Читать книгу Шанталь. Шах и мат - Ирада Нури - Страница 2

Этот благословенный мартовский день навсегда изменил жизнь доблестного дона Аугустина де Виллальба, испанского гранда и бравого офицера на службе его величества испанского короля Карлоса II. В свои двадцать девять лет, до мозга костей преданный церкви и короне, он все еще был не женат, к глубокому сожалению всей его многочисленной родни, предпочитая военную службу оседлой жизни добропорядочного семьянина и отца дюжины отпрысков. Правда, после того, как его величество лично пожурил свободолюбивого подданного во время их последней встречи, когда дон Аугустин преподнес своему королю богатые трофеи, захваченные во время недавней кампании, вельможа призадумался. Его величество как всегда был прав: роду Виллальба нужны были наследники, а откуда же им взяться, если он все время занят на службе?

Поддавшись уговорам родни, он, просмотрел больше двух дюжин присланных ему портретов со всех уголков родной Испании и, после долгих и мучительных размышлений, выбрал один, принадлежавший донье Химене Эскудеро, дочери богатого землевладельца из Валенсии. Но жениться, не будучи представленным невесте до свадьбы… о, этого дон Аугустин допустить не мог, поэтому в конце февраля, после особо удачного рейда, когда он практически без боя захватил пиратскую бригантину, чей капитан оказался настолько глуп, что оставил ее почти без присмотра, он, на захваченном судне, переименованном с вульгарного «Жюли» на «Королеву Изабеллу» отправился в Валенсию, чтобы лично познакомиться с избранницей.

Молва не преувеличивала, воспевая красоту и добродетель доньи Химены, чей день начинался и заканчивался горячими молитвами о благополучии и процветании ее семьи.

Черноволосая, с глазами лани и маленьким, почти детским ртом с тонкими губами на чуть вытянутом лице, она слыла первой красавицей тех мест. Ее белая, как снег кожа, всегда надежно укрытая от солнечного света, резко контрастировала с цветом волос и бровей, кажущихся нарисованными на кукольном личике их обладательницы. Не признающая ни румян, ни помады, столь любимых другими дамами, она предпочитала естественную красоту, с гордостью демонстрируя ее всюду. Несмотря на то, что в последние годы женская мода претерпела некоторые изменения под влиянием более революционной в этом смысле Франции и, дамы могли свободно вздохнуть отказавшись от узких лифов с воротниками- горгера и громоздких нижних конструкций, консервативная донья Химена по-прежнему предпочитала глухие воротнички отложным, и отдавала преимущество утягивающим ее стан корсетам и сильно расширенным по бокам жестким каркасам с натянутыми на них длинными юбками, из-под которых невозможно было разглядеть и кончика бархатных туфелек, что в ее кругу считалось верхом неприличия.

Еще с раннего утра представитель знатного рода занял свой наблюдательный пункт возле одной из внутренних колонн собора святой Марии, расположенного на площади Святой Девы, ожидая, когда его избранница, после ежедневной исповеди и горячих молитв, в сопровождении дуэньи пройдет мимо него к чаше со святой водой, одарив мимолетным взглядом всегда опущенных в его присутствии черных глаз. Он уже представлял себе, как опередив их, зачерпнет воду и с вежливым поклоном предложит донье Химене и ее спутнице, а те в ответ коснутся трепетными пальчиками его руки, сделав его самым счастливым смертным, но его чопорная избранница нарушила все планы. Вместо того, чтобы принять от него столь благородный знак внимания, она подождала, когда сопровождающая ее дама первой коснется руки дона Аугустина, а затем, минуя поклонника, дотронулась до пальцев дуэньи и быстро перекрестилась.

Испытывая досаду и некоторую долю разочарования от столь холодного обращения, дон Аугустин намеренно не предложил красавице руку. Вместо этого, он с безучастным видом уступил им дорогу, предоставляя возможность первыми спуститься на площадь, в то время как сам, держась на некотором расстоянии, двинулся следом.

Появившаяся на месте античного римского форума площадь Святой Девы была излюбленным местом валенсийцев, часто приходящих сюда для романтических прогулок возле большого фонтана – единственного напоминания о том, что здесь когда-то протекала река Турия, отделяя площадь, как островок, от остальной части суши.

Дамы повернули влево, и дон Аугустин уже собирался было последовать за ними, мимо наспех сооружаемых плотниками помостов, вокруг которых столпилась приличная толпа любопытных, как неожиданно его внимание привлекло появление ангела, медленно движущегося в его сторону. Да-да, именно так и должно было выглядеть, по его мнению, небесное существо, которое, казалось, парило над землей, столь легки и плавны были его движения.

Стоя как вкопанный и абсолютно позабывший о первоначальной цели, он как завороженный следил за тем, как ангел, приняв лик прекраснейшей из женщин, с большим букетом цветов в руках, грациозно приближался к двухэтажной базилике, носящей то же название, что и площадь, на которой она была построена.

Но было что-то, что вносило некую дисгармонию в общую картину, а именно наличие дуэньи и юного пажа сопровождающих прекрасное видение с корзинами цветов в руках.

Даже не осознавая, что стоит с разинутым ртом, так не вяжущимся с его положением, дон Аугустин продолжал следить за тем, как видение с ликом мадонны приблизилось к щедро уставленной цветами стене базилики и, изящно склонившись, присоединило свои дары к тем, что там уже были.

Какая-то неведомая сила овладела естеством испанца и помимо воли, ноги сами понесли вперед, туда, где стояла незнакомка. Заслышав шаги, девушка повернула голову в его сторону, и, привыкший смело смотреть в лицо любой опасности солдат, задохнулся от легкой улыбки, тронувшей уголки ее губ. Мужчина густо покраснел и закашлялся.

Яркие глаза весело сверкнули в ответ на такую реакцию мужчины. И не мудрено. Девушка наверняка привыкла к толпам воздыхателей, вьющихся вокруг нее, что при такой внешности было бы неудивительным. В отличие от большинства испанок, черноволосых и черноглазых, юная красавица была златокудрой блондинкой с горящим огнем во взоре темно-зеленых глаз, сверкающих на ее щедро позолоченной солнцем коже, излучающей здоровое сияние в отличие от лиц соотечественниц, больше напоминающих маски из-за обилия белил и пудры. А ее платье… Никаких корсетов и каркасов. Легкое воздушное облако кружев и шелка цвета сухой розы, обтягивающего стройный стан и подчеркивающего красивую грудь и слегка обнаженные плечи в противовес черным и серым строгим нарядам доньи Химены, от которых дона Аугустина частенько охватывало уныние.

И пока он, как последний болван, пытался подобрать слова чтобы заговорить с незнакомкой, она успела накинуть на голову кружевную мантилью и вместе со своей свитой вошла внутрь базилики.

Внутренний голос настойчиво шептал, что негоже благородному сеньору вести себя подобно влюбленному школяру, и, что это несправедливо по отношению к той, кто уже почти считалась его невестой… Все зря. Отмахнувшись от навязчивых мыслей как от мух, дон Аугустин решительно вошел следом, ища взглядом прекрасную молельщицу.

Ее он увидел коленопреклоненной, возле алтаря, прямо перед главной статуей Святой Девы, в честь которой и был построен этот храм. Сжимая в руках янтарные четки, девушка, закрыв глаза и как бы отгородившись от всего мира, шептала горячие молитвы той единственной, которая могла ее услышать.

Проникающий сквозь витражи преломленный солнечный свет, сотнями оттенков падал ей на голову, тем самым создав вокруг нее светящийся ореол, лишь подтверждающий догадки мужчины: создание, находящееся перед ним, имело неземное происхождение.

От избытка переполняющих чувств слезы выступили на глазах мужчины, который внезапно понял, что после того, как воочию увидел ангела, его жизнь уже никогда не станет прежней. Прячась за колонной, он видел, как закончив молитву девушка поднялась с колен и, приблизившись к мраморной чаше, опустила тонкие пальчики воду.

Странно… Зачем ангелу святая вода? Ведь только после его прикосновения, она стала по-настоящему освященной…

Внезапный шум снаружи на мгновение сбил его с мыслей и отвлек от созерцания незнакомки. Кто-то взорвал петарду, и она со свистом пролетела в опасной близости от одного из окон. Готовый собственным телом защищать ангела от грозящей опасности, дон Аугустин бросился к алтарю, но незнакомки с ее свитой и след простыл, и только белоснежный платочек из тончайшего батиста, еще хранивший тепло своей хозяйки, одиноко лежал на том самом месте, где она только что была, как бы подтверждая, что все увиденное не являлось плодом его чересчур разыгравшегося воображения. Удивленно озираясь по сторонам в поисках исчезнувшей девушки, Виллальба выбежал на людную площадь, всю окутанную дымом и едким запахом серы и пороха, но сколько бы ни искал, в такой толпе не смог разглядеть даже края ее платья.

А народ тем временем все прибывал. Оно и неудивительно, ведь в эти дни вся Валенсия отмечала свой самый главный праздник – Лас Файес или Фальяс, как еще называли в народе праздник огня, посвященный святому Иосифу-плотнику, покровителю Валенсии. Возникшая еще до появления христианства языческая традиция зажигать костры, в которых сжигали весь скопившийся за зиму хлам, постепенно превратилась в яркий веселый праздник, в котором, в течение нескольких дней пока он длился, принимали участие не только коренные жители, но и внушительное количество гостей, прибывших сюда со всех уголков Испании.

Дон Аугустин вновь перевел глаза на украшенный цветами фасад храма Святой Девы. Подношение цветов статуе являлось одним из ритуалов праздника наравне с яркими фейерверками, сжиганием деревянных куколок-марионеток, угощением в виде гигантской паэльи или же танцами с факелами до утра.

Да, он вполне бы мог допустить, что ему все привиделось, но цветы, принесенные незнакомкой, стояли на прежнем месте, а ее платок он по-прежнему крепко сжимал в руках. Значит она была реальной, а не плодом его воображения.

Неосознанно он развернул кусочек батиста, и его взгляд впился в вышитый золотой нитью вензель, состоявший из одной буквы «R», красиво увитой мастерски выполненными бутонами и листьями. Дрожащими руками мужчина поднес ткань к лицу и глубоко вдохнул аромат роз, которым она была пропитана, позволив на несколько минут воображению унести его так далеко, как это было возможно.

А что, если это был знак? Тогда, возможно, он напрасно беспокоится, и у него еще будет возможность встретиться с таинственной красавицей, которая наверняка вернется сюда еще раз, хотя бы для того, чтобы принять участие в праздновании. Что ж, в таком случае, ему остается только занять удобную для наблюдения позицию, чтобы не упустить появление девушки…

Но увы, наследника рода Виллальба ждало разочарование. Ни в тот же вечер, ни на следующий день, его ангел так и не появился.

Обеспокоенная таинственным исчезновением поклонника, донья Химена уже дважды присылала к нему мальчишку с записками, в которых выражала надежду на скорую встречу, и была явно разочарована тем, как обычно довольно настойчивый вельможа, вежливо отказался от ее приглашений на обед и последующую за ним сиесту.

Нервно скомкав очередной отказ, сеньорита, кипя гневом, набросилась на нерасторопную горничную, второй час возившуюся с ее волосами. Надавав несчастной пощечин и сразу почувствовав себя немного лучше, донья Химена решилась самолично навестить строптивого воздыхателя. Однако каково же было ее разочарование, когда от его прислуги узнала об отсутствии хозяина, который дни напролет принимает участие в празднованиях, не удосужившись пригласить с собой и будущую супругу.

Нервы славящейся железным самообладанием доньи Химены не выдержали. Дон Аугустин был довольно хорош собой, ей нравились тонкие аристократические черты его немного смуглого лица, его миндалевидной формы черные глаза под красивыми бровями домиком, четко выступающие скулы и даже немного острый подбородок, украшенный аккуратной бородкой, идеально сочетающейся с узенькими усиками над верхней губой чувственного рта. Следуя наставлениям матушки, она старалась как могла делать вид, что не слишком увлечена красавцем-мужчиной, но кажется это было ошибкой.

Цветисто выругавшись сквозь зубы, благородная сеньорита с такой силой сжала в руках веер – обязательный атрибут каждой уважающей себя испанки, что он сломался напополам. Спешно вернувшись домой она отправила лакеев на поиски блудного жениха, собираясь присоединиться к нему лично. Но ее снова ждало разочарование. Поклонник будто нарочно скрывался от нее, убегал и прятался так, что никак не удавалось его найти.

* * *

Утро третьего дня снова заиграло для дона Аугустина всеми красками, казалось бы, потерянными навсегда. Уже с раннего утра он занимал свой пост возле одной из колонн базилики, когда внезапно почувствовал, как подпрыгнуло и забилось в сумасшедшем ритме его сердце. Несмотря на то, что на площади было не протолкнуться от большого количества празднующих, он безошибочно почувствовал появление той, кого так страстно мечтал увидеть.

О, сегодня она была еще прекраснее, чем в прошлый раз, так трепетно хранимый и лелеемый его памятью. Воздушный розовый наряд сменило роскошное бархатное платье темно-зеленого цвета, отороченное черным кружевом, точно таким же, из которого была соткана ее тончайшая, как паутина, мантилья, красиво накинутая на инкрустированный изумрудами гребень, удерживающий золотистые локоны, собранные в высокую прическу. И на этот раз, словно бросая вызов всем прелестницам Испании, она отказалась от мешающего движениям кринолина и жесткого корсета, в результате чего ее платье красиво колыхалось вокруг стройного стана при каждом ее шаге, пока она не спеша приближалась к нему с букетом цветов в руках.

Как и в прошлый раз, она была не одна, а в сопровождении безмолвной дуэньи и пажа, следующих на почтительном расстоянии от своей госпожи.

Беспокойно покусывая кончик усика, дон Аугустин испытывая неведомые доселе муки ревности, наблюдал за тем, как не только мужчины, но и все женщины на площади в изумлении поворачивают головы в ее сторону, провожая восхищенными взглядами.

А она, похоже, и вовсе не замечала такой реакции на свое появление, с одухотворенным выражением лица продолжая идти вперед, пока не поравнялась с тем, кто от волнения вновь забыл, как дышать. Закашлявшись, багровый от стыда и неловкости дон Аугустин отвернулся и спрятался было за колонной, когда неожиданно оказался лицом к лицу с красавицей, лицо которой выражало участие.

– С вами все в порядке, сеньор? – спросила она, дотронувшись до его плеча. Говорила она с легким акцентом, придающим особую пикантность ее глубокому грудному голосу, вызывающему мурашки по всему телу у мужчины, зачарованно уставившегося на нее во все глаза. – Я могу вам как-то помочь?

– Д-да… н-нет… П-про… простите… – не раз глядевший в глаза смерти солдат, оробел. Его как облаком окутал знакомый аромат роз, дурманящий и отбирающий волю. Покрасневший до кончиков ушей, мужчина, заикаясь, пытался объясниться, но у него это плохо получалось.

– Позвольте помочь вам, мой милый кабальеро, – девушка подала знак своей свите, тут же поспешившей на помощь, и они совместными усилиями довели его до ближайшей скамьи, на которую он тяжело опустился.

Вопреки ожиданиям, незнакомка не исчезла, а присела совсем рядом с ним, положив затянутую в кружевную перчатку ладонь поверх его рук. Ее забота грела ему душу, и он с головой бросился в затягивающий омут ее зеленых, как весенняя трава глаз.