Читать книгу Последний призрачный танец - Ирина Алексеева - Страница 3

Когда на песке вновь засветился узор телепорта, я была готова. Опустившись на колени рядом с фамиляром, я заглянула ему в глаза и вцепилась пальцами в ошейник.

– Прощай, Малыш, – выдохнула я, чувствуя, как внутри все скручивается от тоски и беспокойства за своего питомца. – Иди, я отпускаю тебя.

Все нормально. Я с этим справлюсь.

Волк зарычал, обнажив острые клыки.

Я прижалась к нему, в последний раз погрузив пальцы в густой, теплый мех, обхватила руками мощную шею, чувствуя слабую вибрацию от его тихого, грозного рычания. Отстранившись и погладив Малыша между ушами, я отозвала его. На моих глазах волк начал растворяться, и вскоре от него осталось лишь облако серебристо-серого тумана, который унес налетевший порыв ветра. В моих руках остался кожаный ошейник для призыва, и я убрала его в сумку.

Герцог Моргенштерн, молча наблюдавший за моим прощанием с питомцем, подошел ближе и протянул руку. Я приняла его помощь и встала с колен. В глаза главы своего клана я больше не смотрела.

– Я готова, – я посмотрела на сумеречное небо над морем и глубоко вдохнула в себя внезапно обледеневший воздух.

– Тогда идем, – отпустив мою руку, эльф направился вдоль набережной, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Мы миновали храм Альвин, который традиционно возводился недалеко от воды, прошли мимо таверны, в дверях которой, пошатываясь, остался самый стойкий из всей компании и хриплым голосом допевал «Пьяного китолова», и пошли прямо, удаляясь от города.

– Разве мы не идем на подземную арену? – спросила я.

– Кхарр решил не нарушать границ Шаенона. Он ждет нас под стенами старого пограничного замка.

Я только хмыкнула в ответ.

Сумеречный Континент приходится родиной не только темным эльфам, но нам принадлежит только королевство Торхейм, большая же часть территории – это княжетсво Астарта, основанное орками, и Шантара не так давно заняла земли почти у самой границы с Шаеноном, что, конечно же, заставило наше правительство присмотреться к Кхарру поближе. С появлением этого клана мирные отношения, которые только только начали налаживаться, были снова нарушены. Приграничный Замок, возле которого была назначена встреча, считался нейтральной территорией и возвышался чуть дальше по линии побережья, примерно в полутора лигах пути. Расстояние приличное, и меня удивило, что Алекс предпочел пойти пешком. Он мог бы ехать верхом, или построить телепорт. Но кто я такая, чтобы задавать вопросы?

Внезапно остановившись, герцог повернулся ко мне. Я не успела спросить, что произошло. Обхватив руками мое лицо, эльф прижался лбом к моему лбу так, что я чувствовала его теплое дыхание на своих губах. Кажется, время остановилось. Как и мое сердце. Я не сопротивлялась, чувствуя, как растворяюсь в его ярко голубых глазах, как мое тело перестает мне подчиняться, и непослушные пальцы с силой сжимаются в кулаки.

– Ты мне веришь? – выдохнул он.

Верю. Безгранично. Несмотря ни на что.

Потому что я та еще доверчивая дура.

Не в силах справиться с накатившими эмоциями, я моргнула.

Вздохнув, он меня отпустил.

– С тобой все будет хорошо, – глядя мне в глаза, пообещал он.

– Я верю, – сколько помню, Алекс всегда был моим рыцарем. Он бы не отдал меня на откуп оркам. Но по какой-то причине у него не хватает смелости рассказать правду. Наверное, для большей достоверности перед орками я должна чувствовать себя преданной. Но я и без этого могу изобразить на лице любую эмоцию.

Удовлетворенно кивнув, герцог слабо улыбнулся и, больше не сказав ни слова, направился к замку. Я, окрыленная внезапной надеждой, последовала за ним. Остаток пути прошел в молчании, которое, на удивление, не показалось мне неловким.

Стены Приграничного Замка выросли впереди давящими черными скалами, и я увидела, что нас уже ждут. Сам Кхарр, один из сильнейших воинов Астарты, встречал нас верхом на жеребце цвета неба. Мне и раньше доводилось встречать орков, и к их необычной, по меркам Торхейма, внешности, я уже привыкла. Они, как правило, были намного крупнее нас, цвет кожи у них варьировался от серого до зеленого, хотя попадались и полукровки, покрытые красивым золотистым загаром, а свои традиционно длинные волосы они заплетали в множество косичек, добавляя в них бусины и другие украшения. Лица они любили покрывать татуировками, чтобы внушать еще больший ужас противникам, а из одежды предпочитали килты, по расцветке которых можно было определить принадлежность к тому или иному клану.

За спиной Кхарра так же верхом сидели еще трое инициированных – личные телохранители главы клана, его боевые командиры. Да, я знаю их всех. И потому ни один из них не привлек моего внимания, кроме темной фигуры, небрежно прислонившейся к крепостной стене. Свет факелов отбрасывал на его лицо причудливые тени, но даже в сумерках я прекрасно видела его единственное крыло и идеально-белые волосы, стянутые в высокий хвост на затылке. Шанар. Каратель. Не ожидала, если честно, встретить представителя проклятой расы в такой странной для него компании.

Алекс пошел вперед, оставив меня за своей спиной.

Я смотрела на Кхарра, и в его глазах не было ни ненависти, ни жажды крови, только слабое любопытство и удовлетворение.

Слегка склонив голову на бок, орк некоторое время внимательно меня рассматривал, и, кажется, остался доволен.

– Темной ночи, Моргенштерн, – поприветствовал он подошедшего Алекса. – Это и есть твой лучший воин? Не шутишь?

Герцог промолчал, выразительно глядя на орка, выражение лица которого стало откровенно насмешливым.

– Это же просто девчонка, – с сомнением в голосе продолжил Кхарр. – Она даже не инициирована. Хочешь сказать, если сейчас я велю любому из здесь присутствующих вступить с ней в бой, он не расплющит ее одним ударом?

– Я ценю её не за силу, – неохотно признался Алекс.

На лице Кхарра зазмеилась понимающая усмешка, а его командиры уже открыто веселились.

– Алекс, – голос орка был почти нежен, но это, вероятно, была самая опасная из его интонаций. Лучше бы зарычал. – Ты отдаешь мне свою постельную грелку?

Никогда не видела, как бледнеют от ярости эльфы. Мой герцог вспыхнул и весь как будто засветился, его руки непроизвольно сжались в кулаки, и, думаю, не только я услышала, как хрустнули суставы.

– Рейн не является моей любовницей, – справившись с эмоциями, холодно произнес эльф. – Она солдат королевской стражи. Моя личная гвардия.

Забыл только упомянуть, что я во втором составе.

– Вот как? – Но, казалось, ответ Алекса удовлетворил орка. Он больше не ухмылялся и смотрел на меня уже немного иначе. Как будто действительно поверил, что я сильнее, чем кажусь на первый взгляд, и это вызывало в нем что-то сродни уважению.

– Хорошо, – Кхарр немного помедлил. – Я принимаю твой откуп, Алекс Моргенштерн из клана Лексиан. Я прощаю тебе кровь моего воина и снимаю свой вызов.

Что-то промелькнуло в глазах рыцаря. Похоже, он до конца не верил, что все обойдется. Но орк принял его жертву, и клану больше не грозит уничтожение.

Что ж, я тоже довольна. Это и мой клан тоже.

– Что ты намерен с ней делать? – мне показалось, эльф уже знает ответ. Понятия не имею, зачем спрашивать. Все и так очевидно.

– Это уже не твоя забота, – отрезал орк, ясно давая понять, что встреча завершена.

Алекс, не глядя на меня, выстроил мгновенный телепорт. Белое сияние окружило его, и вскоре эльф распался на миллионы сверкающих искр. Ветер подхватил их и разметал. Я, как завороженная, смотрела на гаснущий круг телепорта.

Вот и все.

Подняв взгляд, я поняла, что орк изучающе смотрит на меня.

– Рейн, – усмехнувшись, протянул он и повернулся к стоящему в тени карателю. – Она твоя.

Шанар плавно отделился от стены, и я невольно вздрогнула, посмотрев в его холодные, не ведающие жалости глаза.

Все, что я знаю об этой расе, может уместиться в несколько абзацев текста. В Академии нас знакомили с краткой версией Генезиса, где указаны только основные этапы сотворения. Наш мир некогда был просто горошиной, в недрах которой зародились две противоположные сущности – Хаос и Порядок. Они начали расти, и вскоре горошина, вмещавшая их, увеличилась до размеров вселенной. Устав пребывать в пустоте, сущности создали себе чертог – Пандемониум. Там они обрели свои воплощения. Хаос стал мужчиной и назвал себя Ашш. Порядок стал женщиной по имени Альвин. Вместе они сотворили Алассар, и, чтобы населить его, каждый из них вдохнул жизнь в свою собственную расу. Альвин сотворила эльфов, Ашш же породил людей.

Посмотрев на то, как их творения живут и размножаются, Альвин захотела иметь собственных детей. Первые четверо из них получили власть над стихиями. Старший сын, Асим, стал богом ветра. Гатару достался огонь. Старшая дочь Игритт повелевала землей. А Никса получила власть над тьмой. Воду и свет Альвин взяла под свой контроль. В качестве подарков на совершеннолетие Богиня сотворила заготовки и дала каждому из своих детей возможность вдохнуть в них свою стихию.

Создания Асима – шанары – получились прекрасными, стремительными и могли летать. Они возвели свой город Пилар в облаках и занялись наукой. Путем многочисленных опытов и экспериментов они даровали Драконам разум и возможность менять ипостась, после чего начали проводить подобное и с другими существами, модифицируя их и скрещивая с людьми. Так появились все виды оборотней.

Опыт Асима обеспокоил Альвин, и из собственной крови и плоти она создала еще одну расу – крылатых алитар, составивших ее личную гвардию в Пандемониуме.

Гатар сделал свою расу – орков – большими, сильными и воинственными.

Игритт вдохнула жизнь в гномов, которые предпочитали заниматься ремеслом и торговлей, совершенно не интересуясь завоеваниями.

Никса создала демонов, и они оказались настолько злы и агрессивны, что были удалены из Алассара в отдельный мир – Элизиум. Туда же, в область под названием Сады Безмятежности, отправлялись души умерших. Богине Смерти было обидно, что в Алассаре у нее нет подопечных, никто не поклоняется ей, не строит храмы, и услышав зов о помощи от эльфов, Никса воспользовалась своим шансом и создала свой народ, заслужив наказание – вечное заточение в темнице Элизиума.

Когда Алекс привел меня в Академию, он приставил ко мне наставника-шанара. Не могу сказать, что тот стал мне другом, но за короткое время успел многому научить. Однажды, будучи в редком для себя философском настроении, он рассказал, в чем заключается разница между темными эльфами и шанарами. С одной стороны, обе расы считаются проклятыми. Но если эльфы пострадали за жажду знаний и магию Тьмы, то крылатая раса поплатилась за свое тщеславие. В своих экспериментах они достигали все новых высот, пока, наконец, не был создан меч, способный сразить не только любого из жителей Алассара, но и великих алитар. Так же среди них нашелся воин, который взял в руки этот меч и объявил войну обитателям Пандемониума. Разгневанная Альвин повергла шанар, отобрала у них одно крыло, чтобы они не могли летать, но всегда помнили о своем наказании, обрушила Пилар на землю, а самих виновников отправила в мертвые земли. Там они много лет находились в заточении, страдая от вечной тьмы и множества опасностей, и когда Асим вымолил для своих созданий прощение, вернулись в Алассар. Пребывание в суровых условиях сделало их идеальными воинами, не ведающими жалости, в чем я убедилась на примере моего наставника. Но тот, что приехал с орками, показался мне еще более опасным.

Краем глаза я заметила, как Кхарр развернул коня и скрылся в направлении Астарты. Его командиры последовали за ним, а я осталась один на один с карателем.

Шанар смотрел на меня спокойными серо-зелеными глазами и едва-едва улыбался. Я знаю, что для того, чтобы убить меня, ему не надо даже приближаться. Достаточно удара магией. Атаки карателей стремительны, их практически невозможно отразить. Зачастую противник даже не понимает, что произошло, и истекает кровью из десятка глубоких ран.

– Ты не готова к бою, – глядя мне в глаза, сказал он. – Я дам тебе время.

Я кивнула. Я и не планировала драться, только умирать. Но глупо будет упустить свой шанс.

Плавно вытащив скимитары из ножен, я призвала свою силу. Тьма откликнулась, как будто только и ждала этого момента. Высоко подняв клинки в воздух, я начала свой танец. Я двигалась, перетекая из одной стойки в другую, прикрыв глаза и забыв о том, что у меня есть зритель. Я полностью отдалась волнам силы, несущимся сквозь мое тело стремительным потоком, понимая, что делаю это в последний раз. Парные скимитары мелькали вокруг меня двумя смертоносными веерами, но я танцевала не мечами, я танцевала своим сердцем, вкладывая душу в каждый сделанный шаг. Я вся отдалась той мимолетной радости, когда тело наливается силой, приобретает необыкновенную гибкость, легкость, и я уже не просто воин, а будто бы сама смерть, стремительная и неумолимая.

Закончив, я из-под опущенных ресниц осторожно посмотрела на своего противника. Он стоял, завороженный танцем, глаза, до этого холодные, мерцали от восхищения.

Усмехнувшись, я атаковала его первой, не дав времени прийти в себя. Я вложила всю силу в один стремительный рывок, чтобы покончить с ним одним ударом, но карателя на месте уже не было. Размытая тень скользнула во тьме, и в следующий миг он оказался совсем близко. Я успела почувствовать его теплое дыхание на своем лице, а потом все тело пронзило болью.

Один удар. Ему хватило одного удара, чтобы покончить со мной. Кхарр оказался прав. И если это и есть «хорошо» в понимании Алекса, то он вряд ли имел представление, о чем говорил.

Кажется, я закричала. Я не уверена в этом, потому что не услышала ни звука. Весь мир вдруг стал средоточием тишины, и я поняла, что, кажется, оглохла от боли. Ноги подкосились, и я рухнула на колени.

Шанар застыл в шаге от меня, опустив меч, лезвие которого было покрыто рубиновыми каплями крови. Воздух вокруг него гудел от концентрированной силы, единственное белоснежное крыло взметнулось вверх, и я замерла. Он был прекрасен своей смертельной красотой. За время короткого боя прическа карателя растрепалась, и снежно белые прядки падали на его аристократическое лицо, отмеченное печатью долгих лет заточения в мертвых землях. В потемневших глазах не было ни злости, ни торжества. Я оказалась слишком слабым противником. Что ж, я понимаю его разочарование. Я бы тоже расстроилась, если бы игрушки хватило всего на одну минуту.

Справившись с болью, я попыталась подняться с колен, и у меня почти получилось, когда голова закружилась, и я упала снова. Слух вернулся, и я четко услышала, как клацнули при падении мои плотно стиснутые зубы.

Шанар подошел ближе и опустился на одно колено. Наши глаза оказались практически на одном уровне, но я не осмелилась посмотреть на того, кто подарил мне смерть. Тогда, приподняв мой подбородок, он заставил меня это сделать. В потемневших глазах карателя отражались искреннее изумление и боль. Но… я его даже не зацепила. Подняв руку, он коснулся моих губ, приоткрытых от частого и хриплого дыхания. В груди что-то булькало. Кажется, его меч прошел сквозь меня, широкое лезвие повредило внутри все, что было жизненно важно. Отняв пальцы от моего лица, он несколько мгновений разглядывал густые капли крови, а затем слизал их, чуть прикрыв глаза от удовольствия.

Я улыбнулась, снова вспомнив обещание Алекса, что все будет хорошо.

Действительно, хорошо. Не больно.

Но, похоже, он куда лучший актер, чем я думала. Я ведь действительно не боялась, до самого последнего момента веря, что останусь жива.

И все же он меня обманул.

Мокрая от крови трава стремительно полетела мне навстречу, и мне показалось, что я уже вижу перед собой врата Элизиума, но руки карателя подхватили меня, не давая упасть. Сквозь нарастающий в ушах гул я с удивлением различила громкое биение его сердца, и мое, кажется, подхватило этот ритм, даже и не думая останавливаться. Он что-то раздраженно шипел, пытаясь призвать к порядку мое ускользающее сознание, но рана, кажется, все же оказалась смертельной.

Глава 4 

Мне снились его глаза. Удивительные, ярко голубые, бездонные глаза, окруженные изящной татуировкой клана Лексиан. У меня тоже есть татуировка. На спине, между лопатками, серебристая коса и черный полумесяц знака Жнеца. Я получила её при рождении, как символ принадлежности Богине Смерти.

Что-то в выражении глаз эльфа насторожило меня. Удивление, недоверие, яркая вспышка раскаяния и.. боль. Его глаза широко распахнулись, он как будто смотрел мне прямо в душу и никак не мог понять. Я тоже. Я смотрела на него, изо всех сил соображая, что произошло. Но когда до меня, наконец, дошло, оказалось уже поздно. Болезненная вспышка осознания, и такие дорогие для меня глаза медленно погасли и закрылись. Что-то промелькнуло в его взгляде в последний момент. Изумление? А следом покорность.

Я так сильно люблю его и так сильно ненавижу, что эти чувства переплелись во мне, не давая сделать полноценный вдох, подавляя все прочие эмоции. Он столько раз спасал меня, чтобы потом так хладнокровно предать, солгать в лицо? Хотел, чтобы я ненавидела? Пожалуйста. И клятва убить при первой же возможности легко сорвалась с губ, горячая, нерушимая, которую теперь просто невозможно не исполнить.

– Алекс? – прошептала я непослушными губами, впервые нарушив субординацию и назвав его так, как могли называть только близкие друзья. Длинные ресницы отбрасывали густую тень на его побледневшие щеки, из-под сомкнутых век по красивому лицу потекли тонкие ручейки крови.

– Алекс! – закричала я, понимая, что глаза он больше не откроет. Никогда.

А потом вспомнила.

Клан Шантара. Каратель. Мой последний танец. И океан боли в глазах моего врага.

Я задыхалась, мучительно пытаясь вынырнуть. Мои легкие горели огнем, и тьма перед глазами никак не желала отступать, пока я, наконец, не сделала первый жадный глоток воздуха. Из груди непроизвольно вырвался вскрик, и я почувствовала на губах привкус крови. Но все это пустяки по сравнению с тем, что я все-таки жива.

Тьма снова погасила моё сознание, смывая боль, укачивая в своих ласковых руках, исцеляя и освобождая меня.

– Эй, – меня встряхнули, не сильно, но ощутимо. Хриплый голос всколыхнул новые воспоминания, но я не спешила подавать признаки жизни, решив сначала оценить обстановку.

Под моей рукой обнаружилась рукоять меча, пальцы вымазаны в чем-то холодном и липком. Кровь. Легкое дуновение ветра пошевелило мои волосы, пощекотало лицо, донеся ни с чем не сравнимый запах соленый воды. Вероятно, я все еще неподалеку от Приграничного Замка, и, скорее всего, там же, где проходила встреча с орками. Воздух вокруг насыщен исцеляющей магией, она искрами рассыпается по моей коже и теплыми волнами растекается по телу. Боли нет. Даже не открывая глаз, я поняла, что надо мной хорошо поработал орк-шаман. В магии Заклинателя чувствуется чужеродная мне сила Гатара.

– Может, ущипнуть ее? – предложил тот же голос, что звал меня. Судя по всему, его обладатель находился прямо у меня за спиной. – Еще, говорят, пощечина хорошо в чувство приводит.

Что? Какая еще пощечина? Не дожидаясь, пока меня начнут приводить в себя радикальными методами, я осторожно открыла глаза. Вокруг все еще было темно, значит, времени прошло совсем немного. Но в темноте мое зрение еще лучше, чем при свете дня. Чуть повернув голову, я заметила бриллиантовую серьгу-капельку в россыпи белоснежных волос. Каратель. Мы сидели на том же месте, на котором я лишилась сознания. Он держал меня в объятиях, бережно прижимая к себе, что немного не вязалось с его варварским предложением. Несколько мгновений я завороженно смотрела на самую настоящую Слезу Игритт, дарующую своему носителю великую силу.

– Дай ей время, – новый голос послышался совсем рядом. Наверное, это шаман. – Ты вырвал ей душу. Это так просто не излечивается.

Так вот почему в глазах карателя была такая боль. Это была моя боль. Он получил её в довесок к моей душе.

Я не смогла сдержаться и ухмыльнулась. Что ж, каратель, ты получил по заслугам.

– Она пришла в себя, – шанар разжал объятия и я, уже не таясь, огляделась.

В двух шагах от меня действительно застыл орк-заклинатель. Извечный враг, и вражда наша где-то на инстинктивном уровне, впитанная с молоком матери, передающаяся из поколения в поколение еще со времен первого противостояния. Мы дети воды, они же чистый огонь. Мы созданы для вражды, и природа сильнее нас. Отчасти я понимаю, почему Алекс не смог сдержаться и убил воина Кхарра. Нет ничего приятнее, чем погрузить руки в кровь орка, вдохнуть её сладкий запах, насладиться агонией врага и поглубже загнать меч в его сердце. И я понимаю, почему лидер клана Шантара так легко принял меня в жертву. Непонятно только, почему не убил сам, а отдал какому-то мальчишке, не прошедшему Инициацию. Возможно, эти двое помогут мне получить ответы на свои вопросы.

Орк оказался явно моложе, чем мне показалось по голосу, лицо украсили всего две татуировки на висках, что свидетельствует об относительно недавней Инициации. Я тоже должна была стать Заклинателем, и на моем лице тоже появились бы красивые завитки на висках и вокруг глаз. Но.. не судьба.

Воздух вокруг шамана еще искрился частичками разлившейся энергии. Гладкая, светло-зеленая кожа на груди блестела капельками пота. Выложился, наверное, по полной. Знать бы только, ради чего. Его желтые, звериные глаза слабо мерцали в ночной темноте, и это не предвещало ничего хорошего. Я поняла, что он тоже с трудом сдерживается, чтобы не наброситься. Тонкие ноздри едва заметно вздрагивали, улавливая запах моей крови. Губы урожденного оверлорда тронула легкая улыбка, когда моя рука непроизвольно нашарила в траве меч. Коснувшись пальцами холодной рукояти, я почувствовала себя немного увереннее. Еще бы подняться.

Но почему орк вылечил меня, вместо того, чтобы добить? Это что, какая-то изысканная пытка? Наносить смертельную рану, потом исцелять. И так раз за разом? Или Алекс оказался прав, и моя смерть не входила в планы главы Шантары? Но к чему тогда было отдавать меня карателю? Столько вопросов, и ни одного ответа.

Как будто прочитав мои мысли, орк протянул мне руку. Поколебавшись всего одно мгновение, я приняла помощь и встала на ноги. Тьма нахлынула внезапно, накрыв с головой, но я лишь слабо покачнулась, крепко держась за шамана. Орк хмыкнул и продолжил поддерживать, пока я окончательно не пришла в себя.

Следом, судя по шороху, поднялся каратель, но обернуться и посмотреть на него я не решилась.

Я молча подняла залитое моей кровью оружие и закинула в ножны за спиной. Потом почищу. С тоской оглядела кожаную тунику, которую обычно надевала под доспех. На животе она была разрезана практически пополам и тоже оказалась сильно залита кровью, как будто из меня выпустили ее всю.

Когда воцарившаяся тишина начала давить, я, наконец, перестала делать вид, что не замечаю присутствия двух представителей враждебного клана, но обратиться решила к карателю. Он, по крайней мере, не является исконным кровным врагом моей расы.

– Почему? – спросила я, пристально глядя на своего несостоявшегося палача. Думаю, он меня понял. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одна ресничка не шевельнулась, только глаза вдруг стали как будто теплее.

Вместо ответа каратель едва заметно пожал плечами и усмехнулся.

В принципе, мне этого достаточно. Не так уж важно, почему он сохранил мне жизнь. Важно, что он собирается делать дальше. Клан Шантара требовал крови, и вряд ли Кхарр будет доволен таким исходом. Интересно, обрадуется ли Алекс?

По сочувственному взгляду шанара я поняла, что он все знает. Знает, что меня фактически принесли в жертву, не дав ни единого шанса на спасение. Вероятно, это и послужило причиной, почему мне сохранили жизнь. Слишком я оказалась жалкой.

Нашу игру в гляделки прервал шаман.

– Мое имя Шаксас, – представился он. Я вежливо приподняла брови, ожидая продолжения, но его не последовало.

– У нас не принято разглашать имя рода, – правильно понял меня шаман, заставив смутиться. А ведь это общеизвестный факт, о котором я была в курсе.

– Рейн Даханавар, – тихо назвалась я и посмотрела на шанара, но тот откровенно проигнорировал наш обмен любезностями. Кажется, я не к тому врагу обратилась за разъяснениями.

– Райвен очень неосторожно обошелся с твоей душой, – орк откровенно забавлялся сложившейся ситуацией. Похоже, он справился с собственными инстинктами, и я решила последовать его примеру. Что бы там ни произошло между нашими предками, это было еще до нашего рождения. Дети Гатара обладают вспыльчивым характером, но при этом они горды и прямолинейны, и у них существует неписаное правило «Солдат ребенка не обидит». Сейчас, пока моя одежда в крови, а голова кружится от слабости, я в безопасности. Я, в свою очередь, не враг своему здоровью, чтобы только только вернувшись от врат Элизиума, снова туда стремиться.

– Но еще неосторожнее он поступил с твоей кровью, – продолжил орк, и во взгляде, направленном на карателя, читалась смесь осуждения и жестокой насмешки.

Мне показалось, или шанар действительно смутился? Такое ощущение, что он как будто сжался под пронизывающим взглядом дитя Гатара.

– Что ты сделал с моей душой? – хрипло выдавила я, пытаясь понять, чувствую ли я утрату. Но то, что однокрылые могут вырвать душу своего противника, чтобы преобразовать ее в магическую энергию, ни для кого не секрет. За это, наверное, их больше всего и ненавидят. И самая распространенная профессия для шанар – палач, потому что они могут лишить не только жизни, но и посмертия.

И как мне теперь жить без души? Кто я теперь?

Слабость прошла окончательно, злость придала мне сил. Руки непроизвольно сжались в кулаки, ногти больно впились в кожу, оцарапав ее, но что такое одна капля крови по сравнению с тем, что я уже потеряла?

– Глупость. Я сделал глупость, и признаю это. – Шанар, наконец, поднял голову, и я невольно отшатнулась. Бриллиантовая серьга тускло блеснула в свете неполной луны, на миг оторвав меня от его глаз. Самых страшных глаз в мире. С бледного лица карателя на меня глядели две бездонные пропасти, черные, как сам Хаос. Каратель окутался бледным сиянием, и я поняла, что он начал трансформацию в свою боевую форму. Я никогда не видела детей воздуха в их изначальном облике, с двумя крыльями, и затаила дыхание, отступив еще на пару шагов.

Но Райвен разочаровал меня, второе крыло, готовое взметнуться в воздух, стремительно свернулось и исчезло. Лицо духа неба озарила горькая усмешка, глаза вновь стали нормального серо-зеленого цвета.

– Раз уж ничего нельзя исправить, остается только смириться, – тихо сказал каратель, так, по сути, и не ответив на мой вопрос.

И я не выдержала. Глухо рыча, я шагнула к пернатому с твердым намерением удавить его, наплевав, что шансов у меня нет. Благоразумие – это штука, которая в моем случае иногда просто выключается, оставляя меня во власти рефлексов.

– Что ты сделал со мной? – я, не задумываясь, потянулась за скимитарами, походу окутывая себя защитной аурой, и мгновенно взметнувшийся к моему горлу меч карателя остановил меня лишь на мгновение. Я бы позволила лезвию оставить порез на моей шее, я бы сделала все, чтобы получить ответы, но орк крепко схватил меня за локти, не давая вырваться.

Немного помедлив, Райвен спрятал оружие.

– Твоя душа на месте, – тихо, но отчетливо ответил он, и я затихла в руках орка, позволив ему держать меня. – Но наши жизни теперь каким-то образом связаны. Если ты умрешь, я тоже умру.