Читать книгу Девушка из девяностых - Ирина Эдуардовна Селина - Страница 4

В тот момент, когда Николай сидел на моей кухне, родителей дома не было. Они отдыхали на море, и новоявленный «жених» об этом прекрасно знал. Так как я сама давеча поведала об этом в общей компании. Отношений с Николаем у меня не было никаких. Я лишь снисходительно слушала от друзей, как он такой несметно богатый «владелец заводов, газет, пароходов» «запал на меня», как расспрашивает обо мне и моей личной жизни, как узнает у подруги о моих предпочтениях и так далее. Может это и льстило моему самолюбию. Но не более того.

В этот злополучный вечер он вызвался проводить меня домой. Был, как, впрочем, и всегда при наших встречах, вежлив и внимателен. Его шофер и телохранитель довез нас до моего дома. Николай галантно открыл дверь машины, подал мне руку и направился за мной в подъезд. Я остановилась как вкопанная. Слишком свежо было воспоминание об инциденте с главарем местной банды.

– Спасибо Николай, что проводил. Дальше я сама, – резко обернувшись, сказала я.

– Слушай, Прима (это прозвище я получила в среде многочисленных друзей после победы в конкурсе красоты), я прекрасно знаю о том, что произошло с тобой зимой. Поверь, эта мразь поплатится по-крупному. Теперь никому непозволительно тебя обижать.

Видимо надеясь сравнять своё лицо с моим, он поднялся на ступеньку у подъезда и заглянул мне в глаза.

– Ты такая красивая и одна! В нашем неспокойном мире красивой девушке нужна защита. Да и вообще, редкому бриллианту нужна достойная оправа.

Я едва сдерживала смех, понимая, к чему он клонит. И да, моё упущение – я не восприняла его, как опасность. Николай всегда производил весьма благоприятное впечатление. Он не ругался матом. Любил бывать в театре и на концертах андеграундных групп. Предпочитал общество актеров и музыкантов. А с некоторых пор стал материально поддерживать целый коллектив нищих, но, большей частью, очень талантливых музыкантов. При невысоком росте и неброской внешности, одет был всегда элегантно и со вкусом. На носу поблескивали неизменные стильные очки в золотой оправе. Которые кстати придавали ему интеллигентности и шика. Конечно, на пальцах блестели перстни и на шее цепи. Но все драгоценности были подобраны со вкусом. И да! Даже пиджак на нем не был красным. Носил он, в основном, дорогие светлые костюмы пастельных оттенков. А зимой удивлял всех местных длиннющим кашемировым пальто.

– Ты же понимаешь, насколько ты редкая? – пытаясь притянуть меня за руку, сказал Николай. – Тебе нужна совсем другая жизнь. Ты должна блистать!

– Ну и что ты предлагаешь мне делать с этой информацией? – с усмешкой ответила я.

– Ничего, просто…просто я хочу предложить тебе… помощь. Ну, поддержку…любую. Какую хочешь.

Николай запинался и подбирал слова, явно нервничая. Мне тоже было неловко. Я не испытывала к этому человеку никаких романтических чувств. Для меня он был приезжий меценат моих друзей музыкантов, с которым я несколько раз виделась в общей компании.

– Николай, спасибо тебе большое и за комплименты, и за желание помочь. Но, я и сама неплохо справляюсь.

– Нет! Ты не понимаешь! – повысил он голос, нетерпеливо дернув меня за руку. – Я хочу предложить тебе роскошную жизнь…

– Нет! Я прекрасно всё понимаю! – с силой выдергивая руку, почти крикнула я. – А если ты ещё не понял, то я на роскошь не ведусь, не продаюсь и не желаю больше разговаривать на эту тему.

– Придется поговорить!

Его лицо изменилось до неузнаваемости. Взгляд поверх поблескивающих под фонарем очков стал жестким. Губы сложились в тонкую холодную ухмылку.

– Ириша! – услышала я голос соседки. – Ты домой?

– Да, тётя Зиночка!

Задрав голову, я с благодарностью смотрела на темный маленький силуэт в проеме окна четвертого этажа.

– Зайди сейчас ко мне. Я тебе котлет и пюрешку дам. Небось опять целый день голодная носилась.

– Ой, ням-ням какой! Иду, бегу и спотыкаюсь, – весело ответила я тёте Зине, стремглав бросившись в проем подъезда.

– Прима, мы не договорили, – крикнул мне в спину Николай.

– Ага! И не договорим, – обернувшись, на ходу ответила я. – Я такой тон по отношению к себе не приемлю.

– А зря! Глупо пренебрегать выгодными предложениями…

– Ну, значит я дура! – уже несясь по ступенькам вверх, со смехом парировала я.

Тётя Зина ждала у открытой двери своей квартиры.

– Заходи, – сказала она и проследовала на кухню. – Пюрешку и котлеты разогрею сейчас. Поешь у меня, чтоб я видела. А то с твоими похудениями скоро за шваброй сможешь спрятаться. Вот помидорчик, огурчик и лучок зеленый… Садись – ешь.

– Тётя Зиночка, дорогая моя и любимая! Что бы я без вас делала!

Я согнулась почти в два раза, чтобы поцеловать мою любимую соседку.

Надо сказать, что жили мы с соседями очень дружно. Даже скорее как-то по-родственному. Мы все ещё помнили те времена, когда двери квартир запирались только на ночь. А окна даже первых этажей летом оставались открытыми ночи напролет. Живя в материальном смысле приблизительно одинаково, мы готовили впрок, угощая соседей своими нехитрыми деликатесами. Собирались вечерами играть в лото. Часто вместе отмечали праздники. Одалживали трёшку или пятёрку до зарплаты, помогали в трудную минуту, радовались друг за друга в минуты счастья. Я выросла в этом мире открытых дверей и душ и поэтому ещё долго оставалась открытым и простодушным человеком. Из всех соседей связь с семьёй тёти Зины была самая крепкая. У неё было трое детей и муж дальнобойщик. Мы переехали, когда мне было 9 лет. И тётя Зина сразу взяла маму под свое крыло. Она была старше мамы на 7 лет, работала продавщицей в овощном магазине, любила петь песни, шутить и веселиться. Я провела в квартире соседей времени не меньше, чем в своей собственной. А Маринка, младшая дочь тёти Зины, была частой гостьей в квартире нашей. Поэтому для меня было вполне естественным и привычным проявление соседской заботы.

– Хорошо, что ты вернулась рано, – продолжала между тем соседка. – А то бы мне пришлось сторожить тебя всю ночь.

– Ну, тёть Зин! Зачем сторожить? Я ведь уже взросленькая девочка, – с аппетитом уплетая котлеты, с полным ртом промычала я.

– А затем, что матери нет. А я ей слово дала, что присмотрю за тобой. Она ведь тоже бы не легла спать, тебя не дождавшись.

Я с нежностью посмотрела на соседку. Про маму она сказала чистую правду. Она никогда не могла заснуть, не дождавшись меня. Дедлайном моих гуляний, даже во взрослом возрасте, была полночь. И если я задерживалась, мама, как стойкий часовой, в любую погоду ждала меня на балконе, с тревогой вглядываясь в ночь. Меня это, конечно, очень напрягало. Я злилась, доказывала, что её поведение глупо. Что я не могу нигде расслабиться, зная, что она не спит и беспокоится. Что я уже взрослая. Что я так никогда не устрою личную жизнь. Что я… В общем, боролась за свои права, как могла. Мама обреченно соглашалась, говорила, что я, конечно, права. Но мир нынче стал опасен. На улицах и во дворах фонари горят через один. По городу ездят бандиты. По двору шляются ночи напролет пьяные компании. В нашем подъезде выкручены почти все лампочки и в нем уже не раз были замечены наркоманы. Недавно она слышала выстрелы. А в соседнем дворе ограбили и зарезали мужчину. Всё это было верно, конечно. И отчасти я её понимала. Но моей «гуленской» натуре, как воздух, нужна была свобода и независимость. «Вся в папу, – с грустью в голосе вздыхала мама. – Только пить, как он, не начни». Но я к тому времени выпивала изрядно. Ведь пили все. В любой компании, будь то сообщество художников, литераторов, музыкальный андеграунд или быстро разбогатевшие молодые бизнесмены, спиртные напитки лились рекой. Ими приправлялись и весьма интересные интеллектуальные беседы, и творческие проекты, да и просто посиделки в ресторанах. Кстати, в этот злополучный вечер я тоже была навеселе.

– Что это за новый ухажёр у тебя? – между тем интересовалась тётя Зина. – Опять шибздик – «метр с кепкой»?