Читать книгу Покажи мне, зеркало… Том 2 - Ирада Нури - Страница 4

– Кэндис, безрукая дура, ты опять плохо вытряхнула мою юбку! Вот, погляди, на подоле застыли комочки грязи с прошлого воскресенья! По-твоему, это сможет добавить мне привлекательности? Делай что хочешь, но, чтобы через четверть часа юбка была как новая!

– Слушаюсь, миледи…

С этой фразы начиналось почти каждое утро. Я просыпалась под истошные крики одной из моих кузин, которые казалось получали удовольствие почём зря третируя слуг.

Будучи дочерями младшего брата лорда Каслуотера, уделом которого был небольшой приход в Дербишире, им с детства приходилось вести умеренный образ жизни откладывая каждый пенни на "чёрный день", который наступил-таки в тот злополучный день, когда запряжённая двумя кобылами коляска с сидевшими в ней викарием и его женой внезапно понесла, и слетела в глубокий овраг, оставив двух юных девиц без крова и средств к дальнейшему существованию. Но, как же всё-таки удачно вышло, что о трагедии узнал старший брат, единственная дочь и наследница которого пропала без вести более десяти с лишним лет назад. Он вместе с супругой приняли девушек в своём доме и взяли на себя все расходы по их дальнейшему воспитанию.

Постепенно освоившись, старшая Аврора и младшая Луиза почувствовали вкус к роскошной жизни, которая как подарок с небес неожиданно обрушилась на них. Не нужно было больше экономить на одежде и побрякушках, для них были открыты двери лучших домов графства, а самые завидные женихи, прослышав о довольно приличном приданом, которое обещал за каждой из девиц добрый дядюшка, приглашали их на все танцы, заполняя бальные карточки до отказа.

Это и многое другое я узнала благодаря болтливости Коры, девушки, которой было поручено следить за тем, чтобы я получала всё самое необходимое и не тревожила по пустякам почтенное общество.

А всё началось с того, что в день прибытия я выразила возмущение тем, что мне не позволили принять ванну и постелили не слишком свежее постельное бельё. Откуда же мне было знать, что во всей этой хвалёной Европе, кичащейся своей цивилизованностью, не принято было мыться чаще двух-трёх раз в год из риска подхватить через воду какую-нибудь заразу?

О, Всевышний! Как же объяснить этим людям, что подхватить болезнь они рискуют не из-за воды, а скорее от её отсутствия?

Испытывая ужасный дискомфорт во время путешествия, во время которого мне приходилось при сложившихся обстоятельствах мириться со многими неудобствами, теперь же, в доме своей матери, этого терпеть я была не намерена. Видя, что никто из прислуги даже не пытается мне помочь, я демонстративно спустилась вниз и, попросив у удивлённо застывшей поварихи ведро, сама в несколько заходов натаскала воды из колодца для того, чтобы наконец-то смыть с себя пыль и грязь от длительной дороги. К сожалению, нагреть воду самостоятельно, у меня не было возможности, пришлось стуча зубами от холода мыться ледяной водой, зато, Кора, видя мои мучения, смогла незаметно принести из кладовой душистое мыло и скребок, валяющиеся там без дела, с помощью которых удалось привести себя во вполне человеческий вид, чему я была несказанно рада.

Отмывшись и впервые за долгое время чувствуя себя почти счастливой, несмотря на боли в руках и спине появившихся после непривычного физического труда, я, завернувшись в поданную девушкой ткань, собиралась нырнуть в постель, чтобы попытаться хоть как-то согреться, когда моё внимание привлекли несколько буро-жёлтых пятен на простыне. Сжавшись от отвращения, я стянула всё постельное бельё на пол и попросила его заменить, на что экономка с каменным выражением лица ответила, что подчиняется приказам исключительно своей хозяйки и, если меня что-то не устраивает, то мне следует обращаться напрямую к ней. Я и обратилась. Для этого, мне пришлось за неимением иной, натянуть сменную мужскую одежду и отправиться разыскивать покои её милости баронессы.

Несмотря на жуткий осенний холод, в целях экономии, комнаты до наступления зимы не отапливали и, признаюсь, пока я добралась до нужной мне комнаты, я успела прилично замерзнуть.

Поджав губы и с таким видом, будто залпом выпила бутыль сока зелёного винограда, называемого "аб гора", бабушка, не проронив ни слова недовольно окинула меня взглядом с головы до ног, выслушала мою жалобу, а затем развернувшись собралась захлопнуть дверь перед самым моим носом, когда неожиданно передумала. Наверное, испугалась, что я выполню угрозу и покину их дом для того, чтобы на каждом шагу начать рассказывать о позоре, который навлекла на столь достопочтенное семейство блудная дочь.

Заметив маячившую в коридоре фигурку Коры, бабушка велела ей принести всё, что может мне понадобиться и, с чувством выполненного долга, закрыла дверь.

Эта победа досталась непросто, но она придала мне сил и, в последующие дни, если мне что-нибудь становилось необходимо, я обращалась уже не к хозяйке, а к Коре, которая своим желанием услужить чем-то напоминала мне Марал, по которой я очень тосковала.

Как оказалось, причиной подобного поведения молоденькой служанки стало то, что её тётушка служила в этом доме ещё при рождении моей мамы и была её кормилицей. Кора с детства много хорошего слышала о юной леди Вайолет и потому очень старалась быть полезной её дочери. Именно благодаря ей воду для моего омовения стали ежедневно приносить двое работников, которые прежде чем наполнить лохань, нагревали её на кухне. Разумеется, во избежание лишних разговоров я не могла этого делать в отведённой мне комнате, поэтому добрые слуги выделили мне небольшой закуток возле кладовой, где я и могла незаметно для домашних следить за личной гигиеной.

Мне трудно было понять нерадушное поведение своей родни, пока слуги однажды не объяснили мне в чём его причина. Оказывается, в лучших английских домах не приветствовалась нежность по отношению к собственным детям. Сразу же после рождения младенцы передавались кормилицам, которые и заботились о них в поместье, в то время как выполнившие свой "долг" родители получали возможность расслабиться и отдохнуть, уехав на весь сезон в Лондон, где не пропускали ни одного бала веселясь, как в последний раз. Случалось, что порой дети получали возможность увидеть родителей лишь в день собственного совершеннолетия, всё это время находясь под наблюдением слуг и специально нанятых для них гувернеров и гувернанток, которые занимались их обучением и старались максимально восполнить недостаток родительского внимания.

По сути, в гареме было то же самое, хотя и не совсем так. Да, за детьми приглядывали приставленные к ним нянюшки и мамушки, но при этом дети всегда имели возможность видеться и с отцом и матерью, которые принимали непосредственное участие в их судьбе. И, даже мой покойный отец, у которого было множество сыновей и дочерей, рождённых от разных наложниц, всегда уделял своё время каждому из нас, не позволяя чувствовать себя обделёнными.

Впрочем, та жизнь осталась далеко позади и мне пора бы уже давно перестать считать себя принцессой и научиться стойко принимать все удары судьбы, а их, как бы это печально не звучало, оказалось немало, и очередной я получила тогда, когда мне строго-настрого запретили покидать пределы комнаты в те часы, когда в дом с визитами приезжали гости. Исключалась любая возможность попасться на глаза даже прислуге визитеров, которая как известно была падка на сплетни и вполне могла выдать тщательно скрываемую Каслуотерами тайну.

Таким образом, я не получила приглашение на грандиозный бал, устраиваемый ближайшими соседями в честь дня рождения их дочери. Все, включая моих юных кузин и их опекунов, отправились на празднество, оставив меня одну. Самым обидным было даже не то, что мне нечего было надеть, кроме нескольких домашних платьев принадлежащих моей матери, которые были выужены из недр, стоящих на пыльном чердаке сундуков и преподнесены мне, как королевский дар бабушкой, а то, что мне никто не посчитал нужным это предложить, хотя бы просто так, ради приличия. Причина оказалась всё той же – стойкое желание избежать позора и любой ценой скрыть моё пребывание в доме.

Но однажды случилась весьма неприятная история, о которой я просто не могу не поведать. В тот день к нам на ужин было приглашено семейство Эджертон в полном составе, включая их старшего сына и наследника, недавно вернувшегося из Европы и имеющего стойкое намерение на радость семьи выбрать себе невесту. Аврора и Луиза уже с самого утра забросали горничных поручениями, желая выглядеть максимально эффектно в глазах потенциального жениха и, нужно сказать, они в этом преуспели, от них просто невозможно было отвести глаз. И практически никто не сомневался, что молодой джентльмен непременно будет очарован одной из красавиц.

К сожалению, так уж случилось, что в связи со всеми хлопотами, повариха не успела прислать мне ни обеда и ни ужина, так что к вечеру, чувствуя невероятную слабость и головокружение от голода и не имея возможности попросить кого-нибудь из слуг, занятых обслуживанием гостей, я решила рискнуть и осторожно спуститься вниз. Откуда же мне было знать, что именно в эту же самую минуту молодому господину, имеющему, как оказалось, дурную привычку выкуривать сигару чаще, чем это было предписано, вздумалось выйти в коридор и столкнуться со мной, поднимающейся по лестнице с тяжёлым подносом в руках? От неожиданности поднос выпал у меня из рук, а его содержимое живописно разлетелось в разные стороны, в том числе и на начищенные до зеркального блеска сапоги гостя.

В полутёмном коридоре ему вряд ли удалось бы меня разглядеть даже если бы на мне не было огромного чепца, под которым мне велено было прятать волосы, а он на мне был, и закрывал большую часть лица, но этого оказалось достаточным для того, чтобы вывести из себя хозяев дома, которые вместо того, чтобы представить, наконец, гостям, не замедлили прилюдно объявить меня нерадивой прислугой и прогнать с глаз долой.

Я не плакала, слёзы тут мне бы не помогли. Так и не поев, я собиралась уже лечь спать, когда в комнату прокралась Кора с большим куском пирога. Это было всё, что она смогла пронести мимо всевидящего ока хозяев, но для меня это было тем более ценно. Не удержавшись, я расцеловала девушку в обе щеки отчего она зарделась, как кумач. Присев на край постели, она дождалась пока я доем, а потом, смущаясь и робея, произнесла:

– Мне очень жаль, что с вами так несправедливо обошлись. Это какими же надо быть нелюдями, чтобы с собственной внучкой так…

– Не надо, Кора, – я положила ладонь поверх её загрубевшей от работы руки, – не нужно их судить. Я уже давно поняла, что моё присутствие нежеланно в этом доме и поверь, уже давно бы ушла, если бы не приближение холодов. Скоро наступит зима, и я просто не знаю куда мне податься одной, в чужой стране.

– Знаете, что, мисс, волков бояться – в лес не ходить! Что вам наступление холодов, ведь здесь, в отличие от господских комнат, и так не топят. Думаете, к зиме что-нибудь изменится? Вам нужно обратиться в контору по найму, в Рединге как раз есть такая. Завтра у меня выходной и, если хотите, я пойду туда вместе с вами и помогу если что.

– Контора по найму? Что это такое? – я почувствовала, как внутри меня поднялась волна надежды, пока ещё неизвестно на что именно, но мне очень хотелось думать, что на что-то хорошее.

– Ну, там сидят разные люди, которым хорошо известно где и в какой дом требуются люди. Скажем, вы с вашими манерами и образованием, вполне могли бы стать компаньонкой какой-нибудь почтенной дамы или же гувернанткой чьих-нибудь детей.

– Правда? Думаешь, я смогла бы?

– Ну, конечно! Можете мне поверить.

Я поверила. С трудом уснув от будоражащих воображение мыслей, с рассветом я была разбужена Корой, и когда весь дом ещё тихо спал, мы, закутавшись в тёплые накидки, пешком отправились в сторону Рединга. Надеясь на лучшее, я на всякий случай, прихватила все свои нехитрые пожитки, чтобы не возвращаться в дом и написала письмо, в котором благодарила своих бабушку и дедушку за тёплый приём, воспользоваться которым в полной мере я не смогла, так как возникли некоторые обстоятельства, вследствие которых появилась острая необходимость вернуться на Родину.

Письмо, в случае удачи, Кора передала бы уже после моего отъезда, тем самым избавив меня от необходимости объяснять причины своего неожиданного бегства.

Первые заморозки уже успели напомнить о себе покрыв лёгким инеем оголённые деревья и обочины дорог. Чавкая по грязи в грубых ботинках, я старалась как можно чаще приподнимать подол платья, чтобы не испортить то немногое из приличной одежды, что у меня было. К тому времени, как добрались до конторы, мы обе успели порядком окоченеть, а потому были невероятно рады погреться у небольшого растопленного камина в маленьком холле, где кроме нас собралась огромная толпа народа так же, как и я надеющаяся получить хоть какое-нибудь рабочее место, которое дало бы гарантию того, что им удастся пережить зиму.

Дождавшись своей очереди я, робко улыбнувшись не служанке, но подруге, вошла в кабинет мистера Мейсона, как было написано на медной табличке, прибитой к двери.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, мисс. Вакансий для вас нет, – услышала я прямо с порога. Расстроившись, я кивнула и покинула кабинет посторонившись, пропуская вперёд какого-то прилично одетого джентльмена с тростью и в цилиндре, который случайно наступил тяжёлым сапогом мне на ногу.

На миг забывшись от боли, я пискнула и не удержавшись, выругалась на своём родном языке, пожелав, чтобы тяжёлый камень упал на его голову, когда мужчина внезапно замер и, приглядевшись ко мне внимательнее, предложил вернуться в кабинет.

Как оказалось, едва не сделавший меня инвалидом человек, представившийся как мистер Эммерсон, служил поверенным одного лорда, который дал ему невероятно сложное и, как он думал прежде невыполнимое поручение разыскать гувернантку для его маленькой дочери, которая бы владела тюркскими языками. Услышав моё восклицание, он невероятно обрадовался так как понял, что нашёл то, что искал. Задав мне несколько вопросов и убедившись в том, что я не лгу, он объявил, что я нанята, и мы немедленно отправляемся в Суррей.

Попрощавшись с рыдающей Корой и напомнив ей о письме, я, прижав покрепче узелок со своими пожитками, уселась в большую и очень удобную карету сидения который были застелены тёплым мехом, защищающим путешественников от холодов и, вот уже в который раз отправилась навстречу своей судьбе.