Читать книгу Шанталь. Ход королевы - Ирада Нури - Страница 3

Глава 3

Оглавление

– Ах ты, сукин сын! Я тебя… – с шумом втянув в себя воздух, Патрис, не обращая внимания на связанные руки, бросился было на ненавистного грека, но по знаку Ангуса полдюжины матросов набросились на капитана «Смерча» и в мгновение ока разоружили. На этот раз охрана не поскупилась на веревки и связала его по рукам и ногам так, что невозможно было и пошевелиться. Он лежал на земле с кляпом во рту, и слезы отчаяния и собственного бессилия сверкали в уголках его глаз, устремленных на меня.

Ах как хотелось бы его утешить, обещать, что все будет хорошо, но, к сожалению, такой уверенности у меня не было. Девчонка против матерого пирата… расклад явно был не в пользу первой.

Стазис же, заранее празднуя собственную победу, подошел к шотландцу и, вызывающе поставив ногу в сапоге на подлокотник его кресла, в опасной близости от нервно выбивающих дробь пальцев, нарочито громко заявил:

– Я рассчитывал на один подарок, но, кажется, великий Посейдон решил осчастливить своего соотечественника сразу двумя. Я везунчик! – он громко расхохотался, ища одобрения на лицах своих союзников, тайно принесших ему клятву верности. Их было немало. Пять капитанов, прежде считающиеся особенно преданными старому королю, теперь открыто выражали поддержку смутьяну и предателю.

Решимость на их лицах поразила успевшего всякого повидать на своем веку Ангуса. С точно такой же готовностью когда-то они присягали на верность ему самому.

– Vous ne devriez pas vendre la peau d'un ours avant qu'il ne soit tué, – со своего места поднялся сидевший слева от шотландца человек, которого, глядя на его изысканный наряд из расшитого серебром синего бархата, вполне можно было бы принять за придворного его величества короля Людовика Четырнадцатого. – Как сказал в одном из своих гениальных творений мой старинный друг месье де Лафонтен: «Не следует продавать шкуру медведя, пока он еще не убит».

Вынув шпагу, висевшую на роскошной перевязи с бахромой, он сделал несколько шагов в мою сторону и остановился напротив, не скрывая восхищения во взгляде. Салютовав клинком, он изящно поклонился, как будто собирался пригласить на менуэт:

– Капитан Анри де Лефевр к вашим услугам, мадемуазель. Я только сегодня приплыл из Франции, где вот уже несколько недель не стихают разговоры о некоей Розе – новой королеве преступного мира, которая, несмотря на юный возраст и ослепительную красоту, успела зарекомендовать себя как отличный боец, заплатив «кровавую дань» на собственной коронации, в присутствии главарей всех двенадцати «дворов чудес» Парижа. Поговаривают, что наш Луи лично заинтересован в поимке преемницы Жиля Фонтаны, назначив прямо-таки баснословную награду за ее голову. Я ничего не пропустил, мадемуазель? – он снова галантно поклонился, подметая перьями воображаемой шляпы земляной пол.

– Все верно, благодарю вас, месье.

Улыбнувшись уголком рта, я чуть склонила голову в ответном поклоне. Поддержка этого человека мне сейчас была просто необходима, и раз уж он только что показал, на чьей он стороне, я решилась обратиться к нему с просьбой:

– Шевалье, не одолжите ли вы мне свою шпагу? Обещаю, что как только все закончится, верну ее вам целой и невредимой.

Это был мой своеобразный ответ Стазису из Эпира, которого слова Лефевра заставили посмотреть на меня с еще большим интересом. Плотоядно улыбаясь, он гадко облизывал губы, предвкушая интересное зрелище.

На полторы головы выше меня, он был одет в белую полотняную рубаху со свободными рукавами, туго перехваченную на груди широким поясом, и черные штаны – кюлоты, завязанные чуть пониже колен, обтянутых полосатыми чулками. Поверх рубахи на нем был бордовый, расшитый шелковой каймой жилет, точно такого же цвета, что и пояс. Но весь этот костюм портило уродливое ожерелье на его шее, сделанное, как я подозревала, из человеческих зубов. Меня затошнило.

А ничего не подозревающий о моих внутренних терзаниях Анри де Лефевр, рассмеявшись, протянул мне оружие эфесом вперед, прибавив к нему абордажный кортик с длинным прямым, обоюдоострым лезвием, который я благодарно приняла и заткнула за пояс с левой стороны.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы затянуть потуже на шее шнурок «марки» и собрать распущенные волосы в тугой пучок, который для надежности вновь спрятала под шерстяную шапочку. Старательно скрывая эмоции, я несколько раз рассекла оружием воздух, проверяя тяжесть клинка и удобство рукояти, которые, к счастью, оказались не слишком отличающимися от привычной руке шпаги Клода. Удовлетворившись результатом, я кивнула и приняла позу, встав лицом к противнику:

– Я принимаю ваш вызов!

Грека мой выбор оружия только позабавил. Презрительно покосившись на шпагу, кажущуюся ему детской игрушкой, он отдал предпочтение сабле, которой владел в совершенстве. Полусогнув в коленях ноги, он расставил их немного шире обычного, словно находился не на твердой земле, а на корабле, где важно было следить за равновесием. Втянув и без того короткую шею в плечи, он зажал в правой руке выбранное оружие и, не спуская с меня глаз, велел вызвавшемуся быть секундантом Лефевру начитать отсчет.

– Один, два… Êtes-vous prêt? Вы готовы? – задал он вопрос, более уместный в фехтовальном классе, нежели во время настоящего поединка, и, когда мы оба кивнули в ответ, скомандовал: «En guarde! К бою!»

Несмотря на свой довольно высокий рост и мощное телосложение, Стазис оказался очень проворным противником. Все мои попытки нащупать его слабое место и нанести удар так, как меня учили, не срабатывали, он неизменно уклонялся, успевая поставить меня в невыгодное положение, из которого удавалось спасаться только благодаря отменной реакции, выработанной в течение долгих изнурительных тренировок, и жгучему желанию выжить, несмотря ни на что.

Все, что мне оставалось, лишь постараться вымотать своего противника, которому, несмотря на силу и навыки, не хватало юркости и легкости, свойственных моему возрасту.

Удар саблей требовал большого размаха от плеча, на который уходило драгоценное время и силы, и вот в какой-то момент я почувствовала, что мой противник начал уставать. На каждый новый замах у него стало уходить больше времени, во время которого он становился открытым для более стремительного колющего удара шпагой. Из-за тяжести оружия он не успевал парировать ускорившиеся атаки, чем я и не преминула воспользоваться, дважды ранив его в плечо и порезав запястье.

Но и мне, несмотря на некоторое преимущество, приходилось совсем несладко. Кисть начала сильно уставать, поэтому я вынуждена была несколько раз менять руку, на лету перекидывая шпагу из правой в левую, и обратно.

Стазис больше не улыбался. Несмотря на подбадривающие крики своих сторонников, ни одна его попытка не оказалась результативной, он ни разу не смог задеть даже нитки на моей одежде.

Он предпринял новую атаку, но я, поднырнув под его руку, вновь ушла из-под удара. Взревев от бешенства и изрыгая проклятия на своем языке, потерявший терпение грек обхватил рукоять сабли обеими руками и начал наотмашь наносить беспорядочные удары, стараясь уже не просто меня зарезать, а скорее изрубить в мелкие куски.

Я сильно устала. Во рту пересохло так, что начинало казаться, что оно забито раскаленным песком. Еще немного, и от наследницы боравийского престола останется одно лишь воспоминание…

«Нет! Не дождетесь!»

Одной мысли о милой сердцу Боравии оказалось достаточно для того, чтобы вновь сосредоточиться на схватке.

Чудом увернувшись от смертельного удара, призванного расколоть мне череп, я решилась на маневр, неожиданно пришедший мне в голову. В очередной раз высоко подкинув в воздух шпагу якобы для того, чтобы сменить уставшую руку, я, убедившись, что все внимание Стазиса сосредоточилось на ней, вопреки ожиданиям ловить ее не стала, а рывком выдернув из-за пояса кортик, резко ушла вниз, где, развернувшись на согнутых ногах вокруг собственной оси, с силой полоснула противника по задней стороне колена, разрезая сухожилия. Грек рухнул на одно колено. Не давая опомниться, я, все еще находясь внизу, почти по самую рукоять воткнула кортик ему в другое бедро, после чего поспешила вскочить на ноги.

Однако даже в таком состоянии, истекающий кровью и не имеющий возможности стоять, пират сдаваться не собирался, не оставляя попыток дотянуться до меня одной рукой, в то время как другой оперся на саблю, острие которой воткнул в землю. Ударом ноги я выбила у него из рук и эту опору и отшвырнула ее в сторону Лефевра, поспешившего подхватить оружие и передать своим матросам, находившимся тут же.

Шатаясь от усталости, чувствуя, как теряю силы, я подошла к ослабевшему противнику сзади и, схватив за смоляные волосы, откинула его голову назад. Единственным оружием поблизости был кортик в бедре пирата, и я, выдернув его из раны, из которой фонтаном брызнула по сторонам кровь, и, изо всех сил борясь с тошнотой, поднесла клинок к самому его горлу.

Я не была жестокой по своей натуре, мне претило любое убийство, каким бы необходимым оно ни было. Все, что я хотела, – жить! Но, перебегая сейчас взглядом с одного застывшего напротив лица на другое, я четко осознавала, что без кровавой жертвы не обойтись. Я совершила грубейшую ошибку, когда поддалась жалости и уговорила капитана «Смерча» не наказывать дружков Ладу, и сегодня это едва не стоило жизни не только мне, но и самому Патрису. К счастью, я всегда была способна извлекать уроки из предыдущего опыта.

Встретившись взглядом с «рыжим», напряженно следящим за каждым моим действием и ожидающим проявления слабости, я молниеносным движением провела лезвием по горлу грека, даже в таком состоянии сыплющего угрозы в мой адрес и обещающего невыносимые страдания после того, как я попадусь ему в руки. Отвратительно булькающий звук прервал его на полуслове, и, захлебываясь кровью, он рухнул к моим ногам.

А я, больше не в состоянии бороться с тошнотой, метнулась в сторону груды бочонков, сваленных в одном из углов помещения, где меня буквально вывернуло наизнанку. Спазмы, выкручивающие нутро, были настолько сильными, что в какой-то момент стало казаться, что смерть пришла и за мной.

«Нет, пожалуйста, только не теперь!» – опираясь о бочонки и едва держась на ставших вдруг ватными ногах, я вскинула повыше голову в попытке поглубже вздохнуть. Один раз, другой… Воздух, с силой ворвавшийся в легкие, вызвал приступ кашля, нестерпимо хотелось пить. Сорвав с головы шапочку, как тисками сдавливающую виски, я шатающейся походкой вышла из-за своего укрытия и застыла на месте. Там, где уже начал остывать труп грека, в все более растекающейся луже крови лежали еще пять человек – пять присягнувших ему на верность капитанов, до конца оставшихся верными своей клятве и, не издав ни звука, сложивших головы вместе со своим лидером.

Очень жестокая по своей сути расправа была призвана показать совету, что именно ждет каждого, кто осмелится пойти против короля.

Усилием воли заставив себя отвернуться от жуткого зрелища, я как ни в чем не бывало продолжила свой путь. Не обращая внимания на гробовую тишину, воцарившуюся при моем появлении, подошла к центральному столу и остановилась прямо перед сидящим напротив «рыжим». В том состоянии, в котором я находилась, мне было уже все равно, как отреагируют на мои следующие действия. Мне нужно было срочно что-нибудь выпить. Схватив обеими руками кувшин с вином, стоявший прямо перед ним, я с жадностью поднесла его к пересохшим губам.

Понадобилось залпом осушить треть кувшина, прежде чем почувствовала, как жажда стала отступать, а тело охватила странная легкость. Щеки порозовели от поднявшейся внутри волны тепла, откуда ни возьмись появились силы. Со стуком поставив кувшин на место, я с вызовом посмотрела на короля пиратов, внимательно следящего за каждым моим движением. Ожидая чего угодно, я определенно не была готова услышать следующие его слова:

– Стул для моей сестры! Добро пожаловать в семью… – он нахмурил лоб, пытаясь что-то вспомнить. – Как, говоришь, тебя зовут?..

Всего на мгновение я сжала в руке висевшую на шее «марку», после чего решительно подняла голову:

– Зовите меня Розой…

Шанталь. Ход королевы

Подняться наверх