Читать книгу Время Культуры - Ирина Чайковская - Страница 8

21.04.2016

Вы хотите знать, как убить лидера оппозиции? Извольте. Фильм Константина Коста-Гавраса «Z» («Дзета») (1969), показанный нам в середине апреля на канале КУЛЬТУРА в рамках программы «Культ кино с Кириллом Разлоговым», говорит об этом весьма наглядно. Оказывается, в Греции сделать это проще простого.

Ив Монтан – депутат Григорис Ламбракис

Вот он, лидер греческих демократов, – молодой, полный жизненных сил, красивый – явно любимец женщин, недаром эту недлинную роль режиссер дал сыграть звезде мирового кино и эстрады великолепному Иву Монтану. Мы успеваем узнать, что герой Монтана – врач и профессор университета, да к тому ж еще Олимпийский чемпион.

Высокий, улыбчивый, привлекающий взгляды. Он приехал в этот город для агитации. И вот он возвращается с собрания, где выступал против позиции правительства.

Он выходит на центральную площадь, окруженную орущей толпой, и направляется прямо к властям города, стоящим чуть поодаль и зорко наблюдающим за происходящим.

За ними – вооруженные жандармы. Но что это? Наш герой не успевает сделать и нескольких шагов – как ему наперерез устремляется странный автомобиль. Уборочная машина? Автомобиль сбивает его с ног, а стоящий в кузове детина изо всех сил бьет его дубинкой по голове. Больница. Операция. Смерть.

Затем начинается расследование, в котором, кроме жены и друзей убитого, заинтересован только один человек – Следователь, его играет еще один знаковый актер – Жан-Луи Трентиньян.

Власти делают все от них зависящее – вплоть до убийства свидетелей, – чтобы запутать следы преступления, ведущие на самый верх, к их преступной группировке. Вам это ничего не напоминает?

И вот я думаю, случайно ли этот фильм, снятый режиссер ом-эмигрантом во Франции, повествующий о борьбе греческих демократических сил и мракобесия, получивший в Америке Оскара как лучший иностранный фильм за 1969 год, в Советском Союзе не показывался? Думаете, случайно?

И тогда, и сейчас показанное в фильме настолько напоминает то, что делалось в Советской стране, а сегодня – в полицейской России, что возникает ощущение дежавю.

Закроешь глаза – и вместо Ива Монтана легко представишь Бориса Немцова. А «силы зла», персонифицированные в трех фигурах, – начальнике жандармов, прокуроре и начальнике полиции – так и хочется назвать именами их российских аналогов. Жаль, я путаю, кто из них на каких должностях.

Если вы подумали, что стремительное начало – убийство лидера оппозиции – исчерпывает сюжет, вы ошиблись. Сюжет начинает раскручиваться благодаря действиям молодого, умного и порядочного человека – Следователя. А вот на его место в российских реалиях поставить некого.

Честных следователей и вообще судейских не знаю. Сидит в памяти имя – не к ночи будь помянут – преступного судьи Данилкина, судившего Ходорковского. Есть известные дамы-судьи из Басманного суда… Вся эта публика – порождение старого российского архетипа, судьи Шемяки, присуждающего победу за мзду или вследствие давления властей. А вот таких принципиально честных, как герой Трентиньяна, не припомню.

Кадр из фильма «Дзета»

Следователя пытаются убедить на «самом высоком уровне», что произошла случайность, в которой власть не виновата. Мало того, происшедшее сваливают на оппозицию. Называют дутые цифры о жертвах среди полиции.

Говорят, что случившееся – это «непредумышленнное убийство» – оппозиционера случайно сбила машина. Но Следователь парирует: вскрытие показало, что смерть произошла в результате удара дубинкой по голове. И тут следует сакраментальный вопрос генерала, начальника жандармов: «Зачем делали вскрытие»? Реальным убийцам хочется, чтобы все улики были скрыты, расследование им не нужно.

Пьер Дюкс – генерал

Следователь, несмотря на противодействие, продолжает свою работу.

Он находит и допрашивает свидетелей (одного из очевидцев преступления пытаются убить прямо в больничной палате), он хитроумным путем выявляет, что участники убийства были объеденены в ультраправой организации, ловит их на лжи и заставляет говорить правду.

Следователя, которого играет Трентиньян, не запугать, хотя самый высокий чин, он же заказчик и организатор убийства, кричит ему в бешенстве: «Вы покушаетесь на вооруженные силы и закон!».

И вот преступление раскрыто: вся преступная группа – начальник жандармерии, прокурор и начальник полиции, вместе с их клевретами, обвиняются в преднамеренном убийстве и привлекаются к суду.

Сказка? Или это сказка только для России? Может быть, в Греции все иначе?

Увы, самый конец фильма подводит жирную черту под деятельностью Следователя. Власть в стране захватывает фашистская хунта, запрещающая все: современную музыку, короткие юбки и длинные волосы, Достоевского, Толстого и Чехова, Софокла и Аристофана, Ионеско и Сартра, свободу прессы и все прочие свободы, запрет введен даже на то, чтобы разбивать бокалы по-русски. Следователь отстранен от работы, семь участников дела поочередно скончались, кто-то выпал из окна. Конец чисто кафкианский.

Возможно, вы подумали, что фильм оставляет ощущение безнадежности, но это не так. Однако, прежде чем говорить об этом, позволю себе привести образчики приемов, которые использует власть в Греции… и не только там.

На совещании у жандармского генерала до собрания оппозиции: «Вечером враг соберется в городе. Но у нас демократия. Мы будем привлекать «антитела»…

Жан-Луи Трентиньян – следователь Христос Сардзетакис

Там же: – При чем здесь американцы? – Валите все на них, даже если вы сами не правы.

На требование дать оппозиции зал директор с бегающими глазками отвечает отказом: «Зал не отвечает требованиям безопасности».

Ирен Папас – Елен

Лидер оппозиции: – Не хватает больниц, врачей, а большая часть бюджета идет на военные нужды. В мире много людей, готовых стрелять по всему, что движется. Мы служим народу, а народ нуждается в свободе.

На этих словах камера оператора переносит нас на площадь перед зданием, где происходит собрание. Жандармы в касках и с дубинками разгоняют народ, избивая людей и издеваясь над ними с садисткой жестокостью.

Еще кадр. В кабинете у жандармского генерала рассматриваются досье на оппозиционеров с их огромными увеличенными фотопортретами. Идет разговор о том, чтобы извалять их репутации в грязи. Звучит: – Как у него с женой? Еврей? Полукровка? Следите днем и ночью.

Тот, кого назвали «полукровкой», один из сподвижников лидера, чудом остается жив: за ним гонится машина, норовя сбить, раздавить, размазать по асфальту…

Начальство формулирует задачу: «Нужно завершить следствие быстро. Все ждут – страна, народ, даже заграница…»

Кстати говоря, в фильме звучит русская тема. В разгар политических баталий в город приезжает Большой балет. Вся верхушка присутствует на спектакле, в то время как оппозиция проводит свое собрание в малюсеньком выделенном ей зале. В толпе говорят о «советском беглеце» – и тут же вспоминаешь, что незадолго до событий, отраженных в фильме (а он снят по роману Василиса Василикоса и повествует о Греции 1963 года), в Париже остался Рудольф Нуриев.

Он был первым «невозвращенцем» среди артистов. В картине, где речь идет о схватке мракобесия и демократии, «беглец из советского рая» тоже играет свою игру.

Остановлюсь. Иначе придется пересказывать весь фильм.

Если известный роман Оруэлла «1984» с потрясающей наглядностью обнажает общие механизмы тоталитаризма, то Коста-Гаврас, греческий патриот, вынужденный эмигрировать во Францию, делает что-то сходное на примере Греции 1963 года.

Теперь о светлом. В этой политической ленте есть лирическая тема. Удивительная актриса играет жену убитого лидера оппозиции. Редкой выразительности у нее лицо и глаза. Она почти не говорит. Но горе живет в ее облике, горе и любовь к убитому мужу; никуда не ушедшая, она останется с ней навсегда.

Вот один из последних кадров. Следствие закончено, и под удивительную музыку молодой оппозиционер бежит вдоль красивейшего морского берега – к ней, рассказать о недолгой, увы, победе справедливости. И вот он подходит, говорит, и мы видим ее полные страдания глаза – его нет, и ее ничто не может утешить…

А музыка – редкой красоты – звучащая в фильма, ее трудно не узнать. Это мелодии Микиса Теодоракиса. В год создания фильма (1969) он находился в Греции, под властью «черных полковников». Их сместят только в 1974 году, семь долгих лет они будут вершить свое черное дело в стране, где родилось само слово «демократия». Теодоракис тайно передал свою музыку во Францию, где снимался фильм, – и эти мелодии не только обогатили картину, но и лишили ее налета безнадежности.

Говорят, что буква Z, обозначающая на греческом «он жив» и запрещенная хунтой к употреблению, постоянно появлялась на стенах греческих домов…

Хочу поблагодарить Кирилла Разлогова, безошибочно выбравшего картину для показа российскому зрителю. Дорога ложка к обеду.