Читать книгу Марк 3. Примарат Фортис - Иоанн Афанасьев - Страница 1

Кругом был камень. Насколько хватало взгляда. Изломанные серо-черные линии, присыпанные красноватым песком, расходились в разные стороны и терялись за горизонтом. На этом фоне резко выделялись хаотично расположенные возвышения. На вид эти кучи состояли из нагромождения больших камней, щебня, каменной крошки. Больше всего они были похожи на термитники. Но они не были идеально круглыми. В одном месте на каждом образовании была щель, углубление, как вырезанный кусок торта. Этими прорехами все кучи были обращены в одну сторону. Именно в таком углублении и спряталась Дарья от нестерпимо режущего глаза огромного красного светила. Его диск медленно опускался, расплываясь по горизонту розовыми и фиолетовыми градиентами. Но не закат волновал Дарью. Ещё буквально пару минут назад она нежилась на ласковом песке аравийского пляжа, который её родители подарили ей на двадцатилетие. Частный пляж, роботы-слуги, никаких людей, никакой одежды. И вдруг она лежит на холодных камнях неизвестно где, голая, с залитой кровью головой. Увидев углубление в большой каменной куче, Дарья инстинктивно спряталась в нём, вжалась в холодные острые камни и закрыла глаза в надежде, что это лишь сон, кошмар, вызванный солнечным ударом или выпитым алкоголем. Сейчас слуги разбудят её, и всё будет хорошо. Но кошмар не прекращался.

Через какое-то время первый шок стал проходить и вернулась способность трезво мыслить. Отчасти этому способствовала пульсирующая боль в голове и нарастающий холодный ветер, колючими струями впивающийся в голое тело. Изредка его порывы набрасывали на белоснежную кожу девушки серо-красные острые песчинки и мелкие камушки. Ветер дул с противоположной закату стороны и не предвещал ничего хорошего. Ощупав голову, Дарья обнаружила, что там не хватает куска кожи вместе с волосами. Дотрагиваться до лишённой кожи головы было больно и неприятно до ощущения мерзости. Наверное, подумала Дарья, со стороны это выглядит так, будто кто-то срезал скальп, как это делали тысячи лет назад первобытные жители мексиканских штатов. Срез был ровным, насколько она могла понять на ощупь, но крови было много. Она пропитала все волосы, которые слиплись в сосульки и сочились капля за каплей. Кровь стекала по коже, капала на камни и затекала в трещины между ними.

Незнакомая звезда, медленно уходившая за край, указывала на то, что Дарья оказалась на другой планете, в незнакомой системе. На Марсе, Луне и, тем более, на Земле не существовало таких пейзажей. И Солнце не могло выглядеть так, даже во время каких-либо атмосферных возмущений. Ни одна из известных Дарье заселенных и терраформированных новых территорий не были похожи на окружавший её мир. Между тем, атмосфера была пригодной для дыхания, температура более-менее комфортной для жизни. По крайней мере, если у вас есть одежда и жилище. Закат угасал, красиво пуская вверх последние красно-оранжевые лучи, неизбежно уступавшие место ночной тьме. Одновременно с наступлением ночи усиливался и ветер, как будто звезда забирала с собой всю тёплую и уютную атмосферу, оставляя безжизненный холод открытого космоса. Ощущение страха усиливалось постепенно появляющимися звездами в незнакомых созвездиях.

Дарья замерзала. Кожа покрылась пупырышками, соски затвердели, изо рта вырывался белый пар. Еще сильнее ветер ощущался на открытой ране – как будто сотни иголок кололи обнажённые нервные окончания. Наступившие сумерки давали надежду попробовать разглядеть хотя бы далекий огонек, который мог означать присутствие человека. Но нет – кругом острые скалы, темнота, холод и каменные “термитники”. И тут Дарья почувствовала гул и вибрацию, казалось, что источник находился где-то под поверхностью. Вибрация нарастала, со склонов кучек стали осыпаться камни – что-то поднималось оттуда, снизу.

Подземные звуки усиливались, поверхность буквально дрожала. Выросшему в цивилизованном благодатном мире человеку, в голову сразу приходит технократическая причина такого явления. Но мелькнувшая у Дарьи надежда ужасным образом исчезла. Поверхность вокруг её убежища как будто лопнула изнутри, извергнув обломки скал и песчаную пыль. Из центра каждого взрыва буквально выпрыгнули толстые чешуйчатые змеи с лапами и огромными когтями. Пыль быстро оседала в не слишком плотной атмосфере, и Дарья увидела новые каменные конусы, похожие на маленькие вулканы, из верхней части которых вился толи дым, толи пар. Появившиеся животные были размером с крупную собаку, но казались ещё больше. Ближайшее из них кинулось на Дарью, схватило лапами, впившись в ногу толстыми когтями, и потащило к “термитнику”, из которой оно только что выпрыгнуло. Острые камни обдирали голую кожу, но от ужаса происходящего Дарья ничего не чувствовала, ничего не могла делать. Страх сковал её. Краем сознания она почувствовала, что обмочилась. Ей показалось что тварь, которая ловко извиваясь тащила её, принюхалась к новому запаху и вроде даже удовлетворённо захрюкала. Как в замедленном кино, Дарья будто со стороны видела, что чудовище тащит её к себе в нору. Дымящаяся испарениями дыра была всё ближе, и скоро она станет могилой. Девушке показалось, что она чувствует зловоние, исходящее из недр земли вместе с паром.

Внезапно второе существо прыгнуло в их сторону и вцепилось Дарье в другую ногу. Брызнула кровь, от которой, похоже, оживились и другие особи, до этого ползающие поодаль. Первый хозяин добычи не захотел мириться с потерей. Он глубже вонзил в бедро девушки свои когти, подтянул к пасти и захлопнул её с громким хрустом ломающихся костей, перекусив колено. Второй охотник дёрнул Дарью за другую ногу в противоположную сторону. Острый камень вонзился в раскрывшуюся промежность, и тут Дарья закричала. Одновременно с этим свет померк в её глазах. Последней мыслью была благодарность Смерти, которая, похоже, соизволила наконец прийти чтобы избавить Дарью от пытки быть погребённой и съеденной заживо.

На сорок шестом участке что-то случилось. Сначала датчики на довольно обширной площади зафиксировали массовое присутствие зук. Судя по всему, они, непонятно зачем, целой стаей быстро выкапывались на поверхность, издавая характерную низкочастотную амплитуду. Затем раздался резкий свист зашкаливших сенсоров, и наконец наступила тишина из-за отключившейся системы акустического слежения. Скорее всего, конечно, одно из животных опять вылезло прямо в прибор и повредило его, а то и сгрызло вместе с камнями. Но что бы это не было – надо проверить и восстановить мониторинг участка. Скоро ночь, и местное лето уже на исходе – потеплеет не скоро. Лучше слетать сейчас, пока ещё не так холодно.

Коптер отлично компенсировал усиливающийся северный ветер и летел прямиком в сорок шестой квадрат. Всего только месяц назад Марку пришлось бы вручную корректировать полёт, теребя джойстик и терпеть болтанку от борьбы ветра с двигателями коптера. Но новая прошивка наконец-то вправила ему “мозги”, и он научился нормально летать. Не прошло и пяти лет. Бортовой сканер не показал какой-либо “кротиной” активности под поверхностью на пути полета. Такое же затишье Марк увидел и на месте происшествия, хотя только час назад тут всё кишело тварями, если верить стационарным приборам.

Марк обнаружил необычно частые “кротовьи” кучи неподалеку от места установки неисправного датчика. Стая выкопалась и закопалась обратно. Странно, что места выхода не везде совпадают с местами входа – это всегда видно по наличию или отсутствию характерного выреза на склоне холмика. Обычно зуки так себя не ведут. Коптер автоматически нашел подходящую ровную площадку и опустился на поверхность. В открывшуюся дверь кабины ворвался морозный ветер, который заставил Марка до конца застегнуть комбинезон и опустить визор шлема. Ещё сверху он заметил необычное для этих мест неровное светлое пятно поверх темных скал и поспешил, прежде всего, к нему. Мобильный ультразвуковой датчик показал полное отсутствии хищников поблизости.

Пятно оказалось белым песком. Мелким, струящимся между пальцев, как вода. Он сыпался с перчаток, и его тут же подхватывал ветер, унося в сторону заката. Песок заполнял почти идеальную чашу, будто вырезанную в камне, метра четыре в диаметре. Марк мог поклясться, что на этой скалистой планете такого песка нет и быть не может. Максимум – красный, состоящий из окиси железа. Ветер неравномерно сдувал песок, образуя микро-дюны. Очередной его порыв, сдул часть песка с края и обнажил небольшой тёмный комочек, облепленный песчинками. Марк хотел поднять его, но тот рассыпался у него в руках, оставив на пальцах красный след. Это была кровь. В центре чаши под песком обнаружилась целая её лужа, присыпанная песком. Небольшой красный ручеёк стекал со скалы, но ветер снова и снова набрасывал чистые, белые песчинки, который на время скрывали кровь.

В паре десятков метров от песчаной россыпи Марк обнаружил полностью голую девушку. Её правая нога до колена включительно была искромсана буквально в лохмотья. Длинные куски ещё не остывшего мяса, от которых шел лёгкий пар, свисали с раздробленной кости. Ступни не было вовсе. Вокруг разливалась огромная лужа крови, которая не спеша текла вниз, к песку. Но Марк удивился даже не тому, что на планете в радиусе восьми световых лет от которой нет ни единой человеческой души, кроме него и Фёдора, каким-то образом оказалась девушка без одежды, без корабля. Он удивился тому, что она всё ещё жива. Тело, там, где среди крови, многочисленных порезов, ссадин и налипшей грязи была видна кожа, было уже всё иссиня-белое от холода и кровопотери. Но сердце ещё билось – из разорванной бедренной артерии ленивыми толчками продолжали вытекать остатки жизни.

Для питерского рейнджера ситуация не была шокирующей. Их учили выживать любой ценой и спасать себя любыми средствами. Тем более, что в коптере всегда был наготове набор таких средств. Неизвестно, что заставило зук уйти, бросив жертву, но они вернутся. Они хорошо запомнили сладкий вкус человечины ещё со времен первой экспедиции и отлично различают запах крови на большом расстоянии даже под землей. Прямо как акулы. Они обязательно вернутся чтобы забрать свою добычу.

Марк перетянул бедро жгутом чуть выше оставшегося от ноги месива. Немного поколебавшись он отрезал уже бесполезные колено и берцовую кость с остатками мяса. Зуки все-таки получат немного свежей земной плоти. Завернутую в спасательное одеяло девушку Марку удалось быстро закрепить ремнями на пассажирском кресле в коптере. Одно время Славянский Союз Внеземной Недвижимости хотел отправлять рейнджеров с одноместными коптерами. Они легче, экономичнее, дешевле. Но их изготовитель, компания “Летающие Андроиды”, почуяв, что от них утекает миллиардная прибыль, убедили Всемирный Комитет по колонизации, что двухместный коптер лучше одноместного. Ведь рейнджеров на планете двое, и в случае чего им, возможно, придется улетать вместе. Наконец и у Марка появился пассажир.

В школе ренджеров новобранцев учат ещё серьёзнее, чем в армии. Каждый из них в итоге остается один на один не то чтобы с дикой природой, а вообще в незнакомом месте в галактических масштабах. И даже все самые современные средства жизнеобеспечения не спасут человека, если он не может сам сохранить себе жизнь любой ценой. Марку ещё повезло, что он пропал на терраформированную планету, а не в тесный герметичный ящик на угловатом астероиде. Хотя, смотря что назвать везением. Многие завидовали, что он едет на первую планету с развитой внеземной жизнью. Мелкое подобие мха, найденное на Мауне в системе Барнарда, быстро стало обыденной вещью. Хотя всего ещё пару тысяч лет назад ученые визжали от восторга, найдя бактерии на Европе, спутнике Юпитера. А тут целые высокоразвитые животные. Ну и что с того, что хищные и совместимые с земным метаболизмом. Какие перспективы открываются перед наукой, говорили они. Энтузиазм сильно утих, когда ни автоматическим зондам, ни рейнджерам не удалось узнать за более чем пятьдесят лет про этих животных ничего нового, кроме того, что они оказались рады новой форме жизни на их планете и с удовольствием её поедают.

В медицинском отсеке в своём бункере Марк возился с девушкой пять часов. В школе их учили основам хиругии, обработке ран, полевой ампутации, тренировали отличать вены от артерий, работать примитивными скальпелем и нитками. Марк отмыл тело, как мог, от крови и грязи, промыл каждую ранку, и, наконец, смог поподробнее разглядеть спасённую. Она была высокой и стройной – по крайней мере операционный стол она занимала почти по всей его длине. Марк плохо определял возраст, но он бы сказал, что она только-только перестала быть подростком. Он даже сначала смутился, решив, что она ещё несовершеннолетняя, обнаружив полное отсутствие оволосения на лобке и подмышках. Но потом успокоил себя тем, что половые признаки достаточно развиты, чтобы девушку можно было считать женщиной. У неё был тот тип лица, который раньше назывался восточным – суженные глаза, сильно выраженные скулы, небольшой симпатичный нос и пухлые губы. Длинные угольно-чёрные волосы с короткой чёлкой раньше, наверное, красиво обрамляющие овал лица, теперь лежали спутанными сосульками, все пропитанные кровью. Кожа девушки оставалась почти неестественно бледной, даже после того, как Марк согрел её и влил через вену два пакета плазмы. Возможно, виной был шок и сильная потеря крови, но Марку казалось, что девушка всегда была похожа на древние куклы из молочного фарфора, с такими же, как у неё, тонкими запястьями и лодыжками. Но большая, для такого телосложения, грудь с ярко розовыми сосками и широкие бёдра делали её, скорее, похожей на героиню мультфильмов, которые в огромном количестве производят киностудии Индокитайской республики и Японского королевства.

Помимо ампутированной ноги, на голове девушки обнаружился след от практически ювелирного скальпирования. Кожа была срезана как будто слайсером для колбасы, чуть-чуть была задета кость. Кожу и волосяной покров можно восстановить, но только не в условиях бункера на Лаппинкотте. Многочисленные порезы и рваные раны по всему телу потребовали от Марка всего его не ахти какого медицинского мастерства. Даже на практике в Петербурге он не накладывал столько швов, сколько за эти пять часов. Он ввёл девушке обезболивающее, сильный транквилизирующий наркотик и поставил капельницу с питательным раствором и успокоительным. Ближайшие сутки она будет спать.

Один из плюсов одинокой жизни на неизведанной планете – отсутствие жёсткого режима. Главное вовремя встречать транспорт, периодически отправлять отчеты на Землю, связываться со вторым рейнджером в другом полушарии. За всем остальным следит автоматика. Датчики в бункере, спутники на орбите круглосуточно следят за человеком и его биометрией по вшитым чипам. Если чип жизнедеятельности потух, автоматический зонд отправляется искать тело и доставляет его второму рейнджеру. Вскоре Земля узнаёт о недостаче и присылает нового добровольца.

После происшествия Марк сам проспал дольше обычного. Проведав, как там незнакомка, он позавтракал. На поверхности ещё царила ночь. Ночи тут длинные. Настроив адвизор на оповещение в случае активности в медицинском отсеке, Марк решил связаться с Фёдором – его коллегой, вторым рейнджером.

– Кто там, – ответил сонный Фёдор в окне видеосвязи.

– Привет, Джексон, – ответил Марк, – доброе утро!

– Я только лег. Ты просто так или надо что? – спросил Фёдор, устало потирая бородатое лицо.

– Не спится? Я проверил новую прошивку – летает отлично. Не ставил ещё?

– Ставил, но не проверял. Ты куда по ночам то полетел? По бабам опять что ли? – пошутил тот, не слишком тактично намекая на погибшую Джену.

– Ты не поверишь, но да, по бабам, – ответил Марк, решив пропустить мимо ушей издёвку Фёдора и не дать ему повода на дальнейшее развитие неприятной темы.

Фёдор Джексон последние десять лет был рейнджером на Эмерсоне в системе Барнарда. После того, как они там ошиблись с терраформированием и превратили планету в большое болото, Фёдор уволился из частной “Терра Вита Инкогнита” Славянской Федерации и перешёл в ДальКосмоРазведку. Опытный сотрудник всегда нужен, поэтому его приняли без вопросов. На Лаппинкотт он попросился сам, когда узнал, что тут нужен новый рейнджер после гибели Джены. Фёдор был действительно опытным и находчивым исследователем. Внешне он чем-то напоминал классического геолога со старых фотографий – борода, не большая, но довольно густая, всклокоченные вьющиеся волосы постоянно жирные от пота, которые он то и дело почёсывал. Трикотажный свитер, который он надевал под скафандр, висел на нём мешком, скрывая хорошо развитую мускулатуру. Он не любил коптеры, предпочитая роверы, если не надо было ехать слишком далеко. Чтобы зуки не нападали, прикрутил к колесам пустые железные канистры и накидал туда камней. Твари с крайне чувствительными ушами, способные слышать друг друга через породу на расстоянии сотен метров, в ужасе расползаются по самым глубоким норам, когда Фёдор мчится по планете на своей громыхающей таратайке.

Фёдор воспринял новость о незнакомке спокойно. В принципе, это не удивительно, рейнджеров учат быть отмороженными флегматиками. Эмоции могут стоить жизни.

– И что думаешь делать? – спросил он.

– Оповещу через курьера, пусть сами решают, – ответил Марк.

– Пока он слетает, пройдет месяца три. Тебе с ней жить придется.

– Ну это не самое худшее. Она симпатичная, – Марк посмотрел на соседний экран, где как раз было открыто окно с фотографиями девушки, которые он делал в процессе оказания помощи. – Фотографии в почте видел?

– Симпатичная, только пожёванная кротами. У тебя жизнеобеспечение не рассчитано на двоих. Я поделюсь, конечно, – кивнул Фёдор, – но нам тут до конца жизни сидеть. Глупо будет умереть от голода. Может, труповозкой?

“Труповозка” – это ласковое название корабля экстренной эвакуации с варп-двигателем. Он предназначен, преимущественно, для отправки тел погибших и не обладает особыми удобствами. Кроме того, прибыв на место он просто зависает в открытом космосе, приблизительно в районе Солнечной системы, и включает маяк. Теоретически, систему патрулируют, но на практике можно провисеть меж звёзд с месяц. Трупу всё равно, а живой пассажир может и не дождаться спасения.

– Не, боюсь безопасникам это не понравится. Всё-таки неведомая штука приключилась. Лучше её доставить гарантированно живой. Скоро “посылка” прилетит, на двоих хватит, а там, я надеюсь, они привезут дополнительный паёк, – сказал Марк.

– Не забудь им про это напомнить. Я тебе нужен? Могу приехать, – предложил Фёдор.

– Да в общем нет, но если хочешь – прилетай. У тебя ещё осталось?

Фёдор привез с Эмерсона Барнарда полезный опыт переделки штатного перегонного куба для биотоплива с метанола на этиловый спирт – самогон. Получается не слишком крепко и не слишком вкусно, но на случай острой необходимости вполне годится. В принципе, в арсенале рейнджера есть спирт для медицинских целей, есть даже целый набор наркотиков, но в первый добавляют рвотное, а наркотиками баловаться ни у кого даже мысли не возникает. Причем корпорации не то чтобы против алкоголя, в транспортах прилетает даже шампанское для нового года. Сам кодекс рейнджера не позволяет допускать подобные слабости. Все завязано на жизнь человека, которая условно бесценна, потому что обучение рейнджера стоит корпорациям как целый космический крейсер.

– Осталось немного. Нет повода не выпить. А может это у тебя галлюцинация от тоски? – улыбнулся Фёдор.

– Слишком правдоподобная галлюцинация. Меня как-то не слишком возбуждают девушки в виде порезанных кусков мяса вываленные в крови.

– Ты не романтик. Ладно, как “посылка” прилетит – приеду. Обсудим. До связи.

– До связи, – ответил Марк и закрыл коммуникатор.

Дарья почувствовала, что лежит на чём-то мягком, в тепле, в тишине. Пахло стерильностью и лекарствами. Сквозь закрытые веки пробивался яркий холодный свет. Она не помнила, что с ней произошло. Кажется, она видела какой-то страшный сон, скалы и хищники, которые кромсали её тело. Но теперь всё хорошо, она дома, на своей кровати. Только почему пахнет больницей? Дарья открыла глаза. Сотни ярких точек ослепили глаза и закружились в странном танце, отбрасывая разноцветные гало. Через несколько секунд зрение пришло в норму. Это была не её спальня. Серые стальные стены, серый потолок. Яркие точки по периметру медленно двигались то в одну сторону, то в другую, а если посмотреть в сторону, то на краю поля зрения начинали пульсировать и мелко дрожать. Дарья несколько минут с любопытством экспериментировала с этим световыми эффектами. Странным образом больше ничего не свете в этот момент её не интересовало. Только забавные и смешные точки яркого света. Наконец, эти смешные электрические светлячки ей наскучили и Дарье решила найти что-нибудь ещё поинтереснее. Встать с кровати и даже сесть ей не удалось. Получилось только чуть приподнять голову, при этом ей показалось, что в голове что-то перекатилось вперёд с последующим неприятным ощущением, будто там в пустоте черепной коробки болтается тяжелый шар.

Дарья увидела, что из вены левой руки торчит трубка капельницы, а всё предплечье забинтовано. На другой руке были наклеены медицинские повязки разных размеров и прикреплены датчики с проводами, уходящими куда-то назад, куда взгляд не дотягивался, как бы она не скашивала глаза. Дарья всё отчётливее вспоминала свой сон, страшных животных и постепенно зарождалось подозрение, что, возможно, все эти события всё-таки были в действительности – это объясняло, почему она оказалась в больнице. С другой стороны, ведь если всё закончилось, то и беспокоиться об этом не стоит. Приятное тепло и умиротворение растекалось по телу, внушало спокойствие и безразличие. “Я в тепле, обо мне позаботились, остальное не важно” – говорило ей подсознание, захватившее сейчас всю её голову, отодвинув рациональное мышление на задний план.

Дарья решила продолжить осмотр. Движения рук сильно затрудняли подключённые трубки и провода. Ей удалось ощупать голову – вместо волос слева была какая-то неровная упругая корка. Дарья попыталась скинуть одеяло, но руками это сделать не получилось, поэтому она стала стаскивать ногами. Вернее, ногой – правая почему-то не хотела слушаться. Сползающее одеяло постепенно открывало обклеенное повязками тело, обширные синяки на грудях и животе, большую гематому между ног, забинтованное левое бедро и отсутствующую правую ногу.

И всё-таки Марк решил отправить сообщение через варп-курьера. Девушке хоть и нужна была профессиональная помощь, как можно скорее, но в эвакуационной капсуле она её точно не получит. Он пошел в кабинет. На мониторе компьютера слежения опять висело сообщение об активности зук, на этот раз в сто втором квадрате. И не успел Марк просмотреть информацию с датчиков, как тут же выскочил новый алерт – сто четвёртый квадрат. Происходит что-то странное. Марку придется опять лететь, и его адвизор получил очередное задание – сообщать о событиях на компьютере слежения за поверхностью.

Едва отлетев от бункера, Марк сразу увидел на ультразвуковом сканере движение под поверхностью. Черные смазанные точки зук-выползней двигались в том же направлении, куда летел коптер Марка. И по мере приближения к цели их количество увеличивалось. Минут через тридцать впереди на навигаторе показался край сто второго квадрата. В свете прожектора Марк увидел облако пыли и зук, которые в огромном количестве быстро ползли, даже не зарываясь в камни. Часть чёрного потока сворачивала на запад к квадрату сто четыре. Коптер завис над точкой наибольшей “кротовьей” активности, но разглядеть подробности не представлялось возможным, даже не смотря на мощный поток воздуха от винтов коптера, почти развеявшего пыль. Судя по времени первого сообщения, с момента фиксации события прошло уже больше трёх универсальных часов. Понять, что тут произошло уже невозможно, поэтому лучше поспешить к следующей точке.

В квадрате сто четыре царил почти такой же хаос, как и в сто втором, но уже менее активный. Марк максимально снизил коптер, чтобы разогнать пыль и тварей. На камнях блестело темное пятно. Прерывистые размазанные следы от него расходились в разные стороны и заканчивались у нор. Яркий свет от нижних прожекторов коптера высветил истинный цвет пятна – кроваво красный. Если это тоже, что было в сорок шестом районе, то это просто чудо, что девушка выжила. Двум её возможным последователям повезло меньше. На сканере поверхности точки зук снова активизировались и начали движение ещё западнее, ещё ближе к границе полушария ответственности Марка. И почти одновременно пропиликал адвизор – активность в пограничном сто шестом квадрате.

На этот раз Марку удалось прилететь на место почти одновременно с основной массой “кротов”. Обычно они ведут стайный образ жизни, и не предпринимают ничего, пока не соберется достаточно большое их количество. Только после этого они начинают атаковать. Зуки ползли к небольшому холму. На его склонах периодически возникали новые холмики нор – выползни вылезали на поверхность, осматривались и продолжали путь, зарывшись обратно. На гладком плато на верхушке холма виднелась какая-то бесформенная пёстрая куча в большой луже крови, тонкие ручейки которой начинали медленно стекать по покатому склону возвышенности. Марк завис точно над объектом, снизил мощность винтов и увеличил обороты. В таком режиме обычно тихие электрические двигатели гудят наиболее сильно, но лопасти вращаются медленно и не устраивают торнадо на поверхности. Шум и ветер от коптера замедлил наступление зук и позволил Марку разглядеть находку. Это было тело.

Вернее, это были части тел. Срезанный по диагонали торс с выпавшими внутренностями, отдельно одна нога и три руки – одна целиком, и две обрубленных по предплечью. Торс был одет в черное обмундирование, то ли полицейского, то ли военного. Одна из рук была явно женская. Камеры коптера снимали постоянно. Марк нажал кнопку сохранения временного отрезка видеозаписи и сделал серию снимков с высоким разрешением. Собирать останки не было смысла – хранить их не где, да и пользы тоже не было никакой. Снимков вполне достаточно, а зуки позаботятся об остальном. Теперь это просто мясо, неизвестно как пролетевшее миллиарды километров и попавшее на Лаппинкотт.

На обратном пути Марк вернулся в сто четвертый и в сто второй квадраты и также сделал более точные снимки. В сто втором пыль почти скрыла следы, но пятно всё равно было ещё видно. Редкие зуки, опоздавшие к основному пиршеству, ползали по нему и слизывали уже запёкшуюся кровь. Учитывая высокое содержание железа на планете, человеческая кровь им тоже была по вкусу.

Учёные долго спорили, на чём основан метаболизм выползней и пришли к выводу, что у них есть что-то общее с древними земными протобактериями, которые использовали ферросинтез, то есть разлагали оксид железа, которого на Лаппинкотте ещё больше, чем на Земле. С другой стороны, зуки кислорододышащие животные, что противоречит этой теории, так как бактерии на земле как раз и вымерли после того, как наша планета насытилась кислородом.

Изучив карту с отмеченными на ней точками активности, Марк заметил, что происшествия были не только зафиксированы в соседних друг с другом квадратах, но и сами места появления тел были выстроены в ровную линию. Исключение составляла лишь первая точка с девушкой, которая располагалась сильно восточнее и немного южнее.

Вернувшись в бункер Марк первым делом попытался связаться с Фёдором, но тот не отвечал. Его маячок жизнедеятельности показывал активность, но определение местонахождения было заблокировано. “Что за секреты?” – подумал Марк, – “Странный он всё-таки”. Хотелось пить и выпить. Можно было разбавить спирт из аптечки, но тогда всё равно придется ходить половину дня с неприятным чувством тошноты. Придётся ограничиться просто соком. На кухне Марк решил себя побаловать не порошковым концентратом, а почти настоящим соком из маленькой баночки, которая придаёт напитку неповторимый вкус алюминия, консервантов, с легким оттенком того ананаса, который был изображен на картинке. Марк поудобнее устроился на сидушке, снял с руки адвизор и приготовился смаковать сок, подумывая, а не поесть ли ему. Раз уж решил пировать, то можно регидрировать пиццу. И тут он заметил, что на адвизоре горит пропущенное оповещение – активность в медицинском отсеке.

Марк тихо вошёл в свою маленькую больницу. Девушка лежала неподвижно, одеяло валялось на полу. Марк подошёл ближе с целью укрыть её снова, и в этот самый момент она повернула голову и посмотрела на него. Марку с самого начала было интересно, что она скажет. “Где я?”, “Кто вы?” или даже может “Кто я?” – эти шаблоны первыми лезут в голову самих пациентов и их спасителей. Но девушка либо не смотрела фильмы, либо находилась в сознании достаточно давно, чтобы первое любопытство и шок сменились более насущными вопросами. “Где туалет?” – спросила она. Её голос был сиплым, охрипшим. Возможно она простудилась, валяясь голая на холодных камнях, а может сорвала связки. Марк подозревал, что датчики могли зашкалить от её крика.

– У вас катетер, – ответил Марк. Он инстинктивно показал рукой туда, где была установлена трубка, но быстро отдёрнув её, когда понял, что это как-то не слишком тактично, когда она уже в сознании, – вы можете… прямо так… но если вы хотите… ну… то придется вставать. Переносного лотка у меня нет.

– Катетер не работает, я его вынула, – ответила девушка и закашлялась.

Марк проследил взглядом от мочеприёмника по свисающей с края койки трубке и обнаружил, что он забыл открыть зажим.

– Туалет там, – кивнул Марк в сторону двери в санузел, – но я не уверен… вы сможете встать? Как вы себя чувствуете?

– Странное ощущение, – девушка подняла руку и поводила ей перед собой в воздухе, – расслабленность, но в тоже время ничего не болит и чувствуется бодрость.

– Это от препаратов, – закивал Марк. – Там энергетики, обезболивающие, тоник, стимуляторы роста, экстермобиотики – целый коктейль. Сначала бодришься, зато потом будет похмелье. Но они лечат быстрее.

– Мне сложно терпеть, помогите, я попробую встать, – нетерпеливо прервала его рассказ незнакомка.

Марк помог девушке сесть. Он опустил кровать ниже, чтобы она могла достать ногами… ногой, до пола. Девушка оперлась на Марка и встала. Хоть она и была большей частью забинтована и обклеена заживляющими повязками, одежды на ней по-прежнему не было. Живая и в сознании она воспринималась Марком совершенно иначе. Раньше это было окровавленное тело, которое он зашивал и заклеивал, не обращая ни на что внимания. Теперь это была женщина, девушка, присутствие которой пробуждало условные рефлексы этикета и безусловную реакцию мужчины.

Они доковыляли до туалета, Марк помог девушке сесть и остался стоять рядом, готовый прийти на помощь. Девушка же расценила это иначе.

– Вы хотя-бы отвернитесь! – возмутилась она.

– Извините, – автоматически ответил Марк.

Они вернулись обратно, Марк помог ей лечь и снова укрыл медицинским покрывалом. Наступило молчание. Нужно было обсудить произошедшее, но оба не знали с чего начать. Марк перебирал варианты, но в голову лезли опять стандартные шаблоны. Одиночество накладывает свой отпечаток – перестаёшь уметь общаться с людьми.

– Где я? – она наконец задала этот вопрос. – Что с моей ногой?

– Выпейте воды, – посоветовал Марк. Девушка постоянно подкашливала, хотя хрипота постепенно проходила. Вы помните, что произошло? – спросил он, когда девушка попила.

Марк подкатил к кушетке стул и присел рядом.

– Я помню, что произошло, но не понимаю, что произошло. Эти твари, что это? Какая это была планета? Я на корабле? Вы – санитар?

Разум цеплялся за последнюю надежду, за понятные и знакомые сущности, соответствующие ситуации. Но Марк был вынужден её расстроить. Он даже осмотрел себя – стандартный рейнджерский комбинезон не первой свежести был мало чем похож на униформу больничного санитара. В лучшем случае – уборщик.

– Это планета Лаппинкотт в системе Лаланд, – ответил он. – Э-м-м… восемь с небольшим световых лет от Солнца. Твари – это местные зуки, каменные выползни. Они нападают на всё живое, особенно если чуют кровь. Они напали на вас, ногу спасать было бесполезно. Я – рейнджер, Марк Джон. Третий, – представился Марк и изобразил головой лёгкий поклон.

– Вы тут один?

– Да, рейнджеры всегда одни.

– А где ещё двое?

– Кто? – удивился Марк.

– Ну вы третий, где ещё двое?

– А, ну это… я в роду третий, как Ричард Третий. Второй – мой отец. Или вы… а, я понял, – Марк заметил, что девушка глуповато улыбалась. Похоже она ещё не совсем пришла в себя после шока и лекарств.

– Наверное, это тоже действие вашего коктейля, – сказала она вдруг серьёзно, – на самом деле всё совсем не весело. Вы знаете, что случилось, почему я здесь?

– Нет, не знаю, – покачал головой Марк. – Вы неизвестно как оказались в дальней системе, на ещё неосвоенной планете. Никакие корабли не прилетали и не садились. Чудо.

– Бред какой-то, – девушка мотнула головой, как бы пытаясь отогнать всё это нереальное происшествие, но тут же скорчила гримасу боли. – Чёрт, голова. Я была в Аравии, на пляже. А потом вдруг здесь.

– Лучше не делайте резких движений, – посоветовал Марк. – Аравия – это Земля? Это объясняет, откуда взялся песок.

– Песок? – удивилась девушка.

– Там, где вы… э… появились. Я нашел кучу белого песка.

– Ничего не понимаю. Это бесит. Как я могла сюда попасть? Никакой корабль точно не прилетал?

– Нет, у нас тут безлюдно, – подтвердил Марк, – корабль бы засекли компьютеры.

– Плохо, а телепортация? – предположила она.

– Это первое, что приходит в голову, если отбросить волшебство, – согласился Марк. – Но её, по сути, не существует. По крайней мере, это точно известно. Так что остаётся чудо.

– Боги, должно же быть какое-то объяснение! – взмолилась девушка.

– Наверняка оно есть, – согласился Марк, – но нам пока оно недоступно.

– Боги, что же делать? У вас есть корабль? – спросила она с надеждой.

– Ну формально есть, – пожал плечами Марк и отвёл взгляд, – но это плохая идея.

– Почему?

– Ну там всё сложно. Мы об этом поговорим. Вы всё равно пока не транспортабельны. Вы извините, я подумал, что если вы расскажите про себя, то может что-то подскажет нам ответы? – постарался сменить тему Марк.

– А я подумала, что возможно вы к этому причастны, и мне не стоит особо откровенничать, – она хотела сложить руки на груди, но трубки капельниц не позволили этого сделать, поэтому она снова спрятала их под покрывало. – Если у вас есть корабль – дайте его мне, отвезите меня в любую освоенную систему. Я заплачу, моя семья заплатит любую сумму, если дело в деньгах. Я не скажу ничего полиции, мы замнём дело. Не важно, какую роль в этом играете вы.

– Что вы имеете в виду? – удивился Марк.

– Вы сами знаете, – тон девушки становился всё резче и резче.

– Извините, но я не знаю, о чём речь.

– Ну тогда и от меня вы тоже ничего не узнаете, – бросила девушка.

– Как хотите, – вздохнул Марк. Он пытался держать себя в руках, но терпение заканчивалось – В любом случае, я, конечно, постараюсь вас отсюда отправить обратно. Просто с этим есть определённые сложности. Мне тут и так проблем хватает после вашего появления. Вода вон в той трубке, – показал он. – Если захотите есть или ещё раз пописать – жмите красную кнопку.

Марк развернулся и ушел, заперев за собой дверь лазарета. Затем он прошел в спальню и также запер дверь в общую с больничным модулем туалетную комнату. Искромсанные трупы, усталость, голод и одиночество сделали его раздражительным. Зря, конечно, он так психанул. Разговора не получилось, но это и не важно. Ему придётся ухаживать за девушкой минимум ближайшие три-четыре месяца, пока будет длиться полёт курьера. “А если будет капризничать, отправлю “труповозкой”, и пусть делает что хочет”, – решил он.

Курьером у рейнджеров называют сдвоенный модуль связи на автоматическом корабле с варп-двигателем. В начале освоения звёздной системы, когда туда отправляют первых разведчиков, такой корабль помещают на примерно равноудаленном расстоянии от всех планет над плоскостью эклиптики. Если рейнджеру необходимо связаться с командованием, он отправляет сообщение курьеру. После подтверждения получения транспортный модуль курьера стартует к ближайшей освоенной системе, в данном случае к Земле, и по прибытии передает сообщение уже через местные ретрансляторы куда надо. В исходной же системе остается вторая часть корабля, без двигателей, способная только принимать и хранить сообщения до возвращения своей половинки. Более оперативные способы связи рейнджерам не положены.

В системе Лаланд курьер висел на расстоянии трех миллионов километров от звезды. Сигнал до него идет примерно три часа. Затем обратно ещё три часа идет подтверждение о получении. Или сообщение об ошибке. Тогда приходится начинать всё с начала. В любом случае, Марк только через шесть универсальных часов узнает, улетел курьер или нет. И даже если улетел, не стоит ждать мгновенной помощи. На курьерскую службу списывают старые корабли, которые ни на что больше не годятся. В уже обжитой системе Центавра корабли посвежее – почти новые “Боинги” или “Джеты”. А в такую дыру как Лаланд, присылают модели самого первого поколения – “Игл” или даже “Ситроен” с не самым мощным варп-двигателем, требующим сначала предварительного разгона электрическим парусом, а затем, на месте назначения, торможения им же. Поэтому время путешествия курьера составляет отсюда до Земли два-три месяца. Плюс время на бюрократию Земли, принятие решения кого послать и послать ли вообще. Вполне возможно, что они отправят курьера обратно с сообщением, что дело не настолько важное, чтобы срочно отправлять помощь.

Марк снова попытался связаться с Фёдором и снова безрезультатно. “Куда он пропал?” – возмутился Марк, – “возможно, на его половине тоже выпали трупы? Тогда он должен был связаться, если с ним самим ничего не случилось”. Марк ещё раз проверил маячок второго рейнджера – активен, местоположение по-прежнему недоступно. На мониторе слежения активность на поверхности больше не зафиксирована. Спасённая на контакт не идет, Фёдор не отвечает, никто с Марком не хочет разговаривать. Самое лучшее время было, когда Марк остался на планете один. Смерть Джены, конечно, стала трагедией. Они провели вместе интересные два года, с момента прибытия Марка на планету. Она тепло его встретила, и они делились другом с другом этим теплом морозными Лаппинкоттскими ночами, пока Джена не замерзла насмерть в разорванном в клочья скафандре из-за аварии во время дежурного облёта подконтрольной ей территории. Марк даже немного винил себя за её гибель, но он знал, что всё равно не смог бы ей ничем помочь. Рейнджеров учат быть рассудительными и хладнокровными, готовят к тому, что смерть живет с ними рядом и может в любой момент забрать и их самих, и всех окружающих. Но те полгода, когда на планете не было никого, Марк вспоминает с ностальгией. Возможно, он совсем одичал и поэтому не может найти взаимопонимания с другими людьми.

Пора отправить, наконец, письмо курьеру и поесть. С другой стороны, пол-часа ничего не решат, лучше заниматься бюрократией на сытый желудок. Марк сходил на склад и достал тонкий диск дегидрированной пиццы, как и обещал себе. В инопланетных условиях это было шикарным пиршеством. Остальная сухая или консервированная еда больше походила на кошачий корм, чем на человеческий обед. Но спокойно поесть не удалось. Марка начала мучить проклятая совесть, по поводу спасённой. Он оставил её без помощи, и действие лекарств скоро закончится. Он уговаривал себя, что она сама виновата и у неё есть кнопка, но помогало слабо. К тому же, ей пора было делать перевязку. Уже во время первого не слишком удачного диалога он заметил проступившую сквозь бинты и повязки кровь. А самое противное, про что Марк вспомнил, что ему нужно опросить её, узнать хотя бы имя, прежде чем отправлять электронную депешу в штаб.

Но, прежде чем вернуться в медицинский отсек, Марк принял душ и переоделся, предварительно заперев вторую дверь из санузла, ведущую в лазарет. Девушка наверняка слышала, как он моется, и это почему-то одновременно смущало и возбуждало Марка. В голову лезли глупые мысли.

– Вы меня заперли, – возмутилась она, когда Марк вошел в медотсек. Девушка успела уже вынуть из вены иглу, освободиться от датчиков монитора и ей наконец удалось скрестить руки на груди. Она смотрела на него с укором, поджав губы.

– Это ради нашей обоюдной безопасности, раз вы мне не доверяете, – как можно мягче пояснил Марк.

– Как вам может навредить безногая калека? – продолжала гневаться она.

– Я не знаю кто вы, и я видел в армии, что люди могут сделать, потеряв гораздо больше конечностей, – ответил Марк. Он подошёл и снова сел рядом.

– Хорошо, допустим, – она немного смягчилась, – я всё равно завишу от вас. Если вы меня похитили, то вы должны про меня знать. Зачем мне вам про себя рассказывать?

– Я вас не похищал, – вздохнул Марк и подумал, что надо было и себе впрыснуть что-нибудь успокаивающее, от нервов. – Мне надо знать кто вы, чтобы отправить письмо в штаб рейнджеров, – медленно и с расстановкой объяснил он. – Возможно они пришлют помощь.

– Возможно? – удивилась девушка.

– Всё зависит от их решения. А их решение зависит от того, что я напишу. Если я напишу, что у меня на планете появилась девушка, они решат что у меня эротические галлюцинации от одиночества. Но пока их удовлетворяют мои отчеты, это не будет являться веской причиной чтобы посылать корабль. Мне даже Фёдор не верит.

– Фёдор – это кто? – спросила она.

– Второй рейнджер, – махнув рукой куда-то в право ответил Марк.

– Так вы не один тут живете? Может он более адекватен и может реально чем-то помочь?

– Сомневаюсь, по-моему, он ещё хуже, чем я, – заметил Марк. Он откинулся на спинку и тоже сложил руки. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Вот уж вряд ли кто-то может быть хуже вас, – фыркнула девушка. Она немного расслабилась. Ушло напряжение, которое сковывало всё её тело, на лице показался оттенок усталости.

– И он живет на другом полушарии, – сказал Марк, – а последние сутки вообще не отвечает.

– Я в каком-то кошмаре, – девушка закрыла глаза ладонью. – У меня начинает всё болеть и очень неприятно во рту. И я боюсь, что если буду пить, то захочу в туалет. Боже, мне даже пописать проблема, там всё болит.

– Я могу вернуть обратно катетер, – предложил Марк, кинув взгляд на мочеприёмник, висящий внизу.

– Не надо мне от вас ничего. Делайте что хотите. Мне плохо, – в голосе девушки появились капризные нотки избалованной барышни. В целом, она неплохо держалась, но психика не может до бесконечности выдерживать психическое напряжение, неизвестность, боль и страх.

– Попейте воды, я попробую помочь, – сказал Марк. Он встал и сходил к шкафчику с медикаментами. Взяв что-то там, он подошел к изголовью кровати. – Вот, выпейте таблетку.

– Что это? – спросила девушка. После нескольких глотков воды действительно немного полегчало.

– Это поможет. Она слабее инъекции, но придаст вам сил и снимет боль. Я буду в соседней комнате. Нажмите кнопку, если что, или просто позовите.

– Стойте, – остановила его девушка, – не уходите снова, все нормально. То есть не нормально, но мне лучше. Извините, всё это так странно и страшно.

Она рассказала, что её зовут Дарья Вонгер, и она дочь главы крупной всемирной корпорации “Чери Фамили Мега Индастри”, которая владеет большей частью Марса. На каникулах Дарья отдыхала на пляже в Аравии.

– Поэтому у вас возникла мысль о похищении? – спросил Марк, когда она закончила говорить.

– Потому что я из богатой семьи? – переспросила Дарья. – Да, поэтому.

– Я бы не сказал, что просто из богатой, – заметил Марк, – вы практически одни из правителей мира.

– Многие обыватели так думают. На самом деле всё не так, – возразила она.

– Многие олигархи так говорят. Тяжелая жизнь в роскоши и думах о мировом господстве. У вашей семьи есть враги? – поинтересовался Марк.

– Смотря что считать врагами, – пожала плечами Дарья. – Естественно есть соперники, как корпоративные, так и политические. Невозможно всем нравиться. Но никто не угрожал.

– Ясно, – кивнул Марк. – Это всё равно не поможет выяснить, как вы сюда попали. Зато, возможно, поможет вас спасти, – Марк снова развалился на стуле и вытянул ноги, облокотившись о край кушетки. – Богатая наследница знатного рода – это хороший повод прислать помощь.

– Прекратите, – обиделась Дарья.

– Извините, – Марк снова сел ровно. Какая-то сила шла от девушки, а может он действительно просто отвык от женского общества и поэтому подсознательно подчинялся ей, стараясь произвести впечатление, заслужить благосклонность.

– Да нет, всё нормально. Я привыкла. Такова наша королевская доля, терпеть зависть плебеев. Видимо таблетка действительно слабая. Дайте мне руку.

Марк положил правую руку на кровать, и Дарья накрыла её своей ладонью. Она молча лежала и смотрела в никуда. Её рука была холоднее, чем у Марка и пальцы немного подрагивали. Марк не представлял, что творится у неё в голове, о чём вообще мог думать человек, оказавшийся на её месте.

– Я могу поставить капельницу, – предложил он. – Вам нужно передохнуть. Но сначала надо сменить повязки.

– О боги! – Дарья приподняла голову и осмотрела себя. Желтые подтёки обрамляли тёмные пятна засохшей крови, проступившей через мелкую сетку повязок. – Ладно, меняйте, – согласилась она, отпустив, наконец, руку Марка.

Ему снова пришлось стать врачом. Ссадины и порезы уже стали заживать – нанокелокоут эффективно способствует регенерации и не оставляет толстых рубцов. Даже если шрамы останутся, любой пластический хирург их легко удалит. Большая рваная рана на левой груди выглядела неплохо, но ещё сочилась лимфой через шов.

– Хорошо, что грудь большая и натуральная, – заметил Марк, – если бы разорвался силикон, было бы больше проблем.

– Вам нравятся большие груди? – спросила Дарья. Она лежала, закрыв глаза, пытаясь абстрагироваться от манипуляций, которые грубые мужские руки Марка совершали над её телом.

– Нет, то есть да, – ответил он, на время прекратив снимать повязку. – Я имел в виду хорошо, что натуральная. В смысле, что не было операций. Силикона нет.

– Да, я поняла, извините, – произнесла Дарья и сделала глубокий вдох, поморщившись от того, что натянувшаяся кожа вокруг раны доставила неприятные ощущения.

Марк по очереди обрабатывал раны, промывал, накладывал заживляющий гель, проверял швы, снова забинтовывал и заклеивал стерильными повязками. Теперь, когда Дарья была в сознании и могла поделиться ощущениями, оказывать помощь было легче. Когда очередь дошла, наконец, до ампутированной конечности, и Марк снял бинт, Дарья попросила зеркало.

– Сейчас найду, – ответил Марк, – где-то тут было. Лошадь спасти не удалось, к сожалению.

– Лошадь? – удивилась Дарья.

– Татуировка. Я не видел её целиком, но голова осталась, – сообщил Марк, роясь в выдвижных ящиках медицинского шкафчика.

– Ах, это. Я потом решу, что с этим делать, – отмахнулась она.

– Вот зеркало, вы точно хотите посмотреть? – Марк помог Дарье приподняться. – Там пока не очень…

– Это моё тело. Мне с этим теперь жить.

Дарья долго разглядывала, ногу:

– Выглядит, как плохо прожаренный шницель с нитками, – сказала она наконец.

– Я прижигал сосуды лазером, и сшивать было трудно. Главное, чтобы начало заживать. Нас обучали только основам, – оправдывался Марк, – достаточным, чтобы только не сразу откинуть копыта, ой, извините. Нормальные врачи, я надеюсь, сделают что-нибудь более приемлемое, когда вы до них доберетесь.

– Да уж я тоже надеюсь, – согласилась девушка.

– Я снова поставлю капельницу. Там обезболивающее, от заражения, всё как обычно. На ближайшие сутки вам станет лучше.

– И поставьте катетер, – попросила Дарья.

– Вы уверены?

– Я не хочу описаться во сне, – тихо процедила она через сжатые губы.

Перед тем, как дать Дарье очередную дозу смеси из лекарственной химии, Марк предложил ей что-нибудь съесть. От твёрдой пищи она отказалась, но бульон выпила. Из порошка, конечно, с кучей консервантов и искусственно добавленных витаминов. Сразу, как препараты начали действовать, Дарья уснула.

Медикаменты, которыми корпорации снабжают рейнджеров, предназначены прежде всего для того, чтобы сохранить жизнь и быстро вернуть человеку работоспособность. От большинства из них бывает куча побочных эффектов, которые снимаются другими препаратами со своими побочными эффектами. Но ставят на ноги они действительно быстро. Хотя многое приходится делать по старинке – зашивать, например. Врачи на Земле наверняка будут в ужасе от таких методов лечения. Но профессиональное медицинское оборудование рейнджерам не положено, да они и не справятся с ним.

В письме в штаб Марк подробно описал всё, что произошло, свои действия, приложил фотографии, в том числе фото Дарьи и всю информацию о себе, которую она сообщила. Теперь ждать шесть часов, пока придёт ответ от курьера. Фёдор по-прежнему не отвечает. Марк подумал, что хорошо бы уже слетать и проверить, что с ним. Инструкции, конечно, предписывают, что это надо было сделать уже давно, но на практике мало кому охота несколько часов лететь на другой конец планеты чтобы убедиться, что второй рейнджер просто забыл включить обратно коммуникатор после того, как смотрел синтпорно.

Поэтому Марк решил пойти спать. Главное негласное правило рейнджеров, да и любых других путешественников и исследователей – в любой непонятной ситуации – ложись спать. Если серьезно, то в кодексе действительно есть пункт о том, что рейнджер должен уделять достаточно времени сну. Если стоит выбор выспаться или выполнить необходимую, но не жизненно важную работу, то спать важнее. Даже чем есть. Поесть можно и на ходу, впрыснуть питательные стимуляторы, в конце концов, но сон не заменит ничего. Марк выключил адвизор, оставив только команду включить будильник, в случае если Дарья нажмет кнопку вызова в лазарете. “Кстати интересно”, – подумал Марк уже засыпая, – “для кого эта кнопка, если рейнджеры живут одни?”

Проснулся он действительно от сигнала Дарьи. Прошло часа четыре. Не густо, и ответ от курьера ещё не пришел. Но Марк чувствовал себя немного более бодрым.

– Стучат, – сообщила Дарья, когда Марк вошёл к ней в медицинскую комнату.

– Чего? – не понял он.

– Мне кажется, что кто-то стучит, – повторила она.

– Где?

– Там, – Дарья указала рукой в сторону коридора.

Марк прислушался. Действительно, откуда-то раздавался периодический стук, причём кто-то явно выстукивал какую-то мелодию. Кроме Марка это мог быть только один человек на планете – Фёдор.

Вообще-то, бункер рейнджера звуконепроницаемый и вообще непроницаемый. Модель, которая досталась Марку и Джене, а потом и Фёдору была трёхпалубной. Это, конечно, не корабль, но терминология осталась с тех времён, когда бункеры и были космическими кораблями, переоборудованными для длительного автономного проживания на поверхности планет без атмосферы, в агрессивной среде. Рейнджеры же про простому называют палубы этажами. Бункеры обычно старались устанавливать у подножия какой-нибудь скалы так, чтобы первый этаж был ниже уровня поверхности – там находился реактор, системы очистки, водоснабжения и другие инженерные системы жизнеобеспечения. Средний этаж был как-бы полу закопан, утоплен в скалу – это было нужно чтобы через створы ворот гаража был выход непосредственно на поверхность, а жилая часть всё-же была дополнительно защищена. На самом верхнем уровне были склады, системы коммуникации и входы в бункер с биометрическими и кодовыми комбинированными замками

Внешние стенки бункера имели сложную многослойную композитную конструкцию, включающую тепло-гидро-шумоизоляцию, защиту от радиации. На поверхности может бушевать ледяная буря и извергаться вулкан, а внутри будет тепло и тихо. Но совсем тихо может быть только в гробу. Какие-то звуки всё равно проникают. Выползни под землей периодически пробуют докопаться до бункера. Внутри скрежет их когтей о внешнюю оболочку слышен как тихое звенящее поскрипывание – зук-зук, зук-зук. Первые рейнджеры поэтому их так и назвали – зуки. Собственно, Джена их так и назвала. Официальное их название – stone serpentium, каменные выползни, как-то не прижилось. Входной шлюз же – это два стальных люка, прекрасно передающих звук. И так как дверным звонком бункер не оборудован, хотя такое предложение реально было, но его отклонили, то рейнджеры придумали в случае если напарник не отвечает и не открывает – настукивать какой-нибудь ритм. Не смотря на все космические технологии человек всё равно возвращается к истокам и находит самый простой и естественный способ. Причём внешний проводной коммуникатор с камерой – “домофон”, в бункере есть, но без внешней кнопки. Ну а если и стук не помогает, то уже активируется план спасения, даже если маячок жизнедеятельности активен. Всякое бывает.

Марк включил адвизор и увидел шесть не отвеченных вызовов от Фёдора и три текстовых сообщения. Он нажал кнопку для установления связи.

– Кто там? – спросил Марк, как только увидел голову Фёдора в шлеме на экране.

– Свои, открывай.

– А что, транспорт уже пришел?

– Нет, но я тут мимо проходил, решил заскочить. Первач принес, – ответил Фёдор.

Марк закрыл двери в медицинский отсек и пошел в первый шлюз. Как правило, рейнджеры пользуются только одним шлюзом. Так удобнее, да и комплектность снаряжения проще поддерживать в одном сейфе, чем в двух. Он подошел к шлюзу и открыл двери. Бункеры у них с Федором были люксовые, больше, чем первые конструкции в системе Центавра, и с нормальной лестницей, хоть и довольно крутой. Эти модели были первыми, которые разрабатывались именно в виде жилого бункера, а не были просто переделанными грузовыми кораблями. Фёдор спустился, и Марк заблокировал двери.

– Вот, – Фёдор протянул Марку стандартный алюминиевый чемоданчик рейнджера, – последняя.

– Раздевайся, проходи.

Марк взял чемоданчик и пошел на кухню. В чемоданчике была небольшая металлическая канистра из-под биотоплива для техники. Непредсказуемость обстановки на неизвестной планете требует высокой степени универсальности от используемых средств передвижения. Основными движителями являются электромоторы. Аппараты могут работать на топливных элементах, заряжаться от солнечных батарей, от бортовой сети бункера, который в свою очередь питается от реактора. На коптерах также установлен ионный двигатель, превращающий его в скоростной реактивный челнок с возможностью выхода на орбиту. Но на всякий случай и на коптерах, и на роверах стоят электрогенераторы внутреннего сгорания, и даже классические дизели с механической трансмиссией, которые позволяют в аварийных ситуациях добраться до дома. Обычно их ресурс рассчитывают так, чтобы на одной заправке преодолеть половину конкретной планеты на коптере. Это же топливо может быть использовано и для ионных двигателей, если основной газ кончился.

– Ты её хоть помыл? – спросил Марк вошедшего Фёдора. – Не ослепнем?

– А зачем? Крепче будет.

– Тоже верно, – согласился Марк и выложил на стол крекеры – жесткие, безвкусные. – Ты где был-то? Я пол суток пытаюсь связаться.

– Да включить забыл, – отмахнулся Фёдор.

– А местоположение зачем заблокировал?

– Заблокировал? Не знаю, может случайно нажал, – уклончиво ответил Фёдор.

Марк достал стаканы. В свое время учёные на полном серьёзе долго спорили, какая посуда должна быть у рейнджеров. Одноразовая отпала сразу из-за одноразовости – кухня оборудована универсальным очистителем, поэтому дешевле и удобнее иметь многоразовую. Легкая пластиковая посуда тоже не подошла ни по прочности, ни по гигиене. Небьющееся полимерное стекло контрольная группа все-таки сумела разбить. В итоге остался металл. Прочная полированная нержавеющая сталь. Решение дорогое, но оптимальное по удобству и безопасности. Что характерно, так называемый “сервиз” состоит из четырёх комплектов. Зачем два – понятно, рейнджеры будут ходить друг другу в гости пить чай, например. Третий, видимо, на случай если потеряют, четвертый – если сломают. В набор, кстати, входят кружки, стаканы, стопки и фужеры – шампанское то присылают, должна быть маленькая радость. Ну и естественно тарелки и столовые приборы.

Фёдор разлил свою бормотуху.

– Ну и что у тебя происходит? – спросил он, когда они выпили по первой.

– Да кошмар какой-то, – воскликнул Марк, поставив опустошённую рюмку на столешницу. – На планету валятся расчлененные трупы. Зуки их пожирают со страшной силой. Последние три случая, как из пулемёта – все по одной линии. У тебя как? Последний был прямо на границе.

– У меня тихо. А девушка что? – поинтересовался Фёдор, начиная разливать по новой.

– Ей видимо повезло, что прилетела целой. Хотя других я не видел, может там и был кто живой, пока зуки не добрались. Я поздно прилетел.

– Покажешь? – попросил Фёдор и пододвинул Марку его стопку.

– Она под транквилизаторами сейчас, состояние не очень, – ответил Марк, – может быть попозже.

– И что будешь делать?

– Отправил сообщение курьеру, пока жду. Она вроде из богатых, надеюсь, они там побыстрее отреагируют, – сказал Марк и поморщился от резкого запаха самогона, исходящего от поднесённой ко рту рюмке.

Они выпили ещё по одной.

– Да, странная история, – согласился Фёдор – Есть идеи, что произошло?

– Не знаю, какие тут могут быть идеи, – ответил Марк, – человек просто появился на планете. Тебе известны какие-нибудь технологии, позволяющие это сделать?

– Нет, – покачал головой Фёдор, – Она сама что-нибудь рассказала?

– Говорит, что не знает ничего, – ответил Марк с набитым крекерами ртом. – Типа лежала голая на пляже и вдруг оказалась тут.

– Голая? Давай может всё-таки сходим посмотрим? – предложил Фёдор.

– Ты что, извращенец? Я тебе фотографии отправлял, – сказал Марк, – а сейчас она забинтованная.

– На фотографиях она в крови вся была, ничего не понятно, – посетовал Фёдор, ничуть не скрывая сексуального подтекста своего интереса к девушке, – Слушай, это всё-таки наша проблема, общая, – заметил Фёдор, – никому кроме нас с этим не разобраться. Надо подумать вместе.

Марк решил, что, хоть Фёдор и больной отморозок, но, возможно, в его словах есть логика, и отвел его в больничный блок. Алкоголь уже приятно разливался теплом по телу и дарил мимолётное ощущение лёгкости. Дарья спала. Фёдор некоторое время всматривался в лицо, затем потрогал пустое место, где должна была бы быть правая нога, затем откинул одеяло, открыв забинтованный обрубок и сильно распухшую от травмы промежность.

– Сам ампутировал? – спросил он.

– Зуки почти отгрызли, уже бесполезно было, – пояснил Марк.

– Понятно, – с безразличием ответил Фёдор, продолжая рассматривать тело.

Вскоре они вернулись на кухню.

– Ты с ней разговаривал? – спросил Фёдор, – как она вообще, ну в смысле в сознание приходит?

– Пока действуют препараты – нормально, потом плыть начинает. В принципе, заживает быстро, ведет себя адекватно. Не думаю, что будет большой обузой, – сок не хочешь? – предложил Марк.

– Нет, спасибо. Ходить то она не может, – напомнил Фёдор.

– Это да, – согласился Марк и захрустел очередным крекером. От этого пойла было ужасное послевкусие. – Ну может придумаю для нее какой-нибудь костыль.

– Я могу попробовать собрать для неё протез, – предложил Фёдор, снова отвинчивая крышку со своей фляги.

– Из чего? Ты на досуге биомеханикой увлекаешься?

– Да не, подпорку просто. Как в древности, – пояснил Фёдор, похлопав себя по бедру.

– Деревянную пиратскую ногу? – усмехнулся Марк.

– Ну не деревянную. В запчастях можно что-нибудь найти, – Фёдор разил очередные порции спиртного.

– Ну попробуй, – пожал плечами Марк и выпил свою долю.

– Померить только надо, и как сделаю – ко мне на примерку.

– Посмотрим, как пойдет. А с остальными выпавшими что делать? Как думаешь? – спросил Марк. Пить ему что-то больше не хотелось. Он играл рюмкой, нервно перекатывая её из руки в руку.

– Ты в отчете написал? – поинтересовался Фёдор. Он сидел, подавшись вперед, как бы нависая над Марком своей небритой физиономией.

– Да, конечно, – подтвердил Марк, – и в отчете, и курьеру отправил, с фотографиями.

– Ну так пусть они и занимаются, – Фёдор наконец-то откинулся назад и перестал дышать на Марка парами спирта. – Мы то что можем сделать? Будут ещё живые – спасём. А так ты же сам говорил – зуки не оставляют следов.

– Под чистую вылизывают. Может это какая-то аномалия планеты? – предположил Марк и поставил свою рюмку.

– Червоточина? – Фёдор с готовностью налил Марку ещё.

– Да мало ли что. Не знаю, – пожал плечами Марк. – Не могут же они просто так попадать на безлюдную планету вдали от цивилизации. Должно быть какое-то объяснение. Не инопланетяне же её переместили.

– Инопланетяне тут как раз мы, – заметил Фёдор, – а если серьёзно, то вряд ли. Их уже так давно ищут и до сих пор ни одного следа иного разума. А червоточину мы бы засекли, да и не может она быть прямо на планете.

– Может быть где-нибудь рядом. Но тогда они бы падали, а тут прям на поверхности материализуются. С другой стороны, последние случаи выглядят так, будто они реально падали откуда-то, что висит неподвижно в космосе. Расстояния между точками коррелирует с вращением планеты,– пояснил Марк.

– Тебе виднее, я в этой космической физике не силён. Я думаю не стоит мучиться и пытаться понять. Прилетят – сами разберутся. Будем просто фиксировать по мере сил.

– Возможно, ты и прав, – с сомнением согласился Марк. Он зажал стопку в руках, и задумчиво глядел на мутноватую жидкость в ней, налитую почти до краёв.

– Что у нас дальше? – сказал Фёдор, выдержав небольшую паузу. Он пил не закусывая и, похоже, ему его самогон нравился больше, чем Марку. – Через неделю транспорт прилетает. Надо разгрузить. Делить как будем?

– Мне медицинские контейнеры нужны, еда, – ответил Марк. – Остальное можно как обычно.

– Добро, – согласился Фёдор. – Ты допивать будешь? Аптечки у меня не тронутые, а едой если что поделишься?

– Да, не вопрос, – Марк, наконец, опрокинул стопку в себя и с громким стуком вернул её на стол.

Рейнджеры допили самогон, и Марк пошел мерить ногу Дарьи. Вернувшись, он нашел Фёдора в кабинете, склонившегося над экраном навигационного компьютера.

– На этот раз на твою половину прилетит, – произнёс Фёдор, когда Марк подошёл к нему, – почти на экваторе. Главное, чтобы в разлом не свалился, – на экране были видны расчеты по посадке очередного автоматического транспортного модуля.

– Ничего, наведём, – ответил Марк.

Транспортные автоматические корабли, “посылки”, прилетают раз в один-два года. Они длинной вереницей летят много лет через бесконечное пространство, отделяющее конкретную планету от Солнечной системы. Варп-двигателей у них нет, но скорость света они постепенно развивают, а затем так же постепенно тормозят. В начале пути их разгоняют лазером с помощью солнечного паруса, в конце они тормозят электропарусом. Маневрируют и садятся с помощью ионного двигателя. Сложная комбинация, зато более-менее простая и недорогая. Высадившиеся и опустошенные контейнеры забирают обратно, когда начинается второй этап колонизации. “Посылки” начинают отправлять задолго до того, как на планету отправляют рейнджеров, и в большинстве случаев они продолжают лететь даже когда планету уже заселили. На Азимове системы Центавра их до сих пор получают.

Состав “посылок” стандартный и тщательно продуман учеными. Понятно дело, что заказать что-то особое не получится, но обычно в каждый транспорт кладут что-нибудь новое. Это может быть какая-то нестандартная еда, одежда. Шампанское и некоторые подарки кладут в специальные боксы с часовым замком, который открывается строго на определенную дату – новый год, день рождения, День Объединения. Так что маленькие радости у рейнджеров есть, хотя бы пару раз в год. Да и вообще, в целом, работа не такая уж и плохая, для определенного типа людей. У тебя всё есть для жизни, никаких лишений ты не испытываешь, ну разве что на астероидах жить сложновато. Плюс ко всему этому в банке растет счёт. Есть, конечно, и опасности, рейнджеры погибают, становятся инвалидами. Эта профессия сродни тем самым древним космонавтам и астронавтам, которые впервые вышли за пределы атмосферы Земли, долетели до Луны, до Марса. И всё это на хлипких кораблях, которые и кораблями то назвать нельзя, в современном понимании.

Фёдор ушел, забрав пустую канистру из-под самогона. Размеры и фотографии здоровой ноги и культи Марк отправил ему на адвизор. Судя по времени, уже должен был прийти ответ от курьера. Марк совсем забыл это проверить, пока они с Фёдором были в кабинете. Коммуникационный компьютер почему-то был выключен. “Может уснул автоматически,” – подумал Марк. После того, как система связи загрузилась, Марк действительно увидел там сообщение от курьерского корабля. Оно гласило, что сообщение Марка принято для отложенной отправки, о факте успешной отправки курьера будет сообщено дополнительно. Это означало только одно – модуль с варп-двигателем курьера улетел до того, как Марк отправил сообщение. Кроме Фёдора, на их планете это никто не мог сделать. Но Фёдор знал, что Марку понадобится курьер. Остаются только ребята на Петере и Саре – других двух планетах системы Лаланд. Марк решил связаться с ними.

Ия и Николас с Петера курьером не пользовались. Марк не стал распространяться, что случилось, да и перерывы между сообщениями в четыре минуты из-за удаленности планет друг от друга в семьдесят два миллиона километра не слишком способствуют общению. Как и боялся Марк, ни Абдул, ни Камир с Сары, третьей планеты системы, курьера тоже не посылали. Марка охватило беспокойство. В первую очередь он отправил сообщение курьеру повторно. Могла быть ошибка. Курьер мог выйти из строя, и его модуль связи решил, что тот улетел. Кто-то мог отправить курьера давно, хоть пол-года, хоть год назад, и тот ещё не вернулся. Но тогда Марк бы знал, сообщение об отправке отсылается всем, чтобы рейнджеры помнили, что курьер временно недоступен. Курьер – это важная и практически единственная ниточка, связывающая их с цивилизацией. Его используют только в действительно важных случаях. Остаётся Фёдор. Марк не хотел заранее выносить обвинение, но подсознательно уже сделал это. Простая логика указывает на то, что это сделал он. Это единственный самый простой вывод.

Но зачем? А вдруг это не он? Тогда кто? Неведомые третьи силы, приславшие сюда Дарью и эти части других тел? Вполне может быть, но противоречит принципу Оккамы. Фёдор был недоступен с того момента, как Марк вернулся с разведки трёх других случаев. А последний раз они связывались после спасения девушки. Всё вместе составляет уже более суток. За это время можно несколько раз облететь вокруг Лаппинкотта. Он тоже мог побывать на местах появления трупов. Да он мог сам их туда доставить на коптере. Эта новая мысль загорелась яркой лампочкой в возбуждённом алкоголем мозгу Марка. Это всё мог устроить Фёдор. Марк не был у него в бункере уже года два. Никому не известно, что он там делает. Это более вероятно, чем то, что Дарья и другие появились на планете благодаря неведомой силе. Остается, конечно, вопрос, как они оказались у Фёдора. Но это уже объяснить проще. Что дальше? Фёдор странным способом избавляется от тел. При этом раскладывает их по ровной линии. Возможно, Дарья осталась в живых случайно, и Фёдор на это не рассчитывал, поэтому более радикально убивает остальных и раскидывает останки по поверхности, где их уничтожают зуки. Но он не рассчитал слишком бурную реакцию хищников, которая будет заметна Марку. Теперь он хочет избавиться от Дарьи, но пока не знает как. Он послал кому-то сообщение. Это произошло более шести часов назад, и сообщение об отсутствии курьера должно было прийти раньше отчета об отложенной отправки письма Марка. Компьютер был выключен – Фёдор стёр оповещение и притворился, что изучает место посадки корабля снабжения. Нет, это всё не может быть.

Рейнджеров отбирают тщательнее, чем в секретную службу. Во время обучения больше половины отсеивается, а оставшимся активно промывают мозги, буквально зомбируют. В результате на выходе получаются преданные юниты, полностью лояльные своей корпорации и её политике. Предателей быть не может просто потому, что их не может быть по определению. Если. Если только Фёдора не завербовал кто-то другой, более могущественный. Но кто может обладать большей силой, чем всемирная корпорация и правительственные службы?

Но можно посмотреть на это и с другой стороны. Фёдор может выполнять как раз приказ их с Марком родной корпорации и действовать в её интересах. То, что Марка не посвятили в эти планы странно, но вполне объяснимо. Корпорация сама решает, кто и что должен знать. У Марка есть обязанности, он их выполняет, и ничто не должно его от этого отвлекать. Фёдор же намекал, что нужно просто фиксировать инциденты и продолжать работать. Если предположить, что Фёдор по какому-то неведомому плану назначен кем-то вроде старшего, то зачем он сказал, что девушка – это их общая проблема. Или так он поручил Марку заботу о девушке, как о непредвиденной помехе глобальной секретной операции?

Марку очень хотелось послушать совет Фёдора, забыть про всё и продолжать жить и работать, как ни в чём не бывало. Так было бы проще. Но в обоих вариантах – Фёдор-предатель и Фёдор-специальный агент, судьба Дарьи зависит от Марка. Он не может послать сообщение в штаб. Она может теперь застрять тут на весь срок службы Марка. А это ещё, как минимум, пять лет. В уставе ничего не сказано про спасение гражданских – их просто не может тут быть. Но устав гласит, что в отсутствие четких инструкций, рейнджер должен руководствоваться общечеловеческими ценностями и конституцией всемирного порядка. Общечеловеческие ценности говорят Марку, что Дарью нужно вернуть на Землю, или на Марс, или где она там живет в это время года. И раз Марка не посвятили в тайный план, и тем более если Фёдор играет за другую команду – девушку надо спасти, и Марк может и должен действовать на своё усмотрение.

Но что делать? План “А” с курьером провалился, поэтому остается план “Б” – эвакуация. Марку этот план с самого начала не нравился. Даже если Дарья согласится, шансы на выживание слишком малы. Одно дело – тренированный физически и психологически рейнджер, другое – раненная искалеченная барышня, привыкшая к цивилизации. Она не выживет в открытом космосе в крохотном челноке. А если выживет, то весьма вероятен шанс сойти с ума от осознания того, что ты висишь в пустоте, в стальном гробу и можешь провисеть там годы, а когда умрёшь, тело никто не найдет. Но ведь есть и третий вариант. Странно, что ни Марк, ни Фёдор про него не вспомнили – сообщение можно послать на эвакуационном челноке, отправив его в автоматическом беспилотном режиме. Это будет даже быстрее, чем три месяца, это определённо хороший вариант. И это плохой вариант тоже. Отправив челнок, они лишаются вообще единственного средства спасения. Если Фёдор всё-таки играет против Марка, то до второго челнока им не добраться. Можно, конечно, пробиться во второй бункер силой и захватить эвакуатор, но не с одноногой девушкой в виде балласта на планете, кишащей кровожадными тварями.

“Следствие зашло в тупик,” – подумал Марк. Голова уже болела от раздумий и от похмелья. “А ведь он мог просто меня отравить,” – вдруг понял Марк, – “и спокойно забрать Дарью. Или убить. Но не стал. Почему?” И сам же себе и ответил: “Потому что тогда бы отреагировала система мониторинга жизнедеятельности. Но есть куча других вариантов как нейтрализовать человека не убивая его. Значит он не враг? Либо у него ещё более хитрый план”.

Марк решил пока ничего не говорить Дарье. И не связываться с Фёдором. И не предпринимать ничего до прибытия транспорта. В любом случае, даже если придется эвакуировать девушку, её лучше будет основательно накачать транквилизаторами и другой химией, которая поможет пережить путешествие. Посмотрим, что будет на разгрузке. Марк был лучше подготовлен и умел использовать оружие не только для защиты от хищников. А в бункер никому не прорваться, пока его хозяин сам этого не позволит. Неделя каникул с молодой красивой девушкой в ограниченном пространстве на далекой планете – что может быть лучше?

Больше всего болела голова, которую этот рейнджер покрыл гелем, имитирующем кожу, и нога. Скорее даже не сама нога, а её отсутствующая часть. Фантомные боли сводили Дарью с ума и не давали спать. Все остальные раны быстро заживали, оставляя уродливые шрамы. Дарья даже не так беспокоилась о ноге – на Земле сделают протез практически не отличимый от настоящей конечности. Но вот можно ли будет убрать и разгладить шрамы? Дарья не представляла, насколько болезненно это, наверное, будет, если даже простое косметическое отшелушивание сопровождается довольно неприятным жжением. Марк, выслушав опасения девушки, предложил сделать шрамирование и татуировки. Дарья представила, как она из светской леди превратится в цирковую диковинку, уродку. Но спустя нескольких бессонных ночей полных слёз и отчаяния, Дарья успокоилась и смирилась. Отец, мать и наставники учили её быть сильной, она – наследница огромной корпоративной империи, и если кто-то не будет воспринимать её всерьёз из-за расписанного под хохлому одноногого тела – это их проблемы.

Как и обещал Марк, силы быстро вернулись к Дарье вместе с побочными эффектами от таблеток. Она мужественно терпела и боли от ран, и боли от препаратов, ноющую печень, тошноту. Её обед теперь состоял из серо-коричневых кусков, символизирующих мясо, в зеленоватой жиже, символизирующей овощной гарнир. От одного их вида желудок пытался избавиться от своего аналогичного содержимого, попавшего в него за завтраком. На Дарье терпела и это. Как люди могут питаться этим кормом годами – непонятно. Ирония состояла в том, что так называемые мясные консервы поставлялись корпорацией её отца – она увидела знакомый логотип на этикетке, и считались высокого качества, с содержанием натурального продукта не менее пятидесяти процентов. Сомнительно, чтобы отец пробовал то, что он продает союзу рейнджеров, но теперь он узнает.

К середине недели, на третий день своего пребывания в бункере, Дарья уже смогла ходить. Марк обнаружил, что райлган “Блюбери С12” прекрасно может быть использован в роли костыля. Приклад удобно ложится в подмышку, а длинный разгонный ствол почти идеально подходит под не самый маленький рост девушки. Вместе с одеждой Марка, футболкой, которая висела мешком и топорщилась на груди, и штанами, наоборот короткими, Дарья выглядела как какой-то инвалид, вернувшийся с войны. И ощущала себя соответственно. Сам Марк был достаточно замкнутый и угрюмый. Он был немного ниже ростом, чем Дарья, крепкого телосложения, но без накачанных мускулов. Он не утруждал себя частым использованием бритвы и расчёски, поэтому ходил с постоянной щетиной и всклокоченными короткими волосами. Но мылся хоть регулярно и менял одежду – и то хорошо. В разговоре он большей частью молчал и отвечал односложно. Иногда складывалось впечатление, что он вообще не слушает и не понимает, о чем речь. Дарье приходилось по несколько раз повторять и объяснять, что она имеет в виду. Она привыкла, что собеседники слушают её внимательно и не любила допускать какого-либо недопонимания. Неизвестно, был ли Марк всегда такой или его тяготило присутствие Дарьи. Но в первую их встречу он ей показался более веселым и общительным, хоть и странным. Впрочем, как и все мужчины. Годы одиночества никого не сделают милашкой и душой компании. Дарья надеялась, что раздражительность рейнджера не связана с ней, и пыталась все-таки наладить контакт. Если он говорил правду, и им вместе жить ещё несколько месяцев, то надо как-то подружиться. На её вопрос он ответил, что отправил сообщение, но не знает, когда прилетит помощь и прилетит ли вообще. При попытках развить эту тему, он уходил от разговора и ещё больше замыкался. Дарье это не нравилось, возможно он что-то не договаривает, либо врёт, либо что-то случилось. Всё это время он не выходил на поверхность, не совершал облёты территории. На очередной вопрос Дарьи он ответил, что работа подождет, он не хочет оставлять ее одну. Это было, конечно, мило с его стороны, но, возможно, он просто боится, что Дарья предпримет что-либо без его ведома. Например, она может добраться до компьютеров и узнать скрываемую от неё правду.

Однако в целом ни на жизнь, в сложившихся условиях, ни на отношение Марка жаловаться не было причин. Рейнджер ухаживал за ней, помогал во всем. Дарья, вынужденная в начале терпеть манипуляции Марка над её хоть и растерзанным, но женским телом, в какой-то момент осознала, что доверяет Марку и не стесняется его. Она видела, как он заглядывается на её груди, грузно колыхающиеся под излишне свободной одеждой, пока она ковыляет с костылём по коридору. Штаны, скроенные под мужскую фигуру, постоянно сползали, а ей не всегда удавалось вовремя их подтянуть одной рукой. С одной стороны, Дарье было приятно такое внимание, но с другой, она всё же немного опасалась Марка. Не известно, что может сделать человек, которого возбуждал вид такой калеки, какой она стала. Но рейнджер продолжал стойко держать себя в руках, и Дарья понемногу успокоилась. Пару раз, перед сном, после вечерней перевязки она слышала, как он прерывисто дышит в душевой комнате, а потом начинает мыться, испустив долгий напряжённый выдох.

Дарью учили, как леди, преподавали сложную систему правил поведения в обществе, взаимоотношений с мужчинами. Спираль очередного витка истории сменила разгульные тридцатые века на новый золотой период развития человечества с балами и аристократией. Возникли даже новые монархии, новая знать, новый придворный этикет. Наличие шляпки снова стало в некоторых случаях основным отличием светской дамы от портовой шлюхи. Космопортовой куртизанки. С другой стороны, мир расширился, некоторые планеты придерживаются более простых нравов, кто-то даже пытается возродить шариат. Курс же психологии и выживания наоборот рекомендовал забыть о всех правилах и действовать по обстоятельствам, поставив главной целью самосохранение. Любые искусственные предрассудки и придуманные ограничения могут стоить жизни. Их преподавательница любила приводить в пример громкий случай на химическом комбинате на Венере, когда работница постеснялась снять одежду, быстро пропитавшуюся кислотой из прорвавшегося трубопровода и погибла. А могла бы отделаться незначительными химическими ожогами, если бы избавилась от ненужной стеснительности вместе с разъедающими её тело тряпками.

Пару раз Марк заводил разговор о челноке для эвакуации. Рассказывал, как он запускается, как проходит путешествие, как пережить панику от одиночества в космосе, что бы он сделал, если бы пришлось отправить Дарью таким образом. В первый раз ей было интересно, она была рада, что Марк решил развлечь её какой-никакой беседой, хоть и скучной, и полной непонятных технических подробностей. Но после второго раза она задумалась. Его рассказ больше походил на инструктаж. Возможно действительно что-то пошло не так, и Марк планирует воспользоваться этой своей “труповозкой”, как они называют челнок, и отправить Дарью на нём одну. Но в ответ на все вопросы он опять замыкался, злился и уходил в свой кабинет. Приближался день доставки продовольствия. Про это Марк тоже много рассказывал. И в контексте эвакуации, что в контейнерах транспорта будут необходимые для путешествия препараты, и в контексте пополнения запасов еды для дальнейшей жизни на планете, которые теперь нужно делить на двоих.

Однажды он спросил, умеет ли Дарья обращаться с оружием. Она ответила, что их учили стрелять из огнестрельных и лазерных пистолетов в тире. У неё есть, был, всегда с собой небольшой разрядный пистолет. Это всё. У них есть телохранители, в случае если возникает такая необходимость. Марк предложил показать, как использовать раилган, служащий ей костылем. Дарья, подозрения которой росли с каждым днём, прямо сказала, что лучше дать ей лазер, если он считает, что придется стрелять. Винтовку на одной ноге она всё равно не удержит и пользы от неё не будет никакой. Марк согласился, но больше от него ничего добиться не получилось.

Фёдора всю неделю не было слышно. Марк связаться с ним не пытался, он с Марком тоже. На системе жизнеобеспечения второго рейнджера по-прежнему стояла блокировка на поиске по координатам. Внешние датчики всю неделю ничего необычного не фиксировали. Полная тишина и неизвестность.

Настал день прихода транспортного корабля. Так как планировалось, что он опустится на половине Марка, то центром управления посадкой будет его компьютер. В принципе, корабль уже на вылете из Солнечной системы знает весь свой маршрут, дату и точку приземления. При входе в звёздную систему назначения он сканирует пространство и уточняет положение планет. После этого приближается, выходит на орбиту и садится. От оператора на планете требуется подтвердить или скорректировать координаты посадки и следить за процессом. Автоматически было выбрано ровное плато на экваторе, как наиболее оптимальное в это время года. Но там поблизости проходит Великий Планетарный Разлом – шов между тектоническими плитами. Периодически в этом месте пробуждаются вулканы, и Марк решил отвести корабль чуть севернее, поближе к себе.

Утром в день прилета на навигационном компьютере уже был сигнал от транспорта. Он приближался к планете. Пока нужно только ждать. После того, как корабль выйдет на орбиту, он пришлет координаты посадки, их нужно будет подтвердить и дать команду на выполнение. После этого можно уже садиться на коптер и лететь за подарками. Марк решил пока позавтракать – до прилёта оставалось ещё много времени.

На кухне Дарья сидела за столом и размешивала порошковый кофе для себя и для Марка. Она быстро освоилась в его бункере, пыталась лишний раз не злоупотреблять заботой Марка и делать, что могла, самостоятельно.

– Прилетело, – сообщил ей Марк и достал к кофе хлебцы и прессованный сыр. Запасы подходили к концу, и “посылка” прилетела как нельзя кстати. – Я хочу ввести твою биометрию в административную систему.

– Зачем? – удивилась Дарья.

– Меня не будет. Случись чего, ты не сможешь ни сама отсюда выбраться, ни меня впустить, если что.

– Что, если “что”? – спросила Дарья, пытаясь отрезать ломтик от жёсткого как резина сыра. Получалось только настругать его.

– Ну мало ли, – ответил Марк, садясь напротив неё. – Я дам доступ на запуск челнока и использование компьютеров.

– Неужели разгрузка корабля такое опасное занятие? – Дарья поморщилась, отпив кофе. Он ей категорически не нравился, а Марк привык и не понимал, чем тот плох.

– Обычно не опасное, но всякое может случиться. Зуки, например, нападут, – сказал он.

– Марк, – Дарья отставила кружку и посмотрела ему в глаза, – я всю неделю пыталась выяснить у тебя, что происходит. Посмотри на меня. Ты постоянно уходишь от ответов. Рассказываешь мне, как эвакуироваться с планеты, пытаешься научить пользоваться оружием, теперь даёшь полный доступ к своему бункеру. Что происходит? Ты точно послал сообщение в штаб? Помощь придет?

– Я не знаю, как решат на Земле, – опять начал юлить Марк, поспешно откусив кусок от хлебца с сыром.

– Марк, скажи честно, – потребовала Дарья. Она положила свои руки на его и подалась вперед.

– Дарья, – вздохнул Марк, – я послал сообщение, но оно не было отправлено. Кто-то воспользовался курьером раньше.

– Что значит “не отправлено”? – Дарья отпрянула, широко раскрыв глаза. – И ты всю неделю молчал? Врал? Я доверяла тебе! – она театрально оттолкнулась от Марка и тот чуть не выронил свой сэндвич.

– Я не хотел тебя волновать, – начал объяснять он, – тебе надо было набраться сил.

– Набраться сил для чего? Для эвакуации? – Дарья махнула рукой в сторону двери, – на этой вашей “труповозке”?

– Как вариант, – максимально спокойно ответил Марк. – Дарья, с того момента, как я тебя подобрал, произошло ещё несколько событий. Я обязательно расскажу тебе сегодня всё, когда вернусь, – он сидел, широко разложив руки на столе ладонями вверх и пытался быть убедительным. – Я планировал это сделать. Я ждал, когда прилетит транспорт. Мне нужно кое-что выяснить, и я тебе всё расскажу, обещаю.

– Марк, ты знаешь, что я тут у тебя в заложниках, практически, – Дарья, напротив, сложила руки на груди, сидела вся сжавшись и смотрела на какую-то невидимую точку перед собой. – Я верю тебе, но я всё больше боюсь. Я не хочу умереть на этой никому неизвестной планете. Пожалуйста, не заставляй меня умолять тебя о пощаде, я считала, считаю, пока ещё, тебя другом, – конец фразы она произнесла почти шёпотом.

– Дарья, прости, – Марк протянул к ней руки через стол, но она не шелохнулась, – я не хотел тебя пугать. Поверь, всё тебе расскажу и постараюсь вернуть на Землю.

– Спасибо, – поблагодарила она холодно.

Они доели завтрак в тишине. Потом Марк отвёл Дарью в кабинет. Он сканировал её отпечатки пальцев и радужку глаза, показал ручные коды доступа. Кратко рассказал какой компьютер за что отвечает. Затем они сходили в оружейную и Марк дал Дарье лазерный и огнестрельный пистолеты, помог пристегнуть ремень с кобурой. Дарья осталась посмотреть, как Марк одевается. По её мнению, тяжелый бронированный боевой скафандр – не самый лучший выбор для погрузочно-разгрузочных работ, но она промолчала. Марк набрал целый арсенал оружия, включая штурмовой раилган и большой лазерный многоцелевой излучатель. Называется “Арабеск 1200”. Многоцелевой он от того, что может поражать сразу несколько целей. Мощный лазер управляется самонаводящимся компьютером и может выпускать одновременно до шести импульсов в разных направлениях в пределах тридцати градусов от выпускного коллектора. В другом режиме импульсы просто вылетают веером с различными частотой, плотностью и кучностью.

– Как я улечу, иди в кабинет и следи за коммуникатором, – проинструктировал Марк Дарью. – Я постараюсь связаться. Если не вернусь через сутки – начинай думать об эвакуации. В главном компьютере есть инструкции для нештатных ситуаций, прямо на рабочем столе. Их печатные копии рядом на полке. Прочитай и улетай. Там написано, что себе вколоть, чтобы перенести полёт. Препараты все помечены цветами – ошибиться я трудно.

Дарья стояла, облокотившись о стену и молча кивала. Ей было страшно. Что такое случилось, что Марк идет, как на войну, на планете, где кроме него ещё всего один человек?

– Никому не открывай, – закончил Марк.

– Хорошо, – ответила Дарья.

– Пока всё, мне нужно скорректировать посадку транспорта, и я улечу. Тебе помочь дойти до кровати?

– Справлюсь. Удачи, – пожелала ему Дарья, развернулась и взяв свой импровизированный костыль медленно вышла из кабинета.

Марк сел в кресло и проверил положение корабля снабжения. Он уже готовился лечь на орбиту.

Транспорт прилетел, и стал рассылать координаты посадки, ожидая подтверждения. У Марка уже были готовы новые данные, но он обратил внимание на то, что прислал корабль – это не экватор. Это вообще не восточное полушарие. Марк открыл карту – юг западного полушария, территория Фёдора. Марк нажал кнопку отправки новых координат, но связь не установилась. Он проверил ещё раз – связь с кораблем не устанавливалась. Компьютер Марка работал только на приём. Вдруг на мониторе появилось сообщение о подтверждении координат посадки, начале снижения и входе в атмосферу. Марк проверил новые координаты – двести шестьдесят шестой квадрат, координаты бункера Фёдора.

Сукин сын что-то сделал с компьютером Марка. Видимо Фёдор с самого начала знал, что транспорт сядет в его половине, а Марк не удосужился проверить это за всю неделю. Марк выскочил из кабинета и побежал к коптеру. Уже через минуту он летел по знакомым координатам на запад. Когда-то это были координаты его друга, Джены. Теперь там живёт враг. Марк давно отбросил версию про великий план штаба рейнджеров, это слишком сложно и неестественно. Фёдор преследует какие-то более тёмные цели, известные только ему и тому, кто его завербовал.

Далеко впереди уже был виден след от прорывающегося через атмосферу и идущего на посадку транспорта. Это произойдёт раньше, чем Марк долетит. Интересно, какие планы у Фёдора насчет их с Дарьей? Он не предпринимал попыток их убить. Он вообще ничего не предпринимал. Вряд ли он считал, что Марк ни о чем не догадывается. Зачем он захватил “посылку”? Он знал, что предстоит разборка с Марком и хотел набрать побольше продовольствия готовясь к осаде, выжидая, когда прилетит подкрепление? Или он хотел забрать всё и обречь Марка и девушку на медленную голодную смерть? Это глупо, учитывая, что у них есть челнок и они могут улететь. Улететь! Вот оно! Марк нашел решение. Они улетят на челноке вместе. Будет тяжело в одноместной капсуле, но они справятся. С ним у Дарьи будет больше шансов выжить, чем одной. Впереди показался склон горы, в которой находится бункер Фёдора.

Транспорт стоял у подножия пологого склона уже открытый, и от него к бункеру мчался ровер Фёдора. Он конечно уже заметил появление Марка. Ровер заехал в гараж бункера, и люк за ним закрылся. Марк сделал круг, проверяя по сканеру наличие выползней – никого. Он посадил коптер у открытого контейнера корабля и вышел. Фёдор явно не собирался делиться и вывозил всё подряд. Он только начал, но, судя по всему, уже успел сделать пару ходок. Ровер менее грузоподъемный, чем коптер. По воздуху Марку хватило бы два-три захода, чтобы вывезти свою долю. Фёдору же понадобится раза в три больше.

Створки люка бункера Фёдора открылись и оттуда вылетел другой коптер. Марк поднял руки вверх и замахал ими, показывая, чтобы Фёдор сел. Он хотел поговорить с ним, вдруг это всё-таки ошибка, и Фёдор не замышляет ничего плохого. Выстрел быстро разрушил последнюю надежду. Яркая синяя спираль раилгана с характерным гулом пронизала воздух и уперлась в коптер Марка. Несколько долей секунды ничего не происходило. Затем доставленный электромагнитным импульсом сгусток энергии в виде кусочка плазмы вырвался, наконец, наружу, и коптер взорвался. Расплавленные куски железа и пластика со сверхзвуковой скоростью осыпали Марка горячим дождем, а взрывная волна опрокинула и протащила до самого транспортного корабля. Скафандр и шлем выдержали удар, но внешняя оболочка во многих местах прогорела до внутреннего броневого слоя. В визор попал раскалённый осколок, проплавил его и чуть не вонзился в правый глаз. Марк откинул ставшее бесполезным стекло. Глаз саднило, с века текла кровь, но зрение было в порядке, хоть и двоилось немного.

На самом деле скафандр Марка не был ни тяжелым, ни боевым. И даже не совсем бронированным. В арсенале рейнджера было два типа костюмов для выхода на поверхность. По старинке они назывались скафандрами, хотя не всегда даже обеспечивали герметичность. Но даже на терраформированных планетах их требовалось надевать. Основным был лёгкий оранжевый комбинезон с защитными вставками на локтях, коленях, спине, защитой для бёдер, высокими сапогами и конечно закрытым шлемом. Марк же надел чёрный укреплённый скафандр для опасных работ. Он имел полнотельную броню и чёрное углепластиковое покрытие. Защищал он максимум от падения с высоты, камнепада, нападения хищников. В бою он мог защитить самое лучшее от пули не слишком большого калибра, может немного от лазера. Но не от раилгана.

Фёдор кружил над кораблем, видимо не решаясь стрелять, чтобы не повредить груз. Если он это всё заранее спланировал, то Марк его явно недооценил. Конечно, главной ошибкой Марка было трусливое отсиживание в бункере, пока Фёдор занимался тут своими делами. Но Марк боялся не только за себя, главным оправданием была забота о Дарье. Он не мог её оставить одну. С другой стороны, сейчас именно это и происходило. Дарья одна, а шансы Марка на выживание стремительно уменьшаются, и он ничем ей помочь не может.

Марк достал лазерный излучатель и настроил его на узкий веер скученных импульсов средней мощности. Он решил попробовать повредить коптер Федора и вынудить его сесть. Короткие импульсы были едва видны при ярком свете красной звезды. Фёдор сделал вираж и ушел из прямой видимости. В тени корабля черный скафандр Марка был плохо виден, особенно сбоку, где кружил коптер. Он облетал транспорт с противоположной стороны и появлялся то справа то слева, иногда улетал и снова возвращался на ту же позицию. Марку было невозможно предугадать, где он появится. Фёдор начал стрелять в ответ. Снаряды из раилгана ударялись в камень, и взрывы осыпали Марка дождем из мелких осколков, оставляя на поверхности глубокие ямы. Выстрелы ложились все ближе и ближе, в воздухе повисла пыль. Марк точно не был виден Фёдору, но это и не было важно. Марк не сможет выбраться из укрытия, а Фёдор, скорее всего, в конце концов смирится с потерей груза и расстреляет контейнер.

Марк подполз ближе к правому краю корабля. Вариантов достать коптер стало меньше, зато, когда он появится тут, шансов попасть будет больше. Густая пыль хоть и рассеивала немного лазер и снижала мощность, но на таком расстоянии это было не важно. Гораздо полезнее было то, что в пыли лучи были видны и Марк мог лучше целиться. Коптер вылетел из-за посадочного двигателя, и Марк выпустил серию импульсов, рассчитывая, что коптер сам налетит на лучи и получит лазером в левые двигатели. Но Фёдор, едва появившись, снова ушел из зоны поражения. Спустя несколько секунд мощные три взрыва сзади опрокинули Марка навзничь. Крупные обломки обрушились на скафандр, пыль хлынула в открытый из-за бесполезного разбитого визора шлем. “Похоже Фёдор решил действовать более решительно” – подумал Марк. Он поднялся и услышал, как коптер подлетел ближе чем обычно. Потоки взвихрённого воздуха от винтов сдули пыль. Фёдор пытался разглядеть Марка. Теперь он знает, что там, куда он стрелял, его не было. Стоит ожидать аналогичный плазменный армагеддон и с другой стороны, там, где на самом деле прячется Марк.

Коптер снова едва вылетел из-за корабля, и снаряд раилгана попал в кожух двигателя транспорта. Часть плазмы прошла навылет, поэтому эффектного взрыва не получилось. Двигатель вспыхнул, раздалась серия хлопков – взрывались остатки газа в топливных трубках. Марк ещё увеличил мощность излучателя, настроил его на ещё более плотный пучок и приготовился. Фёдору придется высунуться целиком, чтобы корпус транспорта не мешал выстрелам. Для Марка это будет шанс на успех. Коптер снова появился, и Марк выстрелил – рано. Фёдор заметил лучи и вовремя дернулся обратно. Он выстрелил в ответ, но из-за более пологого угла снаряд попал слишком далеко. Дуэль свелась к тому, кто быстрее среагирует. Как в древние времена. Коптер опять вылетел, на этот раз он так разогнался, что Марк не успел выстрелить. Лучи прошли мимо. Но скорость не позволила Фёдору как следует прицелиться. Один выстрел прошел мимо, другой задел открытый трюмный люк корабля. Зафиксированная гидравликой в поднятом положении створка люка с грохотом рухнула, завалив вход искорёженными обломками. Теперь доставленный груз недоступен никому. Фёдор видимо не понял, попал он или нет и замешкался. Марк нажал на спуск излучателя и повел им по широкой дуге почти вслепую. План не тотально повредить коптер уже не имел смысла. Красивый красный веер лазерных лучей ушел в пространство. Чуть правее от Марка он будто наткнулся на препятствие из ярких искр, осветивших постепенно оседающую пыль. Одновременно с этим, повреждённые двигатели коптера взвыли, раздалось пара хлопков. Через пелену пыли, застилавшей Марку глаза, он увидел, что сильно накрененный коптер Фёдора медленно удаляется, оставляя за собой черный шлейф дыма. Фёдор явно не собирался приземляться и летел к бункеру. Такой вариант развития события Марк не предусмотрел.

Фёдор бросил дымящийся коптер снаружи и скрылся за воротами. Соблюдая осторожность, прячась за выступами скал, Марк пошел к бункеру. Неизвестно, что дальше планировал предпринять Фёдор. Он мог воспользоваться ровером, но Марк вооружен, а менее маневренный и неповоротливый ровер – хорошая мишень. Чем больше Фёдор медлит с решением, тем больше у Марка шансов. Он начнет стрелять, как только откроются створки гаража, и чем ближе он будет, тем точнее будут эти выстрелы. Марк подумал тоже достать раилган, но он не хотел наносить серьезные разрушения. Неизвестно, как сложится ситуация. Бункер и оборудование Фёдора может ещё пригодиться ему и Дарье для спасения.

Подбитый коптер постепенно затухал. Его модульная конструкция устроена так, что повреждение любой части не должно повлиять на работоспособность остальных. Тем более, что возгорание любого из четырех лопастных электродвигателей или ионного реактивного ускорителя не должно сжечь весь аппарат. Даже взрыв топливного бака с газом не причинит большого ущерба. Коптер рейнджеров хоть и основан на штатной модели, всё же был ближе к военной модификации с продублированными основными системами управления, бронированными важными узлами, герметичной кабиной, возможностью выхода в открытый космос.

Тем временем Марк приближался к бункеру, а Фёдор ничего не предпринимал. Марк дошел до брошенного коптера и увидел, что повреждены два правых двигателя, но горел только передний. Луч лазера разрезал стекло капсулы пилота и срезал половину вертикального стабилизатора. Федор установил на носу раилган на дистанционно управляемой турели. Что у него не отнимешь, так это конструкторский талант. Любое устройство он может собрать практически из любых подручных материалов. Из говна и палок, как говорится. И это будет работать, хотя бы один раз. Одним богам известно, откуда у него турель и автоматическая система прицеливания. Но сделал он её качественно, это Марк чуть было не проверил на собственной шкуре. Батареи и обоймы на винтовке не было. Зато сам коптер, скорее всего, ещё сможет летать, хоть и не быстро. Если Марк выживет, он сможет вернуться на нём.

Лязгнули затворы бункера, и стали открываться створки ворот. Марк поспешно выхватил лазер и присел за коптером. Если Фёдор выедет на ровере, то у него нет шансов. Но Фёдор и тут всё продумал. Как только створки позволили, из гаража буквально выстрелил челнок эвакуации, оставляя за собой шлейф из пламени. Марк отшатнулся от накатившего жара, чувствующегося даже через термоизоляцию скафандра. Фёдор опять сделал ход первым. Он использовал “труповозку” и стартовал сразу на разгонном, маршевом двигателе, а не на маневровых и, судя по всему, Фёдор перепрограммировал бортовой компьютер, потому что челнок вместо того, чтобы улететь с планеты, направился на восток по низкой траектории, не выходя из атмосферы. Фёдор полетел к бункеру Марка.

Пламя из сопел челнока сожгло весь гараж, включая ровер и всё оборудование. Когда пожар утих, Марк сумел пройти внутрь. Тогда и стало ясно, чем Фёдор так долго занимался – он уничтожал бункер. Гараж отделён от остального пространства переборкой с шлюзом. На практике рейнджеры всегда держат его открытым, но всё остальное от пожара в гараже он всё равно спас бы. Кабинет, оружейная, медицинский отсек, даже кухня – всё было сожжено лазером. Фёдор явно не собирался возвращаться. Ничего полезного в бункере для Марка не осталось. Можно было попытаться разобрать завалы в транспорте и забрать хотя бы медикаменты, но на это не было времени. Фёдор наверняка найдет способ проникнуть в бункер Марка, если уже не сделал это раньше. Он неоднократно был у него в гостях, и Марк не следил за ним. Если он уже давно работает на какую-то третью сторону, а, скорее всего, с самого начала, то у него было множество возможностей предусмотреть для себя “чёрных ход” в электронике бункера. Особенно учитывая его таланты. А Марк не удосужился регулярно проверять систему.

Да и кому придёт в голову, что твой напарник, такой же рейнджер, как и ты, может что-то сделать против тебя. Даже когда планета исследуется разными корпорациями, даже из разных стран, рейнджеры всецело доверяют друг другу. Жизнь каждого зависит от действий другого, и ни у кого даже не возникает мысли навредить своему коллеге по несчастью, которое занесло их в богами забытый уголок галактики. В этом смысле Марку “повезло” – он первый, кто столкнулся с противостоянием между интересами сторон, попал в самый эпицентр войны за планету. Такого давно не было. Такого вообще никогда не было со времен великого Дня Объединения, де факто зафиксировавшего формирование из множества наций жителей Земли единую расу землян.

Единственным вариантом Марка вернуться оставался подбитый им же коптер. Он осмотрел двигатели. Передний выгорел полностью. У правого заднего повреждены лопасти, блок управления, но силовая обмотка и кабель питания вроде целы. Управлять им вряд ли получится, но какое-то время он, возможно, проработает, если запустится. Левые двигатели не пострадали. Лучи лазера, прошедшие через фонарь пилотской капсулы, сожгли интерфейсную панель ионного двигателя. Он может и включится, но без управления лететь на нем невозможно. Да и без целого стабилизатора это всё равно не получится. Марк залез в кабину и включил главную панель управления. Аккумуляторы разряжены на две трети, топливный бак почти пуст, джойстик второго пилота, который видимо служил для управления турелью, вырван с корнем, мигали сигналы о неисправности второго и четвертого двигателей. Глупой электронике невдомёк, что второго двигателя у неё уже нет. А вот четвертый с такой ошибкой запустить не получится. Марк зашел в настройки и отключил второй двигатель совсем, а четвертый перевел в режим диагностики. Ошибки погасли. В режиме диагностики система будет пытаться запустить двигатель в различных режимах. Главное, чтобы она подала на него питание, даже если лопасти будут крутиться в половину мощности, это даст немного дополнительной подъёмной силы.

Марк слазил в энергетический отсек и проверил топливные элементы. Один блок был пробит лазером, второй выглядел целым и отдавал достаточно мощности, судя по индикаторам. Солнечные батареи на горизонтальных стабилизаторах тоже вроде были в порядке. Мощности от них должно хватить, чтобы ещё немного подзарядить аккумуляторы, пока светит Лаланд. Насколько хватит топливных элементов было неизвестно. Стоит поторопиться.

Марк выкинул из коптера всё лишнее – второе кресло, боксы с медикаментами, пробитые топливные ячейки, какой-то хлам из грузового отсека. Главное максимально облегчить летательный аппарат. Если Марк рухнет посреди пути, то никакая аптечка ему уже не поможет. Он сел в кресло пилота и нажал кнопку старта, одновременно активировав диагностику четвёртого двигателя. Коптер дернулся, приподнял корму, затрясся и пополз по слону горы вниз, как адвизор на вибросигнале. Система послушно запустила диагностику неисправного двигателя, и тот, как это ни странно, запустился, а вот уцелевшие силовые установки что-то не хотели работать. Коптер медленно несло к небольшому обрыву в конце склона. Разбиться он не разобьётся, но если аппарат перевернётся – его уже не поднять.

Выключать единственный пока работающий, хоть и плохо, двигатель Марк не хотел, поэтому срочно надо было найти причину. Ошибок нет, питание есть, блокировок нет, аккумуляторы заряжаются, блок топливных ячеек активен. Вот оно, ячейки. Фёдор летал только на них, отключив аккумуляторы, которые поставил на зарядку. Погожий ясный денёк это позволял. Света было предостаточно. Но повреждённый топливный блок был как раз по левому борту, а система была настроена на, так сказать, раздельное питание – правые ячейки для правых двигателей, левые – для левых. Марк быстро подключил аккумуляторы и снова нажал кнопку пуска. Двигатели ровно зажужжали, коптер перестал ползти, хотя вибрация не уменьшилась – у поврежденного винта сбилась центровка. В конце концов двигатель разрушится, но пока немного помогал лететь. Марк потянул на себя джойстик, и коптер поднялся над скалами. Крен на правый борт был сильным, но его удавалось компенсировать. Правда, влево коптер уже не поворачивал, приходилось зависать и поворачиваться вокруг оси, чтобы изменить направление полета. Но главное, что коптер медленно, дрожа всем корпусом, но летел.

Уже в полете Марк подключил питание всех двигателей от оставшегося топливного блока и вернул аккумуляторы на зарядку. Светило готовилось уйти за горизонт, и после наступления ночи Марку понадобится энергия. Лететь предстоит долго. На ионном двигателе со скоростью четыре маха, половину планеты можно преодолеть за пару-тройку часов. Только на винтах, тем более на буквально двух с половиной калеках, путь займет почти сутки. Стандартные сутки. На месте Марк будет только к местному полудню следующего дня. И, скорее всего, найдет там такие же расплавленные лазером останки своего бункера и труп Дарьи. А может и не найдет. Времени у Фёдора было предостаточно. В любом случае, шанс на спасение у Марка пока был. В разрушенном обиталище Фёдора делать было нечего.

Фёдор ждал, что Марк прилетит, но не думал, что в последний момент. Он уже было решил, что придётся разбираться с ним в его же бункере, что было нежелательно. Но, видимо, “украденный” транспорт его окончательно разозлил. В принципе, Фёдор на это и рассчитывал, но Марк оказался ещё большим рохлей, чем можно было себе представить. Ещё Фёдор планировал устранить Марка и не терять “посылку” и коптер. Но что получилось, то получилось. Больше всего Фёдора беспокоила Дарья Вонгер. Здоровенная бабища, на голову выше Фёдора, хоть и одноногая. Без транквилизаторов её засунуть в челнок будет не просто. Но он что-нибудь придумает. Главное, что Марк им не помешает. Хоть он и выжил, вернуться к себе в бункер ему не на чем. Смешно, что единственную надежду на спасение – коптер, тот сбил сам, собственноручно обрёк себя на медленную смерть. Остаётся надеяться, что ему хватит сил застрелиться.

Разгонный ядерный двигатель эвакуационного челнока донёс Фёдора до бункера Марка чуть больше чем за час. Выключив его, катер стал автоматически подруливать к заранее заложенной в него точке посадки, недалеко от дальнего входного люка. Когда корабль сел, Фёдор вышел и осмотрелся. Лаланд клонился к горизонту, смеркалось. По неизвестному закону вселенной, все самые драматические события начинаются на закате. Фёдору предстоит непростая ночь. В темноте аккуратно вскрыть бункер не получится, возможно придётся переждать в челноке. Хотя, может удастся уговорить Дарью открыть, тогда всё будет проще.

Марк всегда пользовался западным шлюзом и, скорее всего, не заметил небольших изменений в панели управления восточного люка. В свое время Фёдор отключил там датчики – это позволит вскрыть вход грубой силой и не включить при этом сигнализацию. Внутреннюю дверь открыть будет легче, там не бронированный замок – его можно будет аккуратно взломать и подобрать коды доступа, хотя бы брутфорсом. Как уже Фёдор мог убедиться на компьютере навигации, Марк не отличается оригинальностью и не заботится о сложности при составлении паролей. Оставался вопрос с Дарьей. Можно было сначала попытаться связаться с ней и уговорить открыть, рассказав уже подготовленную легенду про то, что Марк предатель, что надо срочно эвакуироваться. В случае если она не откроет – начинать взлом. Но тогда появляется опасность вооруженного сопротивления. Оружие то Марк ей какое-то наверняка оставил. Либо можно было сразу начать вскрывать шлюз, а потом оправдываться. Опасность вооруженного сопротивления сохранялась. И тогда Фёдор придумал третий вариант.

– Дарья? Дарья? Вы меня слышите? Это Фёдор, второй рейнджер, ответьте пожалуйста. Дарья? – Фёдор включил коммуникатор на адвизоре и вызвал компьютер Марка в бункере. На удивление, девушка почти сразу ответила.

– Да? Где Марк? Что случилось, где вы? – связь была отличной, но Фёдор заранее замазал грязью камеру на адвизоре, поэтому на том конце девушка видела лишь черные разводы и неясные световые образы. Фёдор же её отлично видел.

– Дарья? Вы меня слышите? Вы можете открыть дверь? Дарья? – продолжал вызывать её Фёдор, имитируя отсутствие связи.

– Да! Говорите, я вас слышу, где Марк? – девушка почти сразу начала паниковать. Неизвестно что ей рассказал Марк, но запугал качественно. Это хорошо.

– Дарья? Где вы? Это Фёдор! – он поскреб вокруг микрофона адвизора камнем. На том конце Дарья должна была услышать чудовищный треск и грохот, – Опасность! Надо попасть в бункер!

– Я слышу вас! Фёдор, где Марк? Он сказал не открывать, что случилось? Почему вы не отвечаете?

– Дарья? Если вы слышите, я вскрою шлюз! – опять шкрябание камешком, – Взрыв. Не пугайтесь. Дарья, я спасу, – камешек. – Дарья! О нет! Чёрт! Я иду!

Последнюю фразу Фёдор орал прямо в микрофон одновременно с созданием “камешковых” помех. Это должно было имитировать максимально драматическую ситуацию. Теперь можно спокойно вскрывать бункер. Его проникновение больше не угроза, а вынужденная мера во имя спасения, когда промедление смерти подобно, а связь как бы не работает.

План вскрытия был не самым изящным. Фёдор планировал стрелять из раилгана до тех пор, пока дверь не сорвет с петель. Отключённые датчики гарантируют, что люк не будет заблокирован по периметру стержнями. Поэтому остается только один шлюзовой двухточечный замок и две петли. Главное, постараться не разрушить всё внутри. Фёдор устроился поудобнее на безопасном от входа расстоянии, прицелился и выстрелил. Взрыв снёс внешнюю обшивку шлюза. Край люка немного повело – хороший знак. После пятого выстрела в щели над створкой стала видна верхняя сувальда замка.

“Еще пять тысяч вёдер, и ключик наш” – подумал Фёдор и приготовился к новой серии выстрелов, как вдруг что-то больно воткнулось ему бок, одновременно со звуком выстрела. Только он успел повернуться, как вторая пуля вонзилась ему в левое плечо и отбросила на спину. Поднимаясь, Фёдор только успел увидеть Дарью, сидящую за камнем, как получил третью пулю, раздробившую ему правую кисть. ”А она не плохо стреляет,” – подумал Фёдор, выронив раилган, и распластался на камнях, истекая кровью.

– Сейчас на кровь приползут зуки, что будешь делать? – крикнул Фёдор, пытаясь смотреть на Дарью, лёжа ничком на камнях.

Он решил пока попытаться остаться в живых. Хотя шансов было не много. Одноногая калека не сможет оттащить его в бункер. Да и даже внутри он едва ли выживет без медицинской помощи. Ранение в бок может быть серьёзным, если повреждены внутренние органы, а, судя по разливающейся боли, так оно и есть.

– Кто вы? – спросила Дарья, – где Марк? – Она продолжала прятаться за двумя большими обломками скал метрах в двадцати от Фёдора.

– Сейчас не время для разговоров, помоги мне, и я отвечу на любые вопросы, – чтобы она его услышала, приходилось напрягаться, и это доставляло Фёдору боль.

– Кто вы? – настаивала она.

– Я друг, вот дерьмо, – Фёдор попытался хотя бы перевернуться, но резкая боль в плече и боку заставила его снова лечь на спину, – я хотел помочь, я пытался связаться. Помоги мне, и мы всё выясним.

– Я не знала, я услышала взрывы…– в голосе Дарьи появились нотки вины. Она встала в полный рост, опираясь руками на камни. Теперь Фёдор мог её видеть.

– Не сейчас, – прокричал он, – нужно убраться отсюда пока не пришли зуки.

Дарья задумалась. Она действительно не знала, кто этот человек. Скорее всего это тот второй рейнджер. А если нет? Марк перед уходом был очень серьёзен, а она и так уже нарушила его указания. Но он хотел взорвать бункер. И даже если она согласится, она не сможет его тащить. Она сама еле доковыляла сюда, и не факт, что сможет вернуться.

– Я не смогу вам помочь, вы же видите, – сказала наконец Дарья. Она вышла из-за своего укрытия, опираясь на какой-то костыль.

– Слушай меня. Блядь, подойди ближе, мне тяжело кричать. В гараже есть ровер – такая большая, сука, машина на колёсах, – начал объяснять Фёдор, когда Дарья доковыляла до старой кучи выползня, поближе к Фёдору, и присела на неё.

– Я знаю, что такое ровер.

– Отлично. Он запускается большой кнопкой. Управляется как обычный автомобиль. Ты на машине ездила когда-нибудь?

– Да, – подтвердила Дарья.

– Хорошо, значит справишься. Подгони его сюда и зацепи меня лебедкой, просто накинь петлю, – Фёдор жестикулировал здоровой рукой, показывая, что надо делать, – и тащи в гараж. До него метров двести по камням, но это лучше, чем зуки. Скафандр должен выдержать. Поняла?

– Да, – кивнула Дарья.

– Гараж открывается снаружи биометрией. Марк тебе дал доступ? – спросил Фёдор.

– Да.

– Хороший мальчик. Сраное дерьмо, скорее, зуки уже близко, я чувствую вибрацию.

Дарья встала, опираясь на свой костыль. В последних лучах заходящей звезды Фёдор опознал в нём снайперский раилган. Она медленно пошла к гаражному люку, потом остановилась и обернулась.

– Не бойся, я не смогу уже никуда уйти, – заверил её Фёдор. К его сожалению, это была правда. Сучка капитально подстрелила его, кто бы мог подумать.

Прошли долгие двадцать минут. Неподалёку уже несколько раз выныривали из камня и прятались обратно эти хищные твари. Странно, что они так долго собираются. Возможно, грохот взрывов сильно их напугал, и они расползлись слишком далеко. Но теперь они вернулись, красотке лучше поторопиться. Уже минут пять тому назад он слышал, как открылись створки гаража. "Что она там возится?" – забеспокоился Фёдор. Наконец начал приближаться жужжащий звук двигателей ровера, и свет фар замелькал по камням.

– Нажми на кнопку с такой спиралькой, – прокричал Фёдор, когда она подъехала к нему как можно ближе.

Лебедка начала разматываться. Дарья выбралась из кабины, чуть не упала, и попрыгала на костыле и одной ноге к Фёдору.

– Обмотай меня тросом подмышками и зацепи карабином за трос, – сказал Фёдор, – сделай петлю.

Дарья сделала всё, как он сказал. Ехать задом у неё не получилось, поэтому пришлось развернуться и переехать через трос, пропустив его между колёс. Она медленно тронулась, и Фёдор закричал. В панике Дарья остановилась, но Фёдор заорал чтобы она ехала. Он выл и матерился, пока она его тащила. Наконец ровер заехал в бункер и остановился у самого его края.

– Глубже, блядь, глубже, – закричал Фёдор.

Дарья проехала ещё немного вперёд так, чтобы между ровером и створом ворот оставалось достаточно места. Фёдор приказал снова включить лебёдку, чтобы она затащила его внутрь. Кровавый след тянулся за ним по камням и по гладкому полу бункера. Оказавшись внутри он проорал голосовую команду "Бункер Лаппинкотт Два закрыть техническую палубу", и ворота быстро закрылись. Пару минут они сидели в тишине, переводя дух. Снаружи бункера слышались такое знакомые Фёдору звуки – “зук-зук, зук-зук” – зуки чуяли кровь.

– Дарья? Дарья! Ты меня слышишь? – позвал Фёдор.

Поездка далась ему нелегко. Он отключился на какое-то время, и Дарья, судя по всему, тоже была на пределе сил. Кровь из бока Фёдора продолжала течь, простреленные плечо и кисть нестерпимо болели так, что он уже не мог ими даже пошевелить. Организм не мог сам справиться с полученными повреждениями, и ему была нужна помощь.

– Слышу, я тут, – тихо ответила девушка.

– У вас тут остались лекарства или Марк на тебя всё извел? – поинтересовался рейнджер.

– Не знаю, – Дарья всё ещё сидела в ровере в самом дальнем конце гаража. Раненый ею рейнджер был где-то сзади.

– Чёрт. Ты должна остановить кровь. Посмотри в ровере. Сзади за сиденьями должен быть такой оранжевый ящик. Тащи его сюда. Надеюсь Марк не разорил бортовую аптечку.

Дарья переползла в грузовой отсек ровера и долго там копалась. Ящик оказался тяжелым. Она с трудом подтащила его к краю и с грохотом свалила на пол гаража.

– Осторожнее! – предупредил её Фёдор.

– Он тяжелый, я не смогу его тащить на одной ноге, – откликнулась Дарья.

– Если бы ты меня не подстрелила, я бы дал тебе протез. Марк тебе не рассказывал?

– Нет.

Дарья толчками пододвинула аптечку к Фёдору, размазывая ей уже накопившуюся лужу крови, и сама села рядом прямо на пол, предусмотрительно отодвинув свой костыль-винтовку подальше.

– Открывай, – сказал Фёдор. – Надо срезать скафандр, там есть нож.

Следуя советам Фёдора и собственным познаниям в оказании первой помощи, Дарья принялась эту помощь оказывать. Разрезала и отстегнула куртку скафандра и пропитанную кровью майку под ним. Она попыталась снять перчатку с раздробленной кисти, и вся облилась темной кровью, которая вылилась ей на колени, когда она подняла руку Фёдора. Перчатку снять не получилось, поэтому она просто наложила жгут, чтобы остановить кровотечение. Пуля в боку вошла чуть выше таза, прошла насквозь и вышла в сантиметре от позвоночника. Почти по касательной, мог быть задет кишечник, но другие органы должны быть целы, если она правильно помнит анатомию. Дарья промыла, как могла, раны, заклеила и наложила давящие повязки.

Самым серьезным было ранение в плечо. Пуля прошила кость насквозь, вновь вошла в тело в подмышечной впадине, разбила сустав и застряла где-то в лопатке. Трос, которым Дарья волокла Фёдора, проходил как раз тут и разворотил рану ещё больше. Рука, похоже, совсем оторвалась и держалась только на мышцах. Всё было синее от подкожного кровотечения, огромная гематома давила на рану изнутри и причиняла боль. Дарья обработала пулевые отверстия и примотала руку к телу. Скорее всего пользоваться ею Фёдор уже не сможет. Затем она обколола раны из красных инжекторов с обезболивающим и из синих антибактериальных против заражения. Вторую дозу лекарств она ввела в мышцу, прямо через одежду.

Когда анальгетик начал действовать, Фёдор смог встать и снять, не без помощи Дарьи, оставшуюся часть измазанного кровью и изодранного камнями скафандра.

– Как кровь остановится, надо зашить, – сказал он, – а пока есть ещё одно дело.

– Вам надо делать полостную операцию и пулю из спины вытащить, – возразила Дарья. Она сидела на полу, в луже крови рейнджера, и сама была вся в его крови.

– Потом вытащим, – отмахнулся Фёдор.

– Куда вы? – остановила Дарья его, когда он направился к выходу из гаража.

– Пойдем в кабинет, – позвал Фёдор, – вызовем помощь.

– Вы обещали всё рассказать. Где Марк, что произошло? – напомнила она, не сдвинувшись с места.

– Пойдем, расскажу, – согласился Фёдор.

Пока они шли, он экстренно корректировал легенду. Девушка вроде пока остыла, можно попробовать всё-таки реализовать первоначальный план.

– Садись. – сказал Фёдор, когда они пришли в кабинет, и сел в другое кресло сам, – Марк погиб.

Фёдор рассказал шокированной Дарье, что транспортный корабль разбился. Они с Марком пытались спасти хотя бы часть груза, когда произошел взрыв, убивший Марка и похоронивший его тело под обломками корабля. Судя по всему, взрывчатка была заложена в контейнерах и была настроена взорваться при определенных условиях. Те ящики, которые они с Марком успели перетащить в бункер Фёдора тоже взорвались. Ясно, что это была заранее спланированная диверсия. Кто-то хочет прибрать планету к рукам. Он, Фёдор, уже подозревал что-то такое раньше, и послал сообщение в штаб с курьером. Но подозревал Марка, поэтому избегал контактов последнее время. Когда его бункер взорвался, Фёдор сумел попасть в эвакуационный челнок – он крепче роверов и коптеров, и полетел спасать Дарью. Он не смог с ней связаться и подумал, что что-то случилось, может бункер кем-то захвачен. Они должны улететь с планеты на челноках. Скоро в систему Лаланд прилетит крейсер Союза рейнджеров и подберёт их. Такой был план. Но она подстрелила его, и теперь он не уверен, что выживет, но она, Дарья, должна попытаться спастись и рассказать всё в штабе. Террористов надо найти и отомстить за смерть Марка.

Пафосная речь, прерывистое дыхание и закатываемые глаза якобы умирающего Фёдора произвели, как он думал, нужное впечатление на девушку. Дарья сидела бледная, с потрясённым выражением лица и крепко сжимала снайперский “Блюбери” в руках, что заставляло Фёдора нервничать. Он на себе испытал её способность обращаться с оружием и не хотел узнавать умеет ли она пользоваться раилганом.

– Вы видели, как Марк погиб? Он точно погиб? Может он сумел выбраться? – не теряла надежду Дарья.

– Нет, не выжил. Взрыв был мощным, а Марк был внутри. Я сам потерял сознание от ударной волны, – сидеть Фёдору было больно, он постоянно пытался найти более удобное положение, поэтому речь его была прерывистой и со страдальческими нотками, которые каждый раз вызывали на лице Дарьи выражение сочувствия.

– Он сказал мне ждать сутки, – сказала она, – а потом улетать на этой вашей “труповозке”.

– Ну вот видишь? Мы всё сделаем, как он, твою мать как же больно, сказал, – Фёдор откинул спинку кресла и развалился в нём, вытянув ноги.

– Но сутки ещё не прошли, ночь только наступила, – возразила Дарья. Она немного расслабилась, но всё равно сидела, обняв свой смертоносный костыль, будто надеясь получить от него защиту и утешение.

– Это местные сутки не прошли, – пояснил Фёдор, – а стандартные земные, уже давно.

– Разве? – Удивила Дарья, – мне казалось прошло часов шесть.

– Из-за разницы в длине суток время тут течёт незаметно, – пояснил Фёдор, – сам до сих пор постоянно путаюсь. В любом случае, какой теперь смысл ждать? – он вопросительно смотрел на девушку.

– А вдруг он не погиб? – не успокаивалась Дарья. – Он был в бронированном скафандре, он мог выжить.

– Даже если он выжил, он не сможет выбраться из завалов. Вот же ж сука, – Фёдор стал сползать с кресла, непроизвольно дёрнул руками, чтобы ухватиться за подлокотники, и зашипел от боли. – Даже если он выжил, вряд ли он цел и невредим. И если выберется – вся техника уничтожена, включая его коптер. Ему не на чем будет добраться.

– Мы должны лететь туда! – встрепенулась Дарья. – Если он ранен, до него могут добраться эти зуки, – девушка явно плохо соображала от шока.

– И кто его будет спасать? Ты без ноги или я с искалеченными руками? Я обещаю, как только нас подберут, на планету отправится спасательный отряд и со всем разберется. Они найдут Марка или то, что от него осталось и мы простимся с ним, – на этих словах Дарья заплакала. – Что-то произошло, – продолжал Фёдор, – у Земли появился враг и мы должны предупредить об этом всех!

Возвышенные патриотические фразы лучше всего действуют, когда человек расстроен, переживает горе и не способен здраво мыслить. Кажется, Фёдору удалось убедить Дарью действовать по его плану. Но теперь надо отвлечь её и отправить крейсеру примаратов сообщение, чтобы они были готовы. Корабль уже должен был быть в пределах межпланетной связи, если они смогли перехватить курьера. А потом как-то убедить девушку самой себе впрыснуть транквилизатор, чтобы она ничего не узнала и не догадалась об обмане раньше времени. Очень неудачно сложилось, что Фёдор больше не может пользоваться руками. Но, по крайней мере, похоже, что он выживет. Главное дотянуть до крейсера, а там о нём позаботятся. Там есть запасные болванки симулятидов, на случай гибели юнитов. Главное добраться живым, чтобы сохранился мозг. Поэтому нужно, чтобы Дарья его заштопала перед тем, как они отправятся в космос. Плохо, что его челнок остался снаружи, но с этим он как-нибудь разберется.

Не смотря на рассказ Фёдора, Дарья всё равно не верила, что Марк погиб. Странное дело, но оказывается, она успела к нему привязаться. Её угнетало чувство покинутости, почти такое же, как ребенок чувствует, когда мама впервые в его жизни куда-то надолго уходит. Стресс и увечье каким-то образом повлияли на мировоззрение Дарьи, перезагрузили его, и первый, кто оказался рядом, помог ей, спас её, теперь оказался неразрывно с ней связан. Она была рада, что Фёдор потребовал зашить ему раны, обработать их гелем. На это уйдет время, возможно она провозится до утра. А утром вернётся Марк.

Фёдор отправил её в лазарет проверить, есть ли там необходимые препараты или нужно набрать их в аптечке из ровера. Дарья нашла вроде всё, что он упомянул и почти закончила раскладывать медикаменты на столе, когда в медицинский отсек вошел, шатаясь, Фёдор.

– Что-то мне поплохело, – сказал он неуверенно, – ты умеешь ставить капельницу?

– Теоретически – да, – ответила Дарья. В колледже были курсы первой помощи, но практические занятия она посещала не все. – Если у вас вены хорошо видны.

– Сойдет, – кивнул Фёдор. – Введи в кисть аналгофетамин, затем поставь в левую руку плазму. Плазма есть? Потом надо всё-таки снять перчатку. Сможешь?

Сделав всё, как он сказал, Дарья принялась аккуратно срезать перчатку с изувеченных пальцев. Кровь успела свернуться и присохнуть, поэтому приходилось обильно лить водородный растворитель, чтобы смыть корку. Пуля вошла с внешней стороны кисти и наткнулась на металлическую наладонную пластину. Из-за этого получилась огромная дыра и мешанина из плоти и острых осколков костей. Пальцы болтались без поддержки. и Дарья не представляла даже, как это всё можно зашить. Более-менее целыми оставались только большой и мизинец. Фёдор посмотрел на всё это, приказал промыть, залить гелем, наложить шину и забинтовать в одну большую культю, оставив снаружи большой палец. Сквозь боль, но он мог им пользоваться. По указаниям Фёдора Дарья поставила Фёдору капельницу с гидроизотоном, в который она добавила обезболивающее, энергетики, противовоспалительные и ещё парочку препаратов, назначение которых не поняла.

Рейнджеров снабжают не стандартными лекарствами, а готовыми препаратами для конкретных случаев жизни, состав которых не всегда ясен и известен. Ещё более универсальные средства кладут в полевые аптечки транспортных средств – там только цветовая маркировка и инструкция на крышке оранжевого бокса, показывающая что, когда и куда вводить.

Зашивать раны – не такое уж сложное дело, особенно если абстрагироваться от того, что перед тобой живой человек. Получилось, конечно, почти так же криво, как Марк зашил её, Дарью, но кровь течь перестала. Когда она почти закончила и стала вытирать с кожи Фёдора остатки крови, она случайно обратила внимание на его пупок. Это было фактически просто углубление в животе, без обычного кожистого узелка, складки. Она не стала обращать на этот странный факт внимание и пошла принести Фёдору чистую одежду.

По пути она зашла в кабинет посмотреть на монитор, подключенный к внешним камерам – снаружи светало, небо окрасилось в кроваво-красный цвет от поднимающегося из-за горизонта красного карлика, которым являлась звезда этой системы – Лаланд.

Они сидели в лазарете среди окровавленных бинтов и влажных салфеток, валяющихся на полу. Убираться ни у кого не было сил и желания. Дарья так и не успела сходить в душ. Она наспех переоделась, когда подбирала одежду для рейнджера из гардероба Марка, и стёрла кровь с руки и лица салфетками. Когда Фёдор переоделся он озвучил дальнейший план:

– Сейчас мы приготовим смесь для путешествий – набор инъекций, которые позволят нужный период времени находиться в космосе. Они замедлят метаболизм, потребление кислорода, увеличат сопротивляемость холоду, добавят ударную дозу питательных веществ, необходимых организму. Ты ляжешь в капсулу эвакуатора и впрыснешь себе и мне. Мне придется обойтись без транквилизаторов, потому что я должен находиться в сознании, чтобы добраться до своего катера. Я отправлю твой челнок, затем, через некоторое время, взлечу сам. Нас должны подобрать максимум через трое суток. За это время ничего страшного не должно случится.

– А если не подберут? – спросила Дарья. Она очень устала и хотела спать, но боялась засыпать, когда в бункере находится Фёдор.

– На этот случай я введу в программу челноков координаты базы на Саре. Абдул и Камир сообразят, что делать.

– Почему нельзя сразу полететь к Солнцу? – поинтересовалась Дарья. – Ведь этот план уже заложен в челноки?

– Ну, во-первых, до Солнечной системы лететь больше недели, а мне придется лететь без транквилизатора, и потом я в своей капсуле уже изменил программу чтобы долететь сюда, – пояснил Фёдор.

– Вы можете встретиться со своим крейсером сами, а меня отправить к Земле. Зачем я вам?

– Нет, ты не выдержишь долгий полет, – покачал головой Фёдор, – наверняка Марк про это тебе говорил. А тут придется подождать всего пару дней, а может и меньше.

Дарья сдалась. Большой крейсер с людьми, врачами, средствами связи и прочими удобствами лучше, чем пустынная планета и, тем более, открытый космос. Может даже получится отдохнуть под наркозом. Она приготовила два набора инжекторов для себя и для Фёдора. В её смеси было гораздо больше ингредиентов. Фёдор объяснил это тем, что он должен ещё перепрограммировать капсулы и добраться до своего катера. Дарья легла в кресло челнока, впрыснула содержимое ампул и стала ждать. Фёдор колдовал одним большим пальцем над блоком управления, когда раздался какой-то шум. Сквозь наркотическую пелену транквилизаторов Дарья услышала, как Фёдор спрашивает у кого-то: “Вот дерьмо, как ты выбрался?”. Она повернула голову и увидела Марка с оружием в руках, направленным на Фёдора. И тут сознание её отключилось.

Минут через десять после взлета, повреждённый четвертый двигатель выключился, и на мониторе опять загорелась ошибка. Коптер резко просел на правый борт и медленно начал описывать большую дугу. Марк ещё раз скомпенсировал это левыми двигателями, но для стабильного прямолинейного движения их не хватало. Он снова залез в меню настроек двигательной установки и нашел там нагрузочный тест. Выставив максимально возможное время в полчаса, он запустил его выполнение на остановившемся двигателе. Тот взвыл и заработал на полную тягу, резко бросив коптер влево. Марк спешно исправил положение джойстиком. Теперь коптер летел почти ровно и с гораздо большей скоростью. Вопрос был только в том, насколько хватит ресурса поврежденного движка. Но пока полёт продолжался нормально.

Внезапно Марк понял, что не видел сообщений об ошибке ускорителя. Если его панель была повреждена лазером, то общая самодиагностика перед запуском должна была заругаться красными окошками. Марк включил интерфейс полета на ионном двигателе и не обнаружил причин, по которым его нельзя было бы включить. Разве что топлива почти не было, но для того, чтобы долететь до бункера должно хватить. Он активировал режим полета на ускорителе и получил предупреждение о неисправности руля вертикального стабилизатора и системы охлаждения. “Ну это ерунда” – подумал Марк, маневрировать ему нет надобности, тут по прямой, главное долететь, а нагреться он не успеет. В крайнем случае автоматика сама выключит тягу до того, как двигатель начнет плавиться.

Ускорителя хватило почти на два часа. Перед тем как вырубиться, компьютер снизил тягу и последние минут тридцать коптер тащился со скоростью всего один мах. Но это все равно быстрее, чем на винтах. Тем не менее, до цели было пока далеко. Марк экономил аккумуляторы и летел в полной темноте. Коптер оснащен системой предупреждения столкновения, поэтому налететь на скалу ему не грозит. Но все равно было жутковато передвигаться по воздуху в кромешной тьме, когда не видно поверхности планеты. Выключены были даже мониторы, чтобы они не отсвечивали на треснувшем стекле кабины. Это позволяло видеть звёзды и черные силуэты ландшафта на их фоне.

Повреждённый глаз сильно слезился, веко распухло и не открывалось до конца. Марк ощущал сильное жжение, как будто по роговице терли мелкой шкуркой. Если закрыть здоровый глаз, то всё становилось красным. Марк изо всех сил старался не трогать и не тереть глаз, но периодически инстинктивно всё равно дотрагивался и это доставляло очень неприятные ощущения.

“На кого мог работать Фёдор?” – думал Марк. Вряд ли на какую-либо корпорацию или государство. Они все повязаны друг с другом различными соглашениями и договорами. Нарушать всемирные законы им не выгодно. Теоретически, это могла быть какая-либо третья сторона, не зажатая в рамки союза рейнджеров, не входящая в коалицию планетарной разведки. Но в таком случае её возможностей должно хватить на финансирование собственного флота, на разведку, исследования. Это под силу только крупным корпорациям, которые в данных момент контролируют мировые правительства. Никто не сможет легально оставаться в тени и при этом вести такую активную деятельность, вербовать рейнджеров, строить планы на освоение целой планеты.

Получается замкнутый круг. Как только любая корпорация разрастается, она тут же попадает под жесткий контроль, и со стороны всемирного правительства, и со стороны других компаний. И попав под этот контроль она уже не может делать что хочет – всё подчинено глобальному плану, всемирному порядку. Многие компании намеренно душат свой же бизнес, дробят его на мелкие части, только чтобы оставаться независимыми.

Голос навигатора сообщил о приближении к конечной точке. Марк включил экран и посмотрел на карту. Он действительно почти прилетел, снаружи были уже видны очертания знакомых гор, начинающих розоветь в лучах поднимающегося из-за горизонта светила. Начинался рассвет. Вскоре показался бункер Марка, вернее то место среди скал, где он находился. Если не знать куда смотреть – так просто убежище рейнджера не отыскать. У восточного выхода белел корпус эвакуационного челнока, на котором прилетел Фёдор. Возможно, он ещё здесь и есть надежда спасти Дарью. Либо он улетел в капсуле Марка, а свой сломал, либо повредил при посадке. Марк решил не залетать в гараж, а посадил коптер у западного входа. Все равно коды идентификации Фёдора не откроют ворота автоматически, а вводить свои коды Марку было лень, да и через шлюз можно было зайти более незаметно. Вокруг бункера Марк заметил много новых каменных кучек оставшихся от зук. Здесь что-то случилось, что привлекло их. А привлечь их могло только одно – человеческая кровь, пролитая на камни, просочившаяся в трещины и призвавшая своим запахом голодных хищников.

Марк достал ручной разрядник и отрегулировал его на нелетальную мощность. Внешняя дверь шлюза открылась с привычным шелестом приводов, и Марк вошел. Внутри никого не было, и он начал спускаться, прислушиваясь к звукам. В бункере стояла тишина. Перед второй дверью Марк помедлил. Его могла ждать ловушка, заблокированный замок, Фёдор со своим раилганом. Марк подумал и увеличил мощность пистолета – больше разряд, больше дальность, больше шансов убить. Дверь оказалась не заперта вообще.

Войдя в бункер Марк почувствовал целый букет непривычных запахов. Резко выделялся запах горящего пластика, с ним спорили больничные нотки, смешанные с железистым ароматом крови. По-прежнему не было слышно ни звука. Марк пошел по коридору, заглядывая в отсеки. На кухне никого, хозблок и оружейная заперты, лазарет. В медицинском отсеке всё было измазано кровью, валялись обертки от перевязочных пакетов, а мусорка была забита окровавленными бинтами и спиртовыми салфетками. Кто-то был серьёзно ранен и ему оказывали помощь. Если это Фёдор сначала ранил Дарью, а затем пытался не дать ей умереть, значит она ему нужна. Если наоборот – значит Дарья цела, а Фёдор каким-то образом пострадал. Возможно он разбился при посадке, и Дарья спасла его от зук, как когда-то это сделал для неё Марк. Это объясняет их активность около бункера.

– Теперь расслабься, скоро препарат подействует, и я закрою капсулу, – услышал Марк голос Фёдора, доносящийся из гаража.

Он подошел ближе и заглянул через незакрытую дверь. Фёдор склонился над эвакуационном челноком, в котором лежала Дарья. Судя по всему, она была жива. Фёдор же напротив, был весь в бинтах и заживляющих повязках. Одна его рука была примотана к телу, в другой он держал что-то белое, похожее на “Би-Лайтер” – такой же электроразрядный пистолет, как у Марка. Марк вошел в гараж, направив оружие на Фёдора. Главное не задеть Дарью, разряд хоть и выпускается в виде узконаправленной молнии, но имеет большую погрешность попадания. Его сила не в точности, а как раз в обширности действия. Фёдор обернулся на звук шагов и выражение удивления появилось на его лице.

– Вот дерьмо, как ты выбрался? – произнес он.

– А ты меня уже похоронил? – спросил Марк, – брось разрядник!

– Какой разрядник? Это просто… – Фёдор начал поднимать забинтованную руку, но Марк не дал ему договорить и выстрелил.

Боль, резкая пульсирующая боль и подкатывающая тошнота. Дарья непроизвольно застонала. Яркий поток света вдавил глаза в череп, как только она их открыла.

– Тихо, тихо, – услышала она голос откуда-то издалека. – Сейчас всё пройдет, потерпи,– кто-то взял её за руку.

– Что со мной? Марк, это ты? – она попыталась привстать и посмотреть на источник вроде знакомого голоса, но новый приступ боли вынудил её снова лечь.

– Да, я. Мне пришлось тебя разбудить. Я уже впрыснул обезболивающее, скоро полегчает на некоторое время. Лежи пока.

– Фёдор, он… м-м-м… – она не смогла договорить из-за нового приступа тошноты и замолчала.

Она лежала и слушала, как Марк чем-то гремит, что-то передвигает. Через некоторое время красные пятна под закрытыми глазами побледнели, и она смогла видеть, хотя и прищурившись. Она по-прежнему была в гараже бункера Марка, лежала в эвакуационной капсуле. Голова действительно немного успокаивалась, тошнота вроде отступила и захотелось пить. Очень захотелось пить, а ещё сходить в туалет.

– Марк, Марк! – позвала она, – скорее! – Звук собственного голоса грохотал в голове и отдаваться пульсацией вен на висках.

– Что случилось? – Марк подбежал и склонился над Дарьей.

– Мне срочно надо в туалет, скорее, чёрт, как больно.

Марк помог ей вылезти из капсулы и встать на ноги. На ноги? Дарья почувствовала, как правая нога, вернее её остатки на что-то опираются. На культю был надет протез, больше похожий на подпорку, но сидел удобно и придавал уверенности. Боль в бедре от соприкосновения остатков ноги с протезом почти не ощущалась, хотя при каждом шаге Дарья чувствовала, как обломок кости упирался в сшитые мышцы. С помощью протеза, опираясь на Марка, Дарья добрела до туалета в спальне. От помощи она на этот раз отказалась. Она облегчилась, умылась, но стоило ей выпить воды, как желудок тут же вернул её обратно. Дарья даже не успела отвернуться к унитазу. Марк подхватил её, чтобы она не упала и держал, пока её рвало водой и всем, что она съела до этого. Вторая попытка выпить воды получилась более удачной, и Дарья почувствовала себя немного лучше. Они с Марком вместе вышли в его спальню и сели на кровать. Тут она наконец смогла рассмотреть свою новую искусственную ногу. Протез был похож… на цветок. Три стальные ленты расходились от места, где была голень и обжимали широкий металлический обод, выложенный внутри чем-то мягким и упругим. К низу ленты соединялись и образовывали подобие ступни в виде изогнутого, слегка пружинящего лезвия.

– Откуда протез? Что вообще произошло, – спросила она.

– Приляг, – порекомендовал Марк.

– Боги, что с твоим глазом, – она с ужасом смотрела на Марка, – он весь красный, как кровью налитый.

– Ничего страшного, камешек попал, – успокоил её Марк.

– Болит? Ты им видишь?

– Да, побаливает, но в принципе всё нормально, – ответил он, – ты приляг, тебя всю шатает.

Она последовала совету. Лежать действительно было легче, почти ничего уже не беспокоило, кроме покалывающей и, казалось, пульсирующей печени. Дарья узнала, что Фёдор украл продовольственный транспорт и открыл стрельбу, когда Марк прилетел узнать, что происходит. Он разрушил его коптер, взорвал часть транспортного корабля, сжёг свой бункер и всю оставшуюся технику и улетел на челноке. Марку удалось запустить сбитый им же второй коптер и долететь сюда. Здесь он нашел Фёдора, укладывающего Дарью в капсулу. Он принял его перебинтованную руку за оружие и выстрелил. Мощность была выше травматической. Фёдор пока жив, но без сознания, скорее всего в коме. Разряд мог необратимо повредить мозг, плюс от конвульсий разошлись швы, и в боку открылось сильное кровотечение. Марк его остановил как мог, но, скорее всего, Фёдор не выживет.

Дарья помолчала, немного шокированная произошедшим и поведала, что происходило с ней. Она рассказала, как услышала оглушающие взрывы над бункером. Взяла выданное Марком оружие и поднялась наверх. Там она увидела человека, который стреляет по двери шлюза, и выстрелила в него несколько раз. Человеком оказался Фёдор. Ей пришлось тащить его волоком в гараж и оказать помощь. Он рассказал ей, что Марк якобы погиб, что на планету кто-то напал и устроил диверсию. Фёдор пообещал спасти Дарью, отправив её в капсуле спасательного челнока на некий крейсер, который должен был прибыть в систему Лаланд. Она помнит, как уснула, и потом проснулась с дикой болью.

– Это последствия от транквилизаторов, – пояснил ей Марк, он сидел рядом на краю кровати и вертел в руках адвизор. – Я не знал на сколько он тебя усыпил. Может на сутки, а может на неделю. Поэтому решил разбудить и затем усыпить заново. Организму это на пользу не пойдет, зато ты гарантированно не проснешься посреди космоса. Но похмелье у тебя будет самое сильное из того, что ты испытывала.

– Откуда ты знаешь, что я испытывала? – медленно и без эмоционально произнесла Дарья. Она лежала с закрытыми глазами и ощущала полнейшую пустоту в голове – никаких чувств, никаких мыслей.

– Ну не знаю, барышни твоего круга вряд ли злоупотребляют дешевым пойлом и веществами, – предположил Марк. Его адвизор пискнул, Марк посмотрел что-то на экране и снова выключил его.

– Плохо ты знаешь барышень моего круга, – всё так же индифферентно ответила Дарья, – при наличии неограниченных средств нам были доступны любые развлечения мира. – Так откуда протез?

– Фёдор собрал, – ответил Марк, посмотрев на созданное его напарником творение. – Он обещал, когда ты только появилась. Я и не ожидал, что он сделает его.

– Он удобный. Он точно не выживет? – Дарья почувствовала, что ей жалко Фёдора. Она так старательно его зашивала, останавливала кровь. И все напрасно. Даже если он действительно предатель, он помнил о ней, сделал протез.

– Не обольщайся, – Марк будто знал, о чем она думает, – возможно ты ему была нужна, и на двух ногах с тобой путешествовать проще, чем на одной. Зачем-то же он тебя хотел отправить на какой-то крейсер. Кстати, он не говорил название или ещё какие подробности?

– Нет. Он просто хотел меня спасти, – ответила Дарья.

– Он тебя видел первый раз в жизни, он пытался убить меня и уничтожил все пути спасения. С какой стати он будет просто так спасать тебя?

– Ты тоже меня не знал, но ведь хочешь спасти? – Дарья открыла глаза и поймала взгляд Марка. – По крайней мере я на это надеюсь. Может это ты предатель, а он пытался от тебя спастись? – Дарья разозлилась. Хоть какие-то чувства вернулись.

– Всё может быть, – неожиданно спокойно ответил Марк, и снова что-то сделал на экране адвизора, чем ещё больше разозлил её. – Тебе придётся довериться мне.

– Извини, – Дарья сделала пару глубоких вдохов и постаралась взять себя в руки, – возможно ты прав. Что нам делать дальше?

– Теоретически у нас два челнока, – Марк оторвался от адвизора и посмотрел на Дарью. – Капсулу Фёдора я притащил сюда и пытаюсь её настроить. Он сбил дефолтную программу отправки в Солнечную систему, и я не могу ее вернуть. – Марк показал Дарье экран своего компьютера, на котором горел какой-то чёрно-красный интерфейс, – Если не получится, придется лететь в одном катере.

– А мы поместимся?

– Придется, иначе никак, – ответил Марк и повел взглядом вдоль тела Дарьи. Она была, конечно, высокого роста, отнюдь не тростиночка, но должно получиться.

– Он хотел переделать программу в обеих капсулах чтобы лететь к крейсеру, – сообщила Дарья, снова закрыв глаза.

– Видимо не успел, в моей остались координаты Земли.

– А может, если прилетит крейсер, с ним можно связаться? Может это ваш крейсер рейнджеров? – поинтересовалась Дарья.

– А…не получится. Чувствуешь, жженым пластиком воняет? Он сжег все компьютеры. Вентиляция не справляется. Всё, что у нас осталось от техники – это две капсулы, ровер и микроволновка-регидратор. Спастись мы сможем только на капсулах, от остального пользы мало, учитывая, что еды почти не осталось. По-любому надо улетать, иначе мы тут не проживем, – объяснил Марк.

– Ясно, – вздохнула Дарья и посмотрела на Марка. – Я могу чем-то помочь?

– Нет, отдыхай пока. Я принесу ещё воды. Я приду, когда что-нибудь получится с челноками.

Марка не было, наверное, час. Может больше. Дарья, похоже, задремала и потеряла счёт времени. Делать всё равно было нечего. Она чувствовала себя овощем. Хотелось постоянно пить и впитывать тепло. От инъекций, затормаживающих метаболизм, её знобило, и она никак не могла согреться. Когда Марк вернулся, она опять засыпала, закутавшись в одеяло.

– Вставай, – услышала она и открыла глаза.

– Всё получилось?

– Нет, – ответил Марк, – всё плохо. Челнок настроить не удалось. Фёдор… сердце остановилось. Я положил его в капсулу – там есть режим консервации, на случай если пилот не доживёт до спасения. Собственно, так и случилось. В конце концов сюда прилетят снова и о нём позаботятся.

– Как мы поместимся вдвоём в корабль? – спросила Дарья.

– Наденем лёгкие скафандры, лечь придётся на бок, там на самом деле места вполне достаточно.

Спасательный челнок только изнутри наводил мысли о гробе, в котором тебя замуровали. Находиться в нём можно только в положении лёжа. Сверху, очень близко – крышка люка с мониторами, по бокам на расстоянии вытянутой руки – немногочисленные органы управления. Иллюминаторов нет. Но на самом деле это полноценный корабль, катер, размером с автобус. Большую часть, как обычно, занимают двигательная и энергетическая установки, топливные баки. Для стабилизации взлета у челнока есть хвостовое оперение. Чем-то он похож на те древние рисунки сигарообразных ракет из той эпохи, когда человечество только собиралось выйти в космос, и как выглядит ракета никто не мог себе представить. Кресло для пилота, а, вернее, для пассажира, так как пилотировать вручную челнок нельзя, достаточно просторное.

Вдвоём Марк и Дарья, конечно, будут прижаты друг к другу, но определенная степень свободы сохранится. Хотя двигаться необходимости не будет. Большую часть путешествия, несколько дней, человек внутри спасательного челнока проводит в искусственном сне. Специальные препараты замедляют метаболизм, обеспечивают организму минимально необходимый уровень питательных веществ, блокируют органы чувств и усыпляют его. В идеале капсула должна быть подобрана до того, как её содержимое проснётся. Выход из искусственного сна – долгая и сложная процедура, постепенно включающиеся внутренние органы отзываются болью на такое насилие над ними. Именно благодаря космическим путешествиям сохранилась профессия наркологов. Только они могут грамотно вывести человека из сна, и вывести из человека всю химию.

– Удобный протез, – сказала Дарья, когда они с Марком дошли до гаража.

– Я даже не представляю, из чего он его сделал. Ремни и подложка, похоже, от сиденья ровера, а сама опора больше всего похожа на лопасти винта коптера. Они легкие, прочные и гибкие. Но как он это всё собрал – не представляю, – ответил Марк.

– У него был талант, – заметила Дарья.

– Да, но он не всегда использовал его в благих целях, – возразил Марк.

Перед загрузкой в капсулу, Дарье пришлось снять протез – Марк решил по-максимому облегчить груз. Сам он решил лететь без обуви и скафандра, хоть инструкция это и запрещала. Фактически он остался в одних трусах, а Дарья – в его штанах и майке. Другой подходящей одежды для неё тут, по понятным причинам, не было. Всё это нужно было, чтобы полёт занял как можно меньше времени.

– Может можно что-то открутить от самого корабля? – продолжила Дарья.

– К сожалению – нет, – ответил Марк, рассеянно осматривая внешний корпус, – тут всё нужно. Единственное, от чего можно было избавиться – это чемоданы, но их я уже вынул.

– Чемоданы? – удивилась Дарья. Она сидела на краю люка, морально уже готовая к путешествию. Марк стоял рядом на парапете перед поднятым транспортировочным ложем. Дарье показалось, что ему тоже было страшно залезать туда абсолютно незащищённым и доверять автоматике свою жизнь.

– Контейнеры для личных вещей, если рейнджер захочет что-то взять с собой, – пояснил Марк.

– А сколько ещё у нас лишнего веса? – поинтересовалась Дарья.

– Грубо говоря, – усмехнулся Марк, присев на край открытого люка рядом с Дарьей, – лишний один из нас. А если серьёзно, то дорог каждый грамм. Я бы снял кое-что из обшивки, но она нужна для прохода атмосферы.

Дарья осмотрела себя и неожиданно для Марка решительно сняла майку и штаны.

– Так лучше? – спросила она и только в этот момент поняла двусмысленность своего вопроса.

– Определённо, – ответил Марк и тоже избавился от остатков одежды.

Он помог ей забраться в капсулу и лечь на бок, оставив место для второго пассажира. Когда Дарья стала засыпать, он лег рядом, лицом к ней, сделал инъекцию себе и нажал кнопку старта. После этого всё происходит автоматически. Ложе с людьми опустилось в недра челнока и тяжёлый люк закрылся, замуровав путешественников. Тусклый свет от датчиков освещал умиротворённое лицо Дарьи. Корабль готовился к старту. Марк ещё успел почувствовать, как сдвинулась с места стартовая платформа, а потом отключился.

Марк намеренно сделал себе меньшую дозу на случай непредвиденной ситуации. Он проснулся и сразу почувствовал невесомость, хотя и был прижат к креслу. В маленьком пространстве, где лежали их с Дарьей тела стоял крепкий запах пота и крови. Метаболизм на время полёта хоть и был сильно заторможен, но не до конца. К тому же перед полётом никто из них не подумал о гигиене. Дарья была вся в крови Фёдора, а Марк постоянно потел, пока разбирался с челноками.

Судя по часам, прошло пять суток с момента старта. Не плохо, учитывая двойной вес полезной нагрузки, которой являлись они с Дарьей. Катер уже остановился и дрейфовал в районе орбиты Марса, маяк включен. Сам Марc был далеко, а вот Земля – в прямой видимости, судя по внешним камерам. Дарья дышала ровно и, в целом, была в норме. Проснуться она должна дня через два. Сканер не показывал поблизости от капсулы ни одного корабля. Сигнал уже должен был дойти до Земли. Оставалось ждать и надеяться. Марк достал из аптечки и принял таблетку для контроля функции кишечника и вторую – питательную. Сходить в туалет тут негде. Вода должна была сохраняться в клетках тела. Инъекция затормаживает функцию почек, выработку мочевины и, соответственно, наполнение мочевого пузыря. Интоксикация, конечно, будет дичайшая, но другого выхода нет. Переживать последствия наркотического сна Марка тоже тренировали, оно было ему знакомо, и он понимал, что происходит и как облегчить состояние. На самом деле тело его не слушалось, голова болела, и соображал он плохо. Казалось, каждый орган пытался отделиться и начать жить своей собственной жизнью. Пальцы тряслись, мешая нажимать на экран, в животе что-то перекатывалось, сердце отбивало неровный ритм, а печень пыталась вырваться наружу, пульсируя толчками. В глазах периодически начинало двоиться, на несколько секунд пропадал слух. Вдобавок ко всему Марк почувствовал сильнейшую эрекцию, хотя ему совсем было не до лежавшей рядом обнажённой Дарьи. Спасало лишь то, что, слава богам, зазубренные до состояния рефлексов действия он мог совершать автоматически. Какая-то часть его мозга сохраняла работоспособность и следила за ситуацией.

На экране над головой Марка замигала иконка полученного сообщения и появилось окошко с текстом. “Лаппинкотт-2, Сигнал принят. Агентство Всемирной Безопасности. Код 301. “Белый Шторм”. 3 часа”. “Ого” – подумал Марк, – “прямо само АВБ, странно, конечно, но в порядке вещей”. Обычно эвакуацией занимается сам Союз рейнджеров, но, если корабль какого-либо другого ведомства ближе, могли послать и его. Немного смущал код 301 – слишком пафосно инициировать для спасения какого-то рейнджера всемирную операцию с первым уровнем секретности. Но безопасникам виднее. Ждать оставалось три часа. Но уже через час спасательный корабль появился на сканере. Это был огромный военный разведывательный крейсер. На экране челнока появилось сообщение о получении команды сближения и начале её выполнения. Загудели маневровые двигатели, и точка крейсера стала приближаться быстрее – челнок в автоматическом режиме шел навстречу. Ещё через час капсула зашла в корабельный шлюз, челнок подтвердил прибытие и завершение программы и открыл люк.