способами приобретают себе пользу, каждый по мере сил, по тому различию и по той цели, какую предположил он в себе. Ибо в сожительстве со многими иногда бывает польза сильным, а иногда и немощным, а то же самое бывает и в пустыне. Кто достиг душевного здравия, у кого ум срастворен духом и кто умертвил себя для жития человеческого, тому общежитие со многими не бывает вредным, если трезвится он в делах своих. И он, поелику призван на то Богом, пусть не только сам получает пользу, но пользует и других именем прочих отцов. Но и немощному, которому нужно еще возрастать, питаясь млеком заповедей, полезно также сожительство со многими, пока не обучится, не образуется, не постраждет от искушений, не будет падать и в большем числе случаев восставать и не приобретет душевного здравия.

Нет младенца, которого не питали бы потоками молока, и ни один монах, не быв воскормлен млеком заповедей, не преуспел, не препобедил страстей и не сподобился чистоты. А подобным образом и пустыня, как сказали мы, иногда полезна немощным и спасающимся бегством, а иногда и сильным: и первым, чтобы в них к разжжению и возрастанию страстей не заготовлялось того, что служит им пищею, а сильным – когда они окружены питающим страсти и сретили брани лукавого. Действительно, как сказал ты, пустыня усыпляет страсти. Но от человека требуется не это одно – усыпить свои страсти, а и то, чтобы искоренить их, то есть преодолеть их, когда будут против нас упорствовать. Страсти же усыпленные пробуждаются, как скоро встречается причина прийти им в деятельность.

А как дознать тебе, говоришь ты, что не одна пустыня усыпляет страсти? Заметь, что во время болезни и великой немощи страсти несильно нападают на нас. И не это только, но даже нередко усыпляют они одна другую, когда одна другой уступают место. Ибо страсть тщеславия заставляет уступить ей место блудную страсть, и опять, страсть блудная укрощает страсть честолюбия. Не потому уже только будем желать пустыни, что усыпляет она страсти, но пожелаем, чтобы, при недостатке чувственного и в удалении от всех, умудриться нам в ней и чтобы обновился в нас внутренний, духовный о Христе человек, чтобы на всякий час быть нам наблюдателями над самими собою и чтобы ум наш соделался бодрственным и охранял себя ежечасно, и не похищалось у него памятование надежды его.