Читать книгу Медичи – покровители Флоренции - Ирина Александровна Терпугова - Страница 7

Лоренцо родился 1 января 1449 года во дворце Медичи. Рождение мальчика после трех девочек вызвало такую радость родителей, что праздники и банкеты длились несколько дней. Был еще жив его дед, Козимо Старший, который сразу же привязался к внуку. А через четыре года родился и младший сын, Джулиано. Таким образом продолжение династии было обеспечено. Когда мальчики подросли – Козимо Старший сам занимался их воспитанием. Лоренцо назвали в честь Святого Лаврентия, покровителя их семейной церкви. Это имя часто встречается в семье Медичи: один из сыновей Пьерфранческо, сына Лоренцо Старшего и двоюродного брата Пьеро Подагрика, тоже был назван Лоренцо. Он и его младший брат Джованни приходились троюродными братьями Лоренцо и Джулиано, будем называть их: кузены Лоренцо и Джованни. Прозвище «Великолепный» Лоренцо получил уже позже за страсть к искусству и за свои благодеяния, он был самым большим поклонником архитектуры, живописи и скульптуры в этой семье и основал первую в Европе художественную академию. Лоренцо обожал старинные камеи и античные вазы, ими он существенно пополнил коллекцию своего отца. Но есть и обратная сторона медали: Лоренцо оказался никудышным банкиром, тратил огромные деньги на меценатство, и довел банк Медичи почти до банкротства.

Дети Пьеро и Лукреции получили прекрасное образование. Мать сама обучала их грамоте и стихосложению, благодаря ей Лоренцо начал писать свои первые стихи и впоследствии прославился, как поэт. Домашними учителями были друзья Козимо Старшего, ученые гуманисты: Марсилио Фичино и Кристофоро Ландино, которые преподавали латынь и философию Платона. Греческому языку и греческой философии Аристотеля их обучал византийский учёный Аргиропуло, грек по происхождению. Он приезжал на Ферраро – Флорентийскую унию, провел тогда много времени в Италии, а потом вернулся в Константинополь. После падения Восточной Римской империи ему пришлось оттуда бежать, он вернулся в Италию и нашел приют во Флоренции у Козимо Старшего. Алессандро Боттичелли изобразил Аргиропуло на картине «Поклонение Волхвов», среди толпы справа, где есть его автопортрет. Лоренцо закончил флорентийский университет, где учился риторике и поэтике, а также слушал лекции по истории греческой мысли и культуры. Его уже с детства готовили к большой политике, дед Козимо разрешал ему присутствовать на многих собраниях и переговорах. Довольно быстро юноша уже сам проводил встречи с делегациями и купцами из других республик и стран.

С внешностью Лоренцо не повезло, он был откровенно некрасив: неправильные черты лица, смуглая, нечистая кожа, жидкие черные волосы, кустистые брови над темными глазами навыкате, длинный широкий нос с приплюснутой переносицей и припухшим, красным кончиком. Кроме того он не чувствовал запахов, как и его мать Лукреция Торнабуони. Верхняя губа была слишком тонкая, а нижняя широкая и выпяченная, нижняя челюсть выдавалась вперед. Голос у Лоренцо был хриплый и неприятный, он говорил в нос. Несмотря на такую внешность он был очень обаятельным молодым человеком и мог очаровать любую женщину. Его младший брат Джулиано был, наоборот, большой красавец с утонченными, благородными чертами лица, темными, слегка вьющимися волосами, красивыми карими глазами, приятным голосом и учтивыми манерами. У Джулиано был веселый и дружелюбный характер, он был любимцем всей Флоренции и самым завидным женихом после Лоренцо. Братья были неразлучны с детства, вместе учились, развлекались, охотились, устраивали праздники, турниры и исторические шествия. Очень тесные отношения были у Лоренцо и с сестрами, и с матерью, и с отцом, и особенно с дедушкой Козимо. В те времена обычно глава семьи был патриархом, а остальные члены клана как бы растворялись в его тени и должны были подчиняться. Когда самый старший умирал – его сыновья становились патриархами уже в своих семьях. У Медичи, начиная с Козимо Старшего, эта система постепенно начала меняться. Члены его семьи не растворялись в его тени, а могли проявить свою индивидуальность. Однажды, когда Козимо принимал делегацию из Лукки, в кабинет вошел 9-летний Лоренцо с палочкой в руках и попросил дедушку вырезать из нее дудку. Козимо тут же, прямо при купцах, принялся за работу и не остановился, пока не закончил. Когда довольный Лоренцо удалился, купцы недовольно спросили, что все это значит. Козимо объяснил им, что для него семья важнее всего, даже переговоров.

Когда Лоренцо было 15 лет – умер дедушка Козимо. Пьеро чувствовал, что долго не протянет, и старался подготовить старшего сына как можно скорее к политической роли руководства республикой. Он поручал ему выступать публично от своего имени, отправлял в другие города с дипломатическими миссиями, с которыми юноша успешно справлялся. Мы это уже видели на примере его удачных переговоров с королем Неаполя и папой Павлом II. Потом отец посылал его в Милан на бракосочетание сына неаполитанского короля Фердинанда I Альфонсо Арагонского с дочерью герцога миланского Ипполитой Марией Сфорца. Присутствие на этой свадьбе было очень важно для поддержания дружеских связей с Неаполем и Миланом. Затем были поездки в Болонью, Феррару, Венецию, где Лоренцо выполнял различные поручения отца. Единственное, к чему у него не лежала душа, было банковское дело. Через много лет это привело к катастрофическим последствиям. Делами банка после смерти Пьеро занималась Лукреция Торнабуони, а после ее смерти – доверенные служащие, которым, как оказалось, не всегда можно было доверять. Они проводили сомнительные сделки, воровали и довели Медичи почти до разорения.

Молодость – прекрасная пора, которая бывает только один раз, и она очень мимолетна. В возрасте 16-ти лет Лоренцо познакомился с местной красавицей Лукрецией Донати в очень неподходящем для этого месте: на похоронах. Ей было 18 лет, она была на два года старше Лоренцо и только что вышла замуж за Никколо Ардингелли. Муж был на 15 лет старше девушки, брак был заключен по расчету, особой любви между супругами не было. Никколо был торговцем, часто уезжал по делам на Восток и очень редко появлялся во Флоренции. Любовь между ними вспыхнула быстро, как удар молнии, и впоследствии Лоренцо часто говорил, что никто не заменит в его сердце Лукрецию. Но, возможно, любовь между ними была чисто платонической и никакой физической связи не было. В те времена не было ничего плохого в том, чтобы выбрать дамой сердца замужнюю женщину. Для плотских утех вполне годились проститутки, или служанки. Можно было писать восторженные стихи своей возлюбленной, а потом заниматься любовью с рабыней и плодить внебрачных детей. К чести Лоренцо, у него бастардов не было, по крайней мере о них ничего не известно. Может быть, поэтому Ардингелли относился к поклоннику своей жены совершенно спокойно. Впоследствии и жена Лоренцо, Клариче Орсини, нисколько не ревновала мужа. Об этом говорит тот факт, что Клариче согласилась быть крестной матерью Пьеро Ардингелли, сына Лукреции и Никколо.

Сохранилось очень много любовных стихов, которые Лоренцо посвятил своей возлюбленной. В этих стихах он воспевал ее под именем Дианы, римской богини охоты. Он превозносил её, как светлую звезду, как блестящее солнце, как богиню, явившую земле небесное совершенство. В феврале 1469 года был организован рыцарский турнир, который, как утверждают, был связан с образом Лукреции. Такие турниры проводились часто, на них собиралась огромная толпа народа. На трибунах под навесами располагалась флорентийская знать, остальные толпились на площади, смотрели из окон, с балконов и крыш. Сначала герольды в роскошных ливреях трубили в фанфары и объявляли о начале турнира. Потом на площадь выезжали рыцари в блестящих доспехах и шлемах с плюмажами. Их коней вели под уздцы пажи, сами рыцари демонстрировали толпе щиты с семейными гербами и, проезжая мимо королевы турнира, опускали перед ней копья. Лоренцо выступал под знаменем работы Андреа Верроккьо, на котором была изображена молодая женщина, плетущая венок из зеленых и бурых листьев лавра. Над женской фигурой, очень похожей на Лукрецию Донати, была радуга в солнечном небе с девизом: «Эпоха возвращается». Поединки продолжались до тех пор, пока один рыцарь не выбьет другого из седла. Никто никого не собирался ни ранить, ни тем более убивать, это было чисто театральное представление. Лоренцо был объявлен победителем турнира, а Лукреция – королевой красоты.

В музее Барджелло находится знаменитый бюст работы Андреа Верроккьо под названием «Дама с букетом». Предположительно, заказчиком был Лоренцо, а позировала скульптору Лукреция Донати. Это был первый в истории скульптуры бюст почти по пояс, не только голова и плечи. Скульптор уделил детальное внимание не только чертам лица и прическе, но и изящным рукам с длинными тонкими пальцами, которые трепетно касаются маленького букетика цветов на груди. С тончайшим мастерством передано платье, создающее легкие, струящиеся складки и заломы ткани.

Клариче Орсини была на четыре года младше мужа, за годы брака у них родилось 10 детей, трое из которых умерли в младенчестве. Старшая дочь Лукреция, названная в честь бабушки, была выдана замуж за Якопо Сальвиати. Она, в свою очередь, тоже родила 10 детей. Одна из ее дочерей, Мария Сальвиати, станет женой Джованни делле Банде Нере и матерью герцога Козимо I Медичи. Джованни делле Банде Нере – это сын кузена Джованни в браке с Катериной Сфорца, незаконнорожденной дочерью уже герцога миланского Галеаццо Мария Сфорца. Лукреция проживет 83 года, переживет второе и третье изгнание Медичи из Флоренции, смерть своей дочери Марии. Она доживет до того дня, когда ее внук Козимо будет официально коронован как герцог Флоренции в 1537 году. Другая дочь Лукреции Франческа выйдет замуж за своего дальнего родственника Оттавиано Медичи, их сын Алессандро станет папой Львом XI. Следующий родился сын Пьеро, которому впоследствии дадут прозвище: «Невезучий», про него следующая глава. Потом родилась дочь Магдалина, которую выдадут замуж за племянника папы Франческо Чибо. Затем сын Джованни – будущий папа Лев X, про него тоже отдельная глава. Пятым ребенком была дочь Луиза, которая умерла в возрасте 11 лет от туберкулёза вместе с матерью Клариче Орсини. Потом родилась еще одна дочь, Контессина. Самым младшим в их семье был сын Джулиано, будущий герцог Немурский. Он первым в династии Медичи получит такой высокий титул.

Лоренцо получил такое превосходное гуманистическое образование, что с ним не мог сравниться ни один европейский государь. Опытный латинист Джентиле Бекки научил его понимать и любить мифологию и поэзию Овидия, риторику Цицерона, а Марсилио Фичино привил любовь к философии Платона. Уже подростком Лоренцо посещал собрания Платоновской академии, слушал рассуждения и споры видных философов. Все это было настолько новым и необычным в Европе, что он выделялся среди своих сверстников, европейских принцев. Он и рос, как маленький принц.

Когда после смерти отца Лоренцо стал его наследником – к нему явилась делегация приоров и всех самых уважаемых граждан республики просить 20-летнего юношу «взять на себя, следом за дедом и отцом, заботу о городе». Так об этом пишет сам Лоренцо в своих воспоминаниях. По сути, официально он так и не был главой государства, но по факту стал некоронованным князем Флоренции.

Кроме получения знаний Лоренцо нравились конные прогулки в сельской местности, охота, особенно соколиная, игра в футбол без правил. Такой футбол до сих пор проводится во Флоренции на площади Санта Кроче 24 июня, в день святого покровителя города Иоанна Крестителя. Перед игрой через центр города идет исторический кортеж в костюмах: сначала градоначальник на коне, за ним представители гильдий со своими гербами на знаменах, оруженосцы, трубачи, барабанщики и флагометатели. Замыкают кортеж участники игры в средневековых костюмах, раньше они были с ливреями. Поэтому эту игру называют: «Футбол в костюме». Матч проводится между представителями четырёх флорентийских кварталов, одетых в костюмы разного цвета: Санта Мария Новелла – красные, Сан Джованни – зеленые, Санта Кроче – синие и квартал Святого Духа – белые. Перед днем Иоанна Крестителя проводятся два полуфинала, 24 июня – финал. Правил игры никаких нет, нужно забить гол любыми способами, поэтому постоянно бывают драки.

Лоренцо был хорошо развит физически, силен, энергичен, он был лидером во всем. Мечта, а не мужчина, несмотря на некрасивую внешность. Стихи он сочинял не религиозные, а на любовную или на мифологическую. Известны его сонеты, канцоны, секстины, баллады, даже детективная пьеса. Он использовал и народные мотивы, однажды написал поэму «Нимфа из Барберино», где воспевает любовь простого крестьянина к такой же, как и он, простушке. Барберино – это небольшой городок в долине Муджелло, недалеко от их замков, где Медичи часто проводили время летом. Себя Лоренцо часто отождествлял с каким-нибудь мифологическим героем, а Лукрецию Донати – с возлюбленной героя. Писал он, как и Данте, не на латыни, а на тосканском диалекте. Один из его стихов переводится: «О, как прекрасна юность. И как же она преходяща. Не трать времени на уныние, кто знает, что ждет тебя завтра».

Под стать ему был его брат Джулиано, который был заводилой в организации праздников и турниров, принимал активное участие в парадах и шествиях и был прекрасным барабанщиком. К тому же он был красавчиком и любимцем всех флорентийских девушек. И он платил им такой же пылкой любовью и очень часто влюблялся. Любая из них, не сомневаясь, тут же вышла бы замуж за Джулиано. Но, как мы уже знаем, династические браки были только по расчёту. И если повезет – то будет и расчет, и любовь.

Мы не знаем, любил ли Лоренцо свою жену. Влюблен не был, но глубоко уважал, заботился о ней и детях, и в какой-то мере был привязан к жене. Своих сыновей и дочерей он просто обожал, особенно младшую Контессину. Клариче Орсини была полной противоположностью Лоренцо: она была очень набожная и строгая, получила религиозное образование и не разделяла интересов мужа к гуманистическим наукам, философии и мифологии. Клариче не одобряла такое образование для своих детей и старалась воспитать их в религиозном духе. Для флорентийцев она была иностранкой, чужой по духу. Они ее приняли только потому, что она была женой Великолепного. Клариче и сама не пыталась вписаться в среду и найти подруг среди флорентийских дам. Ей было вполне достаточно жить по старинке, в тени мужа, и выполнять свои обязанности хозяйки дома. Орсини было чем заняться, она каждый год рожала по ребенку, то есть почти всегда была беременной. Пышные праздники и собрания гуманистов ее не интересовали, она принимала в них участие только если это было необходимо. Ни искусство, ни литература не привлекали ее внимание, и она не одобряла мужа, который окружал себя философами, скульпторами, художниками и поэтами. Клариче считала, что это люди низкого сословия, и они отвлекают мужа от важных политических дел. Особенно ее раздражало, что эти «пополаны», так называли простой народ, постоянно толпятся в их дворце, обедают и ужинают, как равные, за их столом, а некоторые даже живут в палаццо Медичи. Она также подозревала мужа в изменах, но при этом держалась с достоинством, не устраивала мужу скандалов. За 19 лет жизни во Флоренции Орсини так и не привыкла ни к городу, ни к его жителям, не сблизилась с мужем духовно. В 1488 году Клариче умерла от туберкулёза в возрасте 34 лет вместе с дочерью Луизой, ни одного ее портрета не осталось.

Если Лоренцо удалось легко женить, то с Джулиано все было не так просто. Лукреция Торнабуони делала несколько попыток найти ему невесту, но бракосочетание каждый срывалось. Джулиано много путешествовал, в 1471 году он пробыл месяц в Милане, при дворе Галеаццо Мария Сфорца. Потом он поехал в Венецию, где был принят со всеми почестями. Затем посетил Падую, Виченцу, Верону, Мантую – везде его принимали, как принца. Однажды, когда он возвращался на родину, он чуть не стал жертвой покушения со стороны давнего врага Медичи, изгнанного из Флоренции. В 1473 году ему предложили духовную карьеру и кардинальскую мантию, которую он вежливо отклонил. Точно так же Джулиано отклонял под любым благовидным предлогом предложения своей матери или брата о бракосочетании. Похоже, его не устраивала ни одна невеста. Этому была причина, которую звали: Симонетта Веспуччи.

Симонетта Каттанео, по мужу Веспуччи, родилась 6 февраля 1453 года в городке Порто Венере недалеко от Генуи. Уже название городка романтичное, оно переводится: порт Венеры, богини любви. В апреле 1469 года 16-летняя Симонетта обвенчалась со своим ровесником Марко Веспуччи, родственником знаменитого флорентийского мореплавателя Америго Веспуччи. Семья Веспуччи были флорентийскими банкирами, тесными партнерами банка Медичи и их союзниками в политике. Бракосочетание состоялось в Генуе, после этого молодожены поехали на родину мужа во Флоренцию. В честь их приезда Медичи устроили пышный прием с банкетом в своем палаццо.

В нее невозможно было не влюбиться: такое красивое, нежное лицо с правильным овалом, бледно-розоватой кожей, большими голубыми глазами и прелестными розовыми губками. Волнистые, белокурые волосы были уложены в модную прическу, которая только подчеркивала ее красоту. От нее веяло такой чистотой и невинностью, что сердце бедного Джулиано упало к ее ногам навсегда. К тому же у Симонетты был такой добрый, приветливый характер, что она казалась ангелом, сошедшим с небес на грешную землю. Ее полюбили все во Флоренции, ее называли: прекрасная Симонетта, несравненная Симонетта. Лоренцо Великолепный воспевал ее в стихах, а его друг поэт и гуманист Аньоло Полициано пишет о Симонетте: «Среди других исключительных даров природы она обладала такой милой и привлекательной манерой общения, что все, кто сводил с ней близкое знакомство, или же те, к кому она проявляла хоть малейшее внимание, чувствовали себя объектом её привязанности. Не было ни единой женщины, завидовавшей ей, и все настолько хвалили её, что это казалось вещью необыкновенной: так много мужчин любили её без возбуждения и ревности, и так много дам восхваляли её без злобы».

Не только Джулиано влюбился в Симонетту без памяти, был еще один молодой талантливый художник: Алессандро Боттичелли. У него не было вообще никаких шансов на взаимность, Симонетта навсегда останется в его сердце как его муза и вдохновительница. Ее лицо художник запечатлел на многих своих полотнах: многочисленные Мадонны, фигуры добродетелей, его самые известные картины: «Весна» и «Рождение Венеры». Сама того не подозревая, Симонетта Веспуччи станет символом флорентийского Ренессанса. В честь нее был устроен турнир на площади Санта Кроче. Официальным поводом для этого турнира послужил дипломатический успех: заключение союза между Миланом, Венецией и Флоренцией 2 ноября 1474 года. Главным героем праздника был Джулиано Медичи, одетый в дорогие золоченые доспехи, на которые вместе с оружием было потрачено около 60 000 флоринов. Оруженосец нес перед ним штандарт работы Боттичелли, на котором была изображена богиня Афина Паллада с лицом Симонетты. Аньоло Полициано сочинил по этому случаю поэму «Стансы на турнир»:

«Дама Джулиано, прекрасная Симонетта, изображенная в виде Минервы, стоит на пылающих оливковых ветвях. В одной руке у неё щит с головой Медузы, в другой копье. Она смотрит на солнце. Амур, стоящий рядом с ней, привязан к стволу оливы, его лук и стрелы сломаны. Солнце олицетворяло славу, которой Джулиано покроет себя на турнире, и которая воспламенит сердце красавицы».

Конечно же, Джулиано выиграл сражение и посвятил его Симонетте: он провозгласил ее королевой турнира и своей дамой сердца. Нам не известно, была ли у них физическая связь, и как ко всему этому относился Марко Веспуччи. Если они и были любовниками, то эта связь тщательно скрывалась. Но солнце недолго сияло на небосклоне, оно быстро закатилось, ангелы долго не живут. Симонетта умерла 26 апреля 1476 года в возрасте 23 лет от чахотки. Ее смерть оплакивала вся Флоренция, особенно убивался несчастный Джулиано, и молча страдал Боттичелли. Лоренцо Великолепный тоже сильно переживал, в своих воспоминаниях он пишет:

«Была ночь, и мы с моим дражайшим другом шли вдвоем, беседуя о поразившем нас несчастье. Погода была ясная, и мы, беседуя, увидели на западе сверкающую звезду, столь яркую, что она своим сиянием затмила не только другие звезды, но и прочие светила, померкшие в её свете. Любуясь той звездой, я обернулся к другу своему и сказал: «Не удивимся мы, если душа этой дивной дамы превратилась в новую звезду или же, возносясь, соединилась с ней».

Симонетта была похоронена в церкви Всех Святых в семейной капелле Веспуччи, детей у нее с мужем не было. А Марко женился во второй раз, в браке у него родился сын, которого назвали: Джулиано. Возможно, это говорит о том, что никакой физической связи у Джулиано и Симонетты не было, а выбирать дамой сердца замужнюю женщину не считалось позором. Наоборот, это была большая честь. Но есть и другой мнение, что связь была, и оскорбленный Веспуччи перешел на сторону врагов Медичи.

Джулиано сильно тосковал после смерти любимой, но молодое тело дает периодически знать о себе. Где-то через год у него появляется новая возлюбленная: Фьоретта Горини, дочь оружейника, девушка из народа. Это не была такая сильная и романтичная любовь, как к Симонетте. О его новой любовнице почти ничего не известно, может это и вовсе была лишь мимолетная связь. Джулиано погибнет через два года после смерти Симонетты, 26 апреля 1478 года, день в день. А через месяц после его смерти Фьоретта родит его внебрачного сына Джулио, будущего папу Климента VII.

Кому было тяжелее всего, так это Алессандро Боттичелли. Он пережил Симонетту на 34 года и никогда ее не забыл, изображал на всех своих картинах по памяти. Алессандро никогда не женился, у него не было детей, он умер в 1510 году в возрасте 65 лет. Говорят, перед смертью Боттичелли пожелал быть похороненным у ног несравненной Симонетты. И его, действительно, похоронили там же, в церкви Всех Святых (Ognissanti), в семейной капелле Веспуччи. Но только под своим настоящим именем: Алессандро ди Мариано Филипепи. Ведь «Боттичелли» – это прозвище, оно переводится: бочонок.

Алессандро, или как его чаще всего называли: Сандро, родился в 1445 году в семье кожевника Мариано Филипепи. У него было три брата: Джованни, Антонио и Симоне, и все они носили такое же прозвище: «Боттичелли». Наверное, они все были толстенькими, как бочонки. Про Алессандро пишут, что он был нездоровым, потому что много читал. Поэтому некоторые учёные сделали вывод и его болезненном детстве и характере интроверта, что отразилось потом в его творчестве: меланхоличные и отрешенные лица персонажей на многих его картинах. Сначала Сандро обучался вместе с братьями ювелирной деятельности. Братья так и остались ювелирами, а Сандро увлекся живописью и поступил учеником к художнику Филиппо Липпи. Потом, когда учитель уехал в Сполето, он перешёл работать в мастерскую Андреа Верроккьо. В 1470 году, в возрасте 25 лет, Сандро открыл уже собственную боттегу. Первыми покровителями молодого художника были Веспуччи, для которых он написал фреску «Святой Августин в студии», и по их рекомендации начал выполнять некоторые алтарные образа для церквей. Потом Веспуччи познакомили его с Лукрецией Торнабуони, которая сразу оценила талант молодого человека и изящную манеру его стиля. Боттичелли быстро стал частым гостем во дворце Медичи, где он познакомился и подружился с Лоренцо и Джулиано. Впоследствии он станет их придворным художником.

Поначалу его стиль напоминал манеру его учителя Филиппо Липпи: объемность, элегантность и идеальная красота. Потом, постепенно, выработался его собственный стиль с характерными четкими линиями контуров. Это было основным во флорентийской школе живописи в те времена: художники сначала рисовали очень четкие контуры, а потом уже их закрашивали. На естественность оттенка кожи и цвета тканей еще особого внимания не обращали, главными были красота и рисунок. Писали все еще темперой по дереву, иногда для блеска добавляли капли масла льна, или грецкого ореха. Но это еще не были истинные масляные краски, которыми уже давно пользовались северные художники: фламандцы, венецианцы, немцы. Тема в живописи все еще преобладала религиозная, но уже появилась мода на индивидуальные портреты. До этого, заказчиков изображали на религиозной картине в толпе других людей – персонажей религиозной сцены. Боттичелли написал множество портретов и алтарных образов, ими он хорошо зарабатывал себе деньги на жизнь. Но про него Вазари пишет, что он умер в нищете, потому что был большим транжирой. Сандро прославился тем, что он первым отступил от религиозной темы и начал писать на мифологическую. Он первым во Флоренции напишет не на дереве, а на холсте, и первым изобразит на картине обнаженную женскую натуру. Но это будет позже, а пока надо рассказать о трагических событиях, которые произошли во Флоренции на пасху 1478 года, и что им предшествовало.

Заговор Пацци

Заговор так называется по фамилии семьи, которые были его организаторами и главными исполнителями. Слово «пацци» (pazzi) переводится с итальянского: сумасшедшие. Действительно, сумасшедшие – пойти против Медичи. Пацци был старинный флорентийский род, известный еще с XI века. По легенде, их предок Паццино ди Пацци (сумасшедший из сумасшедших) участвовал в первом крестовом походе на Иерусалим с целью освобождения Святой земли от мусульман. Под командованием Готфрида Бульонского (Goffredo di Buglione) крестоносцы взяли город, и Паццино был первым, кто перелез через защитную стену и вошёл в Иерусалим. За доблесть и отвагу он получил в подарок от полководца три священных камня с горы Голгофа и привез их во Флоренцию. Камни хранились в семейной резиденции, их использовали каждый год на Пасху: высекали в Страстную субботу вечером священный огонь, поджигали им факел и разносили по домам. Потом для этого использовали средневековую повозку, еще позже эту традицию перенесли на утро пасхального воскресенья. В настоящее время эти камни хранятся в церкви Святых Апостолов вместе с серебряной голубкой, которая заменила факел. На Пасху утром средневековую повозку под названием: Бринделлоне (Brindellone) с гербом Пацци запрягают парой белых быков, рога которых украшены цветочными гирляндами. Волы везут Бринделлоне к собору Санта Мария дель Фьоре, где ее устанавливают перед центральной дверью храма и от алтаря к тележке протягивают металлический трос. В 11 часов в соборе высекают священный огонь, символически поджигают голубку, и она скользит по тросу от алтаря к повозке. В конце Бринделлоне взрывается фейерверком с разноцветным дымом.

История про Паццино и священные камни – это легенда, которая документально не подтверждена. Но Пацци гордились своим предком, и ненавидели Медичи за их богатство и власть. Самым старшим в семье был Якопо Пацци, у которого не было сыновей. В заговоре вместе с ним участвовал его племянник Франческо Пацци и архиепископ Пизы Франческо Сальвиати. Второй племянник Якопо, Гульельмо Пацци, был женат на Бьянке Медичи, сестре Лоренцо Великолепного. Он не только не принимал участия в заговоре, но даже и не знал о нем.

Теперь все по порядку. В 1471 году Лоренцо Великолепный устроил пышный прием в честь прибытия во Флоренцию герцога Миланского Галеаццо Мария Сфорца с женой Боной Савойской. Прием был настольный роскошным, что это вызвало ревность неаполитанского короля Фердинанда Арагонского, который считал себя единственным лучшим другом Лоренцо. Фердинанд I был опасным человеком, его жестокость была просто патологической и особое наслаждение ему доставлял вид поверженного врага. Это удовольствие было настолько острым, что его хотелось продлить. Трупы политических и иных противников Фердинанда, казнённых, замученных или умерших в темнице, бальзамировали его придворные медики и доставляли их во дворец. Фердинанд хранил эти мумии одетыми в их собственную одежду в одном из залов своего палаццо. У него скопилась целая коллекция: 49 покойников, и он жаждал ее пополнить. Придворные с опаской ожидали, когда король соберётся округлить эту цифру. Ничто не радовало короля сильнее, чем созерцание своей коллекции: он приходил в зал, разговаривал с мумиями, иногда даже обедал с ними. Такого противника лучше было не злить, а то, не дай бог, попадешь в эту компанию мертвецов.

В тот же год умирает римский папа Пий II, и новым понтификом выбирают Франческо делла Ровере под именем: Сикст IV. У этого папы было пять любимых племянников, и всех надо было пристроить. Лоренцо Медичи прибыл с делегацией в Рим поздравить нового понтифика, и так его очаровал, что Сикст IV согласился продолжать держать счета папской курии в банке Медичи. С этим все уладилась, но вскоре начинаются проблемы.

Недалеко от городка Вольтерра были обнаружены новые запасы квасцов. Вольтерра уже была богатым поставщиком соли и алебастра, соляные копи там были известны со времен этрусков. Город был под властью Флоренции и право на разработку минералов передали компании, акционерами которой были Медичи. Но когда стало ясно, что залежи квасцов там гораздо больше, чем думали, власти передали подряд местной фирме. Во Флоренции с этим решением не согласились, тогда в Вольтерре вспыхнуло восстание, в ходе которого флорентийское правление было свергнуто. Лоренцо решил применить силу и призвал наемные войска под командованием кондотьера Федерико да Монтефельтро, герцога Урбинского.

Во Флоренции в галерее Уффици есть знаменитые портреты в профиль герцога Федерико да Монтефельтро и его жены Баттисты Сфорца. Их написал знаменитый художник эпохи Возрождения Пьеро делла Франческа родом из города Сан Сеполькро, который находится в провинции Ареццо. Это считаются первые реалистичные портреты эпохи Ренессанса, выполненные через тысячу лет после падения Западной Римской империи.

Вольтерра сдалась после нескольких дней осады, но наемники вышли из повиновения, и началось насилие и мародерство. Местных жителей убивали без разбора: мужчин, женщин, стариков и детей. Женщин сначала насиловали, потом убивали, дома грабили и поджигали. Когда Лоренцо узнал об этом он пришел в ужас и поскакал в Вольтерру. Там он лично раздавал деньги всем пострадавшим, но исправить что-то было уже поздно. Видение этого разрушенного города будет преследовать его всю жизнь, и он будет каяться в этом на смертном одре.

В 1476 году был убит союзник Медичи герцог Милана Галеаццо Мария Сфорца: его закололи мечами собственные придворные. После этого в городе начался хаос и беспорядки, а Медичи лишились сильного союзника. Сын герцога Джан Галеаццо Сфорца был ещё 7-летним ребенком, поэтому его мать Бону Савойскую назначили регентшей. Но вскоре фактическим правителем Милана становится дядя Джан Галеаццо, брат убитого герцога Лодовико Мария Сфорца. Ему дали прозвище: Моро (Мавр) из-за очень смуглой кожи. Когда Бона Савойская стала регентшей, она вступила в интимную связь со своим камердинером Антонио Тассино. Лодовико Моро удалось убедить малолетнего Джан Галеаццо, что его жизни грозит опасность со стороны любовника его матери. Он практически вынудил племянника подписать бумаги и назначить его регентом, вместо Боны Савойской. Герцогиню отправили в ссылку в замок Аббьятеграссо, где она прожила 15 лет. Со временем ей удалось вернуться в Милан и даже присутствовать на бракосочетаниях сына и двух дочерей: Бьянки Марии и Анны Марии.

Тем временем папа Сикст IV решил расширить папские земли и для этого ему нужно было сильное войско. Он женил своего племянника Джованни делла Ровере на дочери Федерико да Монтефельтро Джованне, от этого союза пошла линия герцогов Урбино – делла Ровере. Федерико, до этого воевавший на стороне Лоренцо в Вольтерре, переходит на сторону папы. Второго племянника, слабоумного Пьеро делла Ровере, Сикст IV назначает архиепископом Флоренции, не считаясь с мнением флорентийцев. Вскоре по городу разнеслась сплетня, что новый архиепископ дарит своим любовницам золотые ночные горшки. Через три года Пьеро умирает и место архиепископа снова становится свободным. Третьего племянника Джулиано делла Ровере Сикст IV назначает кардиналом-священником церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи, где до этого служил он сам. Впоследствии Джулиано делла Ровере сам станет под именем Юлий II и ему дадут прозвище: Юлий Грозный. Четвертого племянника, Рафаэле Риарио, он назначает кардиналом. Пятого, Джироламо Риарио, папа успел женить на Катерине Сфорца, внебрачной дочери Галеаццо Мария Сфорца. Теперь он хотел поставить его во главе города Имола, но проблема была в том, что этот город принадлежал Милану. За его покупку Лодовико Сфорца запросил 40 000 флоринов, которых у Сикста IV не было. Тогда он обратился с просьбой о займе к своим банкирам Медичи, но Лоренцо затянул с ответом. Дело в том, что Имола была важным стратегическим пунктом для Флоренции, через нее проходили многие торговые пути. Когда Святой отец узнал о задержке – он пришел в такую ярость, что отозвал папские счета из банка Медичи и передал их в банк Пацци. Управляющий римским отделением Франческо Пацци тут же выдал ссуду и папа купил Имолу.

В те времена банк Пацци был одним из самых богатых в Европе, они конкурировали с Медичи, но отношения между семьями были дружескими. Пьеро Подагрик выдал свою дочь Бьянку за Гульельмо Пацци, брата Франческо. Отец братьев Пацци умер, когда они были маленькими, и их опекуном был дядя Якопо. Гульельмо дружил с шуринами Лоренцо и Джулиано, они вместе охотились, часто собирались во дворце Медичи, и Лоренцо обожал своих племянников. А Франческо в глубине души завидовал братьям Медичи, ему не нравилась их власть над республикой. Франческо Пацци заполучил папские счета и тем самым он нанес первый удар банку Медичи. Но он не собирался останавливаться на этом, у него были далеко идущие планы: Пацци задумал убить обоих братьев Медичи. Франческо начал потихоньку собирать на свою сторону врагов Лоренцо и Джулиано, и прежде всего обратился к новому градоначальнику Имолы Джироламо Риарио. Тот заверил его в своей полной поддержке, он тоже ненавидел Медичи. Потом Франческо Пацци подружился с непримиримым врагом Лоренцо Великолепного архиепископом Пизы Франческо Сальвиати. Сальвиати ненавидел Лоренцо за то, что тот противился его назначению и не пускал его в Пизу в течение трех лет. Заговорщики наняли войско кондотьера Джованни Баттиста Монтесекко, который до этого участвовал в осаде города Читта дель Кастелло для Сикста IV. Монтесекко расположил войска в Имоле и в горах на границе флорентийской республики. Франческо считал Медичи тиранами и безродными выскочками. Он думал, что после падения власти Лоренцо народ Флоренции встанет на сторону Пацци и сопротивления не будет. Франческо также знал, что Лоренцо Медичи больше не может рассчитывать на помощь Федерико да Монтефельтро, который был теперь союзником Сикста IV. Сам папа для виду был против кровопролития, но благословил заговорщиков, и согласился, чтобы «корабль вели они». Осталось только заручиться поддержкой дяди Якопо, которому к тому времени было уже 57 лет. Но тот был умнее племянника и заявил, что заговор обречен на провал. Еле-еле удалось его убедить, Якопо согласился участвовать только после рассказа о поддержке папы.

Первоначальный план был отравить Лоренцо и Джулиано Медичи во время банкета, который братья организовали на вилле Медичи во Фьезоле, построенной по проекту Микелоццо. Ужин был запланирован 25 апреля 1478 года, в субботу перед Пасхой, в честь успешного избрания кардиналом восемнадцатилетнего Рафаэля Риарио. За отравление отвечали Якопо Пацци и Джироламо Риарио, которые должны были влить яд в один из кувшинов с вином, предназначенных для братьев Медичи. Сам банкет, а также семейные отношения между Пацци и Медичи, должны были отвлечь подозрения от заговорщиков. Все гости уже собрались за столом, начали подавать закуски и разносить кувшины с вином, но Джулиано все не было. Наконец, Франческо Пацци поинтересовался у Лоренцо, где же его брат и когда приедет. В ответ он услышал, что Джулиано занемог и на банкете не появится, но завтра на пасхальной службе будет обязательно. План провалился, и медлить было нельзя. Заговорщики еле дождались конца банкета и собрались вместе, чтобы обсудить дальнейшие действия. Было решено убить братьев на следующий день в соборе во время пасхальной мессы.

Но Монтесекко, которому поручили убить Лоренцо, воспротивился идее кровопролития в храме, тем более во время Пасхи. Он заявил, что он солдат и воюет только в открытом поле, а убивать в доме божьем это кощунство и грех. Как-будто убивать в другом месте это не грех. Впоследствии Лоренцо его за это не повесит, а позволит умереть, как солдату – Монтесекко отсекут голову. На роль убийц Лоренцо выбрали двух священников, которые ненавидели Медичи. Один из них был родом из Вольтерры и присутствовал при мародерстве наемных войск Монтефельтро. Это было роковой ошибкой, ведь священники едва умели держать в руках оружие. Для убийства Джулиано выбрали злобного и завистливого аристократа Бернардо Бандини, который был клиентом банка Пацци. В случае неудачи Бандини добить Джулиано должен был Франческо Пацци.

В воскресенье утром били колокола, созывая верующих в Санта Мария дель Фьоре. На праздник собрался весь город, состоялось традиционное торжественное высечение священного огня. Народ потихоньку заходил в храм и занимал свои места, согласно рангу. Только заговорщики толпились у входа и ожидали Медичи. Появляется Лоренцо с женой и детьми, приветливо кивает Пацци и проходит в собор. Следом за ним появляется Лукреция Торнабуони в сопровождении брата Джованни и его жены, а Джулиано все нет и нет. Обеспокоенные Франческо Пацци и Бернардо Бандини отправились во дворец Медичи и застали Джулиано там, не готовым идти на службу под предлогом все еще плохого самочувствия – его разбил ишиас. Они уговаривают его пойти вместе с ними в собор, подчеркивая, как это важно для их гостя кардинала Риарио. После долгих уговоров Джулиано соглашается, и они втроем направляются к собору. Франческо дружески обнимает его, справляясь о здоровье. На самом деле он проверял, нет ли под кафтаном доспехов. Убедился, что нет, и подмигнул заговорщикам. Пацци вместе с Джулиано проходят в храм, внутри они весело и дружелюбно переговариваются между собой. Лоренцо с женой стояли ближе всего к алтарю, на самом почетном месте. Джулиано и его убийцы остались далеко позади, так как они пришли последними. Праздничная месса началась.

Сигналом к действию был момент, когда священник возьмет освященную гостию и поднесет ее Лоренцо. В то же самое время происходят два события одновременно: Бернардо Бандини, который стоял рядом с Джулиано, вдруг резко поворачивается к нему, выхватывает из ножен кинжал и с силой вонзает ему в сердце. Фонтан крови ослепляет его и он остервенело наносит удары ножом еще и ещё. Франческо Пацци тоже набрасывается на уже мертвое тело и наносит удары кинжалом, при этом он нечаянно ранит и самого себя. Всего на теле Джулиано было обнаружено 19 ран, но, скорее всего, он умер уже от первой. В то же самое время один из священников выхватывает нож и хватает Лоренцо за плечо, чтобы нанести удар. Но тот выскальзывает из его рук, стилет оставил только царапину на его шее. Лоренцо отступает назад, вынимает меч из ножен и наматывает плащ на руку, которую использует как щит. Его пытается настичь второй священник, но друзья окружают Лоренцо и подталкивают его к ризнице. Народ в это время с криком пытается пробраться к выходу, никто не понимает, что произошло. Может, падает гигантский купол? Друзья Медичи выводят из храма мать, жену и детей Лоренцо, в толпе раздаётся крик Гульельмо Пацци: «Лоренцо, я ничего не знал! Я правда ничего не знал!» Бандини отбросил кинжал, схватил меч и бросился прямо на Лоренцо. Но ему перекрывает дорогу Франческо Нори, близкий друг Медичи. Он получает смертельный удар на себя и умирает на месте. Впоследствии Лоренцо устроит ему пышные похороны в церкви Санта Кроче. Ризница уже близко, наконец друзья вталкивают туда Лоренцо и закрывают дверь на засов. В опустевшем храме остается только растерзанное тело Джулиано на полу. Лоренцо постоянно спрашивает: «Где Джулиано? Что с ним?», но друзья не решаются ответить. Они промывают святой водой его рану, забинтовывают шею тканью разорванной рубашки и выводят через задний ход на улицу.

Тем временем заговорщики бегут к палаццо Синьории с криками: "Свобода! Свобода! Медичи мертвы!". Они уверены, что Лоренцо тоже убит, но мрачный народ почему-то не разделяет их радости. Вместе с ними ко дворцу Приоров направляется армия наёмников, которая врывается в здание и внутри завязывается драка. Потом появляются вооруженные стражники и показывают в окна головы наемников, насаженные на пики. В городе царит паника, никто не понимает, что произошло: то ли и правда рухнул собор, то ли напали вражеские войска и всем грозит смерть. Наконец кое-что проясняется: оказывается, на Лоренцо и Джулиано напали в храме во время службы, и неизвестно, кто жив, а кто мертв. Люди бегут ко дворцу Медичи с криками отчаяния, кто же теперь будет править республикой? Лоренцо выходит на балкон и объявляет, что он жив и здоров, но его брат Джулиано зверски убит в соборе. Он называет имена убийц, и флорентийцы приходят в бешенство: их любимец убит! Красивый, добрый и веселый Джулиано мертв! Смерть убийцам! Люди рассеиваются по улицам и начинается охота на заговорщиков. Лоренцо тем временем направляется с группой охранников во дворец Синьории.

Первым флорентийцам попался в руки Якопо Браччолини – один из тех, кто пытался убить Лоренцо. Ему связывают руки, волокут ко дворцу Синьории и тащат по лестнице в зал Аудиенций на третьем этаже. Гонфалоньер зачитывает смертный приговор, Браччолини набрасывают на шею веревку, другой конец которой закрепляют на массивной фрамуге. Потом его вышвыривают из окна, и он болтается вдоль стены, дергая ногами, пока не испускает дух. Затем пришла очередь Франческо Пацци – его нашли в своем дворце, где он пытался перевязать рану. Его тоже тащат во дворец Правительства под крики и улюлюканье толпы, которая бросает в убийцу камни и куски грязи. Вскоре его тело с веревкой на шее вываливается из окна палаццо Синьории и повисает рядом с телом Браччолини. Потом хватают архиепископа Сальвиати, с ним поступают точно так же под восторженный рев толпы. Говорят, тела раскачивались и ударяли друг друга так, что в предсмертной агонии Сальвиати вцепился зубами в голое плечо Франческо.

Двух священников находят в аббатстве Бадиа Фиорентина, недалеко от дворца Пацци. Им связывают руки, кастрируют и вешают так же, как Браччолини, Пацци и Сальвиати. Якопо Пацци удалось бежать из города, но через четыре дня его нашли крестьяне в горах и доставили во Флоренцию. Там Якопо ждала участь племянника и остальных заговорщиков. Пока Пацци вели к площади – народ забрасывал его камнями. Затем его бросили в тюрьму и подвергли пыткам, а на следующий день раздели догола и повесили точно так же, как и всех остальных. Их тела еще несколько дней висели на стенах дворца Синьории, чтобы все видели, как Медичи вершат правосудие. Не буду описывать то, как местная молодежь издевалась над телом Пацци, это слишком страшно. Народ Флоренции свирепствовал несколько дней, с криком «Шары! Шары!» (имеется в виду герб Медичи) они врывались в дома и волокли виновных на улицу. Были пойманы не только заговорщики, но и те, кто имел хотя бы косвенное отношение к заговору. Их растерзали так, что части тела валялись на улицах по всему городу, люди просто озверели. Это был единственный случай, когда удалось убить кого-то из Медичи в результате заговора, и расправа за это была действительно жестокой.