Читать книгу Лучшие рассказы про президента и колбасу. Недетская книжка для детей и их родителей-алкоголиков, а также вечно пьяных нянечек для совместного прочтения - Иосиф Рыбаков - Страница 3

В вечернем выпуске новостей диктор допустил ошибку. Он уже заканчивал свой репортаж, и оставалось только произнести несколько слов о погоде, когда вместо фразы «температура воздуха на завтра – плюс восемнадцать градусов» из его уст вылетело: «температура воздуха на завтра – восемнадцать плюс градусов».

Телезрители переполошились. Особенно те, кто уже успели выпить спиртного, а таких было большинство. Они никак не ожидали столь обескураживающего финала у обычной новостной сводки. Ведь слова диктора означают, что, по данным гидрометеобюро на следующий день, детей из дома нельзя будет выпускать даже в сопровождении взрослых. До тёплого майского воздуха у этих невинных созданий ещё нос не дорос.

Хорошо, если есть с кем оставить ребёнка дома, а если надо уходить на работу? Именно в такой ситуации оказалась мама Голи Торженец-Слабодинского. Мальчику четыре года: в садик не отведёшь, с папой не оставишь (папа уходит отрабатывать трудовую повинность за пьяный дебош), куда девать ребёнка – совершенно непонятно. Одной бедой меньше – окна с зимы стоят заклеенные тряпками, тлетворный воздух проникнуть внутрь не вздумает.

Сначала Голина мама решила к соседям пойти, там у дяди Брахтопа противогаз ещё с армейских времён остался. Посидели, попили чай, обсудили, что климат в стране странным образом изменился. Во всём соглашались друг с другом, но когда речь зашла о противогазе, оказалось, что он соседям самим нужен для старшей дочери. У неё государственный экзамен на носу, и школу пропускать в такой момент никак нельзя. Даже один день.

Голина мама ушла от соседей в расстроенных чувствах. Что же делать-то? Если погода к утру так и останется «восемнадцать плюс», придётся доктора умасливать ради больничного, чтобы потом ещё и с мерзким ребёнком весь день дома сидеть.

Только Голин папа не растерялся. Он предложил донести ребёнка от подъезда до машины в мусорном пакете, а потом от машины до садика тоже в мусорном пакете. С таким делом ему раз плюнуть справиться, а воздуха мальчику должно хватить. Легко и практично.

Однако маме такое решение не понравилось. «Ты чего говоришь такое, пьяница?! – закричала она. – А если дядя Брахтоп увидит, как мы ребёнка в мусорном пакете носим? Стыда не оберёшься». – «Тогда надо, кроме Голи Торженец-Слабодинского, в пакет ещё и другого мусора напихать, чтобы он оттуда выступал не в форме нашего ребёнка, а в разных формах, которые для мусора обычные», – не отступал от своей затеи Голин отец.

Он знал, что под напором логики сдастся любая женщина, ведь логика для женщин непостижима, и оттого она волшебно чарует их умы, точно так же, как перегар чарует их чувства. «Я ещё могу пописать в этот мусорный пакет, чтобы из него капало что-то вонючее и мерзкое. Тогда почти никто не догадается, что в нём наш ребёнок спрятан».

Мама Голи подумала, ещё подумала, но делать нечего, придётся ребёнка в мусорном пакете с отцовскими писюльками нести. Голин папа начал готовиться: пить пиво в очень большом количестве, чтобы было чем писать. Единственная проблема – Голя Торженец-Слабодинский почему-то не хотел в мусорный пакет залезать даже для репетиции. Его специально кормить не стали, а в пакет много вкусных объедков насыпали, но ребёнок всё равно протестовал почему-то. Решено было его силой туда засунуть для его же детского блага.

Папа взял Голю за одну ногу, мама взяла Голю за другую ногу, и вместе они начали опускать ребёнка в мусорный пакет, и уже почти засунули его туда целиком, как увидели в телевизоре президента и благоговейно остановились.

Президент поморщился и печальным голосом сообщил, что сегодня произошло очень печальное событие. Диктор ошибся в прямом эфире, и теперь президент лично решил принести низшим свои самые искренние извинения. На самом деле температура воздуха на следующий день будет «плюс восемнадцать градусов», и никак иначе.

Паника была отменена. Народная любовь к спасителю-президенту выросла. И на этом всё закончилось. Если не считать того, что ночью папа Голи Торженец-Слабодинского обильно описался в кровати. Но в этом ничего необычного не было, разумеется.