Читать книгу Египетский кристалл - Ирина Безуглая - Страница 14

Свой первый выходной они провели в лагере, просто отдыхали, ничего не делая. Отсыпались, много плавали и опять спали. А вот через две недели в следующий свободный от работы день они поехали вместе со всеми на большую экскурсию. По дороге, которая шла вдоль моря, автобус остановился, и гид, молоденькая гречанка Лидия, разведя обе руки, как бы обнимая морскую ширь, торжественно объявила, что именно здесь вышла на берег богиня красоты и любви Киприда, более известная в Европе под именем Афродита. Они останавливались в разных местах: осматривали пещеры первых христиан, древние храмы, руины дохристианских сооружений, а то делали остановки только, чтобы полюбоваться прекрасным видом. Проехав часа два, автобус встал на парковку у подножия какой-то горы. Лидия объяснила, что на высоте тысяча метров, стоит церковь, а в ней хранится чудотворная икона Божьей матери, привезенная, из Константинополя, нынешнего Стамбула. Притягательным для паломников со всего мира этот храм стал давно, когда туда была перевезена эта икона, писанная по легенде, самим евангелистом Лукой. Три русские девчонки, не очень избалованные походами по музеям, поездками и экскурсиями, не слишком набожные, да и в церкви бывшие не более двух-трех раз за свою жизнь, примолкли и внимательно, не пропуская слова, слушали рассказ гида. При этом Попса, держась одной рукой за крестик на шее, неотрывно смотрела на возвышающийся храм. Подъем предстоял довольно тяжелый, поэтому основной рассказ Лидия закончила до того, как вся группа стала взбираться на гору.

У подножья горы все обратили внимание на деревце, с веток которого свисали разноцветные платочки, шарфики, висели пляжные панамки, бейсболки и даже блестящие на солнце цепочки. Улыбнувшись, экскурсовод пояснила, что таков обычай: можно загадать желание, оставив на ветке какую – ни будь свою вещь. Потом, поднявшись к храму, надо помолиться у лика Богоматери, и тогда точно твое заветное желание исполниться. Недаром же икона и слывет Чудотворной.

Услышав это, интернациональная молодежь, представители пофигистского поколения «next», те, что на предыдущих остановках лениво выходили из автобуса, рассеянно слушая байки местного гида, ринулись к «древу желаний». Скрывая за шутками и смехом некоторое смущение от своего сентиментального порыва, ребята стали доставать из сумок или срывать с себя шейные платки, бейсболки, шляпки, браслеты из цветных ниточек. В ход пошли даже шнурки от кедов. Девчонки замерли на минуту у дерева, загадывая желания. Потом Шура и Светка, не сговариваясь, без сожаления оставили на веточках дерева легкие красивые шарфики, подаренные им на стамбульском базаре, а Полина пристегнула к ветке тонкий кожаный поясок.

Подъем к храму действительно оказался долгим и утомительным, особенно под лучами палящего солнца. Несколько раз делали остановки, потом, отдышавшись, двигались дальше вверх. Наконец, цель была достигнута. Перед входом многие сели на каменные скамейки передохнуть, а некоторые так просто улеглись на мощеной площадке у церкви. Но долго лежать или сидеть гид не дала: за одной группой тут же следовала другая. Место было одно из самых посещаемых на Кипре.

Три подружки, крещенные, но не привыкшие ходить церковь, робея, перешагнули порог и вступили в прохладный полумрак греческого храма. В больших чашах с песком стояло множество зажженных свечей. Девчонки сделали шаг, другой и замерли перед иконой: прямо на них был устремлен печальный, добрый, все понимающий взгляд Богоматери. В едином порыве три русские девочки встали на колени, опустили головы. Слезы потекли по щекам, чуть заколебалось легкое пламя тоненьких свечек в руках. Потеряв родителей, выросшие в чужих семьях и приютах, Шура и Светка редко встречали обращенный именно к ним такой добрый, проникновенный, любящий взгляд. Да и Полина, хоть и при живых родителях, всегда чувствовала себя одинокой и ненужной в семье. Девочки вышли их храма, притихшие, задумчивые, заняли свои места в автобусе и долго сидели молча, отвернувшись к окну, не отрывая глаз от ярко синего моря, вдоль которого проходил путь к следующей остановке у очередной достопримечательности удивительного острова.

Кроме всего увиденного, не менее интересным оказалось общение со своими сверстниками: разговоры, споры, шутки, рассказы. А Светка, как всегда, успевала делать забавные зарисовки молодых ребят и девчонок и тут же раздавала «оригиналу» его портрет. Все уже были готовы увидеть себя в образе какого-нибудь мультяшного персонажа, и никто не обижался на художника. Во время движения многие пересаживались, объединялись в небольшие группки, компании, расходились, образуя новые микросообщества. Гул не утихал всю дорогу. Конечно, нашим девчонкам было страшно любопытно поговорить с ребятами из других стран. Смехота, собственно, из-за этого и хотела путешествовать. Ни она, ни ее подружки до этого никогда не общались с иностранцами. А им так хотелось узнать, как и чему тех учат в школах, колледжах, гимназиях, университетах; надо ли платить за это и сколько, легко ли найти работу после учебы и т. д. Несмотря на все интернетовские сайты, оказалось, что в сто раз интересней получать информацию от живого, а не виртуального собеседника. С этим были согласны и иностранные студенты, которые наваливались на русских девчонок с вопросами, иногда смешными, нелепыми, а иногда и такими сложными, на которые не находилось ответа. Ну вот, например, спросили, обязательна ли в России школьная форма, а услышав – «да, но стоит довольно дорого», возмутились. Один немец, студент юридического факультета, доказательно объяснил, что если государство устанавливает закон, то оно же, государство должно и обеспечивать его выполнение, то есть, оказывать финансовую и материальную поддержку в приобретении формы, учебников и т. д. Все бурно заспорили, а девчонки между собой тихонько совещались по поводу того, стоит ли рассказывать всем про то, что и за учебники, и за завтраки в школах часто тоже платят родители, и на ремонт собирают, и на охрану, и на новые парты и прочее. За них, проживающих в детских домах и приютах, конечно, платит государство. Но они не хотели говорить, что они детдомовские, не хотели, чтоб их жалели. Им нравилось быть на равных. Переговорив друг с другом, они единодушно решили, что не стоит слишком откровенничать о том, что в России живется все еще нелегко, а особенно, сиротам, инвалидам, старикам в пустующих деревнях, учителям и даже поварихам, которым приходится подворовывать, потому что зарплата низкая.

Но зато, перейдя к другим темам, они крайне удивили университетских «ботаников» тем, что читали и Чехова, и Достоевского, и Толстого. Удивились еще больше, услышав, что произведения этих писателей давным-давно включены в школьные программы. Здоровый бритый американец открыл даже рот от удивления, сказал: «Вау», замолчал, но рот не закрыл. Его приятель пояснил, что сказав «вау», тот имел в виду, что у них в стране этих и других русских писателей читают только очень продвинутые «мэны». Лохматый англичанин, загоготал.

– Итс фантастик, – сказал он. – Вы у нас на игре «кто хочет стать миллионером» срубили бы несколько тысяч, точно. Там самые трудные вопросы всегда относятся к русской литературе или истории. Например, вы бы запросто сказали, сколько любовников было у Екатерины Второй или жен у Ивана Грозного. Наверняка, для вас этот вопрос такой же легкий, как для моих собратьев ответить, скольким женам отрубил голову Генрих VIII.

Англичанин засмеялся, запустил пальцы в свои длинные кудри и стал их зачем-то распрямлять. Он, да и другие в автобусе, с любопытством ждали ответа, но его не последовало. Светка и Полина не знали никаких подробностей ни про жен Ивана Грозного, ни про любовников Екатерины II. Они помнили другие факты из жизни русских царей и императоров, но об этом их никто не спрашивал. Чепуха, любитель истории, могла бы рассказать много, но чтобы не выпендриваться, предпочла найти другой выход из затруднительной ситуации.

– Май диа френдс, все это чепуха, – громко обратилась она ко всем сразу. (Кстати, в международном лагере быстро вошло в моду употреблять понравившееся всем русское словечко «чепуха» вместо принятого давно английского rubbish или американского garbage). – Я так думаю, что в Италии, например, в школе детально проходят, ну, положим, «Божественную комедию» Данте, а в Англии – Шекспира все трагедии подряд, а во Франции на языке оригинала, вестимо, зубрят отрывки из «Собора Парижской Богоматери. А у нас Данте только специалисты хорошо знают, про Шекспира тоже, а про Гюго знают только благодаря мюзиклу «Собор Парижской Богоматери». Но из этой театральной постановки большинство запомнили только арию Квазимоды «Ма бель», которую крутят на всех вечеринках и по радио. Вот и все. Так что, май диа френдс, в смысле образованности, мы и каждый из вас адекватны сами себе. – Чепуха тараторила так быстро, что Светка едва поспевала переводить ее умный спич.

Закончив, Чепуха широко и победоносно улыбнулась, довольная, что сумела прищучить кудрявого англичанина. Смехота хотела поддержать подругу и рассмеяться, но с заднего сидения автобуса послышались новые вопросы, потом другие. Конца разговорам не предвиделось. Кто-то стал вспоминать смешные истории про своих сокурсников. Американец, произнесший «вау», рассказал, как один студент никак не мог найти на карте Советский Союз. И это еще в то время, когда страна занимала одну шестую часть света. Тихий скандинав, сидевший все время молча, начал ни с того ни с сего смеяться. Уловив недоуменные взгляды ребят, он объяснил причину своего веселья. Дело в том, что он вспомнил, как его младшая сестренка, была абсолютно уверена, что Леонардо, Донателло, Рафаэль и Микеланджело (иначе, Лео, Дон, Раф и Мики) – это всего лишь маленькие отважные черепашки ниндзя из японского мультика. Тут уже смеялись все. В конце концов, единодушно сошлись на том, что образование во всем мире ущербно, и ничего с этим не поделаешь. Так же дружно решили, что пока господа президенты и министры, придумают новые реформы, надо молодежи из разных стран просто чаще видеться, путешествовать, встречаться, общаться. С этим согласились все, подтвердив согласие одобрительными криками и хлопаньем в ладоши.