Читать книгу Континент отрезан. Пестрые рассказы - Ирина Аллен - Страница 4

«И зрелые плоды порой приносит праздность…», – поет мой любимый Дольский. Моя праздность принесла мне детские воспоминания. Чудеса! Не я ли в дебатах с мужем, готовым говорить о своем детстве часами, отстаивала свою «сегодняшность» – живем здесь и сейчас! И вдруг встала на цыпочки и – увидела…

…За двухэтажным деревянным домом на окраине Москвы, где прошло мое детство, было… Чего там только не было!

Были две поляны: одна – заросшая кашкой, другая – клевером (мужчины нашего дома косили траву, но редко); были кусты смородины (не трогай – чужое!), смородину рвал только дворовый хулиган Мишка Кувардин, но поскольку все понимали его особость, пример с него не брали; были кусты волчьей ягоды (не ешь – умрешь!), Мишка ел и не умирал, но то был Мишка; была котельная, с крыши которой прыгали «на смелость»; был сарай, доверху наполненный углем, который зимой превращался в ледяную горку. Упав с той горки прямо на открытый уголь, я заработала свою первую в жизни рану на носу, из-за чего в тот же день «на елке» строгая распорядительница не разрешила мне срезать ножницами висевшую на ниточке конфетку и со словами «а тебе уже хватит» срезала ее сама. Было обидно.

А летом на крыше сарая, покрытой варом, родители и их ровесники-соседи загорали. Там я получила первые знания об анатомии мужчины и женщины. Нет, не там… Мальчишки гордились, у кого струя бьет дальше. Первые соревнования. Бег с препятствиями через позаимствованные у бабулек скамейки. Я почему-то всегда побеждала, хотя физически сильной не была. Наверно, поэтому гораздо позже все-таки убежала… далеко. Первое неприличное предложение. От хулигана Мишки во время игры в прятки. И жест в направлении того же сарая. Даже сознание я впервые в жизни потеряла именно за домом, упав со взрослого турника. Почему его потеряла – понятно, а вот как сумела туда забраться в свои-то неполные шесть лет?! И все-таки вопреки всему я выжила и даже от девственности освободилась тогда, когда это было нужно мне самой, а не хулигану Мишке.

И долго потом мой «за-дом» помогал мне в жизни. Все беды и обиды отходили, когда я вспоминала раннее и зябко-свежее утро, еще не успевшее стать жарой, и весь тот мир, принадлежавший мне одной, – другого богатства я не знала и не хотела. Вспоминала, как я стояла худеньким столбиком, зачарованная, пока не начинала хлопать входная дверь: люди уходили на работу. А потом я выросла и уже из другого дома уходила на работу, и из третьего дома уходила на работу, а в отпуск всегда старалась поехать к морю. И «за-дом» исчез из моей жизни.

Сейчас я стою у окна и смотрю на английский «за-дом» – длинный-предлинный прямоугольник вечнозеленой травы. Communial garden. Общественный сад. Он закрывается на кодовый замок. Секретный код был выдан всем жильцам при въезде и тут же ими потерян. По этой причине сад всегда пуст, если не считать двух котов – черного и бело-рыжего, которые как-то сразу по-джентльменски поделили территорию и забор сада на две равные части и в гости друг к другу не ходят. Сибаритствуют сепаратно.

Но дело, конечно, не в этом. Сад пустует, потому что в доме нет детей. Четыре этажа, двадцать четыре квартиры – ни одного ребенка. Это при дико растущей рождаемости (самое востребованное мальчуковое имя – Мухаммед). Дом населен молодыми одиночками-профессионалами или парами без детей. Наша с мужем история – исключение. Мы оба уже вырастили своих детей – я в московской трешке, он в собственном английском доме – и наслаждаемся свободой от былых обязанностей и обществом друг друга (написала и сразу же почувствовала фальшь: не звучат такие слова по-русски, нет, не звучат…)

Прилагательное «семейный» в Англии прочно связано с существительным «дом». «Жизнь наладим, карьеру упрочим, а там и о собственном доме можно подумать и о детях», – так или примерно так рассуждают наши соседи. Квартира для них – состояние временное. Собственный дом – их будущее. На том стоит Британия! А если на минуту – только на минуту! – представить, что дите в доме все-таки появилось и код от замка нашелся. Уверяю вас – никаких пряток в кустах, бега с препятствиями и падений с ледяных горок и турников никто бы не допустил: health and safety (здоровье и безопасность) – правило, по которому живет современная Британия. Регулируется все. Общество погрязло в инструкциях, причем на всех имеющихся в мире языках – на всякий случай для суда, чтобы никто потом не смог заявить, что инструкция не на его родном языке (многокультурность… сказала бы, да политкорректность не позволяет!). Мой муж, вспоминая свое собственное футбольное детство на проезжей части улицы, в насмешку называет это – «здоровье и безопасность собственного кошелька». Кому же хочется расставаться со всем движимым и недвижимым имуществом в судебных тяжбах?! А судятся здесь долго и основательно по любому поводу. Современные британские дети познают азы выживания, уткнувшись в компьютеры.

Гуляет земля общественного сада. Я, прожившая жизнь в борьбе за улучшение быта своей семьи, никак не могла понять, почему никто не хочет поделить эту гуляющую землю и устроить там личные садики с заборами или хотя бы посадить в углу кустики, за которыми можно будет укрыться, не будучи на семи ветрах. Я даже позвонила в агентство, своего рода ЖЭК, задала вопрос и услышала вежливое: «Я передам ваш вопрос шефу».

Вечером я рассказала об этом мужу. Тот удивился несказанно:

– Ты это спросила?! Но это невозможно! Это общественная собственность нашего товарищества жильцов! И кустиков нельзя, и цветочков! Почему нельзя цветочков? Потому что это будет нарушением прав других жильцов: вдруг они их не любят или у них аллергия!

– А для чего тогда нужна эта земля?

Муж подумал и сказал:

– Так положено.

Мы-то, из России, знаем, проходили: всехнее – значит ничье. Даже в Британии. Даже здесь. Ах, какие цветочки я бы здесь развела! Побороться, что ли?..