Читать книгу На берегах Серебряной Реки - Ира Малинник - Страница 5

Не было такого вечера в той тихой деревушке на севере Ирландии, которую бы Кейси Доннелли не проводил в своем излюбленном пабе «Кобыла и Трилистник». Как только опускались сумерки, он тотчас распахивал дверь паба, ударял по барной стойке старой отцовской шляпой и сходу заказывал пинту темного эля. Затем Кейси заказывал еще пинту, принимался отвешивать комплименты Этне, которая работала в пабе вместе с отцом и двумя братьями, а затем уже, изрядно захмелевший, взбирался прямо в башмаках на один из столов и начинал рассказывать свои небылицы о встречах с эльфами и лепреконами.

Все в пабе знали Кейси и посмеивались над ним, а, бывало, и проставляли ему кружку-другую пива, что делало истории еще более увлекательными. Но случилось однажды так, что в тот вечер в паб зашел путешественник, не знакомый с местными порядками и с самим Кейси. И когда Доннелли в очередной раз взобрался на стол и начал рассказывать всем, как танцевал с самой королевой эльфов под луной, неизвестный путешественник громко и отчетливо сказал:

– Ха!

В пабе все стихло. Никто еще не осмеливался так открыто признать, что Кейси Доннелли несет совершеннейшую чушь, и все, затаив дыхание, ждали, что же будет дальше. Сам Кейси, нисколько не смутившись, хлебнул эля, спустил ноги со стола и в упор поглядел на путешественника.

– А ты, стало быть, не из наших земель? – спросил он, поглаживая поля шляпы.

Путешественник только пожал плечами и отхлебнул своего пива.

– И в эльфов ты, значит, не веришь?

– В эльфов я верю, – твердо ответил ему странник, – но вот ни за что не поверю, что сама королева эльфов согласится отплясывать под луной с таким пьяницей, как ты!

– А в лепреконов тоже не веришь? – продолжал допрашивать его Кейси, все так же поглаживая полы своей старой шляпы.

– И в лепреконов верю, но ни за что не поверю, что лепреконы отдадут свое золото в руки такому вруну как ты!

Кейси призадумался, да так крепко, что забыл отхлебнуть эля. В пабе повисла тишина. Все знали, что Доннелли остер на язык и что никто еще не смел усомниться в правдивости его слов.

– А что, если.… А что, если я принесу тебе настоящего лепрекона вот в этой самой руке, в которой я держу сейчас кружку? – спросил Кейси у путешественника.

– Тогда, – так же твердо ответил путешественник,– я куплю тебе бочонок лучшего эля, который только тут найдется.

– По рукам! – хлопнул его Кейси по плечу. – Завтра ровно в этот же час я приду сюда с чертовым лепреконом в руке, а уж если я не сдержу свое слово, то не видать мне эля целый месяц!

Весь паб одобрительно загудел: еще бы, Кейси Доннелли, главный пьяница деревни, не будет пить эль целый месяц! На такое любой бы посмотрел, даже путешественник с другого конца Ирландии!

И,под всеобщие подбадривающие крики, Кейси Доннелли нетрезвой походкой вышел из бара и направился прямиком на луг на окраине деревни, где, по слухам, лепреконы закапывали свое золото прямо под золотистыми лютиками.

Всю ночь и все утро провел Кейси на лугу, но на глаза ему попались только несколько мышек-полевок и дикий кролик. В полдень он сходил домой перекусить, захватил с собой флягу с пивом и вернулся на луг, где и продолжил поджидать лепреконов.

Вот уже настало три часа после полудня, а там и четыре, и пять, а проклятых лепреконов все не было видно. Кейси даже успел задремать, как вдруг его разбудил тихий звон. Он был похож на перезвон маленьких серебряных бубенцов, подобно тем, которые вплетают в гриву лошадям на ярмарках. Тут уж Кейси весь обратился в слух, а звон между тем становился все громче и громче. И вдруг прямо перед носом Кейси выскочили – кто бы вы думали!– тройка самых что ни на есть настоящих лепреконов! На их ногах были крохотные деревянные башмачки с бубенцами, и лепреконы отплясывали в них что есть мочи, а один из них даже играл на маленькой флейте. Лепреконы не замечали ничего вокруг и продолжали плясать, но тут уж Кейси не растерялся! Он накинул свою шляпу прямо на маленьких танцоров, а потом раз!– и перевернул ее. Двое лепреконов тут же выскочили из нее и припустили в лютики что есть духу, а третий, который играл на флейте, остался прямо у Кейси в руке. Лепрекон оглядел Кейси, нахмурился и тоненьким голосом сказал:

– Чего тебе нужно, человек? Наверняка хочешь найти знаменитое золото лепреконов. Или может быть, тебе захотелось научиться играть на моей волшебной флейте?

– Не обижайся, дружище, – поспешно сказал Кейси, намереваясь привести лепрекона в доброе расположение духа,– но я всего-навсего поспорил, что сегодня вечером приведу в бар «Кобыла и Трилистник» самого настоящего лепрекона. Тебе всего-то и нужно, что составить мне компанию, а уж потом будь волен идти на все четыре стороны.

Лепрекон задумался, и вскоре на его маленьком хитром личике расцвела улыбка:

– Я согласен пойти с тобой, Кейси Доннелли, но в обмен я кое-что у тебя попрошу.

– Все, что угодно! – закричал Кейси, слишком обрадованный согласием лепрекона.

– Отдай мне свою старую шляпу, и мы будем в расчете, – сказал лепрекон и гнусно захихикал.

Кейси до того обрадовался, что, не задумываясь, сорвал шляпу с головы. Он-то уж думал, что мерзкий лепрекон потребует у него дом, скотину или, не приведи Господи, его подвал с пивом! А ему всего-то и нужна была старая отцовская шляпа!

– Э нет, Кейси Доннелли! – сказал лепрекон, – Шляпу ты мне отдашь в пабе, после того, как я предстану перед всем честным людом!

– Дело твое, – пожал плечами Кейси, – однако нам пора в путь. Скоро стемнеет, и в пабе меня все заждались.

И, посадив лепрекона на плечо, Кейси отправился в «Кобылу и Трилистник», а лепрекон болтал ногами, раскуривал свою трубку и мерзко улыбался.

А в пабе яблоку негде было упасть! Весть о том, что Кейси Доннелли, самый пьяный ирландец деревни, приведет в паб живого лепрекона, разнеслась по округе со скоростью пожара. И стар, и млад пришли в паб, чтобы своими глазами поглядеть на чудо, и хозяин заведения, крепкий и огненно-рыжий Финн Макдоналд, не успевал считать выручку.

– Вот бы каждый раз этот пьянчуга Доннелли бахвалился притащить к нам в паб лесную нечисть, так нам можно было бы и работать раз в неделю, столько он выручки приносит! – обратился он к своей дочери Этне. Этна только собиралась рассмеяться, как вдруг глаза ее округлились, и звонким девичьим голоском она закричала на весь паб:

– А вот и Доннелли!

Все разом смолкли и уставились на Кейси, который важной походкой подошел к стойке. Он сел на любимый стул, ударил по стойке шляпой, а с его головы соскочил самый настоящий лепрекон в зеленом костюме и деревянных башмаках с бубенцами!

Тут в пабе поднялся такой гвалт и шум, которого не слыхать было даже на свадьбе Патрика и Мэри, а уж они устроили знатный праздник! Все, кто стоял рядом, хлопали Доннелли по плечам, трясли его за руку и угощали выпивкой. А лепрекон невозмутимо сидел на перевернутой пустой кружке и покачивал ногой в деревянном башмачке, наблюдая за происходящей суматохой. Наконец, к Кейси подошел тот самый путешественник и, качая головой, пожал ему руку.

– Вот уж не думал, что господин лепрекон свяжется с таким пьяницей как ты, – сказал он и слегка поклонился лепрекону. – Однако свое обещание я сдержу. Господин управляющий, я покупаю у вас бочонок вашего лучшего эля для Кейси Доннелли.

Но не успел он договорить, как лепрекон вдруг вскочил на ноги и прокричал:

– А за этим пьяницей должок! –и свистнул он так громко, что у старика в самом углу паба очки треснули.

– Кейси Доннелли! – продолжал лепрекон, наставляя палец прямиком тому на нос, – не забыл ли ты о нашем уговоре?

– Не забыл, господин лепрекон! – отвечал ему Кейси, опьяненный элем и всеобщим вниманием,– отдаю тебе в качестве оплаты и благодарности старую шляпу моего отца!

И он подкинул шляпу в воздух, а лепрекон тотчас подхватил ее за самый уголок.

– Однако, – сказал вдруг лепрекон, – я задержусь в этом славном пабе еще ненадолго. Тут у нас намечается интересная история.

Все разом смолкли, и в пабе установилась совершенная тишина. Лепрекон между тем достал из пиджака маленький ножичек и вспорол поля шляпы – а оттуда вылетел пожелтевший лист бумаги, исписанный сверху донизу. И прежде, чем кто-либо успел сказать хоть слово, лепрекон взял лист в руки и начал читать, да так громко, что каждое слово можно было расслышать в самом дальнем уголке:

– Я, Ангус Доннелли, завещаю моему сыну Кейси Доннелли долю в пабе «Кобыла и Трилистник». Также завещаю ему и все мои накопления в банке в надежде, что он использует эти средства с умом и пустит в деловой оборот. Для того, чтобы считаться полноправным владельцем вышеуказанного состояния, Кейси Доннелли обязан предъявить эту бумагу владельцу паба Финну Макдоналду и управляющему банком Джеду О’Рурку. А ежели сын мой Кейси Доннелли в течении трех месяцев от прочтения моего завещания не предъявит бумагу, прошу все мои средства раздать сиротам и бедствующим, а долю в пабе отдать моему другу и названому брату Финну Макдоналду. Ангус Доннелли, подпись.»

Тишина в пабе стала почти осязаемой, и слышно было лишь, как какая-то одинокая муха бьется о край стакана. Никто ничего не мог сообразить, и только через пару секунд до Кейси дошло, что только что гнусный лепрекон прочел завещание его покойного батюшки Ангуса! И только Кейси протянул руку, намереваясь схватить лепрекона, как тот одним движением руки разорвал листок бумаги пополам, а затем напялил шляпу и, вместе с обрывками завещания, со щелчком исчез в воздухе!

Тут уже весь паб загудел, да так громко, как не гудел даже до прихода Кейси. Бедняга Доннелли сидел ни жив ни мертв: шутка ли, лишиться целого состояния! У него перед носом уже выстроились кружки с элем да возле стула стоял обещанный бочонок, но ни капли спиртного не лезло ему в горло.

И с того самого дня Кейси стал все реже заходить в паб «Кобыла и Трилистник», а если и заходил, то больше не рассказывал небылицы про эльфов и лепреконов. И если кто-то при нем начинал хвалиться, как чуть было не поймал лепрекона, Кейси только усмехался. Уж кто-то, а Кейси Доннелли узнал, что с маленьким народцем шутки плохи.