Читать книгу Молитва о любви. Том II - Ирина Борисовна Каменская - Страница 9

Рита не понимала, что такого интересного нашла мама в дяде Вите. За 15 лет, которые она его знала, мамин любимый мужчина располнел, обрюзг, часто ходил неопрятным и даже «навеселе». Рита никогда не слышала, чтобы он интересно о чём-то рассказывал, или блистал остроумием. Она не видела, чтобы дядя Витя дарил маме цветы, ходил с ней в кино или в театр. Их любовь была тайной для всех. Рита ревновала. Страдала. Иногда даже следила за ними. В детстве.

Любовь… Разговоры о любви в их маленькой семье были запретной темой. И если о своей мечте учиться и жить в Москве, она делилась со своей бывшей подругой Любой, то на тему любви она боялась даже заикаться.

У Риты было своё определение любви. Она называла это чувство – «трепет сердца». Будучи ещё ребёнком, она впервые ощутила его по отношению к маме. Рита любила маму всегда, даже когда та её ругала, несправедливо наказывала или отталкивала. Нелюбовь матери болью отдавалась в сердце, но «трепет» не проходил. С возрастом она стала чувствовать «трепет сердца» и по отношению к окружающему её миру: к маленькому котёнку, которого нашла на улице; к Лизочке Нечаевой и Любе Таран. «Трепет» появлялся, когда она брала в руки очередную книгу, ожидая узнать все тайны, которые содержались в ней. Она не покидала кинотеатр на середине фильма, даже если он был неинтересен, так как любила этот фильм, пока он не заканчивался. Она любила буфетчицу, угостившую её чёрной икрой, учителей и своих одноклассников, свою улицу, свой старый дом, даже колонку, в которой они брали воду.

По отношению к мальчикам первый «трепет сердца» появился, когда она познакомилась с Аликом, и длился до тех пор, пока он не надел свой серый костюм в белую полоску. Были и другие влюблённости: стоило мальчику совершить добрый поступок, или хорошо ответить у доски, или по-доброму с ней поговорить, как-то по-особенному улыбнуться, она начинала чувствовать, что сердце начинало трепетать. Трепет не возник только к Виктору. Не смотря на его необыкновенную красоту, она ни разу не испытала даже маленькой симпатии к нему. Он был злым, и она это чувствовала.

Иногда Рите казалось, что она родилась с дополнительной железой внутренней секреции, вырабатывающей Гормон Любви. Признаться даже самой себе в том, что она обладает таким качеством, было страшно.

Ей казалось, что каждый человек, как и книга, обладает удивительной тайной, загадкой, которую хотелось понять и разгадать. Но, чтобы понять, нужно общение. Именно в такие моменты, она разрешала ребятам провожать её от школы до дома, и вести нескончаемые разговоры на интересующие её темы. И то, при условии, что мама на работе, и не увидит. А уж если кто-то хотел за руку взять, или, не дай бог, поцеловать, тут же возникало отвращение и к парню, и к себе. Наступало разочарование, «трепет сердца» исчезал, начинало казаться, что она, действительно, гулящая и распутная, и кругом в отношениях одна грязь. Грязь, грязь и обман. Так и закрепилась за ней слава: «недотрога». Не только Алик и Виктор объяснялись ей в любви. Но она не верила. Никому не верила.

Но… проходило время, появлялся новый человек, новая тайна и новый «трепет сердца». Железа внутренней секреции работала, Гормон Любви давал о себе знать.

В данный момент новая влюблённость тронула Ритино сердце. Ей казалось, что Соколовский обладает огромной тайной, которую ей необходимо разгадать. Это был первый взрослый мужчина, появившийся так близко в её жизни. И ей очень хотелось узнать и понять: что же это такое – мужчина. Ей нравилось как и что он говорит, как смотрит, как общается с сотрудниками. Ей нравилось как он одевается: брюки и свитер, никаких костюмов. Она впитывала всё, что он говорил на летучках. Однажды она случайно услышала, как он разговаривал с женой по телефону, и это было очень трогательно. Ему удивительно шло в то время новое, подчас не всегда с уважением произносимое слово – интеллигент. От такого отца она бы не отказалась, думала Рита. Она была счастлива, когда Анатолий Арнольдович приглашал её в кабинет и интересовался написанными ею статьями. Чтобы быть более смелой в разговоре с ним, она доставала фотографии Истоминой и внимательно всматривалась в этот, ставший для неё талисманом, удивительный образ необыкновенной женщины. Иногда в его кабинете она заставала пожилого мужчину, с которым столкнулась в коридоре редакции в самый свой первый день. Он каждый раз внимательно смотрел на Риту, не произносил ни одного слова, кроме приветствия, слушал их с Соколовским разговор, и изредка, по-доброму, улыбался. Его присутствие Риту не смущало. Её ничто не смущало на работе. Переступая порог редакции, в неё, как будто вселялся новый человек, у которого за спиной вырастали крылья. И эти крылья давали ей счастье творчества, огромную энергию и уверенность в себе.