Читать книгу И. В. Сталин. Цитаты - Иосиф Сталин - Страница 30

Сталин. Поистине каждый видит то, что хочет. А не предполагают ли американцы, что японцы, прежде чем напасть на нас, нападут на США? А знаешь, в случае нападения на нас Германии и Японии американцы и англичане против своей воли окажутся нашими союзниками. К такому повороту событий нам следует быть готовыми. У них просто нет другого выхода. Поэтому будут наверняка стараться разделаться с Германией и Японией нашими руками. Иначе им не выстоять.

Лавров. А надо ли нам таскать для них каштаны из огня, спасать США и Англию? Не лучше ли дать Германии и Японии разделаться с ними: двумя злейшими врагами для нас на Земле будет меньше?

Сталин. Дать разделаться, говоришь. К сожалению, этого допустить нельзя, хотя это и было бы хорошим возмездием им за все их козни против нас. Если Гитлер и японцы захватят ресурсы таких мощных в экономическом отношении стран, как США и Британская империя, нам придется несладко. Тем более, что фашистская Германия и империалистическая Япония рано или поздно обязательно нападут на нас. Поэтому лучше, если это произойдет в момент, когда объективные межимпериалистические противоречия не позволят мировому империализму объединиться и пойти на нас единым фронтом, как это было в годы интервенции в двадцатые годы. А то, что английское и американское правительства ненавидят Россию, – это давно известно. Их интересуют только они сами, их собственная судьба, их собственное благосостояние.

Ну а сделать из нас пушечное мясо в своих интересах этим мастерам интриг не удастся. В том же, что Англия и США для нас союзник ненадежный, ты, конечно, прав. Да ведь и мы не лыком шиты. Надеюсь, ты не думаешь, что этим самоуверенным и самовлюбленным политикам удастся провести таких людей, как мы с тобой? Тем более, что мы знаем фактически о каждом их шаге. Ты захватил справку, о которой я тебя просил?..

Информация о замыслах американского и английского правительства и в дальнейшем должна поступать к нам регулярно. Сейчас одна из наиважнейших задач нашей стратегической агентуры в Англии и США – создавать в правящих кругах этих стран доброжелательную атмосферу в отношении нашей страны. Несмотря на неприязнь к нашей стране, Англия и США будут помогать нам в этой войне. Ибо если Гитлер и японцы разобьют нас, им тоже не поздоровится.

(«Беседа с А. М. Лавровым 12 июня 1941 года» т.15)

Я согласен с Вами, что нужно внести ясность, которой сейчас не существует во взаимоотношениях между СССР и Великобританией. Эта неясность есть следствие двух обстоятельств: первое – не существует определенной договоренности между нашими странами о целях войны и о планах организации дела мира после войны; и второе – не существует договора между СССР и Великобританией о военной взаимопомощи в Европе против Гитлера. Пока не будет договоренности по этим двум главным вопросам, не только не будет ясности в англосоветских взаимоотношениях, но, если говорить совершенно откровенно, не обеспечено и взаимное доверие. Конечно, имеющаяся договоренность по вопросу о военном снабжении Советского Союза имеет большое положительное значение, но это не решает дела и далеко не исчерпывает вопроса о взаимоотношениях между нашими странами.

(Переписка 1, № 20. Отправлено 8 ноября 1941 года. ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ПРЕМЬЕРА СТАЛИНА ПРЕМЬЕРУ ЧЕРЧИЛЛЮ)

Относительно объявления войны Финляндии, Венгрии и Румынии со стороны Великобритании создалось, мне кажется, нетерпимое положение. Советское Правительство поставило этот вопрос перед Правительством Великобритании в секретном дипломатическом порядке. Неожиданно для СССР весь этот вопрос, начиная от обращения Советского Правительства к Правительству Великобритании вплоть до рассмотрения этого вопроса Правительством США, вынесен в печать и обсуждается в печати, дружественной и вражеской, вкривь и вкось. И после всего этого Правительство Великобритании заявляет о своем отрицательном отношении к нашему предложению. Для чего все это делается? Неужели для того, чтобы демонстрировать разлад между СССР и Великобританией?

(Переписка 1, № 20. Отправлено 8 ноября 1941 года. ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ПРЕМЬЕРА СТАЛИНА ПРЕМЬЕРУ ЧЕРЧИЛЛЮ)

Благодарю Вас за выраженную Вами готовность обратиться в начале мая к Германии и Финляндии с предупреждением относительно применения Англией ядовитых газов в случае, если Германия и Финляндия прибегнут к этому оружию в войне против СССР.

Выражаю Вам признательность за готовность поставить 1000 тони иприта и 1000 тонн хлора. Но так как СССР ощущает более острую нужду в других химических продуктах, то Советское Правительство желало бы вместо указанных выше продуктов получить 1000 тонн гипохлорида кальция и 1000 тонн хлорамина или, в случае невозможности поставки этих продуктов, 2000 тонн жидкого хлора в баллонах.

(Переписка 1, № 40. И. В. СТАЛИН У. ЧЕРЧИЛЛЮ. ЛИЧНО И СЕКРЕТНО. 22 апреля 1942 года.)

Выражаю Вам признательность Советского Правительства за заверение, что Правительство Великобритании будет рассматривать всякое использование немцами ядовитых газов против СССР так же, как если бы это оружие было направлено против Великобритании, и что британские военно-воздушные силы не преминут немедленно использовать имеющиеся в Англии большие запасы газовых бомб для сбрасывания на подходящие объекты Германии.

По нашим данным, не только немцы, но и финны могут начать применение ядовитых газов против СССР. Я бы хотел, чтобы сказанное в Вашем послании о Германии насчет ответных газовых атак против Германии было распространено также на Финляндию на случай, если последняя нападет на СССР с применением ядовитых газов.

Я думаю, что было бы вполне целесообразно, если бы Британское Правительство выступило в ближайшее время с публичным предупреждением о том, что Англия будет рассматривать применение ядовитых газов против СССР со стороны Германии или Финляндии так же, как если бы это нападение было произведено против самой Англии, и что Англия ответила бы на это применением газов против Германии.

Понятно, что, если Британское Правительство пожелает, СССР готов в свою очередь сделать аналогичное предупреждение Германии, имея в виду возможное газовое нападение Германии на Англию.

(Переписка 1, № 38. И. В. СТАЛИН У. ЧЕРЧИЛЛЮ. ЛИЧНО И СЕКРЕТНО. 29 марта 1942 года.)

Героическая борьба, которую ведут народы нашей страны за свою свободу, честь и независимость, вызывает восхищение всего прогрессивного человечества. Народы всех свободолюбивых стран смотрят на Советский Союз как на силу, способную спасти мир от гитлеровской чумы. Среди этих свободолюбивых стран первое место занимают Великобритания и Соединенные Штаты Америки, с которыми мы связаны узами дружбы и союза и которые оказывают нашей стране все большую и большую военную помощь против немецко-фашистских захватчиков.

(«Приказ народного комиссара обороны СССР 1 мая 1942 года № 130» т.15)

У нас у всех в Москве создается впечатление, что Черчилль держит курс на поражение СССР, чтобы потом сговориться с Германией Гитлера или Брюнинга за счет нашей страны. Без такого предположения трудно объяснить поведение Черчилля по вопросу о втором фронте в Европе, по вопросу о поставках вооружения для СССР, которые прогрессивно сокращаются, несмотря на рост производства в Англии, по вопросу о Гессе, которого Черчилль, по-видимому, держит про запас, наконец, по вопросу о систематической бомбежке англичанами Берлина в течение сентября, которую провозгласил Черчилль в Москве и которую он не выполнил ни на йоту, несмотря на то, что он безусловно мог это выполнить.

(«Телеграмма И. М. Майскому 19 октября 1942 года» т.18)

Программу действия итало-германской коалиции можно охарактеризовать следующими пунктами: расовая ненависть, господство “избранных” наций; покорение других наций и захват их территорий; экономическое порабощение покоренных наций и расхищение их национального достояния; уничтожение демократических свобод; повсеместное установление гитлеровского режима.

Программа действия англо-советско-американской коалиции: уничтожение расовой исключительности; равноправие наций и неприкосновенность их территорий; освобождение порабощенных наций и восстановление их суверенных прав; право каждой нации устраиваться по своему желанию; экономическая помощь потерпевшим нациям и содействие им в деле достижения их материального благополучия; восстановление демократических свобод; уничтожение гитлеровского режима.

Программа действия итало-германской коалиции привела к тому, что все оккупированные страны Европы – Норвегия, Дания, Бельгия, Голландия, Франция, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция, оккупированные области СССР – пылают ненавистью к итало-германской тирании, вредят немцам и их союзникам, как только могут, и ждут удобного момента для того, чтобы отомстить своим поработителям за те унижения и насилия, которые они переносят.

…

Программа действия англо-советско-американской коалиции привела к тому, что все оккупированные страны в Европе полны сочувствия к членам этой коалиции и готовы оказать им любую поддержку, на какую только они способны.

(«Доклад на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы 6 ноября 1942 года» т.15)

Я считаю, что назрело время для того, чтобы создать военно-политическую комиссию из представителей трех стран – США, Великобритании и СССР – для рассмотрения вопросов о переговорах с различными правительствами, отпадающими от Германии. До сих пор дело обстояло так, что США и Англия сговариваются, а СССР получал информацию о результатах сговора двух держав в качестве третьего пассивного наблюдающего. Должен Вам сказать, что терпеть дальше такое положение невозможно. Я предлагаю эту комиссию создать и определить ее местопребывание на первое время в Сицилии.

(Переписка 1, № 174. ЛИЧНОЕ И СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Ф. Д. РУЗВЕЛЬТУ И ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ. 22 августа 1943 года.)

Несмотря на то, что наша переписка считается секретной и личной, с некоторого времени содержание моих посланий на Ваше имя стало появляться в английской печати, и притом с большими извращениями, которые я не имею возможности опровергнуть. Я считаю это нарушением секретности. Это обстоятельство затрудняет мне возможность свободно высказывать свое мнение. Надеюсь, что Вы меня поняли.

(Переписка 1, № 254. СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ. 16 марта 1944 года.)

Бросается в глаза, что как Ваши послания, так и особенно заявление Керра пересыпаны угрозами по отношению к Советскому Союзу. Я бы хотел обратить Ваше внимание на это обстоятельство, так как метод угроз не только неправилен во взаимоотношениях союзников, но и вреден, ибо он может привести к обратным результатам.

Усилия Советского Союза в деле отстаивания и осуществления линии Керзона Вы в одном из посланий квалифицируете как политику силы. Это значит, что линию Керзона Вы пытаетесь квалифицировать теперь как неправомерную, а борьбу за нее как несправедливую. Я никак не могу согласиться с такой позицией. Не могу не напомнить, что в Тегеране Вы, Президент и я договорились о правомерности линии Керзона. Позицию Советского Правительства в этом вопросе Вы считали тогда совершенно правильной, а представителей эмигрантского польского правительства Вы называли сумасшедшими, если они откажутся принять линию Керзона. Теперь же Вы отстаиваете нечто прямо противоположное.

Не значит ли это, что Вы не признаете больше того, о чем мы договорились в Тегеране, и тем самым нарушаете тегеранское соглашение?

(Переписка 1, № 257. ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ. 23 марта 1944 года.)

Мною произведена строгая проверка Вашего сообщения о том, что разглашение переписки между мною и Вами произошло по вине Советского Посольства в Лондоне и лично Посла Ф. Т. Гусева. Эта проверка показала, что ни Посольство, ни лично Ф. Т. Гусев в этом совершенно неповинны и даже вовсе не имели некоторых из документов, содержание которых было оглашено в английских газетах. Таким образом, разглашение произошло не с советской, а с английской стороны.

(Переписка 1, № 258. ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ. 25 марта 1944 года.)

Истекший год был годом торжества общего дела противогерманской коалиции, во имя которого народы Советского Союза, Великобритании и Соединенных Штатов Америки объединились в боевой союз. Это был год упрочения единства и согласованности действий трех основных держав против гитлеровской Германии.

Решение Тегеранской конференции о совместных действиях против Германии и блестящая реализация этого решения представляют один из ярких показателей упрочения фронта противогитлеровской коалиции. Мало найдется в истории планов больших военных операций о совместных действиях против общего врага, которые были бы осуществлены с такой полнотой и точностью, с какой был осуществлен план о совместном ударе против Германии, выработанный на Тегеранской конференции. Не может быть сомнения, что без наличия единства взглядов и согласованности действий трех великих держав Тегеранское решение не могло быть реализовано с такой полнотой и точностью. Несомненно также, с другой стороны, что успешное осуществление Тегеранского решения не могло не послужить делу упрочения фронта Объединенных Наций.

Столь же ярким показателем прочности фронта Объединенных Наций нужно считать решения конференции в Думбартон-Оксе по вопросу об организации безопасности после войны. Говорят о разногласиях между тремя державами по некоторым вопросам безопасности. Разногласия, конечно, есть, и они будут еще также и по ряду других вопросов Разногласия бывают даже среди людей одной и той же партии. Тем более они должны иметь место среди представителей различных государств и различных партий. Удивляться надо не тому, что существуют разногласия, а тому, что их так мало и что они, как правило, разрешаются почти каждый раз в духе единства и согласованности действий трех великих держав. Дело не в разногласиях, а в том, что разногласия не выходят за рамки допустимого интересами единства трех великих держав и в конечном счете разрешаются по линии интересов этого единства. Известно, что более серьезные разногласия существовали у нас по вопросу открытия второго фронта. Однако известно также и то, что эти разногласия были разрешены в конце концов в духе полного согласия. То же самое можно сказать о разногласиях на конференции в Думбартон-Оксе. Характерным для этой конференции является не то, что там вскрылись некоторые разногласия, а то, что девять десятых вопросов безопасности были разрешены на этой конференции в духе полного единодушия. Вот почему я думаю, что решения конференции в Думбартон-Оксе следует рассматривать как один из ярких показателей прочности фронта противогерманской коалиции.

Еще более ярким показателем упрочения фронта Объединенных Наций нужно считать недавние переговоры с главой правительства Великобритании господином Черчиллем и министром иностранных дел Великобритании господином Иденом в Москве, проведенные в дружественной обстановке и в духе полного единодушия.

На всем протяжении войны гитлеровцы предпринимали отчаянные попытки разобщить и противопоставить друг другу Объединенные Нации, вызвать среди них подозрительность и недружелюбие, ослабить их военные усилия взаимным недоверием, а если удастся – и борьбой друг с другом. Подобные стремления гитлеровских политиков вполне понятны. Для них нет большей опасности, нежели единство Объединенных Наций в борьбе против гитлеровского империализма, и для них не было бы большего военно-политического успеха, нежели разобщение союзных держав в их борьбе против общего врага. Известно, однако, сколь тщетными оказались потуги фашистских политиков расстроить союз великих держав. Это означает, что в основе союза СССР, Великобритании и США лежат не случайные и преходящие мотивы, а жизненно важные и длительные интересы.

Можно не сомневаться в том, что если боевой союз демократических держав выдержал испытания более чем трех лет войны и если он скреплен кровью народов, поднявшихся на защиту своей свободы и чести, то тем более этот союз выдержит испытания заключительной стадии войны.

(«Доклад на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы 6 ноября 1944 года» т.15)

Сталин говорит, что зимнее наступление Красной Армии, за которое Черчилль выразил благодарность, было выполнением товарищеского долга. Согласно решениям, принятым на Тегеранской конференции, Советское правительство не было обязано предпринимать зимнее наступление.

Президент спрашивал его, может ли он, Сталин, принять представителя генерала Эйзенхауэра. Он, Сталин, конечно, дал свое согласие. Черчилль прислал ему послание, в котором спрашивал, не думает ли он, Сталин, в течение января перейти в наступление. Он, Сталин, понял, что ни Черчилль, ни Рузвельт не просят его прямо о наступлении, он ценит эту деликатность союзников, однако он увидел, что для союзников такое наступление необходимо. Советское командование начало наступление, и даже раньше намеченного срока. Советское правительство считало это своим долгом, долгом союзника, хотя у него не было формальных обязательств на этот счет. Он, Сталин, хочет, чтобы деятели союзных держав учли, что советские деятели не только выполняют свои обязательства, но и готовы выполнить свой моральный долг по мере возможности.

(Тегеран-Ялта-Потсдам, Крымская конференция 4 февраля 1945 г. Первое заседание в Ливадийском дворце)

Сталин заявляет, что у него есть список государств, которые объявили войну Германии. Означает ли, что все они будут включены в число членов Ассамблеи? Десять из названных стран не имеют дипломатических отношений с Советским Союзом.

…

Хотел бы обратить внимание на то, что если на конференцию будут приглашены не только страны, объявившие войну, но и «присоединившиеся», то странам, действительно воевавшим с Германией, будет обидно сидеть рядом с теми, которые колебались и жульничали в течение войны.

(Тегеран-Ялта-Потсдам, Крымская конференция 8 февраля 1945 г. Пятое заседание в Ливадийском дворце)

…освобожденные Красной Армией бывшие американские военнопленные находятся в советских лагерях в хороших условиях, во всяком случае в лучших условиях, чем бывшие советские военнопленные в американских лагерях, где они были частично помещены вместе с немецкими военнопленными и где некоторые из них подвергались несправедливому обращению и незаконным стеснениям, вплоть до побоев, о чем уже не раз сообщалось Американскому Правительству.

(Переписка 2, № 279. ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Ф. РУЗВЕЛЬТУ 22 марта 1945 года.)

Должен сказать, что Советским Главнокомандованием дано указание, чтобы при встрече советских войск с союзными войсками Советское Командование немедленно устанавливало связь с Командованием американских или английских войск и чтобы они по договоренности между собою: 1) определяли временную тактическую разграничительную линию и 2) принимали меры к подавлению в пределах своей временной разграничительной линии любого сопротивления немецких войск.

(Переписка 2, № 306. ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Г. ТРУМЭНУ. 2 мая 1945 года.)

Сталин. Соглашение насчет зон в Австрии имеется, но не было никакого соглашения насчет зон в Вене. Понятно, что требовалось известное время, для того чтобы осуществить это соглашение. Это соглашение теперь достигнуто, оно достигнуто вчера. Надо было договориться насчет того, какие аэродромы кому передаются. Это тоже требует времени. Соглашение по этому вопросу тоже достигнуто. От французов мы получили ответ только вчера. Теперь назначен день, когда ваши войска должны вступить в Вену и когда наши войска должны отойти. Это можно начать сегодня или завтра.

Г-н Черчилль сильно возмущается, но дело обстоит не совсем так. Нельзя так выражаться – не пускают в нашу зону. (Смех). Нельзя так говорить. Нас в течение месяца не пускали в нашу зону в Германии. Мы не жаловались, мы знали, насколько сложно отвести войска и подготовить все для вступления советских войск. У Советского правительства нет никакого намерения нарушить достигнутое соглашение. Если вопрос о положении в Австрии, и в частности в Вене, заключается только в этом, то он уже разрешен. Более разумно действовали в районе Берлина, и там вопрос разрешился скорее.

Менее умело действует фельдмаршал Александер, и это тоже явилось одним из факторов, почему это дело задержалось. Он держит себя так, как будто русские войска ему подчиняются. Это только задерживало разрешение вопроса. Английские и американские военные руководители в зоне Германии не так поступили. В настоящее время никаких препятствий нет к тому, чтобы каждая армия вступила в свою зону, идет ли речь о Вене или о Штирии, и это потому, что теперь достигнуто соглашение.

(Тегеран-Ялта-Потсдам, Потсдамская конференция 20 июля 1945 г. Четвертое заседание)