Читать книгу Баснословные сказания со всего света о диковинах и чудесах - Ирина Батый - Страница 5

Передают в веках, чтоб будто в время `оно

жил-был один султан в оазисе зелёном,

в своём дворце, где злата и сребра

немало было, прочего ж добра

не сосчитать вовек в его палатах.

Была его страна весьма богата,

и недостатка не было ни в чём,

питал пески пустыни водоём.

Взросли на этой почве благодатной

в семье султана – именитой, знатной —

три луноликих дочери и сын,

тот, что со временем воспримет чин

и станет повелителем, Хозроем,

по праву крови, с славою героя.

В семье султана так налажен быт,

что для гостей он был всегда открыт.

И как-то раз в толпе явились трое,

в одежде, о, старинного покроя.

Гадали все – иль это маскарад,

иль без износа носится халат?

Решили дружно – это звездочёты

из тех, что в жизни не следят за модой,

а устремляют взгляды в небеса,

меж звёзд отыскивая чудеса.

***

Вот к трону подошли с дарами трое

и говорят с почтением такое:

– «О, Персии великий государь!

мы чтим обычай, заведённый встарь,

к ногам властителя нести златые

диковины». И ткани в круг витые

снимают с подношенья своего,

хоть это было сделать нелегко.

Султан, взглянув, спросил: – «Так, что за вещи?

И в чём тут польза их, скажите прежде,

чем попросить наград себе взамен»!

– «Такое тут, чего меж этих стен

не видывал никто, о, повелитель!

Во-первых, здесь павлин златой, взгляните,

он каждый час кричит и в день, и в ночь,

за что прошу я в жёны вашу дочь!»

– «А во-вторых, труба из чистой меди —

она вблизи коль вора заприметит,

так тотчас громким голосом трубит —

сражённый звуком вор падёт, убит»!

Тут крыльями павлин захлопал рьяно

и песнь хвалебную султану грянул.

А медная труба пропела резкий звук —

и вор с добычей наземь рухнул вдруг.

***

Султану подношения по нраву:

– «Теперь судить я справедливо стану,

и вор от наказанья не уйдёт,

труба мне в том порука, в свой черёд

павлин не даст забыть – отсчёт часами —

что жизнь идёт к концу, и между нами

уж бродит угрожающая тень,

наполню я делами каждый день»!

Придворные, прослушав речь султана,

хвалить его взялися непрестанно.

На радостях он дочерям велит,

приняв привычный людям властный вид,

идти за славных звездочётов в жёны.

Тут третий маг, толпою окружённый,

решил напомнить, кстати, о себе:

коня взнуздал и тот, сорвясь с цепей,

взвился и стал копытом бить свирепо.

Никто не ждал от статуи нелепой

движения, и оттого испуг

людей заставил сбиться тесно в круг.

– «О, повелитель времени могучий,

из всех известных судий наилучший!

Даруй одну из дев в награду мне,

проделав путь по небу на коне»!

***

Прослушав предложение как небыль,

невольно все воззрились прямо в небо.

Султан персидский именем Хозрой,

конечно, был и в силах, и герой.

Но точно ли, размысливши, годится,

чтоб он летал средь облаков как птица?

Иль плавал в океане словно кит?

Он не утратит ль в небе царский вид?

Тут вышел, заблиставши словно месяц,

Хозроев сын, прямой наследник места,

и ласково промолвил так отцу:

– «О, батюшка! Позволь мне, как юнцу,

забавную ту испытать новинку,

в её секреты тайные проникну

и о полезных свойствах доложу»…

На что султан сказал ему: – «Прошу»!

Как на коня седок сей взгромоздился,

под ним тотчас тот заревел и взвился,

но с места не сошёл хотя б на шаг.

Тогда подходит к конной паре маг

и указует ключик поворотный,

который сделает вещицу лётной.

Не медля «куда надо» всадник жмёт

и отправляется с земли в полёт.

***

За облака вмиг поднялась вещица,

и царский сын летит, ну, словно птица,

но только вверх, как пушечный снаряд,

о, чей рассчитан пороха заряд —

не только ко светилу приближенье —

на верное в полёте достиженье

Луны иль даже Солнца, наконец,

чем был испуган прыткий молодец.

Он пожалел, что на коня взобрался,

а хитрый маг в дворце отца остался:

– «Да, это хитрость погубить меня,

вот для чего мудрец привёл коня»!

И, поминая бранью звездочёта,

он стал искать рычаг на спуск полёта,

обшарил шею конскую рукой

и обнаружил ключик в ней другой.

Чуть повернул с усилием: не медля

сей механизм, сей конь, бряцая медью,

кругами стал спускаться с высоты

туда, где есть селенье у воды.

Глядит наездник, незнакомый город,

а так как был-то он – годами молод,

то захотел поближе разглядеть

его дома, а не к отцу лететь.

***

Чтоб направление придать полёту,

его рука уздечкой тянет морду,

чтоб побыстрее мчался чудный конь,

сильней к себе уздечку жмёт ладонь.

Так удалось царевичу изведать

над вещью звездочётовой победу.

Решил тотчас, что есть в подарке прок,

ведь конь под ним послушно скок да скок.

Успехом этим славным окрылённый,

на поиски собрался устремлённо

невиданных доселе им чудес

и как орёл глядит с высот окрест.

Увы, но солнце движется к закату,

что ж, ищет он дворцовые палаты,

чтоб только там найти себе приют,

где царский ужин нынче подают.

И отыскав дворец средь улиц длинных,

на крышу целит дома-исполина.

Ездок, сойдя с волшебного коня,

решился там провесть остаток дня.

Одолевают юношу сомненья:

явился он сюда без приглашенья,

а ну как схватит стража и в тюрьму?

Он с опасением глядит во тьму.

Но тихо, пусто в царственных покоях:

– «Такого быть не может, что ж такое»?

Царевич ищет, как спуститься вниз

и голову склонил через карниз.

Вдруг, загремев, открылися ворота.

И в темноте тут засветилось что-то.

Толпа людей ступила на порог,

и он услышал топот сотен ног.

Он разглядел, несли в корзинах пищу

для царского стола, а не для нищих.

И среди них, прекрасна как Луна,

с осанкой царственной, плыла она —

родная дочь поместного султана.

Гость восхищён, она ему желанна.

И он воскликнул от избытка чувств.

О, в крике этом радость или грусть?

Себя он обнаружил восклицаньем.

И вот уж стражники глядят с вниманьем

на крышу дома, головы задрав.

Во тьме могли б искать и до утра,

царевич сам, найдя на двор ступени,

в круг освещённый выбрался из тени.

И хоть у стражников – и лук, и меч —

закончилась победой гостя сечь.

***

Пора в рассказе разъяснить толково:

что дочь султана делала такого

в ночное время посреди дворца?

Весь день она сердилась на отца —

тот жениха спровадил накануне,

и чаянья её пропали втуне.

Так сердце сжалось девушки в груди,

что захотелось от родни уйти.

И вот она с рабынями и стражей

идёт к дворцу в ночи чернее сажи,

попировав, развеять грусть-тоску

и слёзы отереть скорей со скул.

Вот почему, узнав о нападенье,

глядит на бой со стражей с умиленьем.

Ей нападавшего приятен вид.

И юноше царевна говорит:

– «Ты тот, должно быть, кто в дворце отцовом

просил руки моей, идти готова,

о, юноша прекрасный, за тобой.

Дарован мне супруг самой судьбой»!

Невольницы коврами поскорее

пол устилают, аромат курений

с жаровен опахалами гнетут —

для пары этой создают уют.

Тут стражники побитые очнулись

и во дворец отца её метнулись:

– «Властитель Саны, не вели казнить,

спеши ты дочь свою освободить!

Над нею властвует один из джиннов

в обличье человеческого сына

могучего персидского царя.

И, внешности своей благодаря

по нраву оказался он царевне.

О, мы не в силах магии сей древней

оказывать достаточный отпор»!

– «Как, бросили вы дочь одну? Позор!

И почему я верить должен бредням»?

Вскочил, а был силач он не последний,

в угаре годы разом скинул с плеч

и со стены схватил огромный меч.

Ревя как зверь, охотником забитым,

идёт царь к двери дочери закрытой,

но прежде узнаёт он у рабынь,

как во дворец проник Хозроев сын?

– «Он поджидал нас будто б в этих стенах.

Откуда тут – не знаем совершенно.

Твердит, что отдал сам ему ты дочь,

вот от чего явился в эту ночь»!

***

Такая тут отца взяла досада,

что понял он, что биться с пришлым надо.

Собрался с силою и вышиб дверь,

взревев при этом словно лютый зверь.

Что видит он? Возлюбленная пара

в покое не теряет время даром.

И говорит царевна: – «Вот отец»!

Тут на ноги вскочил с ковра юнец

и закричал басисто и столь страшно,

что царь остолбенел, о рукопашной

забыв тотчас, и робко лишь спросил:

– «Ты из людей иль джиннов»? и без сил,

так как от страха подкосились ноги,

сел на ковёр. – «Я – не один из многих,

а сын Хозроя, славного царя,

что может с войском разгромить тебя.

Как можешь ты равнять меня с шайтаном?

Должно быть, ты напился нынче пьяным.

Прощаю от того, что ты отец

возлюбленной жены», – сказал юнец.

– «Ты утверждаешь, но могу ль я верить,

никто не знает, как проник ты в двери.

С чего ты взял, что надобен мне зять?

Привык я женихов всех убивать»!

***

Но наш герой угрозой не смутился,

убийством женихов не удивился:

– «Желаешь знать, как я проник в дворец?

Мой конь на крыше»! – молвил молодец.

За руки крепко подхватив царевну,

ступил на лестницу на крышу первым.

За ним подался под охраной слуг

и царь, но властвовал над ним испуг:

– «Что может делать, о, прости, Всевышний,

вопрос раба, обычный конь на крыше»?

Хозроев сын коня меж тем достиг,

взобрался на него в какой-то миг

и вместе с луноликою царевной

стал подниматься в небо постепенно.

Тут слуги закричали: – «Это джинн!

Ты смерти избежал, наш господин»!

Глаза следили, как с зарёй на небе

летят в обнимку двое. Эту небыль

царь запретил на людях повторять.

Дорогой, мол, увёз, супругу зять.

Так как царевну провожали плачем,

(джинн уносил её, ведь не иначе),

царевич рёк: – «Поедешь ли со мной»?

– «Готова на край света за тобой»!

***

И, сидя на коне, по-над долиной

летели так они дорогой длинной,

лишь изредка спускаясь на привал.

Рой птиц по небу их сопровождал.

Порой, дивясь, на них глазели люди,

но больше над пустынею безлюдной

к заветной цели пролегал полёт

под солнцем и при свете ярких звёзд.

Вот показалось царствие Хозроя,

и хвалится жених: – «Оно – большое.

Именье вот у твоего отца —

три дня пути с начала до конца,

тогда как, глянь, персидская держава

так необъятно широка, что слава

повсюду на земле о ней гремит»!

И, говоря так, принял гордый вид.

Царевне слушать это не в обиду,

нарадоваться тут не может виду

могучих и обширных городов,

теченью ручейков среди садов…

И вот вдали уж светится столица.

Улыбка счастья на влюблённых лицах:

вернулись, наконец, к себе домой,

и ждёт в дворце их отдых и покой.

***

И вот они среди садов султана,

в беседке у бурлящего фонтана.

У входа конь волшебный недвижим.

Сейчас придётся разлучиться им.

Сидеть и ждать велит жених красотке,

а сам к отцу тропой короткой ходко

с известьем и приветами спешит,

чтоб поделиться радостью души!

Вот перед ним седой султан на троне,

пришедший весь народ застыл в поклоне,

а юноша бежит к нему: – «Отец!

Вернуться смог к тебе я наконец»!

Был тот печален от разлуки с сыном,

а потому явления картина

на сердце пролила его бальзам,

спустился с трона поскорее сам,

припоминая бранью звездочёта,

что с сыном разлучил из-за полёта

и потому сидит сейчас в тюрьме.

Когда пришёл конец сей кутерьме,

хотел султан отметить встречу пиром.

Невиданную прежде внешним миром

всю роскошь в пире царскую явить —

и тысячи позвать и есть, и пить.

***

– «О, батюшка, ещё одна причина

для пира есть – нам надо должным чином

с царевной Саны свадьбу совершить.

В сём городе сумел я сокрушить

воздвигнутые перед ней преграды —

и крепости, и стражников отряды.

И потому так важно для меня

Благодарить индийца за коня»!

– «О, сын, боюсь, в коварство звездочёта

ты не совсем уверился в полёте.

Я прикажу в куски разбить коня,

чтоб он не разлучал с тобой меня»!

Султан велел всё ж привести злодея,

и вскоре тот пришёл в цепях, робея.

– «О, смог ты чудом казни избежать,

мой сын желает милость оказать»!

Пока сбивали цепи звездочёту,

тот слышал все рассказы о полёте.

О том, в каком саду царевна ждёт —

не медля, маг туда тропой идёт

и видит луноликую красотку.

пред ней склонясь, целует землю кротко.

– «Ты кто, пришелец? Твой ужасен вид»! —

испуганно царевна говорит.

– «О, госпожа! Пусть облик безобразный

не отвращает прочь тебя напрасно.

Царевич оттого избрал меня,

что любит и ревнует так тебя…

К дворцу велел перенестись поближе

нам на коне, чтоб встретили с престижем

царевну Сана мириады слуг,

готовых к оказанию услуг»!

На льстивые слова она «купилась»

и в путь, сев на коня за ним, пустилась.

Но только лишь поднялся над землёй,

прочь от дворца помчался конь стрелой…

Немного опоздав, из стражников отряды

стремили снизу вверх в испуге взгляды

на то, как звездочёт седой летит,

и вместе с ним царевна, плача, мчит.

– «Моё сокровище вновь подо мною,

могу лететь опять я над землёю!

Царевна, вижу, катится слеза.

О, успокойся, прохлади свои глаза,

отныне я хозяин твой могучий,

из магов в колдовстве я самый лучший»!

А та, что потеряла жениха,

сидела на седле – бледна, тиха.

***

На белом скакуне царевич крови

приблизился к беседке, видит, кроме

рабов своих тут нету никого,

глазам не верит, ужас глубоко

проник в его взволнованную душу,

едва способен он рассказы слушать

о том, как старый, гнусный звездочёт

отправился с царевною в полёт.

Султан-отец спешить утешить сына:

– «Отыщем в Индии царевну Саны»!

Совета просит он у визиря,

что хитроумством завсегда царя

так выручал в неисчислимых бедах,

пускай найдёт ответ достойный в Ведах!

А у того уже и план готов,

зовёт к себе царя на пару слов:

– «О, государь! Слыхала наша стража

свидетели невольные пропажи,

как похвалялся гнусный звездочёт

перед царевной, возносясь в полёт,

что будто б в колдовстве он самый лучший.

Его бравада нам даёт тот случай,

что можно ревность возбудить в других —

всех звездочётах – малых и больших.

***

Султан согласен с мыслью этой ловкой,

шлёт казначею денежной кладовки

указ о выдаче тому наград,

кто в время и пространство кинет взгляд

и обнаружит там царевну Сана,

а также звездочёта с ней, смутьяна.

И приглашенья колдунам всем шлёт —

не видел ль кто из мудрецов полёт?

Сошлись своею волей звездочёты

к султану во палаты для отчёта.

В руках у них хрустальные шары,

которые пусты лишь до поры.

Но только прозвучали заговоры,

смогли они окинуть землю взором,

и поднебесья, где орлы летят,

их также достигает острый взгляд.

Сначала Индию так оглядели,

найти там злого вора не сумели.

Обшарили всей Персии простор,

но только в царстве румов ихний взор

сумел найти досадную пропажу —

злой звездочёт в тюрьме чернее сажи

сидит закован. У царевны ж вид

такой, как будто б всё у ней болит.

***

– «О, сын! Ты будешь частью каравана,

пойдёт который за царевной Сана.

Целители в нем будут и купцы.

И пустим тотчас весть во все концы,

что маги, мол, целят от всех болезней.

И обращаться к ним весьма полезно.

Дадим им нынче случай в мастерстве

сравнится меж собой, а в колдовстве

уж превзойти коварного индийца,

пусть он в огне презрения спалится»!

– «О, батюшка! Идти сейчас готов,

чтоб не терялось время из-за слов»!

О, вереницей местностью пустынной

шли маги в одеяниях старинных.

Груз драгоценных тканей караван

тащил верблюдами во вражий стан.

На крыльях ветра перед ними слава

летела – мол, персидская держава

способна все болезни исцелить

и даже мёртвых будто б воскресить.

О, широко распахнуты им двери,

в их дар лечебный румам как не верить,

коли о том все люди говорят —

избавить от болячек все молят.

***

Вот караван достиг уж царство румов —

и, крадучись, как на охоте пума,

направился в искомые места,

туда, где под охраной, заперта,

сидит в неволе юная царевна —

в тот город – именитый, славный, древний —

извеcтный нам, читателям, как Рим

историей своей неповторимой.

Не доходя немного расстоянья,

они дают посланцу обещанье —

владыку Рима вскоре посетить,

а заодно решаются спросить

об участи, постигшей пациента.

Он все им доложил об инценденте,

что время некоторое назад,

не может он припомнить точно дат,

был на охоте с свитой цезарь Рима,

явилось чудо пред очами зримо:

спустился с неба, громыхая, конь,

хотя не видели под ним огонь.

И был там звездочёт, собою гнусный,

в сопровождении красотки грустной.

Как вызнали, что он её украл,

так посадили старика в подвал.

***

Вот к цезарю явились персиане,

неловко им в именье чужестранном,

но вышли звездочёты, встали в ряд,

им толмачи заданье говорят:

– «Мол, надо вылечить одну девицу,

она к нам прилетела словно птица

и повредилась, видимо, умом,

но так красива и мила при том»!

Царевич в звездочёта одеянье

из ряда вышел и сказал собранью,

что может одержимость исцелить:

– «Пусть цезарь чудного коня велит

достать скорей и привести больную,

я прежнее здоровие верну ей»!

И подтвердили звездочёты: – «Это – да!

Есть в этой речи только правота»!

Что ж, цезарь повелел ввести больную.

Приблизившись, вскричала та, волнуясь.

Хозроев сын меж тем коня достиг,

взобрался на него в какой-то миг

и вместе с луноликою царевной

стал подниматься в небо постепенно.

А также звездочётов караван

с ним улетел в сегодняшний Иран.