Читать книгу Двойное счастье для Лютого - Ирина Чардымова - Страница 13

Папа лежал и молча смотрел в потолок. Я подошла к нему, поцеловала его в щёку и взяла за руку.

– Привет, папочка! – как можно бодрее и веселее поприветствовала его я. – Ну как ты тут? Как себя чувствуешь?

Я понимала, что вопросы мои до безобразия глупы. Как может чувствовать себя больной парализованный человек, который ещё совсем недавно был полон сил и энергии? Правильно, паршиво! Потому что он прекрасно понимает, что он сейчас превратился в больного лежачего человека. И шансов на выздоровление у него мало.

Понимала это и я. Но я хотела показать ему, что всё будет хорошо, что всё поправимо, что я это верю. А значит должен поверить и он. И неважно, сколько слёз я пролила и сколько боли выплакала, чтобы сейчас улыбаться и быть бодрой. Главное сейчас вселить эту веру в папу.

– Пар-ши-во! – ответил отец. – Ле-ся к-как? – тут же спросил он про маму.

Папе каждое слово давалось с трудом. Он тяжело дышал, постоянно заикался, но про маму спросил. От этого вопроса у меня перехватило дыхания, а на глаза вновь накатили слёзы.

– Ле-ся, как? – вновь повторил вопрос он.

– Пока так же, – глубоко вздохнув, ответила я, – без сознания.

– Не врё-шь? – даже немного строго спросил он.

– Нет! – тут же ответила я, чтобы в моей правдивости у него не было никаких сомнений. – Тебя крёстная хотела навестить! – тут же перевела тему я. – Она очень обрадовалась, что ты в себя пришёл! Но я ей сказала, что к тебе пока не пустят, поэтому она передаёт тебе привет и скорейшего выздоровления!

– Не-на-до! – произнёс он.

– Что? – не поняла я.

– Не на-до ей м-ме-ня т-та-ко-го ви-де-ть! – стал возражать он.

– Она за тебя волнуется очень! – стала возражать я. – Её тоже можно понять. Вы с мамой для неё самые близкие люди! Она за вас переживает.

– Оста-вь м-меня! – попытался крикнуть он. – Я т-толь-ко обу-з-за! – продолжил папа.

– Папа, – я взяла его за руку. – Ты не обуза, ты мой отец! Ты дал мне жизнь, дал мне образование и работу! И я тебя никогда не брошу! Мы найдёт тебе лучшего врача, и поставим тебя на ноги! Слышишь!

– Н-нет! – продолжил возражать он. – Всё э-это бес-поле-зно!

– Всё будет хорошо! – не отступала я. – Твой случай не безнадёжен. Нужен только хороший врач. И Иван Алексеевич сейчас занимается его поисками. Так что всё будет хорошо!

Папа ещё немного попытался возражать, но я тоже стояла на своём, убеждая его в том, что мы обязательно поставим его на ноги, и всё будет хорошо. Мне нужно было, чтобы он поверил, чтобы он боролся.

Потом на моё спасение пришёл Иван Алексеевич, подтвердил все мои слова. А потом пригласил медсестру, чтобы та сделала папе успокаивающий укол и он уснул.

– Он опять о маме спрашивал. – Поделилась я с главврачом. – Я сказала, что она без сознания. – Я тяжело вздохнула. – Сколько я ещё смогу так врать?

– Сколько будет нужно! – доктор похлопал меня по плечу. – Николай и так на грани отчаяния. Он в своё выздоровление не верит. А если про жену узнает, совсем сникнет. А нам этого допустить нельзя.

– Господи, хоть бы хирурга этого найти, чтобы хоть какие-то шансы были. – Взмолилась я.

– Я не хотел тебе говорить, но раз ты сама завела этот разговор, скажу. – Произнёс Иван Алексеевич пугающую фразу.

– Иван Алексеевич, что случилось? Вы меня пугаете? – взволнованно спросила я.

– Идём ко мне в кабинет, и я всё тебе расскажу. – Ответил мне главврач, и мы отправились к нему.

Признаться его слова меня очень напугали, пока мы шли к кабинету, я уже нарисовала в своём воображении несколько вариантов разговора. И чем больше я развивала события в своей голове, тем чётче понимала, что мне нужно с этим заканчивать. Потому что ничего хорошего в голову мне не приходило. Видимо события последних дней всё же дали о себе знать. Я напрочь перестала верить в хорошее.

– На самом деле тебе нечего бояться, – продолжил он, когда мы уже были у него в кабинете. – Я нашёл хирурга, который может сделать операцию твоему отцу.

– Но? – зачем-то спросила я, потому что была уверена, что существует какое-то пресловутое «но».

Его просто не может не быть, оно обязано существовать. Потому что всё гладко и просто быть точно не может. И в этом за последние дни я убедилась очень хорошо.

– Но операция очень дорого стоит, – завершил он свою фразу, действительно добавив это «но».

– Сколько? – спросила я, ожидая увидеть какую угодно сумму.

Видимо не в силах произнести такую сумму, Иван Алексеевич написал её на бумажке и протянул мне.

– Сколько? – испуганно спросила я. – Это действительно так, или у меня нули от волнения двоиться начали?

– Действительно столько, – грустно ответил мужчина.

– Но у меня нет таких денег, – беспомощно пробормотала я.

– Я знаю, – ответил мне главврач, – именно поэтому я и не хотел пока тебе ничего говорить. Я связался с некоторыми людьми, позвонил в благотворительные фонды. По больнице клич кинул. Будем надеяться, что у нас получится собрать хотя бы половину суммы.

– А остальные деньги мы, где возьмём? – не понимала я.

– Я договорился с ним пока на половину, после операции вторая часть. Но потом тебе будут нужны деньги и на реабилитацию. – Закончил он.

– Сколько у нас времени? – спросила я, желая понимать, есть ли у нас это время вообще.

– Я рассказал этому доктору вкратце историю твоего отца, через три дня он приедет сюда, мы проведём полное обследование уже под его руководством, и уже тогда станет ясно, сколько у нас времени. – Коротко поведал он.

– Спасибо вам, – искренне поблагодарила я Ивана Алексеевича за проделанную работу.

– Ариночка, пока не за что, – засмущался он. – Я ничего ещё не сделал.

– Сделали, – опровергла его слова я, – и гораздо больше, чем вы думаете.

– Твой отец очень хороший и честный человек, – сделал он комплимент моему папе. – Он всегда думал о людях, о своих работниках, о городе, в котором живёт. Я уверен, что у нас получится собрать деньги на эту операцию и на последующее восстановление.

– Но каким бы хорошим он не был, но его пытались убить. – Сделал вывод я. – Иван Алексеевич, а вы знаете, кто такой Лютый? – зачем-то задала ему вопрос я, и уже почти пожалела об этом. Вряд ли он может о нём хоть что-то знать.

– Кирилл? – неожиданно назвал он его имя. – Кирилл Лютый? Ты про него спрашиваешь?