Читать книгу Азбука спасения. Том 45 - Инок Никодим - Страница 6

Апостол Павел

Чтобы вы могли постигнуть что широта и долгота, и глубина и высота…

Для сего преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею. А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь (Еф.3:14—21).

Преподобный Симеон Новый Богослов

Любовь настолько выше всего

Иметь любовь – выше, нежели говорить языками ангельскими и всеми человеческими, иметь всю веру, так что и горы переставлять, обладать всяким ведением и знать глубину таинств, расточить все богатство и самому сделаться нищим и даже тело предать за Христа на сожжение (1Кор.13:1—3). Любовь настолько выше всего этого, что без нее ни одна из этих добродетелей, ни все они вместе совершенно не принесут никакой пользы стяжавшему их.

Преподобный Никита Стифат

Те, которые через добродетель достигли до созерцания славы Божией

Вводимым в жизнь добродетельную к исполнению заповедей и избежанию грехов содействует страх мучений вечных. Тем же, которые через добродетель достигли до созерцания славы Божией, – иной, подобно тому, сопутствует страх, крайне страшный им из любви к Богу, страх чистый, который и содействует им к неуклонному пребыванию в любви Божией, так как они боятся страшного от нее поскользновения. Первым, когда они падают, уклоняясь от своей цели, и потом, раскаиваясь, тотчас встают, сопутствует первый страх с благими надеждами, а за вторыми, по зависти диавола погрешившими падением с высоты созерцания славы Божией, не тотчас последует второй страх, но их приемлет мгла некая и тьма осязаемая, полная малодушия, скорбения и горести с первым страхом мук. И если бы Господь Саваоф не сокращал оных дней такого нестерпимого скорбения, то не спасся бы никто из падающих сим образом.

Как бы не ниспасть с таковой высоты любви…

Начавший страхом суда и преуспевающий в очищении сердца слезами покаяния, исполняется, во-первых, премудростью, так как страх начало ее есть, по реченному (Притч.1:7); потом разумом вместе и с советом, помощью которого избирает себе душеспасительные преднамерения. Сего же достигший, через исполнение заповедей, восходит он к ведению сущего и получает точнейшее ведение Божеских и человеческих вещей, а от сего, соделавшись весь жилищем благочестия, восходит в вышний град любви и является совершенным, и тотчас чистый страх – дар Духа приемлет его, чтобы хранить положенное внутрь его сокровище Царствия Небесного. Сей страх, будучи крайне спасителен, того, кто достиг высоты любви, делает трепещущим и на всякий подвиг готовым из боязни, как бы не ниспасть с таковой высоты любви, и не быть опять ввержену в ужас мук.

Святитель Григорий Нисский

Они… вознеслись на высоту божественных дарований

Итак, чтобы душа наша могла свободно и беспрепятственно стремиться к божественному и блаженному наслаждению, она не должна обращаться ни к чему земному и принимать участия в тех мнимых удовольствиях, которые дозволяются брачной жизнью, но всю силу любви от плотских предметов должна обратить к созерцанию умственной и невещественной красоты. Для достижения такого расположения души и было изобретено телесное девство: оно достигает того, что душа совершенно забывает о естественных страстных движениях и не помнит их, не имея никакой необходимости заниматься удовлетворением низких потребностей плоти.

Ибо, освободившись однажды от этих обязанностей, она уже не подвергается опасности, что по привычке, мало-помалу снисходя к удовольствиям, кажущимся дозволенными законом природы, она отвратится от цели и останется в неведении того божественного и нетленного наслаждения, которого по природе свойственно достигнуть лишь чистому сердцу при содействии господственного начала в нас ума.

Поэтому, мне кажется, и великий между пророками Илия, и тот, кто духом и силою Илииною (Лк.1:17) после него явился и жил на земле, которого болий никтоже в рожденных женами (Лк.7:28) (хотя история иносказательно повествует о них и нечто другое), жизнью своей учат, прежде всего, тому, чтобы тот, кто упражняется в созерцании невидимого, удалялся мира, не следуя ему, дабы, увлекшись обольщениями, происходящими от чувств, не допустить какого-нибудь смешения и заблуждения в суждении об истинном благе. Ибо оба они с ранней юности стали чужды человеческой жизни и поставили себя как бы выше природы, презрев обычную и дозволенную заботливость о пище и питии, и проводя жизнь в пустыне, так что и слух их был удален от шума, и зрение от всего отвлекающего, и вкус остался простым и неприхотливым, потому что потребность в пище и питье оба удовлетворяли, чем случится. Оттого вдали от мирского шума они и достигли великой тишины и спокойствия и вознеслись на ту высоту божественных дарований, о какой относительно их обоих упоминает Писание.

Ибо Илия, будучи поставлен как бы хранителем даров Божиих, имел во власти управление небом и мог затворять (1Цар.17:1; 18:41—45) его для согрешающих и отверзать для кающихся. Об Иоанне же история не говорит, чтобы он сотворил какое-нибудь подобное чудо, но Видящий сокровенное засвидетельствовал, что дарований у него было лишше, чем у любого другого пророка (Мф.11:9; Лк.7:26). Может быть, потому оба они и достигли такой высоты, что любовь свою, чистую и отрешенную от всякого пристрастия к вещам, от начала и до конца жизни посвятили Господу, не отвлекаясь ни привязанностью к детям, ни заботой о жене, ни какими-то другими человеческими делами. Даже «попечение» о ежедневном необходимом пропитании (Мф.6:31) считали они для себя неподобающим и, отвергнув всякую роскошь в одежде, пользовались, чем придется, одеваясь один в козьи кожи (Евр.11:37), а другой во власы верблюжьи (Мф.3:4; Мк.1:6).

Думаю, они не достигли бы своего величия, если бы позволили себе расслабляться в страстных плотских удовольствиях брака. И написано это было не просто так, но, как говорит апостол, в научение наше (1Кор.10:11), дабы мы по их образу жизни направляли и свою жизнь. Итак, чему же учимся от них? Тому, чтобы желающий единения с Богом, по подобию святых этих мужей, ни к каким житейским предметам не привязывался мыслью: ибо тому, чей разум развлекается многим, невозможно преуспеть в познании Бога и в любви к Нему.

Преподобный Кассиан Римлянин

По каким степеням можно восходить на высоту любви…?

Один Бог творит все благое не из побуждений какого-либо страха или воздаяния, но по одной Своей благости. Вся содела Господь Себе ради», – говорит Соломон (Притч.16:4), то есть ради благости Своей Он обильно изливает всякие блага на достойных и недостойных, поелику не может быть ни огорчен обидами, ни раздражен беззакониями людей, как вечно совершенная и по природе Своей неизменяемая благость. Посему, кто стремится к совершенству, тот с первой степени страха, собственно называемого рабским, по словам Господа: егда сотворите вся поведенная вам, глаголите, яко раби неключими есмы (Лк.17:10), – должен постепенно восходить на стезю надежды.

Здесь человек уподобляется уже не рабу, а наемнику, ибо действует в ожидании будущего воздаяния. Уверенный в прощении грехов своих, он уже не страшится наказания за них, а сознавая в себе добрые дела, думает получить за них милостивую награду. Но, несмотря на то, он еще не имеет в себе такого расположения, какое прилично сыну, который, в полном уповании на отеческое благоволение к себе, не сомневается усвоять себе все, что принадлежит отцу.

Так распутный тот юноша, который, расточив имение отца своего, с тем вместе утратил и имя сына, не смеет даже помыслить о своем сыновнем состоянии, когда говорит: уже несмь достоин нарещися сын твой (Лк.15:21). Ибо после тех рожец, яже ядяху свиния, – и которыми никтоже даяше ему насытити чрево свое (Лк.15:16), то есть после гнусной пищи пороков, когда он пришел в себя и поражен был спасительным страхом, начал ужасаться этой свиной нечистоты и мучений жестокого голода, он стал уже как раб, который, потом помышляя о награде, уже желает быть в числе наемников. Колико наемником отца моего, — говорит он, – избывают хлебы, аз же гладом гиблю! Востав иду ко отцу моему и реку ему: отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоин нарещися сын твой: сотвори мя яко единаго от наемник твоих.

Преподобный Макарий Оптинский

Видите ли, какая высота заключается в любви!

Предложу вам и о любви слово. Господь наш Иисус Христос открыл нам, в чем состоит любовь Божия: любяй Мя заповеди Моя соблюдает (Ин.14:21). Посему, когда мы преступаем заповеди Божии, то уже нет в нас любви Божией, святой же апостол Павел объявил свойства любви в 1 Послании к Коринфянам (13:4—8). Видите ли, какая высота заключается в любви! Но она еще сопряжена и с глубоким смирением, которое укрепляет ее и делает непадательною. Оно не видит ничего, что бы ни делала любовь доброго, но все только зрит свои недостатки, а не ближних. Не знаю, поняли ли вы теперь, что вы обольстились, видя в себе любовь и прочие описанные вами добрые качества?