Читать книгу Привкус творчества. Посредственность - Иосиф Александрович Адоньев - Страница 4

«Керчь относится к городам большого типа с населением более 130 000 человек. Второй по площади населённый пункт Крыма, который находится на стыке двух морей. Самый древний город в Украине и России, история которого начинается ещё до нашей эры. В 1973 году 14 сентября присвоено звание Города-героя, за заслуги во время Великой Отечественной войны. Нередко называют городом тружеником, в распоряжении которого есть заводы: судоремонтный, кирпичный, два стеклотарных, консервный, железорудный комбинат, кондитерские фабрики и этот список ещё большой, но… Как по вашему должен выглядеть такой город с многовековой историей, воинскими, трудовыми заслугами и огромной инфраструктурой? Может быть, идеальные дороги или здания, построенные с особыми архитектурными решениями? Может у людей здесь достойные зарплаты или вдруг медицинская помощь на высоком уровне? Нет! Все как везде: вылизывают центр города ближе к выборам, делают дороги только по экономически выгодным маршрутам, предприятия на половину пустуют, а медицинские организации доживают на последнем издыхании. Почему все так? Ответ очевиден: воровство и коррупция! По какой-то неведомой причине в менталитете наших людей укоренился факт, что воровство это нормально. Наверняка и вы слышали фразу: «Все вокруг воруют, а значит и мне можно!». Как тут можно жить? Ответ тоже прост: кто-то копит средства и при возможности сбегает отсюда; более предприимчивые находят рыночную нишу, основывают монополию и зарабатывают на оставшихся: превалирующем большинстве со средним и ниже уровнем жизни, обречённых на выживание. Наиболее обидно что «систему» такие обстоятельства дел более чем устраивают. В купе с менталитетом «терпил», страдающим образованием, превалирующим средним и ниже уровнем интеллекта населения, «больным» воспитанием эгоцентрических ценностей детей, начиная с 1990-х и до наших дней – получаем ядрёную смесь из обособленных индивидов, которыми легко манипулировать в пользу общественного строя. Этакий своеобразный порочный круг славян, вырваться из которого не позволяет все та же система, желающая сохранить своё влияние. Она как большая распадающаяся раковая опухоль, которая выжигает все живое, что ещё хоть как-то сопротивляется её гнету…»

Мысли об окружающем всё ещё пытались перетянуть на себя одеяло, но приближающееся место работы перехватило доминацию и приземлило полет возмущения. Кирилл прошёл здание бывшего ЗАГСа, ещё один дом и повернул в кооперативный переулок, который вёл к нужному гриль-бару.

Оказавшись на рабочем месте, парень выполнял всё, что от него требовалось. Хоть сам процесс готовки и приносил удовольствие, но работу молодой человек выполнял без энтузиазма. Салаты, закуски, холодные супы, нарезки и заготовки – все это было скорее механическим набиванием руки и не более. Настроение и самочувствие застряло в состоянии стагнации. Все вокруг стало раздражать. Мироощущение будто сузилось до размеров комнаты холодного цеха. Каждый заказ, словно вызов, провоцировал на импульсивность. И лишь мысли о том кто прав, а кто виноват, кого винить, а кого помиловать приземляли и, с одной стороны, удерживали в себе, а с другой укореняли принципы.

– Так, внимание! – раздался строгий женский голос менеджера, – сегодня будет переучёт, так что после полуночи все остаёмся, пересчитываем продукты, заготовки, инвентарь и отчитываемся за прошедший месяц. Всем всё понятно? Теперь за работу. Хорошего дня!

– И снова переучёт! Как прекрасно, рабочий день ещё не успел начаться, а вселенная уже дарит пинок, для профилактики здорового сна, – не обратив внимания на то, что произносит эти слова вслух, от безысходности бросил парень.

– Ты что-то сказал? – спросила Олеся Петровна.

– Ничего непристойного, просто и вам пожелал отличного дня! – ответил менеджеру, молодой человек, и тем самым вышел из ситуации сухим из воды.

Недавно устроившийся на работу повар, считал переучёт – возможностью руководства пищевой отрасли налагать штрафы на работников, тем самым для себя увеличивая прибыль, а для подчинённых урезая зарплаты. И как следствие, не отличаясь в этом вопросе от других штатных единиц, крайне не лестно отзывался о данном мероприятии.

Как правило, посетители приходят в три волны: в 10 часов на завтрак, с 12 до 14 на обед, и с 19 на ужин. Учитывая, что рабочий день начинается с 9:00 и длится 13 часов, то такая ориентированность клиентов, даёт хоть небольшую разгрузку для ног. В перерывы между волнами вся кухонная команда направляет силы на заготовки, а также в это время имеет право на заслуженный отдых и перекус. Однако в дни переучёта нагрузка сильно возрастает. Рабочий день – увеличивается. Время, которое обычно отводилось на перерывы, в данном случае тратится на исправление «косяков», если такие имеются. А как говорилось выше – менеджеры находят «косяки» даже если их нет.

Рабочий процесс сегодня проходил как назло медленно, постепенно приближая ночную суматоху. Когда последний посетитель покинул заведение, менеджер напомнила о предстоящей проверке и дала около часа времени для подготовки отчётов. Кирилл хоть и начал подработку в гриль-баре совсем недавно, но свою работу выучил на зубок. Все приборы располагались на своих местах, продукты стояли в холодильнике согласно товарному соседству. Парню оставалось лишь убраться на рабочих поверхностях и смести то, что могло упасть на пол в течение дня. Так молодой человек и сделал, а после сел в ожидании инвентаризации своего цеха.

Проверка окончилась далеко за полночь. На улице, под стрекотание сверчков и охраной звёзд, в третий час ночи луна освещала улицы, ещё не остывшие от палящего дневного солнца. Кирилл вышел на улицу. Ноги гудели от усталости, а потому молодой парень решил прогуляться, чтобы разогнать кровь, после длительной стационарной работы. Обогнув здание торгового центра, которое располагалось напротив бара, повар направился на центральную площадь, а после на Митридатскую лестницу. Преодолев один пролёт, парень решил попасть на вершину горы по асфальтированной дороге, спирально проходящей по исторической возвышенности.

Путь заканчивался на вершине блокпостом, юго-западнее обелиска, за ним расположилась смотровая площадка, по периметру ограждённая невысоким забором. Недаром гору Митридат называют чуть ли не самой значимой достопримечательностью города. Отсюда открывается вид на весь город: северная часть густо уставлена каменными постройками, которые будто окутаны зелёным лабиринтом. С юга тянется одна из самых длинных дорог города, которая ведёт в посёлок Аршинцево. С востока, под влажный солоноватый аромат лёгкого ветра, открывается вид на керченский пролив и набережную. А на западе, вниз по склону – руины города Пантикапей. В это время суток здесь особенно красиво, когда тёплое летнее зарево из-за горизонта выталкивает холодные лучи, отражённые ночным светилом. Когда, нагретые первыми лучами солнца, потоки ветра, разгоняют ночную прохладу, еле слышный шум воды, чудом доносящийся сюда, умиляет слух, а аромат полевых трав дополняет атмосферу – все это подкупает и влюбляет в город на Керченском полуострове.

На южной половине площадки стояла лавочка на фоне миниатюры Крымского моста. Вокруг места для отдыха виднелась лужа грязно-бурого цвета, рядом бутылка из-под пива, видимо ставшая причиной загрязнения пешеходного покрытия, пакет из масмаркета, шелуха от семечек, грязные влажные салфетки и прочий мусор. На самой лавке лежал молодой парень. Он не выглядел бомжом, скорее был слегка неопрятен, но его вид вместе с окружающей загаженной обстановкой, быстро приземлили Кирилла из грёз и наслаждения к окружающей его действительности. Теперь негодование взяло верх. Невольный прохожий ускорил шаг. Оказавшись подле сонного тела, молодой человек обхватил голову спящего двумя руками, таким образом, чтобы большой палец упёрся во внутренний угол глаза, своей подушечкой прижал роговицу глазного яблока. Остальные пальцы охватили, каждый со своей стороны, задне-наружную поверхность ушной раковины, чтобы зафиксировать ладонь и не дать даже малейшей возможности спящему вырваться из захвата. Медленно, миллиметр за миллиметром, будто наслаждаясь, молодые и крепкие, первые пальцы кисти начали продвигаться вглубь глазницы. Проступила кровь.

Лежавший на скамье парень проснулся, но из-за сильного опьянения не сразу понял, что происходит. Игорь издал звук, напоминающий то ли стон, то ли рёв, переходящий в непрекращающийся крик. Его руки, без осознания, рефлекторно ухватились за тиски, сжимающие его голову и глаза, но боль, и проходящее от неё опьянение, ничего не позволяли противопоставить напавшему. Парень попытался вырваться, перевалившись телом вниз, к земле, но сделать это помешало колено человека, упёршегося в область солнечного сплетения. Ноги, отталкиваясь от места сидения, пытались сделать хоть что-то, но все было тщетно.

Пальцы Кирилла перемещались по чётко заданному маршруту: от внутреннего угла глаза по внутренней стенке глазницы, затем латеральнее, до большой глазничной щели, таким образом, чтобы глаза выходили из орбиты вверх и наружу. Когда ногтевые пластины скользнули в большую глазничную щель, жертва быстро начала слабнуть. Крик, словно проходя обратное развитие, перешёл в стон, а затем и вовсе стих. Ноги, сделав два нелепых движения в полусогнутом состоянии, завались на спинку лавки. Руки обмякли, перестали сопротивляться и теперь скорее держались за предплечья напавшего.

– Они тебе не нужны, ты ими не пользовался так, как полагается в этом месте. Ты всего лишь мусор, который портил вид. Считай всё это моим одолжением, по отношению к тебе. – С этими словами, Кирилл отряхнул испачканные руки, и ушёл прочь, оставив тело и свои переживания все на той же смотровой площадке.