Читать книгу Эксплеты. Последняя сказка - Ирина Фуллер - Страница 4

– Я предприимчивая и общительная, – уверенно заявила Омарейл. – Словоохотливая и могу найти общий язык почти с кем угодно.

– Вы нам не подходите, – был ответ.

Она сперва сочла это шуткой, однако мужчина, что сидел напротив, казался совершенно серьезным.

– Что вы имеете в виду – не подхожу? – возмущенно спросила она.

И тут же почувствовала взаимное негодование. Хозяин кожевенной мастерской раскраснелся, лоб его покрылся потом.

– Вы выскочка. Самонадеянная, неисполнительная девчонка.

Постаравшись подавить раздражение, так и рвущееся наружу, Омарейл процедила:

– С чего вы это взяли?

– Ваша одежда, ваша манера речи и то, что вы ищете работу, вместо того чтобы помогать отцу или мужу, – все указывает на это. Молодой женщине не пристало ходить одной по лавкам и предлагать себя.

Несмотря на острое желание продолжить спор, принцесса вскочила со стула и вылетела на улицу. Как же ее возмутил и разозлил этот человек! Эмоции никак не поддавались контролю, так и рвались наружу. А ведь, учитывая, что они вернулись на четверть века назад, представления хозяина мастерской были вполне соответствующими времени. Женщины уже могли получать образование, работать и даже занимать руководящие должности, но в сознании многих все еще были чьими-то женами или дочерьми, но никак не отдельными личностями.

Омарейл расстроилась, что план с работой провалился. Она уже вообразила, как будет продавать кожаные сумки и ремни. В этом она видела возможность не только заработать средства к существованию, но и получить новый интересный опыт.

За время учебы в школе и путешествия по Ордору принцесса по-настоящему осознала, насколько многообразной была жизнь. Жизнь, наполненная бесконечным множеством маленьких миров: несколько улиц прибрежного городка превращались в целую вселенную для компании мальчишек – в это же время их сверстники в столице пропадали в боксерском зале, а ребята из Фортосдора изучали лесной промысел, выходя с отцами на работу; театр создавал свою реальность для актеров, им казалось, что нет ничего важнее премьеры, а череда репетиций наполняла день, как корешки и соцветия наполняли кладовку травницы; чья-то жизнь сосредоточилась на небольшом отеле, чья-то – на целом городе.

Все это Омарейл принимала с жадностью голодного человека, дорвавшегося до еды, но ей постоянно казалось, что она что-то упускает. Невозможно было разглядеть каждую деталь, увидеть все, что наполняло повседневность жителей Ордора. Работа в самом будничном ее смысле казалась принцессе еще одной возможностью глубже понять природу вещей.

Идя вдоль ряда невысоких домов с расположенными на первых этажах лавками, она заметила еще одно объявление: искали управляющего магазином. Такая перспектива показалась ей даже интереснее. Омарейл не боялась, что опьянеет, почувствовав власть, к тому же она многое знала о грамотном распределении ресурсов, финансах и управлении. Магазин одежды казался отличной площадкой для того, чтобы получить опыт руководителя, пускай и в таких скромных масштабах.

Принцесса с приливом энтузиазма вошла внутрь.

Сотрудники встретили ее холодными оценивающими взглядами. Омарейл сразу сделала мысленную пометку: как только она займет должность, научит консультантов быть любезными с любыми посетителями, даже если на них не самое дорогое платье.

Однако этим планам тоже не суждено было осуществиться. Когда хозяин, проводивший беседу, с наигранным сожалением заявил, что ищет другого кандидата, Омарейл со всем возможным спокойствием спросила:

– Какие именно качества вам требуются, господин…

Тут она замолчала с приоткрытым ртом: Омарейл забыла имя хозяина магазина, хотя он называл его при знакомстве. Ее щеки мгновенно покраснели.

– Хорошая память для начала, – насмешливо ответил тот.

Наивно было думать, что она так легко получит работу. Негодуя и сердясь на себя и заносчивых владельцев лавок, Омарейл нашла еще одно заведение – кафе «Луч», – которому требовалась официантка. Отбросив все нравоучения Даррита, она беспринципно использовала дар эксплета на управляющем, и тот согласился взять ее в качестве помощницы для старшего официанта. Но первый же час обучения новой должности заставил Омарейл усомниться в правильности решения. Требований к ней было очень много, дел – по горло, а вот удовольствия работа не сулила.

– Если пьяные будут буянить, распускать руки, мешать другим гостям – твоя задача мягко и ненавязчиво выпроводить их из нашего кафе.

Принцесса подумала, что для этого дар эксплета мог бы пригодиться.

– Если кого-то на тебя стошнит…

Омарейл не дослушала. Она молча сняла фартук, положила его на стол и вышла из зала. Управляющий проводил ее понимающим взглядом.

Обдумав все, Омарейл решила, что работа официанткой ей не подходит: во-первых, принцесса начала осознавать, что слишком брезглива по отношению к посторонним людям. Во-вторых, труд официанта слишком тяжел. Белоручкой она себя не считала, но все же рассчитывала найти что-нибудь полегче.

Принцесса брела по мощеному тротуару, пытаясь справиться с разочарованием. Омарейл не знала, что ждало ее в будущем, но предполагала, что возможность устроиться консультантом в магазин ей больше не выдастся.

А ведь она уже нафантазировала: придет домой, похвастается Дарриту, что нашла работу и обеспечила их деньгами. Наконец, не он, а она решила финансовый вопрос. И вот такой провал.

Тут взгляд ее упал на витрину с пестрыми ковриками разных размеров и цветов: одни, сплетенные из толстых нитей, подходили, чтобы вешать на стену, как панно, или класть на столик, другие же, из лоскутов ткани, предназначались для пола. Омарейл залюбовалась. Ей не доводилось видеть ничего подобного.

Через стекло она заглянула внутрь. Там за прилавком стояла женщина лет сорока. У нее были ярко-рыжие волосы и простое платье коричнево-кирпичного цвета. Принцесса решительно поджала губы и вошла внутрь.

– Здравствуйте, – с порога уверенно произнесла она: чтобы добиться успеха, следовало действовать бесстрашно и порой даже нагло.

Женщина чуть вздрогнула, словно не ожидала, что кто-то может заявиться в ее лавку, да еще так рано – дело не подошло и к полудню.

– Скажите, хорошо ли у вас идет торговля?

Взгляд охристо-карих глаз метнулся в один угол комнаты, затем в другой. Ни там, ни там не было ответа, почему дерзкая молодая особа задает подобные вопросы.

– Могло быть и лучше, – призналась наконец женщина.

– А что вы скажете, если я предложу вам за две недели увеличить продажи вдвое?

Да, амбициозно. Да, возможно, больше похоже на ложь и пустые обещания. Но Омарейл действительно готова была приложить усилия, чтобы добиться такого результата! Чем не интересный вызов?

– Скажу, что два, умноженное на ноль, не слишком меня впечатлит, – пожала плечами женщина, чуть улыбнувшись.

Это была мягкая и ироничная улыбка, и Омарейл рассмеялась в ответ.

А затем обе застыли, внимательно глядя друг другу в глаза. Потому что обе почувствовали эту тишину. Первой заговорила принцесса.

– Вы эксплет? – удивленно выдохнула она в ответ на весьма заинтересованный взгляд. – Позвольте представиться, я – Мирра.

– Госпожа Тулони, – отозвалась женщина.

Повисла пауза.

– Возьмете меня на работу? – спросила наконец Омарейл.

– Мне едва хватает на то, чтобы арендовать эту лавку, дорогая моя, и то благодаря сезонным ярмаркам, – пожала плечами госпожа Тулони, – платить тебе мне просто нечем.

Но уж теперь уходить с пустыми руками принцесса точно не собиралась. Хозяйка – эксплет: такими знакомствами не разбрасываются. Поэтому она предложила госпоже Тулони выплачивать жалованье, только если коврики действительно начнут продаваться лучше обычного и у мастерицы появятся дополнительные средства.

Хозяйку лавки такое предложение устроило, тем более что Омарейл определенно вызвала у нее любопытство.

– Можете начинать хоть сейчас, – сообщила госпожа Тулони, пропуская принцессу за прилавок.

Омарейл даже слегка растерялась: она уже смирилась с тем, что ничего не выйдет, и тут желаемое внезапно само приплыло в руки.

Она осмотрелась:

– А сколько стоят коврики? Нигде нет цены.

Госпожа Тулони пожала плечами:

– Это так трудно, назвать цену. Ведь я вкладываю душу в каждый из них…

– Что же вы говорите покупателям?

– Смотрю на коврик и решаю, какую цифру назвать.

Омарейл закачала головой. Ей сразу вспомнилась Севастьяна, которая однажды захотела конный завод. Долго не решалась попросить его у родителей из-за высокой стоимости, а когда Омарейл поинтересовалась, какова же была цена, та призналась, что не знает. Просто Севастьяне казалось, что это должно быть дорого.

В Орделионе не было принято баловать детей: все, что они имели, было лучшим, но вот лишнего им не покупали – учили бережно обращаться с казной. Омарейл же попросила Бериота найти небольшое, но хорошее коневодческое хозяйство, и с удовольствием узнала, что ее денежного лимита на три месяца как раз хватало на покупку. К двадцатому дню рождения Севастьяна получила конный завод, который три года не приносил никаких денег – только радость и головную боль. В конечном счете его продали едва ли не в два раза дороже, так как завод приобрел статус королевского. Бериот остался очень доволен той сделкой, хотя и не получил никакой личной выгоды.

– Так не годится, – сказала Омарейл госпоже Тулони. – Кто-то, может, и хотел бы купить ваш коврик, но считает, что такая роскошная вещь ему не по карману.

– Но всегда же можно спросить!

Принцесса закатила глаза:

– Не каждый станет! Есть у вас бумага и чернила? Сделаем таблички с ценами на каждый.

В конечном счете целый день Омарейл и госпожа Тулони провели за этим занятием. Подписать все коврики оказалось не так-то просто, едва ли не над каждым хозяйка лавки вздыхала, ахала и уверяла, что вот этому просто цены нет. Поэтому, возможно, стоило отдавать их за бесценок. Ей так трудно давалось определение стоимости работы, что проще было подарить.

– Ах, госпожа Тулони! – вздыхала принцесса. – Ну вот тот, зефирный, стоит десять солей, этот почти такой же, а вы говорите – пять. Давайте тоже десять поставим? А лучше пятнадцать, тут ведь еще и ромбик, а не просто полоски.

– Пятнадцать! – воскликнула хозяйка лавки, хватаясь за сердце.

Омарейл сложила руки на груди:

– Скажите, сколько времени уходит на одну работу?

– Часов пять-семь.

– То есть почти целый рабочий день. А вы хотите продать его за две чашки кофе? Знаете, если вы не цените свои коврики, никто не будет.

Хозяйка лавки вздохнула. А потом задумчиво погладила висящий на стене бело-розовый.

– Зефирный?

– Ну да, он такой нежный, воздушный, похож на зефир.

– Удивительно, я, когда ткала его, представляла себе ванильно-клубничную пастилу!

Это привело к тому, что у Омарейл появилась новая идея: дать каждому коврику название. И теперь, помимо цены, они добавляли на карточку и его.

– Я приду завтра, и мы продолжим! – воодушевленная, принцесса покинула лавку в шесть вечера.

Есть хотелось невероятно, ведь на обед у нее был лишь пирожок, которым угостила госпожа Тулони. Денег не было, а стало быть, и возможности купить что-то по пути. Живот скручивало от голода, думать о том, чтобы искать дерево, подходящее для фальшивого предсказания, не было никаких сил. Решив, что займется этим сразу после ужина, Омарейл поспешила домой.

Даррит где-то пропадал, Лодья тоже еще не вернулся. Приготовив яичницу, принцесса поужинала в одиночестве. Для человека, который всю жизнь провел в полнейшей изоляции, ей на удивление остро не хватало компании. Не во время еды, нет – вообще. Они попали в прошлое, а ей не с кем было разделить невероятность события. Лодья сразу дал понять, что не желает знать ничего о Путешественниках или своем будущем. Даррит же стал еще более замкнутым, чем обычно. Утром он почти не разговаривал, а вечером пришел домой, когда Омарейл уже была в кровати – она не нашла в себе сил в одиночку отправляться на прогулку по вечернему Астрару. Если бы он позвал ее, предложил обсудить, как прошел день, захотел увидеться, то выяснил бы, что перед сном в темноте своей комнаты принцесса плакала от обиды и его безразличия. Но он не постучал, не попытался поговорить, не дал понять, что она все еще важна для него.

Разумеется, внутренний голос Омарейл взывал к совести: Норт попал в год, когда появился на свет, и, возможно, теперь пытался раскрыть самую главную тайну – тайну своего рождения.

Но тот же внутренний голос сухо замечал, что если бы Даррит соизволил обменяться с принцессой хоть парой слов, она узнала бы обо всем наверняка, а так оставалось только строить догадки.

Смакуя мгновения особой жалости к себе, Омарейл мысленно негодовала: она тоже испытала немало потрясений, но не стала вести себя холодно и отстраненно.

Утром принцесса вошла в кухню мрачная, как февральский вечер. Лодья и Норт сидели за столом и оживленно беседовали. Омарейл сдержанно ответила на их приветствие и мученически вздохнула.

– Я налью вам чай, садитесь, – совершенно не глядя на нее, сказал Даррит.

Он был увлечен разговором и не обращал внимания на печальное лицо принцессы. Она сердито поджала губы, но села.

– То есть Турбийон, по сути, один, и он всякий раз возвращается в свое время, – говорил Даррит увлеченно. – Но сейчас их здесь два – один ваш, один наш.

– Именно так, – с улыбкой человека, наслаждающегося беседой, ответил Лодья. – Потому что Путешественники попадают ко мне, в прошлое, из другого времени, не из моего.

Норт запустил руку в волосы, взъерошил их и задумчиво произнес:

– Получается, что для Часовщика проходит не один год, прежде чем он отправляет Путешественника к вам. Он ведет учет? Записывает в блокнот, кого куда отправил?

Налив чай, Даррит подхватил с плиты кусок пирога и поставил все это перед Омарейл. Встретившись с ней взглядом, он чуть улыбнулся – мимолетно, едва заметно, – и она с раздражением поняла, что обида отступает. Тело наполнялось теплом. Она этого не хотела! Она намеревалась высказать Дарриту все, что думала по поводу его отсутствия в такой важный момент. По поводу его черствости. По поводу того, что он не делился с ней тем, что было важно для него, наконец! Будто они были чужими людьми.

Мужчины продолжили разговор, пока Омарейл молча ела завтрак. Затем Лодья взглянул на часы, что крепились цепочкой к карману его жилета, и торопливо начал собираться.

– Моя помощница, конечно, уже пришла, но я очень не люблю опаздывать, – поделился он. – Время, знаете ли, терять не стоит, – добавил он с многозначительной улыбкой.

Когда он ушел, в комнате наконец воцарилась тишина. Даррит сосредоточенно нарезал копченое мясо, стараясь сделать тонкие ломтики, и все еще не замечал мрачного настроения Омарейл. Она устала ждать, когда он наконец обратит внимание на ее недовольство, и уже собралась высказать все вслух, как он поднял взгляд и спросил:

– Вы на меня злитесь?

Будто бы и не было вчерашних слез, принцесса с доброжелательным недоумением и даже нотками снисходительности спросила:

– С чего ты взял?

Он чуть пожал плечами и встал, чтобы снять с плиты разогретые лепешки.

– Я подумал, что вы обиделись из-за моего позднего возвращения. Не вышли из комнаты, когда я вернулся. Сегодня молчите.

Почему ей не хотелось соглашаться?

– Я просто уже спала.

– Вы не спали.

Она вопросительно подняла бровь, борясь с желанием крикнуть что-нибудь сердитое. Но раз уж она решила изображать безразличие, то спокойно спросила:

– Почему ты так решил?

– Слышал, как вы плакали.

И тут Омарейл вскипела.

– Слышал и пошел спать?! – воскликнула она.

Даррит поставил на середину стола лепешки и нарезанное мясо.

– Если это что-то меняет, я пошел не спать, а читать.

– Луна и Солнце, разумеется, это ничего не меняет!

Он сел. Растерянно отломил кусочек лепешки.

– Создается впечатление, что рассердило вас не мое позднее возвращение, – задумчиво произнес он, – и не то, что вчера я совершенно не посвятил время нашему общему делу. Но что тогда?

Омарейл устало потерла лицо.

– Ничего, – буркнула она и сделала глоток чая.

– Дело ведь не в том, что я вчера не провел с вами время?

Она мысленно застонала: разговор становился все хуже и хуже. Признаваться, что дело было именно в этом, принцесса не хотела даже самой себе, а уж Норту не сказала бы и подавно. Отрицать – значило придумывать другую достоверную версию. Надо было с самого начала соглашаться, что причиной была недостаточная вовлеченность в их миссию!

В конечном счете она решила избежать прямого ответа и поинтересовалась:

– Если ты слышал, что я плакала, почему не зашел, не спросил, что случилось?

– У вас предостаточно поводов для слез, все они мне известны. – Омарейл неверяще покачала головой, услышав такой ответ. – Но я предположил, что вы бы не хотели выходить ко мне в таком состоянии. Мало кто любит быть застигнутым в минуту слабости.

Принцесса хмуро смотрела на него.

– Я решил дать вам время успокоиться и обсудить все утром.

Возмущенная, но не находя нужных слов, она просто шумно дышала, глядя в спокойные синие глаза.

– Я был неправ? – уточнил он участливо.

«И да, и нет!» – раздраженно подумала Омарейл. В самом деле, кто знает, чего она могла наговорить вчера на эмоциях. Да и если посмотреть с точки зрения Норта, он действительно не сделал ничего плохого. Наконец ее плечи опустились, тело расслабилось.

– Ладно, забудем об этом, – и, помолчав, сообщила: – Я нашла работу на эти две недели.

Эта новость Даррита сперва удивила, а затем развеселила.

– Вы серьезно взялись за изучение подданных, Ваше Высочество.

– Я вчера не смогла нормально поесть, пока была в городе, потому что оказалась без соля в кармане.

– Понимаю, это серьезная мотивация, – отозвался Норт насмешливо.

Принцесса лишь презрительно фыркнула и начала делать сэндвичи из лепешек и мяса.

– Так как я теперь работающая женщина, заберу это с собой. Зарплату мне пока не платят, так что…

– Куда вы устроились и сколько нынче стоит труд королевской особы?

Омарейл огляделась, заметила вчерашнюю газету и завернула в нее свой обед.

– В магазин. Помощницей.

Даррит выжидающе смотрел на нее, и принцесса была вынуждена продолжить:

– Зарплаты пока нет, мы договорились, что я сначала что-нибудь продам.

Она видела, что Норт с трудом сдержал удивленный смешок, но затем справился с собой и совершенно серьезно сказал:

– Желаю вам успехов. Стало быть, вы сейчас отправляетесь на работу?

Омарейл кивнула:

– Но собираюсь идти туда по новому пути, чтобы поискать дерево. Вчера ничего подходящего не нашла, кругом один камень. Нужно будет заняться озеленением Астрара, когда вернусь.

– Я сегодня тоже сосредоточусь на нашем деле. А сейчас, может быть, проводить вас?

– Будет правильнее, если мы разделимся, – ответила принцесса. – Две недели – небольшой срок. Хотелось бы поскорее найти место, чтобы спрятать предсказание, и немного расслабиться. Я планирую идти на юг.

– Тогда я охвачу западную часть, – кивнул Норт. – Думаю, нам нужно воспользоваться тем, что в нашем времени половина Ордора собралась на улицах Астрара. Публично вскроем нашу капсулу и продекламируем предсказание сразу, как вернемся. Поэтому нужно изучать те улицы, на которых в день свадьбы будет достаточно много народа.

Омарейл предложила Дарриту в случае неудачи поискать подходящее место вместе, когда она вернется. Договорившись встретиться дома около шести, они расстались.

Разговор с Нортом поднял Омарейл настроение, поэтому по пути в лавку она, воодушевленная, мысленно составляла план, как будет делать из лавки госпожи Тулони самый известный магазин в округе.

Госпожа Тулони встретила ее с теплой улыбкой и свежеиспеченными пирожками с яблоками. А затем показала своей помощнице коврик с полосками карамельного, светло-коричневого и тепло-зеленого оттенков.

– Я вдохновилась цветами яблочного пирога. Когда смотрю на этот коврик, даже чувствую запах теплой выпечки, ванили и печеного яблока.

– Ох, госпожа Тулони, это же прекрасно! А знаете что?

Омарейл возбужденно выбежала на улицу, чтобы посмотреть на витрину. Затем вернулась к хозяйке лавки.

– Ведь самая большая трудность в том, чтобы заставить прохожих зайти в лавку, верно? Уж если они здесь окажутся, с пустыми руками мы их не выпустим! Но чтобы заманить покупателей, нужно придумать что-то интересное. Давайте все время менять оформление витрины, выставлять туда коврик и то, что вас вдохновило. Прямо сейчас повесим «Яблочный пирог» в центре, а рядом положим пирожки. И сделаем большую красивую табличку.

Наконец-то принцессе пригодились уроки каллиграфии! Сколько чернил и слез она пролила над различными дуктами, пытаясь вывести по ним красивые буквы. И вот навык оказался полезен. А пока она создавала композицию, госпожа Тулони сходила в лавку неподалеку и купила там несколько яблок. Теперь витрина вызывала любопытство и желание зайти в магазинчик.

В тот же день у них побывало трое посетителей. С первым говорила хозяйка, он ушел с покупками. Второму же госпожа Тулони показала все, что было, и даже мешочки с пряжей разных цветов, что стояли на дальних полках – из них она только планировала ткать. Но мужчина ушел ни с чем.

– Но почему вы не использовали свой дар? – удивилась Омарейл, когда за высоким господином захлопнулась дверь.

Госпожа Тулони с укором посмотрела на нее:

– Никто не знакомил тебя с Эксплетарием?

Принцесса закатила глаза.

– Да, в общих чертах, – скучающе отозвалась она. – Но это же не для дурного дела…

Третий покупатель оказался точно таким, как мечтала Омарейл. Молодая учительница слушала все истории о ковриках, восхищалась цветовыми сочетаниями и тем, насколько узнаваемы были сюжеты в простых петельках, полосках и ромбах. Девушка ушла с четырьмя маленькими ковриками и одним большим.

– Нужна красивая упаковка, – заявила Омарейл, едва за покупательницей закрылась дверь. – Неудобно уносить покупки в руках. К тому же кто-то может приобрести коврик в подарок. Будет здорово, если мы сразу же предложим его красиво оформить.

Госпожа Тулони вздохнула:

– Коробки очень дорогие, да и бумажные пакеты стоят немалых денег.

Омарейл задумалась. Огляделась и заметила в углу два больших рулона.

– А это что? – спросила она. – Похоже на ткань.

Хозяйка кивнула:

– Вон те напольные коврики я плету из лоскутков. Покупаю недорогую ткань, рву ее на лоскуты, а затем плету.

Губы Омарейл расплылись в улыбке.

– А что, если вы сошьете сумки? Какие-то простые мешочки?

– Это я, пожалуй, могу…

Вечером за ужином Омарейл воодушевленно сообщила Дарриту и Лодье о своих успехах:

– В лавке, где я работаю, сегодня было два покупателя! Хозяйка говорит, что это больше, чем за всю прошлую неделю. И все благодаря оформлению витрины, которое мы сегодня сделали!

– Два покупателя – это впечатляет, – прокомментировал Норт чуть насмешливо.

– Это мой второй день! – воскликнула она. – И это не случайность, они не сами пришли, а благодаря моим действиям. Это серьезное достижение.

– Поддержу девушку, – кивнул Лодья, который с явным интересом слушал ее рассказ. – Поскольку лавка Часовщика – это машина времени, в одно из дальних путешествий мы купили ее, чтобы она всегда была нашей. Получается, что иногда она годами закрыта, но когда я попадаю в нужную эпоху, то открываю ее и что-нибудь продаю. В этот раз я занялся книгами. Место отличное и из-за того, что никто не знает хозяина, обросло легендами. Поначалу после открытия народ идет толпами, но постепенно интерес падает, и, скажу я вам, порой найти читающую публику так же тяжело, как черную козу ночью в хлеву. Моя помощница, Алтея, уже вторую неделю зазывает случайных прохожих. Два покупателя на второй день работы – это и правда достойный результат.

– Прошу прощения, – склонил Даррит голову, – признаю свою ошибку.

– Похвастайся-ка сам, какие у тебя успехи сегодня? – ехидно поинтересовалась Омарейл.

Норт неопределенно дернул плечом и ответил что-то вроде: «Работа идет». Затем после паузы сказал:

– Раз уж вы так славно проявили себя в лавке, пойдемте на прогулку, может быть, и с деревом вам улыбнется удача.

Пока они собирались, Омарейл продолжала ворчать, повторяя, что дело было не в удаче, а в продуманных действиях.

Обследование близлежащих улочек ни к чему не привело. Совсем юные деревца были слишком тонки, стриженые кусты не годились, у единственного толстого дерева, которое они обнаружили – Даррит даже помнил эту липу в своем времени, – ствол был объемным и без сучков, а ветки росли слишком высоко, чтобы можно было на них залезть.

– Я начинаю думать, что план с деревом был не так уж хорош, – посетовала принцесса.

– Мы изучили еще не все окрестности, – попытался успокоить ее Даррит. – А сейчас вам нужно отдохнуть, ведь завтра вам снова на работу?

Омарейл улыбнулась. Мысль об этом воодушевляла.

Время перед сном она провела, придумывая название для магазина: пока что он назывался непозволительно скучно – «Коврики ручной работы».

– Луми?

– Луми.

– Что это значит?

– Ничего, – с энтузиазмом ответила Омарейл на вопрос госпожи Тулони. – Но произносится просто, запоминается и почему-то ассоциируется с ткаными ковриками. Мне кажется, это что-то на языке древних… Давайте назовем так лавку! – протянула она. – Но ниже оставим надпись, что это коврики ручной работы.

Хозяйка лишь пожала плечами. Судя по всему, она решила просто во всем соглашаться с новой помощницей.

– Тогда нам нужно нарисовать вывеску! Сперва потребуется эскиз… Какая удача, что я вчера подготовила несколько вариантов.

Омарейл вывалила из тканого мешка пару десятков бумажных свертков.

После выбора дизайна вывески Омарейл взяла из кассы немного денег и отправилась за краской. Одолжив у соседей лестницу, она приставила ее к стене и прямо над дверью начала рисовать размашистую надпись: «Луми».

Пока она этим занималась, подходили любопытствующие: одни задавали вопросы, другие давали советы. Подавив раздражение, Омарейл решила в каждом видеть потенциального покупателя, поэтому с энтузиазмом рассказывала о ковриках, о названии, о том, как придумала вывеску. Некоторые после ее историй действительно заходили, и кое-кто даже уходил с покупками.

Наконец у лестницы остановился высокий широкоплечий мужчина. Сперва сверху Омарейл увидела только светловолосую макушку, живо напомнившую о Мае с его пшеничными кудрями. Затем мужчина поднял голову, и принцесса застыла. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, отчего он показался таким знакомым.

– Мраморный человек, – прошептала она изумленно.

Тот, кто раскрыл ей ложность пророчества и истинную сущность Совы, стоял перед ней и глядел с нескрываемым интересом.

– Прошу прощения?

Омарейл даже чуть склонилась к нему и сощурилась, пытаясь понять, не ошиблась ли.

Он же удивленно поднял брови.

– Любопытно… – посмотрел по сторонам, а затем, чуть понизив голос, спросил: – Эксплет?

Она медленно кивнула:

– Я работаю у госпожи Тулони.

– Понятно. – Мужчина с любопытством оглядел Омарейл, а затем вошел в лавку.

Принцессе стало ясно: он пока был обычным эксплетом. Не мог читать эмоции других подобных ему, а чувства простых людей воспринимал, как и сама Омарейл. Мраморный человек из ее времени поселился вдали ото всех потому, что находиться среди толпы было для него невыносимо. Сейчас же он спокойно ходил по улицам оживленного города.

Впрочем, и выглядел он иначе: кожа не такая бледная, вены не проступают синими змейками, голова не лысая, а взгляд не проникает в самое сердце.

Омарейл посмотрела на вывеску и, оставшись довольной, быстро спустилась на землю. Однако когда она вошла в лавку, Мраморный человек уже собирался уходить. Он тепло попрощался с госпожой Тулони, улыбнулся Омарейл и вышел.

– Вы знакомы? – Принцесса кивнула в сторону двери, за которой только что скрылся мужчина.

Получив утвердительный ответ, Омарейл закусила губу, думая, как задать следующий вопрос, чтобы не вызвать лишних подозрений.

– Давно?

– Да, довольно давно. Эддарион – носитель знаний об эксплетах. Именно он передал мне Эксплетарий, научил пользоваться даром не во вред другим. Кстати, а кто передал Эксплетарий тебе? Я думала, знаю о большинстве эксплетов в Ордоре, но о тебе ничего не слышала.

– И Белорию знаете? – спросила Омарейл, чтобы уйти от ответа.

– Ил Белория? Да… интересный юноша, но, боюсь, если он не обуздает свой нрав, его ждут большие неприятности. Или большие успехи. Но Эддарион время от времени встречается с ним, чтобы направить на верный путь.

– О, надо же… – проговорила принцесса. – А… а Совалию Дольвейн вы тоже знаете?

Госпожа Тулони вздохнула:

– Да… Совалию я прекрасно знаю.

Омарейл пока не понимала, что делать со всей этой информацией, но была уверена, что новая знакомая могла помочь в их с Дарритом деле. Это сняло камень с души, ведь получалось, что она не просто теряла время, играя в управляющую лавкой, но и решала Проблему. Вечером она обязательно расскажет Норту, каких успехов достигла.

Подумав о нем, она вспомнила еще одного эксплета.

– О, а старую Фраю вы знаете? – поинтересовалась принцесса.

Госпожа Тулони удивленно подняла брови. В этот момент колокольчик над дверью издал мягкое «динь», и обе повернулись к посетителю, который так и застыл в дверях.

– Мирра? – произнес он через пару мгновений.

– Норт? – отозвалась она не менее изумленно.

– Норт? – повторила госпожа Тулони. – Я думала, вы сказали, ваше имя Север.

Даррит прочистил горло.

– Норт – это «Север» на языке древних, но оно вводит людей в заблуждение. Я не из первых семей.

Госпожа Тулони медленно кивнула:

– Но с моей новой ассистенткой вы знакомы… Любопытно. Два эксплета свалились на меня почти одновременно, да еще и оказались знакомы друг с другом. Объясните-ка, господа, что вам от меня нужно?

Омарейл знала, что никаких скрытых мотивов не имела, но вот зачем Даррит свел знакомство с госпожой Тулони? Быть может, тоже выяснил, что она знала Мраморного человека? Принцесса вздохнула: Норт обогнал ее, а ведь она уже представила, как удивит его вечером своими новостями.

– Мои намерения я вам уже обозначил: меня интересует покупка вашего дома. Что до Мирры…

– Я просто искала работу и совершенно случайно нашла вашу лавку, – пожала она плечами, а потом бросила взгляд на Норта.

– Работу… разумеется, – повторил он и устало потер переносицу. – Но почему здесь?

– Меня больше никуда не взяли…

Омарейл заволновалась, что эти слова несколько подпортят ее авторитет в глазах госпожи Тулони. Но ведь та видела результат! За последние два дня покупателей в лавке было больше, чем за всю прошлую неделю.

Покачав головой, Даррит прошел вглубь помещения и застыл.

– Постойте-ка… – Он задумчиво обернулся ко входу. – Вывеска свежая.

– Это я ее нарисовала, – с готовностью отозвалась Омарейл, в глубине души надеясь, что он сделает комплимент.

Однако Норт мягко рассмеялся, и она не знала, как реагировать на это.

– Вы нарисовали, – проговорил, наконец, он. – Очаровательно.

– Название тоже я придумала, – с вызовом заметила принцесса, сложив руки на груди.

Это вызвало новый приступ смеха. Смеха, откровенно говоря, странного, искривившего черты лица в гримасе боли. Будто он смеялся над собственной сломанной рукой.

– Что ж, Мирра, думаю, мы поговорим об этом позже. А пока, – он взглянул на госпожу Тулони, – я пришел, чтобы уточнить…

Его взгляд застыл на тарелке с выпечкой. Омарейл, конечно, предположила, что Норт не пообедал, но смотреть со слезами на два подсохших яблочных пирожка – это было не совсем в его духе. В ее – быть может, но не в его. Убедившись, что ей не показалось – в глазах Даррита действительно заблестели слезы, – она предложила:

– Может, пойдем пообедаем? Я так долго рисовала вывеску, что совсем забыла поесть.

Он молчал.

– Тут есть хорошее заведение неподалеку.

Наконец Даррит кивнул.

– До свидания, Фрая, – выдавил он и вышел на улицу.

С колотящимся сердцем и на негнущихся ногах Омарейл вышла следом. Она с трудом дождалась, пока они прошли вверх по улице и свернули за угол.

– Это старая Фрая?! – воскликнула Омарейл, стоило им скрыться за домом.

– Что вы там делали? – в это же время набросился Даррит, они заговорили практически одновременно.

Она объяснила, что действительно лишь работала в лавке и даже не догадывалась, кем была хозяйка, а затем спросила:

– А что за история с покупкой дома? Зачем нам ее дом?

Норт отвел взгляд в сторону:

– Это не связано с вами. Это мои личные дела.

– У тебя нет денег, – напомнила принцесса.

Даррит раздраженно выдохнул, но все же ответил:

– Я не собираюсь ничего покупать, довольны?

– О-о-о, – понимающе протянула она, а затем коснулась его локтя, – ты просто хотел найти повод поговорить с ней?

Фрая, воспитавшая Даррита как сына, в этом времени еще была жива, и у Норта появилась возможность встретиться с нею вновь. Сердце Омарейл болезненно сжалось. Ей хотелось обнять его, но, боясь холодной, бесстрастной реакции, она прервала долгую паузу вопросом:

– И что мы теперь будем делать?

Даррит взглянул ей в глаза. Чуть помолчал.

– Пойдемте пообедаем.