Читать книгу Сохранить и Приумножить. Как процветать на финансовых рынках, не завися от толщины бумажника - Ираклий Патарая (младший) - Страница 6
Гудвил
ОглавлениеСамые плохие инвестиции достаются нетерпеливым инвесторам.
Роберт Кийосаки
Давайте поговорим о гудвиле (репутация), о его (в данном случае для удобства используем «мужской род») экономическом и бухгалтерском значении, а не бытовом смысле. К примеру, бизнес может быть очень приятным, и даже любимым для многих потребителей, но при этом он может не владеть экономическим гудвилом. Допустим, AT&T перед дроблением была всеми любимой компанией, но не имела ни цента экономического гудвила. И как это ни прискорбно, бизнес может быть наносящим вред большинству потребителей (к примеру, компания «Филип Моррис», занятая производством сигарет), но иметь существенный и растущий экономический гудвил. На время позабудем про эмоции и сфокусируемся на гудвиле в его экономическом и бухгалтерском значениях.
Когда в США приобретается бизнес, бухгалтерские принципы требуют, чтобы цена покупки активов была справедливой по сравнению с идентичными активами. Часто сумма справедливых цен на активы (после вычетов обязательств) меньше, чем общая покупаемая цена бизнеса. В этом случае, различие в балансе должно быть отражено в графе «излишек сверхчистой стоимости приобретаемых активов». Чтобы избежать постоянного повторения такого длинного определения, его заменили на «гудвил».
Бухгалтерский гудвил, возникший при покупке бизнеса, по законодательству США до ноября 1970 года имел специальное положение. Кроме редких исключений, он может оставаться в балансе как актив до тех пор, пока компанию не продали. Это означало, что никаких постепенных амортизационных отчислений от прибылей, который со временем погасил бы гудвил, не нужно было делать.
Совсем по-другому обстояли дела, когда покупка происходила после ноября 1970 года. В таком случае гудвил должен был быть амортизирован в течение не более 40 лет одинаковыми ежегодными отчислениями из прибылей. Так как срок в 40 лет был максимальным допустимым периодом, обычно менеджмент компаний выбирал его. Эти ежегодные вычеты от прибылей не допускались к вычету до уплаты налога, и, раз вычитанию подлежали посленалоговые прибыли, она обходилась компаниям США в два раза дороже, чем большинство остальных затрат.
Вот как работает бухгалтерский гудвил. Чтобы увидеть, чем он отличается от экономической реальности, давайте возьмем пример из опыта богатейшего в мире инвестора, Уоррена Баффета. Преподнеся этот пример своим акционерам, мистер Уоррен заметил, что им были округлены цифры, и по большей части ситуация была чрезмерно упрощена для того, чтобы пример можно было легко понять.
Компания «Блю Чипс Стамп» (Blue Chip Stamp) купила компанию «Сиис» (сеть пекарен) в 1972 году за $25 млн и «Сиис» тогда имела материальные активы на $8 млн (счета к оплате были классифицированы как материальные активы). Этот уровень материальных активов давал возможность вести бизнес без применения долга, не считая краткосрочных займов, имеющих сезонный характер.
В то время прибыли «Сиис» после уплаты налогов составляли $2 млн и такие прибыли казались консервативно представительными при оценке вероятных будущих прибылей в постоянных долларах 1972 года.
Бизнес логически стоит намного больше, чем его материальные активы, когда при их помощи можно получить прибыли значительно выше, чем средний показатель рыночной рентабельности собственного капитала. Капитализация (приведенная стоимость) избытка этих прибылей и составляет экономический гудвил.
В 1972 году (и по сей день) сравнительно мало фирм могли ожидать устойчивые посленалоговые прибыли в размере 25 % от материальных активов, как это делала компания «Сиис». Более того – применяя консервативную бухгалтерию и без заемных средств. Это была комбинация нематериальных активов, особенно распространенная благоприятная репутация у потребителей, основанная на приятном опыте, который они имели как по отношению к продуктам, так и к персоналу.
Такая репутация создает потребительский франчайзинг, позволяющий создавать ценность для покупателя. Именно этот франчайзинг, а не себестоимость продукта, является главным определяющим фактором цены покупки. Другой источник включает в себя управленческий франчайзинг, который не подвержен регулирующему воздействию.
Давайте вернемся к бухгалтерии в примере компании «Сиис». «Блю Чипс» приобрела «Сиис», заплатив на $17 млн больше стоимости материальных активов компании. Компания «Блю Чипс» должна была записать гудвил в свои активы и списывать по $425000 в течение 40 последующих лет с ежегодных прибылей, после уплаты налогов. К 1983 году, по прошествии 11 лет, от гудвила в $17 млн осталось $12,5 млн. Компания Уоррена Баффета «Беркшир Хатауэй», тем временем, владела 60 % компании «Блю Чипс» и, следовательно, 60 % компании «Сиис». Это владение означает, что в балансах «Беркшира» отражено 60 % гудвила «Сиис», или около $7.5 млн.
В 1983 году компания «Беркшир» приобрела оставшуюся часть «Блю Чипс» путем слияния, которое подпадало под требование отражать в бухгалтерских книгах не методом «пулинга» (усреднение курсов ценных бумаг, купленных в разные периоды, для целей обложения налогом на реализованный прирост капитала; с 1982 г. каждая покупка ценных бумаг физическими лицами рассматривается отдельно), как это было дозволено в некоторых слияниях. Справедливую цену акций компании «Беркшир», которыми Баффет расплачивался, акционеры «Блю Чипс» должны были распределить на чистые активы, приобретенные от «Блю Чипс».
«Приобретенные» активы составляли 40 % от всего, чем владела «Блю Чипс» (как вы знаете, компания «Беркшир» уже владела остальными 60 %). Цена, которую «заплатила» «Беркшир», превосходила приобретенные чистые материальные активы на $51,7 млн и гудвил был поделен следующим образом: $28,4 млн на долю «Сиис» и $23,3 млн на долю «Буффало Ивнинг Ньюс».
Тем не менее после слияния у «Беркшира» был в активе гудвил на «Сиис», состоящий из двух частей: $7,5 млн оставшиеся с покупки в 1971 году, и $28,4 млн от 40 %-ной доли, купленной в 1983 году. Другими словами, разная дата покупки и цена создали две разные цены на активы и амортизационные отчисления за две части одного и того же актива.
Но какова же была экономическая реальность? Одной реальностью было то, что амортизационные отчисления, отраженные в балансе прибылей и убытков как расходы, каждый год, начиная с приобретения «Сиис», не представляли реальных экономических затрат. Ввиду того, что «Сиис» годом раньше заработала $13 млн после уплаты налогов с помощью материальных активов стоимостью $20, это указывало на наличие экономического гудвила намного большего, чем величина начального бухгалтерского гудвила, записанного в бухгалтерских книгах «Беркшира». Другими словами, в то время как бухгалтерский гудвил постоянно уменьшался с момента покупки, экономический гудвил возрастал нерегулярно, но в очень существенном размере.
Другой реальностью было то, что ежегодные амортизационные отчисления в будущие года не соответствовали экономическим затратам. Возможно, конечно, что экономический гудвил «Сиис» может в один прекрасный день исчезнуть, но он не будет сокращаться, даже уменьшаться. Что более вероятно, так это то, что экономический гудвил возрастет в текущих, если не в постоянных, долларах – из-за инфляции.
Такая вероятность существует потому, что действительный экономический гудвил имеет тенденцию возрастать в номинальном выражении пропорционально инфляции. Чтобы проиллюстрировать, как он работает, давайте сравним компанию наподобие «Сиис» с более прозаическим бизнесом. Когда Баффет покупал «Сиис» в 1972 г., она зарабатывала около $2 млн с помощью материальных активов стоимостью в $8 млн. Давайте сейчас представим, что наш прозаический бизнес тоже зарабатывает $2 млн но его материальные активы стоят $18 млн. Зарабатывая только 11 % от занятых в производстве материальных активов, этот прозаический бизнес владел бы очень малым экономическим гудвилом или не владел бы им вовсе.
Следовательно, такой бизнес можно было продать по цене материальных активов, или за $18 млн. Тем временем Баффет заплатил за «Сиис» $25 млн в то время как у него была такая же прибыль, но менее чем половина материальных активов, чем у гипотетической компании. Может ли быть, что реально меньшее действительно являлось бы большим, как свидетельствовала уплаченная Уорреном цена? Ответ – «да», если даже обороты обоих бизнесов в будущем предположительно были бы плоскими – как Уоррен и предположил в 1972 году, в условиях непрекращающейся инфляции.
Чтобы понять, почему, надо представить, какие последствия повлечет эффект удвоения цен в обоих бизнесах. Обоим придется удвоить прибыли и довести до $4 млн чтобы устоять перед инфляцией. На это большого ума не надо: надо просто продать то же количество товара по цене в два раза больше, и, если считать, что маржа прибыли не изменилась, прибыли тоже удвоятся. Но чтобы осуществить этот план, оба бизнеса должны, вероятно, удвоить инвестиции в чистые материальные активы, ведь инфляция затронет и эту сферу в той же мере. Чтобы продажи удвоились, требуется, чтобы соответственно больше долларов ушло на приобретение складских запасов и расходных материалов. Доллары, работающие в виде фиксированных активов, будут реагировать на инфляцию с запозданием, но они в любом случае найдут отражение в нем. И все инвестиции из-за инфляции не будут производить улучшения показателя отдачи от инвестиций. Мотивация для этих инвестиций – выживание бизнеса, а не процветание их владельцев.
Как мы помним, «Сиис» имела материальные активы стоимостью $8 млн. Итак, она должна заплатить дополнительные $8 млн чтобы финансировать замену изношенного оборудования, вызванную инфляцией. Прозаический бизнес, тем временем, имеет бремя более чем в два раза «весомое» – и нуждается в дополнительном капитале в $18 млн.
После того как пыль уляжется, прозаический бизнес, зарабатывающий впоследствии $4 млн ежегодно, может все еще продаваться за балансовую стоимость, или за $36 млн. Это означает, что владельцы заработали только один доллар на каждый дополнительно инвестированный доллар (это тот же доллар-за-доллар, результат, который инвестор получил бы, если бы положил эти деньги в банке на депозит).
В то время, хотя «Сиис» зарабатывала бы $4 млн в год, бизнес мог бы быть продан за $50 млн если оценить той же мерой, который применил Баффет, покупая его тогда. Итак, он получил выгоду в $25 млн номинальным выражением, в то время как инвестировал в дополнительный капитал $8 млн т. е. более $3 в номинальном выражении на каждый дополнительно инвестированный $1.
Инфляция отражается отрицательно на любом бизнесе, который работает без заемных средств (так же, как и любой другой) и которому нужно какое-то количество материальных активов, чтобы вести дела.
И этот факт труднее всего понять людям. Традиционная мудрость, доминирующая много лет, гласит, что бизнес, основанный на уйме материальных активов, в виде природных ресурсов, строений, станков и оборудований, более всего защищен от инфляции, но она уже стала неразумной. Она уже не работает в этом духе. Обремененный материальными активами бизнес, в общем, имеет очень низкую отдачу от активов, которая часто с трудом генерирует достаточный капитал, чтобы финансировать инфляционные нужды бизнеса, ничего не оставляя для роста, распределения среди владельцев или приобретения нового бизнеса.
И наоборот, непропорциональное количество огромного бизнеса, который состоял из нематериальных ценностей и сравнительно малых требований материальных активов, было создано в течение инфляционных лет. В таких случаях прибыли были ограничены в росте в номинальных долларах, и эти доллары были доступны для приобретения дополнительного бизнеса. Этот феномен частично был очевиден в коммуникационном бизнесе. Этот бизнес требовал минимальных материальных активов, а создавал приличный франчайзинг. В продолжительные периоды инфляции гудвил представлял собой непрекращающийся приток подарков.
Но это утверждение касается только экономического гудвила. Ложный бухгалтерский гудвил – другой вопрос. Когда перевозбужденный менеджмент покупает бизнес по глупым ценам, те же вышеупомянутые бухгалтерские тонкости выходят на сцену. Раз он не может отразиться нигде в другом месте, эта глупость оседает в бухгалтерский гудвил.