Читать книгу Спецслужбы мира за 500 лет - Иосиф Линдер - Страница 3

Мы живем в странном, совершенно непредсказуемом мире, который сами создаем и сами же разрушаем – собственными мифами, шаблонами и привычками. Мир меняет наши представления об окружающем, и мы тут же стараемся изменить этот переменчивый мир своими новыми познаниями, представлениями, концепциями и, разумеется, новыми мифами. Иногда человечеству удаются эти эксперименты, иногда – нет, но в целом история повторяема. Проходит очередной временной отрезок, и старые идеи, но уже в иной интерпретации, снова овладевают людскими умами и снова доминируют в массовом сознании человечества или же будоражат какую-то его часть.

Еще до нашей эры, независимо друг от друга, гениальный греческий государственный деятель и военачальник Полибий во «Всеобщей истории» и не менее гениальный китайский историк Сыма Цянь в «Исторических записках» рассматривали развитие общества как цикличное движение. Вначале нашей эры идею больших исторических циклов выдвинул выдающийся среднеазиатский ученый-энциклопедист Мухаммед ибн Ахмед аль Бируни, а через два века эту теорию развил и дополнил прекрасный арабский историк Ибн Халдун. В эпоху Возрождения идею циклов в истории человечества высказал итальянский философ и историк Джамбаттиста Вико. А во второй половине XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс обосновали теорию периодической смены общественно-экономических формаций как основы исторического прогресса…

Что касается России, то идею о культурно-исторических типах цивилизаций в 1869 г. выдвинул многими забытый сегодня социолог и публицист Н. Я. Данилевский. В первой половине XX в. русским экономистом Н. Д. Кондратьевым были открыты периодические циклы мировой экономики продолжительностью в 40–60 лет. Среди исследователей исторических циклов нельзя не отметить таких известных людей, как Л. Н. Гумилев и современный историк И. М. Дьяконов.

Согласно теории «больших многомерных пространств» Дьяконова выделяются следующие геополитические циклы:

краткосрочные 40-летние,

среднесрочные 100-летние,

долгосрочные 500-летние циклы кардинальной смены мировой геополитики и мировых коммуникаций.

Краткосрочные циклы характеризуются двумя фазами: во время первой намечаются главные векторы трансформации мирового порядка, во время второй происходит окончательное закрепление нового геополитического положения государства.

Среднесрочные циклы совпадают с циклами мировой гегемонии, основанными на модели Кондратьева – Валлерстайна, показывающей, что взлет и падение мировых геополитических гегемоний соотносится с переструктуризацией мирового хозяйства, описанного в экономических циклах Кондратьева.

Долгосрочные циклы приводят, как уже говорилось выше, к кардинальной смене мировой геополитической архитектуры по ключевым направлениям Восток – Запад – Восток и соответствующей трансформации мировых (трансконтинентальных) коммуникаций и полюсов экономического и технологического развития.

Очередной 500-летний геополитический цикл начался в конце XV – начале XVI в. В эпоху Высокого, а затем Позднего Возрождения в Европе проходила наиболее известная нам цивилизационная революция – Реформация. Она инициировала длительный и кровавый процесс трансформации западно-христианского сообщества, расколовшегося на католиков и протестантов. Папский престол потерял былое влияние, и теократическая модель с боем уступила место светской концепции государственного суверенитета. В этот же период зарождаются глубинные процессы распада Священной Римской империи, которые приведут к глобальной перекройке европейских границ. Открытие Индии и Америки даст мощнейший старт эпохе Великих географический открытий, в результате которых главные торговые пути все активнее будут перемещаться в Мировой океан. В далеком от Европы Китае в конце XVI в. наблюдаются первые признаки заката династии Мин. На Ближнем и Среднем Востоке апологеты двух направлений в исламе – суннитского и шиитского – сошлись друг с другом в такой же бескомпромиссной схватке, как и христиане. В Азии окончательно распадается Золотая Орда, и параллельно в Московской Руси укрепляются основы мощного единого государства и самодержавного правления.

Постепенно, преодолевая колоссальное сопротивление сложившихся стереотипов, философия и культура начинают вытеснять средневековое мракобесие. Наука и техника вначале осторожно, а затем все больше и больше стали входить в повседневную жизнь общества, вторгаясь в сферу производственных отношений. Заработав определенный капитал, торговцы и крупные ремесленники все настойчивее требовали для себя равных прав со служилым дворянством и даже с аристократией. Верхушечные заговоры со временем преобразуются в политические партии. Начавшееся бурное классовое разделение в итоге приведет к череде социальных революций. А научно-техническая революция и борьба за права человека, под доминантой которых прошла вторая половина ХХ в., – это всего лишь финиш очередного 500-летнего исторического этапа и промежуточный (очередной) финиш земной цивилизации.

Современное человечество – это синтезированный продукт того, что досталось нам от предшествующих поколений, того, что существует вместе с нами, и того, что порождаем мы сами. История цивилизации есть бесконечная цепь ошибок и заблуждений, запоздалых и тщетных попыток их исправления, новых ошибок и новых заблуждений, новых шаблонов, мифов и предрассудков. По сути, людское племя, рожденное «в исторических недрах земной цивилизации», несет в себе все то, что уже существовало до момента его рождения в той или иной генерации.

Каждый раз, наступив на очередные исторические «грабли», мы списываем все на объективные или не очень объективные обстоятельства, на сложность ситуации, на нехватку чего угодно – но только не в наши собственные ошибки. Мы умнеем и глупеем одновременно, получая технологические и техногенные «шпаргалки» и теряя способность к практическому использованию и универсализации классических дидактических основ. Любой саморегулирующийся процесс, единожды запущенный кем-то, живет и развивается по своим законам, изменить которые мало кому по силам. Парадокс дзен-буддизма – «Может ли глаз увидеть самого себя?» – не позволяет своевременно заглянуть в будущее и увидеть то, что чаще всего просто не хочется видеть. А потом – в который уже раз! – бывает слишком поздно…

Совсем недавно по меркам глобальной истории – в 1804 г. – население Земли, с учетом статистической погрешности, исчислялось всего одним миллиардом человек, а в октябре 2011 г. оно перевалило за семь миллиардов. Генофонд планеты множится с чудовищной скоростью, и практически с такой же скоростью множится вариативность мнений, намерений, теорий, планов, поступков. История развивается по своим собственным законам, но логика далеко не всегда сопровождает этот процесс в устойчивом, постоянном режиме.

Меняется окружающий нас мир, и мы меняемся вместе с ним. А кто-то, наоборот, старается изменить, приспособить окружающее пространство под себя. Наши знания о мире постоянно дополняются новыми сведениями в различных областях науки. Соответственно изменяются наши представления о социально-политическом устройстве общества, возникают и ломаются социальные стереотипы. Одна общественная формация сменяет другую, старый строй уступает место новой эпохе – более совершенной, а возможно, просто более агрессивной.

Различные социальные доктрины издревле овладевали умами наиболее продвинутой части человечества, воплощаясь – порой в запланированных, но чаще в видоизмененных формах – в текущую реальность. Любая социальная реформа – это многосложный и очень болезненный процесс изменения системы человеческих координат в сложившемся социуме, процесс, включающий в себя переоценку ценностей, существовавших ранее. Многим это давало (и дает) возможность совершенно невообразимой ранее самореализации, но других нововведения разоряли, а то и лишали свободы и жизни самыми кровавыми, изощренными способами. Особенно в тех случаях, когда смена власти осуществлялась силовыми методами, в форме покушений, переворотов или революций.

Теория управления подразумевает, что политики, и в первую очередь государственные деятели, должны обладать умением адекватно реагировать на изменения, происходящие в мире, но… Но… НО… К сожалению, человечество, включая руководителей государств, далеко не всегда учитывает богатый опыт предшествующих поколений: упрямство, косность мышления, невежество, нежелание учиться и завышенное самомнение постоянно вынуждают нас повторять уже совершенные кем-то ошибки.

Большинство стран мира, в том числе и Россия, в той или иной форме имеют в своей истории множество успешных примеров, но еще больше неудачных попыток силовой смены власти. И это притом, что дожившие до наших дней базовые принципы обеспечения безопасности[1] были заложены в Шумере, Египте, Индии и Китае много тысяч лет назад! А негласные методы получения информации, как бы они ни назывались: тайный сыск, разведка, контрразведка, шпионаж и пр., существуют с тех пор, как появились первые зачатки государственности.

Так, фараоны Древнего Египта для защиты от внешних и внутренних врагов использовали не только армию, но и разведывательную службу, которая позволяла выявлять заговоры и пресекать бунты, прогнозировать нападение внешнего врага. Например, в хрониках времен фараона Аменхотепа IV упоминается придворный чиновник, в обязанности которого входила организация негласных расследований. К египетским специальным службам тех лет можно отнести полицию, пограничную стражу и царских посланцев (махаров), выполнявших разведывательные функции.

Одним из замечательных памятников древнеиндийской литературы является «Артхашастра»[2] – фундаментальное теоретическое пособие по управлению государством. Некоторые европейские ученые называли Каутилью, предполагаемого автора, индийским Макиавелли, поскольку его «Науку о пользе» отличает прагматичность: методы государственного управления рассматриваются в ней вне зависимости от морально-этических норм. Автор сформулировал многие принципы деятельности секретной службы, призванной оказывать помощь царю и его советникам при управлении государством. Из трех составляющих великой оперативной триады (выявление, предупреждение, пресечение) Каутилья делал упор на первых двух. Такая трактовка лишний раз подчеркивает его опытность в вопросах оперативного и военного обеспечения безопасности.

Считается аксиомой, что предупредительные меры при обеспечении безопасности на практике гораздо более эффективны вынужденных, ибо они позволяют выявить и устранить угрозу на этапе, когда это требует гораздо меньших затрат и усилий. Если подпустить противника на «ближние рубежи», дать ему возможность подготовить и начать реализовывать свои замыслы, то на этапе пресечения потребуется уже несоизмеримо больше сил и средств, а вероятность непредсказуемых последствий резко возрастет. Великие мастера восточных боевых (воинских) искусств давным-давно выразили эту мысль в предельно лаконичной фразе: «Предотвращенная схватка – выигранная схватка!»

Аналогичная мысль высказана в древнекитайском трактате «Гуй Гу-цзы»:[3] «Мудрый знает, когда назревает опасность, и готовится противостоять ей». Поскольку противостоять опасности (угрозам) в одиночку правитель не в состоянии, он должен подобрать себе сторонников (помощников), которые будут обеспечивать безопасность его самого и его государства. И чем больше этих сторонников, тем выше устойчивость государственной системы.

В трудах древних китайских стратегов особое значение отводилось взаимоотношениям между правителем и его подданными, в которых правитель находит свою поддержку (опору). Следует учитывать, что понятие царской или государственной безопасности великими стратегами прошлого трактовалось более широко, чем просто наличие телохранителей или секретной службы. Более того, благополучие правителя напрямую увязывалось с общим состоянием дел в государстве, им управляемом. А получение информации о деятельности, возможностях и даже намерениях существующих или потенциальных политических противников было первейшей задачей любой уважающей себя секретной службы. Ибо только на основе полученных, перепроверенных и тщательно проанализированных сведений можно адекватно строить работу по защите руководителя государства, в том числе по выявлению и предупреждению покушений, заговоров или революций.

Мир изначально разделен на две альтернативы: инь и ян, добро и зло, черное и белое, тепло и холод, тьма и свет, верх и низ… Два начала переплетаются и борются друг с другом – это естественное положение в нашем полярном мире. Знаменитая «Книга перемен» («И-цзин») гласит: «Когда мир познал прекрасное – появилось безобразное». Ни одна категория не существует без своей противоположности.

Если есть тот, кто хочет захватить власть, неизменно появится тот, кто постарается эту власть защитить, удержать, сохранить. Для выполнения этих противоположных задач противостоящие стороны не остановятся ни перед какими идеологическими, гуманитарными, социальными и иными принципами, выработанными лучшими умами мировой цивилизации. Вокруг любого правителя, по определению являющегося «яблоком раздора», всегда происходит незримая, но от этого не менее ожесточенная борьба двух начал. И лишь иногда эта борьба переходит в видимую, принимая форму открытого противостояния.

В отличие от заговорщиков, сотрудники органов безопасности в подавляющем числе случаев лишь предполагают, откуда можно ждать нападения, и лишь примерно определяют круг лиц, которые могут его готовить. Один из ведущих постулатов искусства разведки гласит: «Чтобы искать информацию, необходимо обладать информацией». Лицо, планирующее покушение или переворот, знает – где, когда, кого, по какой причине и каким способом. По сути, идет борьба человека-невидимки с тем, кто открыт взору. Позиции сторон не равны, и у нападающего всегда есть фора. Чтобы уравнять шансы, уважающая себя секретная служба должна компенсировать позиционные недостатки. Чем? Количеством и качеством подготовки, умением грамотно выстроить рубежи обороны, перекрыть рискоопасные направления, созданием тотальной «паутины», сигнализирующей о малейших движениях возможного противника, постоянным поиском новых методов работы спецслужб.

Однако далеко не все понимают непреложность одной из старых аксиом разведки: «Пойди туда – не знаю куда, найди того – не знаю кого». Одни с фатальной обреченностью говорят, что если кто-то захочет причинить вред, то обязательно добьется своего, и напрягаться бессмысленно; другие доказывают, что их собственные сильные качества позволят в последний момент исправить ситуацию; третьи молчат, предоставляя противнику толковать это многозначительное молчание. И лишь немногие способны неброско и некичливо нести свою службу, не останавливаясь на достигнутом и не прикрываясь вчерашними успехами. Известно ведь, что критическое отношение к своим собственным знаниям и навыкам заставляет человека заниматься самосовершенствованием и является одним из главных показателей профессионализма.

В оперативной работе победы чередуются с поражениями, в ней нельзя стать абсолютным победителем, но в бесконечной череде событий определенные комбинации можно повернуть так, чтобы добиться победы. Основа работы спецслужб – обыграть противника на каждом возможном участке и уменьшить потери от выигрыша противника. Игра эта бесконечна, и прервать ее можно, только выйдя из системы противостояния.

Мы привыкли, что нападающая сторона готовится: проводит анализ, ищет слабые места в обороне, просчитывает явные и предполагаемые шаги охраны, планирует действия. Это не вызывает сомнений: «они» должны так делать, им положено… Получается, что противостояние глубоко и фундаментально. Участвуют в нем «свободные художники», каждый раз создающие «шедевры» кровавой или бескровной атаки, и «ремесленники», которых сдерживают цеховые рамки, многообразие комплексов личного превосходства или неполноценности. Страшноватое сравнение и совершенно несопоставимые позиции? Конечно! Но часто ли мы признаемся самим себе в правде? Далеко не всегда.

Все должно начинаться с осознания исходных позиций противостояния и активного стремления сместить вектор превосходства в свою сторону. Это происходит ежедневно, ежечасно, ежеминутно – до тех пор, пока человек остается в строю. Ведь его «крутизна» должна выражаться не в превознесении собственных достоинств, пусть даже превосходящих рекорды Книги Гиннесса, а в том, чтобы, пройдя свою часть Пути, живым и здоровым завершить профессиональную деятельность, имея в активе больше побед, чем поражений, причем поражения должны быть не фатального характера. Вот тогда в окружении внуков и учеников можно в меру собственных амбиций и погордиться собой и своими коллегами. Пока же человек остается в строю, он обязан совершенствоваться и добиваться превосходства над противником.

Непреложной аксиомой является и то, что любое государство только тогда в полной мере может называться государством, когда оно в состоянии обеспечить безопасность своих базовых принципов и безопасность свои граждан всеми доступными ему методами и средствами. Во всех ведущих мировых державах имеются многочисленные примеры того, как руководители государства, пренебрегавшие вопросами безопасности, теряли власть, а вместе с ней и жизнь. Заговоры, покушения, перевороты, вооруженные восстания и революции являются неотъемлемой частью мировой и отечественной истории.

Угрозы безопасности государству и его руководителю (вождю, монарху, президенту) условно можно разделить на внешнюю и внутреннюю. Внешняя угроза – это намерения правителей других государств устранить правителя той или иной страны или навязать ему свою волю. Для реализации подобного замысла существуют два наиболее применимых способа: прямая военная агрессия и посылка наемных убийц. В этом ряду следует рассматривать также намерения иностранных организаций или отдельных граждан, недовольных политикой правителя страны, подданными которой они не являются. Особенно опасны в этом плане акты, предпринимаемые сотрудниками государственных специальных служб, действующих не по воле руководителя своей страны, а по политическому или экономическому заказу какой-либо группировки, оппонирующей одному или нескольким лидерам.

Источником внутренних угроз для любого руководителя являются группировки или отдельные лица, претендующие на его место. В их числе могут быть как политические противники, так и лица из близкого окружения, в том числе родственники. Также возможно совпадение интересов внешних и внутренних оппонентов, которые могут объединиться против правителя. Напомним, что именно опасность покушений издревле являлась одним из побудительных мотивов репрессивной политики правителей по отношению к ближайшему окружению.

Никогда нельзя исключить, что вооруженное выступление, имеющее признаки внутреннего противоборства, инспирировано иной страной, преследующей собственные внешнеполитические цели. В этом плане главе государства следует проявлять крайнюю осторожность. Его секретные службы должны постоянно «держать руку на пульсе», чтобы выявить угрозу иностранного вмешательства на ранней стадии. Это позволяет возвести систему противодействия внешней угрозе с минимальными экономическими затратами и «бить врага его же оружием», лучше всего – «малой кровью и на чужой территории».

Еще Аристотель отмечал, что целью государственных переворотов обычно является низвержение существующей конституции либо ее частичное изменение в сторону усиления или ослабления демократического строя. В Средние века анализом государственных переворотов занимался философски изысканный Никколо Макиавелли. Перевороты он рассматривал как особую технологию перераспределения власти, о которой следует знать каждому правителю. В Новой истории термин «государственный переворот» (от франц. Coup d’Etat) впервые ввел в своем труде «Политические соображения о государственном перевороте» (1639) Габриэль Ноде, библиотекарь кардинала Ришелье. В XIX–XX вв. стратегия и тактика революции (государственного переворота) анализировалась в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого. В 1931 г. значительный вклад в изучение тактики государственного переворота внес Курцио Малапарте.

Одна из целей нашей книги – показать роль тайной войны в политических событиях прошлого, многие из которых могут стать основой сюжета приключенческих романов или фильмов «про шпионов». Мы попытаемся рассмотреть и проанализировать деятельность секретных служб и противостоящих им сил в наиболее острые, переломные моменты истории, на примере удачных и неудачных попыток смены государственной власти силовыми методами в XVI–XX вв. Конечно, основной упор будет сделан на истории нашей страны, но также мы не обойдем вниманием и ключевые события других стран, оказавшие влияние на развитие цивилизации.

Мы полагаем, что и вооруженные силы, и специальные службы государства входят в единую систему безопасности, призванную выявить, предупредить и в конечном счете пресечь любые попытки захвата власти. Поэтому, помимо истории специальных служб, в книге будут рассмотрены вопросы совершенствования вооруженных сил Российского государства, а также развития особых видов стрелкового оружия и артиллерии (ни для кого не секрет, что спецслужбы любого государства снабжаются самым передовым и самым эффективным оружием на текущий момент).

Заранее предупреждаем, что мы сознательно не беремся оценивать исторические процессы либо описываемые операции в общепринятых категориях «хорошие» и «плохие». Каждый читатель вправе дать свою собственную социально-политическую оценку тому или иному событию, отраженному в данной книге. Кроме того, мы глубоко убеждены, что единой читательской оценки даже весьма отдаленных событий нет быть не может. Все зависит от точки зрения человека, от его политических и исторических пристрастий и, конечно, от доминирующей в обществе Ее Величества Конъюнктуры. Мы видим свою задачу в том, чтобы показать различные варианты действия или бездействия государственной власти и ее секретных служб, а также сил, противостоящих власти: заговорщиков, революционеров, контрреволюционеров и т. п.

Секретная служба, специальная служба… какие интригующие названия! Казалось бы, в современном информативном мире эти постоянно употребляемые термины всем известны. Не надо, однако, торопиться… Хотя история тайной войны всегда привлекала внимание историков и писателей, она и сегодня полна загадок и «белых пятен». Попытки некоторых авторов называть своих «благородными разведчиками», а чужих «презренными шпионами» не вносят ясности в суть дела. Поэтому мы хотели бы сразу договориться о терминологии. Слишком часто недопонимание между людьми возникает потому, что они считают, что говорят об одном и том же, но при этом каждый из них держит в уме свое определение того или иного термина или понятия. Не будем перегружать читателя, но некоторые термины все же считаем нужным пояснить, поскольку от их однозначного толкования зависит наше повествование. Итак…

Под термином специальная служба, как правило, понимают государственную структуру, которая в силу профессиональной специфики действует специальными негласными методами. К спецслужбам относят политическую и военную разведку, контрразведку, политическую полицию (внутреннюю разведку), службу охраны, пограничную стражу и тому подобные институты. Специальные подразделения обычно являются частью спецслужбы, полиции или другого государственного органа. В настоящее время аналоги спецслужб имеются и в большинстве крупных корпораций.

Секретная служба – это несколько иной термин, в первую очередь подразумевающий тайную деятельность. Секретную службу могут исполнять как сотрудники спецслужб и спецподразделений, так и отдельные лица либо группа лиц, которые официально в кадрах спецслужб не значатся. И за этими людьми стоят такие дела… Иногда их имена становятся известны, и тогда о них пишут книги, снимают фильмы. Но чаще всего они никак не обозначены в архивах, и их тайная «государева служба» известна лишь узкому кругу посвященных. Бывает и так, что прикрытием секретной службы, скажем личного порученца первого лица государства, является работа в официальной спецслужбе. В широком смысле к секретной службе относится деятельность человека (сотрудника, наемника или дилетанта), выполняющего конфиденциальное поручение власть предержащего лица.

Под тайной войной подразумевают не только шпионаж и контршпионаж, но и различные виды подрывных действий, включая организацию покушений и государственных переворотов. А секретные службы – это только один из инструментов скрытого от посторонних глаз международного противоборства.

Государственный переворот – это насильственный захват верховной власти организованной группой лиц, предпринятый для передачи власти новому правителю либо с целью изменения формы и порядка управления государством (изменение государственного строя). Основными разновидностями государственного переворота являются дворцовый и военный перевороты, революция и контрреволюция.

Дворцовый переворот – это насильственная смена монарха (главы государства, правительства) в результате заговора придворной (в том числе политической) партии, осуществленная без непосредственного участия широких общественно-политических сил.

Под заговором мы понимаем тайное соглашение нескольких лиц о совместных действиях против власти для достижения собственных политических и экономических целей.

Военный переворот – это насильственная смена главы государства (правительства), совершенная при решающем участии вооруженных сил. После военного переворота к власти, как правило, приходит военное правительство. Наиболее распространенным для обозначения такого правительства является термин «хунта» (от исп. junta – коллегия, объединение). Пронунсиаменто (от исп. pronunciamiento) – название военного переворота в испаноговорящих странах.

Революция (от лат. revolutio – переворот) – это насильственная смена власти, приводящая к радикальному изменению государственного строя (переход власти от одного господствующего класса к другому). Принципиальное отличие революции от дворцового и военного переворотов состоит в том, что революции совершаются в результате протестных действий (и в интересах) оппозиционных сил, составляющих (представляющих) существенную часть населения страны.

Контрреволюция – прямая противоположность революции. Представляет собой реакцию свергаемого или свергнутого класса на социальную революцию, направленную на подавление революционных выступлений или реставрацию предыдущего общественного и государственного строя. Революции и контрреволюции чаще всего происходят в форме вооруженного восстания.

Вооруженное восстание – открытое вооруженное выступление каких-либо политических партий, социальных групп или классов против существующей власти.

Мятежом обычно именуется неудачное (если оценивать конечный результат) вооруженное выступление.

Для (неудавшихся) переворотов, дискредитированных в общественном мнении, обычно применяется термин путч (от нем. Putsch – переворот). Вошел в употребление в середине 1920-х гг. в Веймарской республике.

Считаем нужным отметить идеологический момент, связанный с оценкой любого вооруженного выступления. Удачное выступление объявляется революцией; его организаторы, взявшие власть, проводят комплексные пропагандистские мероприятия, призванные поднять их реноме в глазах иностранных государств и широких слоев населения. Подавленное выступление называется бунтом или мятежом; пропагандистские мероприятия в этом случае проводят люди, сохранившие власть. В любой стране и в любое время народ, от имени которого выступают и мятежники (можно звать их революционерами – все зависит от точки зрения), и представители правящего режима, является объектом политического воздействия со стороны противоборствующих сил. «Активные мероприятия», «специальная пропаганда», «черный пиар» – эти термины хорошо знакомы читателям.

Сделаем небольшое отступление и поразмышляем о проблеме, которая обычно вызывает наибольшее неприятие у либеральной интеллигенции: о пытках и доносах. Эти явления вызывают не самые приятные ассоциации в начале III тысячелетия, особенно в тех странах, где активно пропагандируются общечеловеческие ценности. Международные конвенции в области защиты конституции и прав человека большинства государств – членов ООН запрещают применение пыток. Права и свободы человека и гражданина – основа основ демократического государства, и в этом состоит одно из важнейших завоеваний общества. Однако мы предлагаем посмотреть на проблему и с другой стороны.

По нашему мнению, не совсем корректно переносить юридические и моральные нормы современности на более ранние исторические периоды и называть людей, живших в те времена, палачами и инквизиторами. В более ранние эпохи пытки как средство получения информации использовались абсолютно во всех государствах, в том числе тех, которые сегодня называются цивилизованными. Мы хотим особо подчеркнуть этот факт. Пытки практиковались и во второй половине XX века, достаточно вспомнить Индокитай, Ольстер, Чили или Ирак. Методы негуманного обращения используются и в нашем XXI веке, и не только в странах «второго», «третьего» и т. д. мира. Читатель и сам может вспомнить массу подобных примеров из истории любого «цивилизованного», «демократического» государства. Правда, далеко не все примеры в наше время становятся достоянием гласности, а уж если такие случаи становятся достоянием средств массовой информации, то они непременно связаны с громкими скандалами или отставками политиков того или иного ранга.

Надо понимать, что бывают ситуации, при которых «промедление смерти подобно». Допустим, захвачен террорист или заговорщик, достоверно знающий, когда и где будет совершено покушение или взорвется бомба. Пользуясь своим конституционным правом не отвечать на задаваемые ему вопросы, он молчит. Будет ли правомерным применение к нему незаконных, с точки зрения права, методов дознания? Что гуманнее и важнее для общества? Применить специальные методы допроса или дать погибнуть множеству невинных людей? Чьи права имеют высший приоритет – арестованного террориста или его потенциальных жертв? Читатель может иметь собственное мнение, но для большинства специалистов, работающих в данной области, дилеммы в этом не было, нет и, скорее всего, не будет.

В российском обществе слову «донос» традиционно придается негативная окраска – как и пытки, доносы связаны с нашим не таким уж и давним прошлым. Многие наши соотечественники стали жертвами неоправданных политических репрессий со стороны государственных органов именно в результате доносов. Но здесь также следует разобраться предметно. Само слово «донос», как и любое другое, – лишь обозначение того или иного предмета, объекта, процесса или явления, нравственная оценка которых зависит от религии, идеологии, исторически сложившегося общественного мнения и личной позиции человека.

Большинство наших граждан искренне считают, что разведчик – это «хороший парень», а шпион – «плохой». В результате мы имеем извечный дуализм: профессия одна – идеологически-нравственных оценок две. Так и со словом «донос». Можно сказать – «донес», а можно – «проинформировал». И в том, и в другом случае речь идет о сообщении определенной информации, но нравственная оценка диаметрально противоположна. Термины «агент», «секретный сотрудник» («сексот»), «осведомитель», «стукач», «информатор» – из того же ряда. Одни употребляют их со знаком плюс, другие – со знаком минус. Но важно понимать, что оперативная работа специальных служб любой страны мира нацелена на то, чтобы заполучить максимальное количество добровольных и не совсем добровольных помощников, каким бы словом их ни называли. В большинстве цивилизованных государств сообщения (или доносы – как вам больше нравится) граждан о тяжких государственных преступлениях (особенно террористических) не только поощряются, но и достаточно хорошо оплачиваются.

История земной цивилизации показывает, что государственный переворот или его попытка есть следствие политических и экономических перекосов в эволюционном развитии общества. При этом мы часто забываем, что сами хотим перемен, но когда эти перемены наступают, оказывается, что они не только «важные и нужные», но еще и болезненные, непоследовательные, капризно-переменчивые и практически всегда чрезвычайно кровавые. Люди постоянно мечутся в поиске новых путей, новых доктрин, новых, более гуманных и адекватных решений. Бывает и так, что созданное ранее, но на время забытое вновь является миру в свежем обличье. Это новое врывается в человеческое существование, будоража сознание и выворачивая наизнанку души целых поколений, чтобы через какое-то время… быть преданным забвению. Впрочем, об этом мы уже писали в начале нашего краткого вступления.

Тоталитаризм и демократия, тирания и гражданское общество, свобода, равенство, мораль, нравственность, справедливость – над этими понятиями ломают головы представители каждого нового поколения в любой стране мира. Что есть «воинствующая справедливость», «агрессивная свобода» и «боевая демократия»? Допустимо ли с помощью переворота ускорить или замедлить эволюционное развитие страны? Каким должно быть благоустроенное общество? По каким критериям оценивать действующую власть? По каким философским принципам, воплощенным в действующее законодательство, «обустраивать» Россию? Эти и множество других, не менее актуальных вопросов стоят перед российским обществом и государственной властью. От правильных ответов зависит жизнь будущих поколений – тех, кто примет вызовы XXI века.