Читать книгу Поэзия и грусть садов Петербурга. Стихи - Ирина Батый - Страница 9

Он не зря зовётся – Петербургский сад!

Трудно в нём застать хорошую погоду.

Он как будто посетителям не рад.

Неприветливому городу в угоду

нынче холодно в Михайловском саду.

Ветер хлёсткий в лабиринте троп гуляет.

Липы, что аллейками бегут к пруду,

медоносные бутоны осыпают.

Как же коротка цветения пора

в небогатой на тепло и свет долине.

Мало люди добывают на-гора

солнечных лучей, увязнувших в трясине.

Насладиться чудным запахом цветов

есть у горожан лишь краткое мгновенье.

Но для тех, кто к встрече не готов,

мимо пронесётся лето, к сожаленью.

Лето движется во времени, бежит.

Этот бег с недоумением наблюдаю.

для чего оно так к выходу спешит?

Безответно я пространство вопрошаю.

Для чего спешит покинуть отчий край,

Оставляя нам туманы и прохладу,

унося с собою милый сердцу Рай?

Мёртвый, зимний сад подобен в чём-то Аду.

Ведь и так несовершенен этот мир.

Доказательства? Есть множество примеров!

Не похожа жизнь людей на лёгкий пир:

тяжела она, назойлива не в меру.

Верно, для того и этот старый сад,

чтоб могли утешиться в душе немного

люди, долго терпящие жизни Ад,

ищущие мир отличного, иного.

Летом карнавал в Михайловском саду.

Жмутся клумбы, полные цветов, к тропинкам.

Стаи птиц танцуют самбу на лету.

С крон спадают серебристые дождинки.

Шум дорог доносится из-за оград.

Тишины нет и в самом зелёном царстве.

Топот резвых ног и крики невпопад,

смех и песни полнят праздника богатство.

Хорошо быть вместе, прочь убрав барьер.

Пусть и понарошку всё, как в балагане.

И примерить маски – «Дама», «Кавалер» —

главных лиц в утопии, в самообмане.

Как в театр прийти из жизни не смешной

и провозгласить местечко – райским!

В пьесе, что дают здесь, позитив сплошной.

На кулисах – старый сад в цветенье майском.

Если сбросить оземь гнёта вертикаль,

позабыв заботы, утереть с глаз слёзы,

в райском месте всё – не страшно и не жаль,

и смешными кажутся угрозы.

К вольной жизни всех уводит лабиринт

вдоль закрученных по саду линий.

Этого аттракциона мирный вид

служит словно бы сюжетом для картины.

Из Музея, оторвавшись от картин,

в окна смотрят люди на красоты сада.

Рвение художников достичь вершин —

очевидная для них, пустая трата.

Разве можно красками отобразить

прелесть совершенного, живого мира?

Невозможно душу в копии явить,

разве только слабо очертить пунктиром.

Все картины в Русском говорят о нём:

об утраченном давно цветущем Рае.

Рай присутствует в сюжетах как фантом —

даже в городе, где зло преобладает.

О, душа тоскует в городской среде,

ведь имеет камень серые оттенки.

Их унылости не рада как беде

и спешит раскрасить каменные стенки.

Много тратит сил, старания, ума

на художества унылый человек.

У богатых для затей есть денег тьма.

В этом убеждает нас ушедший век.

Чем знатней строитель, тем чудней проект,

он тяжеловесней, шире, круче ввысь.

Словно требует от прочих лиц респект

к тем, кто на вершину забрались.

Замок, ярко выкрашенный в красный цвет,

высится в соседстве с садом пирамидой.

Бедный Павел! И спустя две сотни лет

участь горькая страдальца не забыта.