Читать книгу Синдром Фигаро - Ирина Грин - Страница 7

Похоже, зеркало в компании с консилером смогли обмануть только Кристину. Сотрудники «Кайроса» в лице Тимура и Федора на эту удочку не поймались. Стоило генеральному директору пересечь порог родной фирмы, как лицо Тимура, которого, казалось, ничто не могло вывести из состояния абсолютного спокойствия, заметно вытянулось. Менее сдержанный Федор вообще вскочил с места и завопил:

– Кристина Сергеевна!

Но тут же осекся. То ли сам сообразил, что нарушает субординацию, то ли заметил предостерегающий взгляд Тимура. Скорее второе, потому что в каком-то особом пиетете к корпоративным правилам Лебедев замечен не был.

Тимур же, мгновенно приняв обычный индифферентный вид, поинтересовался, как всегда:

– Кофе?

– Кофе, – согласилась Кристина, ставя на стол сумку.

Федор тут же выдвинул ящик стола с неиссякаемым запасом разнообразных снеков и выудил оттуда пачку своего любимого лакомства – сухариков с холодцом и хреном. На вкус Кристины к кофе они абсолютно не подходили, но внимание коллег ее тронуло. Причем до слез – в самом прямом смысле слова. Слезы бежали по щекам, сводя на нет все усилия по приведению лица в порядок.

– Рассказывай! – Тимур поставил перед ней чашку, положил упаковку бумажных салфеток и сел на стул рядом с ее столом – излюбленное место майора Щедрого.

А что рассказывать? Она, Кристина, отличница, любительница сложных задач, оказалась не в состоянии справиться с трехлетним ребенком?

– Все нормально, – проговорила она и потянулась за ноутбуком, давая понять, что собирается заниматься работой и предлагает сотрудникам «Кайроса» отставить разговоры и последовать ее примеру. Как бы не так! Тимур и не думал возвращаться на рабочее место, а Федор, хоть и сидел за своим столом, стриг ушами, словно норовистый жеребец, не желая упустить ни одного слова из их разговора. В том, что этот разговор состоится, сомневаться не приходилось. Работа в банке помогла Тимуру приобрести навык первоклассного переговорщика, противостоять которому могли единицы. К сожалению, Кристина в их число не входила.

– Все нормально, – повторила она. – Просто девочка эта, Ольгина племянница… Не очень у меня получается с непривычки.

Она всхлипнула, решительно промокнула лицо салфеткой и уже более твердым голосом добавила:

– Но я обязательно справлюсь.

Молчанов одобрительно кивнул, а Федор громогласно заявил:

– Я считаю, это замечательный повод заняться расследованием Фигаро! Найдем его – Ольгу выпустят, и она будет сама следить за ребенком.

– Думаешь? – Она посмотрела на Тимура. – Что скажешь?

Тот неопределенно пожал плечами, мол, ты – начальник, тебе решать. Но весь его вид свидетельствовал о молчаливой поддержке идеи Федора.

– Ну что же… – Кристина задумалась. Трудно искать убийцу человека, о котором не знаешь практически ничего, даже фамилии. Впрочем, можно узнать у Щедрого. Наверняка у полиции эти данные есть.

Щедрый… Кристина достала из стола зеркало и придирчиво рассмотрела следы истерики на лице. М-да, печальное зрелище. Разумеется, о том, чтобы беседовать в таком виде с клиентами «Кайроса», не может быть и речи, особенно с относительно новыми. Но Щедрый – не клиент, он друг. А друзья, как говорится, познаются в беде. Вот пусть и познается… Все-таки, взяв телефон, Кристина колебалась – быть или не быть? Звонить или не звонить… Неуверенно полистала список контактов, нашла нужную фамилию…

– Привет! А я – не поверишь – как раз о вас вспоминал, – тут же отозвался майор.

– Правда? – подыграла ему Кристина.

– Так точно. Налил себе кофе и тут же вспомнил…

Кофе на работе Щедрый пил растворимый, не самого низкого качества, но явно не выдерживающий сравнения с напитком, приготовленным Тимуром.

– Ну так забегай, если есть минутка, – пригласила Кристина, и Федор энергично закивал. – Только у меня к тебе маленькое дело.

– Да хоть большое, – сказал Щедрый, и Кристина почувствовала, что майор улыбается.

– У меня подругу задержали по подозрению в убийстве, Ольгу Котову. Можешь узнать подробности?

– Ого! Что за подруга такая? – Судя по тону, Щедрый уже не улыбался. Наверное, все-таки не стоило звонить.

– Мы вместе учились в институте…

– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, и перезвоню, – сухо отозвался майор и отключился.

«Занят», – подумала Кристина, кладя телефон на стол. Мысль эта прицепом потянула за собой сожаление. Нет, не стоило втягивать Щедрого в это дело! Сами бы как-нибудь разобрались, ведь у них есть имена и фамилии товарищей Фигаро по сцене. Перво-наперво нужно пообщаться с ними. Может, подскажут, у кого был зуб на руководителя.

Кристина извлекла из недр сумки программку злополучного спектакля. Вот они, голубчики. Моцарт – Андрей Хромов, Сальери – Антон Скворцов, Констанца Моцарт – Ольга Котова, скрипач – Наннерль Серова, Фигаро… Поиск в соцсетях Андрея Хромова и Антона Скворцова – дело абсолютно неперспективное. А вот Наннерль… Есть смысл покопаться.

Лебедев, словно сканировавший ее мысли, взвился с кресла и практически вырвал из рук начальницы листок с фамилиями.

– Я поковыряюсь? – спросил он с невинным видом.

– Поковыряйся, – одобрила Кристина.

Отлично! К приходу из рейда Ивана и Аси Федор наверняка найдет адреса участников спектакля. Пусть не все, но, по крайней мере, один – это сто процентов. Что еще можно сделать? Кристина задумалась, включила компьютер. А что, если Фигаро – не имя убиенного режиссера, а название фирмы, на которую, собственно, и был оформлен грант? Конечно, должно быть какое-то предприятие, получившее деньги. Реально существующее, регулярно сдающее отчеты и имеющее счет в банке. Не наличкой же ему выдали деньги! Ведь судя по шампанскому, которое они пили в Вене, экономить Фигаро не приходилось.

Включив ноутбук, Кристина зашла на страничку Единого государственного реестра юридических лиц и ввела в поисковую строку название «Фигаро».

Невероятно, но факт: людей, решивших назвать свое предприятие именем ловкого пройдохи из Севильи, нашлось достаточно много. В списке имелись как просто «Фигаро», так и усложненные, типа «Фигаро Плюс», «Фигаро Люкс», «Такси “Фигаро”», «Фигаро тут» и прочие. В общей сложности сто восемьдесят компаний. Отобрав те, у которых среди видов деятельности присутствовала театрально-концертная, Кристина сформировала список, включив в него данные о руководителях и собственниках предприятий. Покончив с этим делом, она вопросительно посмотрела на Федора. Судя по напряженному взгляду, которым он буравил монитор, поиски пока не увенчались успехом.

Что бы еще такое придумать? Кристина взглянула на Тимура, и в этот момент колокольчик над дверью залился приветственной трелью. Ей иногда казалось, что колокольчик – не просто штуковина, предупреждающая о посетителях, а живое существо, наделенное разумом, практически член дружного коллектива «Кайроса», способный радоваться и грустить вместе со своими коллегами. Вот и сейчас он словно изо всех сил старался подбодрить упавшую духом начальницу.

– Смотрите, кого мы вам привели! – раздался довольный голос Рыбака.

В комнату бочком протиснулась Ася, а следом за ней майор Щедрый собственной персоной.

– Здравствуйте! – радостно поприветствовал он присутствующих, обменялся рукопожатиями с Тимуром и Федором, после чего удобно устроился на своем привычном месте возле Кристининого стола.

– Может, кофе? – подражая интонации Тимура, спросил Федор.

– Да нет, я на минутку! Хотя… давай. – Щедрый, сдаваясь, обреченно махнул рукой. – Знаешь же, что от вашего кофе я никогда не откажусь. – И, уже обращаясь к Кристине, добавил: – Я насчет Куцака.

– Кого? – От удивления она уронила пачку с сухариками, которые за секунду до этого собралась высыпать в блюдце – надо же чем-то угостить майора кроме кофе.

Щедрый что-то сказал, но взревевшая кофемашина помешала услышать его ответ. Дождавшись, когда в офисе воцарится относительная тишина, Кристина переспросила:

– Пацюка?

Федор, казалось, с головой ушедший в поиски координат актеров театра Фигаро, пробежался по клавиатуре и заявил:

– Это который у Гоголя вареники трескал.

– Ты о чем? – Щедрый озадаченно потер левый висок.

– Трескал! Со сметаной! Они ему сами в рот прыгали. Правда, Ася?

– Правда, – кивнула Ася. – Только не вареники, а галушки.

– Ну галушки, – согласился Федор.

– Стоп. – Щедрый хлопнул ладонью по столу, вроде легонько, тем не менее ручка подпрыгнула и покатилась. Майор поймал чересчур прыткий канцтовар и, возвращая его на место, смущенно пробормотал: – Извиняюсь. Гоголь с галушками – это у вас, у театралов. А у нас – Тимофей Иванович Куцак, делом которого ты интересовалась. Интересовалась же? Или я что-то перепутал?

– Подожди, – медленно осознавая сказанное, произнесла Кристина, – ты хочешь сказать, что Ольгу Котову задержали за убийство этого самого Куцака?

– Уже и не знаю, хочу или не хочу, – помотал головой Щедрый. – Обещали кофе угостить, а сами зубы заговаривают.

– Момент. – Тимур поставил на стол поднос с двумя чашками и сахарницей.

Федор тут же нырнул в заветный ящик, выудил пачку крекеров, подъехал в кресле к столу начальницы и добавил угощение к уже имевшимся сухарикам. Возвращаться на рабочее место он не спешил, предпочитая находиться поближе к источнику информации.

Щедрый сделал большой глоток кофе, закрыл глаза и простонал:

– М-м-м…

В этот момент он был так похож на Настю, поедающую йогурт, что Кристина не смогла удержаться от улыбки.

– Я не понял, это Фигаро, что ли, Куцак? – спросил Рыбак.

– Что ли… – подтвердил Федор с саркастической усмешкой.

– А мы, что ли, решили заниматься его убийством? – начисто игнорируя Лебедева, спросил Иван, придвигая кресло ближе к месту импровизированного совещания. – Почему мы с Асей не в курсе?

– Да мы, собственно… – начала Кристина и замялась. Получалось, что она оправдывается перед Рыбаком, а ей совершенно не хотелось.

Федор, пользуясь образовавшейся паузой, несколько раз кивнул:

– Что ли! Что ли! Разве не понятно?

Рыбак дернул щекой, что явно свидетельствовало о приближающейся буре, но тут в разговор вмешалась Ася:

– Отлично, а то мне как-то тревожно после вчерашнего Ольгиного звонка. Все-таки благодаря ей мы сходили на спектакль.

– Могли бы и не ходить. Не много бы потеряли, – проворчал Рыбак.

– А еще познакомились с Наной, послушали ее рассказ про Моцарта. Жалко, мало. Я бы с удовольствием еще с ней пообщалась, – мечтательно заявила Ася.

– Ну и замечательно, – улыбнулась Кристина. – Скоро тебе представится такая возможность – Федор как раз занимается поиском ее координат. Правда?

Кристина выразительно посмотрела на Федора, и он, по-прежнему не вставая с кресла, медленно попятился к своему рабочему месту. Щедрый попытался открыть пакет с крекерами. Получилось не очень удачно – фонтан печенек с шуршанием устремился наружу. Этим обстоятельством тут же воспользовался Лебедев, чтобы окончательно пришвартоваться к Кристининому столу.

– Чего их искать, координаты эти? – пояснил он свое не совсем корректное поведение, сгребая крекеры обратно в пакет. – Мое дело – озадачить компьютер, а он, как найдет что-нибудь, сразу сообщит. И еще я тоже хочу про Моцарта послушать. Можно я с Асей поеду к Нане?

– Еще чего! – снова бросился в атаку Рыбак.

– Послушайте, – аппетитно хрустя снеками, возмутился Щедрый. – Я, спрашивается, зачем сюда пришел? Слушать вашу перепалку?

– Да, – поддержала майора Кристина, – у Андрея и без нас дел выше крыши. Предлагаю дать ему слово. Нет возражений?

Если у кого-то из сотрудников «Кайроса» и имелись возражения, то они предпочли оставить их при себе.

Сделав основательный глоток кофе, Щедрый вынул из кармана несколько сложенных вчетверо листов и, разгладив их на столе, сказал:

– Итак, тело Тимофея Ивановича Куцака, одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, было обнаружено в Благодатном переулке, в воскресенье, шестнадцатого июля, в пять часов тринадцать минут, – тут Щедрый сверился со своими бумагами, – Мингбаевым Боходиром Акбарали угли.

– Дворник? – уточнил Рыбак.

Щедрый кивнул и продолжил:

– Причина смерти, – он снова заглянул в записи, – перелом затылочной кости с разрывом твердой мозговой оболочки.

– Это как? – наморщил лоб Лебедев.

– Приложили его чем-то по затылку, – перешел на человеческий язык майор.

– Так, может, это он сам упал? Ведь, ясен пень, бухали после спектакля. Шел – споткнулся – упал – закрытый перелом… – предположил Федор.

– Ага, – согласился Щедрый. – Два раза упал, а потом перевернулся на спину и еще раз ударил себя по лбу.

– Да? – Кристина пристально посмотрела на майора. Шутит? Нет, по всему видно, абсолютно серьезен.

– Кстати, в лоб – это похоже на контрольный выстрел, – высказал очередную гипотезу Лебедев.

– Да погоди ты, – досадливо поморщился Рыбак. – А что документы? Деньги? Имелись в наличии?

– Нет. – Щедрый забросил в рот пару крекеров и запил их остатками кофе. – Ни документов, ни денег.

– Как же тогда установили личность?

– Так по отпечаткам же, по отпечаткам.

– Подожди, – Рыбак удивленно посмотрел на Щедрого. – Как – по отпечаткам? То есть ты хочешь сказать…

– Хочу, еще как хочу. Отпечатки вашего Куцака имелись в базе МВД. И, предвосхищая вопросы наших девушек, – тут Щедрый по очереди кивнул Кристине и Асе, внимательно слушавшим его разговор с Рыбаком, – скажу, что ваш Куцак Тимофей Иванович законопослушным гражданином не был.

– Не был? – переспросила Ася. У нее в голове не укладывалось, что Фигаро – блистательный Фигаро, несущий в массы поэзию Пушкина и музыку Моцарта, – мог нарушить закон. Хотя… Разные же бывают обстоятельства. Может, он защищался? Гипертрофированно добрая Асина душа тут же начала генерировать различные причины, по которым Фигаро, то есть Тимофей Куцак, мог пойти на преступление.

– Сто пятьдесят девятая статья, – подтвердил Щедрый, а Рыбак пояснил:

– Мошенничество.

– Хорошо хоть не убийство, – выдохнула Ася.

– Ну не скажи, – покачала головой Кристина. – Если он облапошил бабушку-пенсионерку и выманил у нее деньги, припрятанные на похороны, это даже хуже, чем убийство.

– А кого он… облапошил? – спросила Ася у Щедрого. – Известно?

– Я пока такой информацией не обладаю, – сказал он и с грустью заглянул в пустую кружку. – Этим делом районный отдел занимается, а не мы. Горшков Михаил. Ты, Вань, должен его помнить.

– Мишка Горшок? Конечно, помню. Когда-то пересекались. Его тогда еще турнуть собирались из органов. Тупень был первостатейный.

– Он и сейчас такой, острее не стал. Вцепился, словно бультерьер, в единственную подозреваемую, готовит документы в суд.

– Кстати, хотел спросить: как они так быстро ее нашли? Убийство произошло в воскресенье, а в среду Ольгу уже задержали.

– Ни за что не поверите! – усмехнулся Щедрый. – Ольга ваша пришла сама. Принесла заявление о пропаже жениха. Уверен, она и раньше приходила, но вы же знаете – очень часто подобных заявителей отправляют подождать. Мол, жених загулял, встретил старого друга. Проспится и вернется. А уж если не явится, можно подключать к поискам тяжелую артиллерию в виде полиции.

– А на самом деле это не так? – спросила Кристина.

– Нет. Не так. Заявление обязаны принять незамедлительно, в тот самый момент, когда заявитель сочтет нужным его подать. Короче, взяли у нее бумагу, связались с бюро регистрации несчастных случаев, и готово – нашелся потеряшка. Пригласили барышню в морг на опознание, ну и дальше все как положено: слезы, обморок…

– Это понятно, – перебил Рыбак. – Ты лучше расскажи, почему решили, что убийство – дело рук Ольги.

– Так из-за этих рук и решили. Горшков сам на опознании присутствовал и, воспользовавшись стрессовым состоянием Ольги, допросил ее. На лице убитого, кроме раны на лбу, имелись царапины, напоминавшие следы женских ногтей, полученные, согласно экспертизе, за два-три часа до смерти. Горшков высказал предположение, что эти ногти принадлежат Ольге, а она отрицать не стала. На следующий день экспертиза подтвердила, что в подногтевом содержимом Ольги действительно содержатся частицы эпителия Куцака. Кроме того, на платье, в котором Ольга была в день премьеры, обнаружены пятна крови убитого. Объяснить их происхождение она затрудняется, но следователь уверен, что кровь попала на одежду переносом с орудия убийства. Как говорится, круг замкнулся. Алиби на момент преступления у Котовой нет. Говорит, что поссорилась с убитым в ресторане, где они с друзьями отмечали премьеру. Поссорилась конкретно – до рукоприкладства. Куцак, схлопотав по лицу, выбежал на улицу, очевидно желая освежиться. Котова бросилась следом, но он как сквозь землю провалился. Камеры в ресторане, кстати, подтверждают ее слова. Возвращаться в зал Котовой было стыдно, и она, с ее слов, брела по улице, не разбирая дороги, периодически делая остановки в каких-то злачных заведениях, пока не оказалась во дворе собственного дома.

Весь следующий день – воскресенье – она проспала, благо был выходной, а в понедельник Куцак на репетицию не явился. Его телефон был вне зоны доступа, в квартире, которую он снимал, дверь никто не открывал. Пока это вся информация, которую мне удалось узнать.

– Как-то это все странно, – покачала головой Кристина. – Ну поссорились, подрались… С кем не бывает? Почему из этого следует, что убийца именно Ольга? Не вижу я никакого замкнутого круга. Все это притянуто за уши.

– Как я понял, вы собрались искать убийцу Куцака? – спросил Щедрый.

– Собрались, – кивнула Кристина.

– Поосторожнее только. Горшков – уж очень сволочной мужик, не потерпит рядом добровольных помощников. Тем более если вы начнете раскачивать лодку практически раскрытого дела. Мой тебе совет: хочешь помочь подруге – найми нормального адвоката. Думаю, у Тимура есть знакомые. Есть же? – майор повернулся, и тот кивнул:

– Есть.

– Ну и славно. Вы ищите себе аргументы в пользу невиновности Котовой, а со следствием пусть имеет дело адвокат. Лучше уж гнев Горшкова обрушится на его голову. Как вам такой вариант?

– Я пока не готова сказать, надо подумать, – поспешила уклониться от прямого ответа Кристина.

– Само собой, думай, конечно. А я, с вашего разрешения, побежал. Если что – звоните. У меня всегда для вас найдется пара минут свободного времени.

– Ну и что мы будем делать? – вывел ее из задумчивости голос Рыбака.

– Что? – переспросила Кристина и поняла: она погрузилась в раздумья так глубоко, что не слышала звон колокольчика, проводившего Щедрого.

Хороший вопрос, особенно когда ответа на него нет, а все мысли, кажется, посвящены тому же самому вопросу, только касающемуся совершенно другого объекта. Не Фигаро, точнее Куцака, убитого в Благодатном переулке, а маленькой девочки, с которой ей, Кристине, непременно надо суметь договориться.

Нужно было ответить Рыбаку, но, как назло, ни одна дельная мысль не приходила в голову.

– А ты бы с чего начал? – спросила она, понимая, что этот вопрос дискредитирует ее как начальника. Ведь она должна сейчас генерировать идеи.

Но Рыбак, похоже, воспринял это как само собой разумеющееся.

– Варианта два. Первый – как обычно, отправиться на место происшествия. Осмотреться, опросить жителей близлежащих домов… Понятно, что полиция все это уже проделала. Во всяком случае, я так думаю. Хотя, если учесть уголовное прошлое жертвы, вряд ли представители закона особо старались. Дефицит кадров в полиции никто не отменял, поэтому могли для галочки побеседовать с парой-тройкой человек, да на этом и успокоиться. Короче, я примерно представляю этот район, думаю, получится что-нибудь нарыть.

Есть еще второй вариант – установление алиби Котовой. Если она действительно после ссоры с Фигаро выскочила следом за ним, шла, не разбирая дороги и устраивая по пути передышки в ночных барах, пока не дошла до дома, то можно попытаться отработать ее маршрут и найти свидетелей. Этот вариант, конечно, более продуктивный, но и трудоемкий. К тому же требует предварительной подготовки, а именно…

– Я понял! – заявил Лебедев. – Можно попытаться отследить маршрут Ольги по биллингу ее телефона. У Кристины Сергеевны есть номер.

– И это тоже, – подтвердил Рыбак. – Вообще-то я имел в виду немного другое. У нас есть начальная и конечная точка ее маршрута. Если попытаться воссоздать траекторию движения и поискать те самые забегаловки, где она восстанавливала силы, то, если повезет, можно будет доказать, что в момент убийства она была в другом месте. Но для этого нужна фотография Котовой. А кто-то, вместо того чтобы заниматься ее поисками по соцсетям, точит лясы.

– Ничего я не точу, – вспылил Федор.

И Кристина поспешила вмешаться.

– Значит, так и поступим, – сказала она. – Иван едет на место происшествия…

– С Асей, – добавил Рыбак.

– С Асей, – подтвердила Кристина и, заметив, как у подруги при этих словах сделалось удивленное лицо, спросила: – У тебя какое-то другое предложение?

– Ну… вообще-то… – замялась Ася, – я думала, мы с тобой поговорим… Отдельно…

– Обязательно поговорим, только завтра. Хорошо?

Та неуверенно кивнула.

– Ну тогда мы погнали, да? – Рыбак встал. – Там территория довольно большая, за полдня можем не успеть обойти.

– Давайте я с вами поеду! – прервал привычное молчание Тимур.

– С нами? – Рыбак мгновенно взвесил все «за» и «против» компании Молчанова и предпочел согласиться. – Поехали.

– А я? – возмутился Лебедев. – Я тоже хочу расследовать Фигаро.

– Федор, останься, пожалуйста, – стараясь говорить как можно мягче, попросила Кристина.

– Но почему? – не унимался Федор.

– Мне нужно будет сегодня уйти пораньше, – все тем же мягким тоном произнесла она и тут же почувствовала на себе вопросительный взгляд Аси, – нужно, чтобы кто-то остался в офисе. Тем более тебе есть чем заняться. Твою работу никто выполнить не сможет, ты же знаешь.

– Знаю, – недовольно проворчал Федор. – Всегда так… Когда уже я куда-нибудь поеду?

– Вот найдешь адрес Наны, и мы с тобой поедем к ней, – сказала Ася. – Устраивает такой вариант?

Довольная улыбка на лице программиста свидетельствовала о крайне положительной реакции на Асины слова. В то же время Рыбаку ее предложение явно пришлось не по вкусу.

«Еще чего», – без слов говорило его нахмуренное лицо.

– Я отвезу, – бросил он и направился к выходу, не вдаваясь в объяснения по поводу того, кого и куда он отвезет: то ли Асю с Тимуром в Благодатный переулок, то ли ее же с Лебедевым к Наннерль Серовой.

– А что с адвокатом? – напомнила Кристина Молчанову.

– По дороге решу.

После отъезда Рыбака, Молчанова и Аси Кристина попыталась сосредоточиться на работе. Она снова зашла в Реестр юридических лиц и вбила в поисковую строку фамилию Куцак, Тимофей Иванович. Поиск результатов не дал – ни руководителем, ни собственником предприятия Куцак не являлся. Не был он также зарегистрирован ни в качестве индивидуального предпринимателя, ни как самозанятое лицо. И как в таком случае он мог получить грант на постановку?

«Гугл», которому Кристина предложила поискать информацию по фамилии, имени и отчеству, оказался как никогда скупым. Несколько однофамильцев, определенно не имевших ничего общего с Фигаро, да ничего не дающая информация о фамилии Куцак: произошла она от прозвища Куц, которое, в свою очередь, образовано от прилагательного «куцый», в смысле низкорослый. Похоже, гены предков продолжают жить в потомках – высоким Фигаро никак не назовешь.

Кристина задумалась, чем бы еще может оказаться полезен «Гугл», и вдруг, совершенно непоследовательно, ввела в поисковую строку имя «Фима». Результатов получилось довольно много, и, чтобы сузить поиск, она добавила: певица. Ноутбук выдал целую кучу фотографий. На одних Фима выглядела совсем девочкой, милой и неискушенной, на других – прожженной стервой лет сорока. Наряды везде яркие, броские, но не скатывающиеся в вульгарность. Интернет предлагал целую россыпь клипов певицы. Кристина ткнула наугад в первый попавшийся – премьеру песни «Павшая роза». Песня как песня, в полном соответствии с классикой жанра: избитые рифмы розы-слезы-угрозы-морозы, избитые аккорды, жесткий ритм, жиденький голосок. Хотя последнее – это чисто на ее вкус. Может, кому-то подобные вполне себе по душе. Лебедев в их круг-то явно не входил. Поначалу, с головой погруженный в работу, он, казалось, ушел в астрал, полностью потеряв связь с реальностью. Но в какой-то момент происходящее в офисе заставило его вернуться и, по обыкновению, превратиться в сплошное ухо, которому «Павшая роза» явно не доставила эстетического наслаждения.

– Что-то у нас градус идет на понижение, – пробурчал он вроде бы про себя, но Кристина услышала.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, выключая динамики.

– От Венской оперы до подобного примитива… – Тут до Федора, вероятно, дошло, что он сморозил не то. – Извините, Кристина Сергеевна, – ринулся он на попятный. – На вкус и цвет все фломастеры разные…

– Да мне, если честно, тоже не очень нравится, – призналась она, всматриваясь в экран ноутбука, где беззвучно раскрывала рот Фима, в тщетных поисках сходства между певицей и маленьким человечком, доставившим ей столько тревог вчерашним вечером.

– То есть это по делу? – последняя мысль настолько горячо заинтересовала Федора, что он даже оттолкнулся от своего стола, собираясь подъехать поближе к начальству. – Думаете, она и Фигаро…

Разговор грозил затянуться, Кристина, взглянув на часы, захлопнула ноутбук и, на ходу укладывая его в сумку, сказала:

– Завтра, Федор, все вопросы завтра. А сейчас, извини, мне нужно уйти. Ты же не против?

Федор молча потряс головой.

Конечно, можно было еще немного задержаться, но по пути в детский сад Кристина планировала заехать в магазин и купить что-нибудь из одежды для своей подопечной.

Она терпеть не могла, когда, стоило переступить порог, к ней тут же устремлялся продавец с предложением помочь. Заядлым шопоголиком гендиректор «Кайроса» не была, по бутикам ходила крайне редко и всегда терялась под натиском хорошо обученного персонала, получавшего процент с продаж. Результатом этой растерянности становилось приобретение того, к чему душа абсолютно не лежала. Да, красивое, стильное, современное, модное, но после единственного выхода занимавшее место в шкафу в качестве абсолютной недвижимости. Ну почему бы не дать покупательнице сначала осмотреться, понять, зачем она, собственно, оказалась в этом магазине, а потом уже предлагать (заметьте – предлагать, а не навязывать) свои услуги?

Но оказавшись в огромном торговом зале, заставленном рядами стеллажей, Кристина вдруг ощутила себя ребенком, затерявшимся в дремучем лесу. Сейчас она и рада была бы помощи со стороны сотрудников магазина, но предлагать ее никто не торопился. Побродив бесцельно между стойками с детской одеждой, Кристина не выдержала и обратилась к единственному работнику «Детского мира», попавшему в ее поле зрения, – кассиру, совсем молоденькой девушке с ярко-голубыми глазами на усыпанном рыжими конопушками лице. Та, нисколько не удивившись, гаркнула неожиданным для такого милого создания басом:

– Катя! Лариса! Выйдите кто-нибудь в зал! Срочно!

Тут же в проеме двери, находящейся рядом с кассой, материализовалась полненькая женщина лет сорока, судя по немного перекосившемуся бейджику, Лариса. Глаза ее приветливо улыбались, а челюсть поспешно дожевывала остатки полдника. Громко сглотнув, она улыбнулась Кристине:

– Здравствуйте! Я могу вам помочь?

«О да!» – мысленно возрадовалась она, а вслух сказала:

– Мне нужно какую-нибудь одежду для девочки трех лет.

– Какой рост? – уточнила Лариса.

– Где-то вот такой, – Кристина неуверенно подняла ладонь над уровнем пола, показывая рост Насти.

– Отлично! – Лариса, энергично кивнув, решительно направилась в одежные ряды.

Дело свое она знала отлично – платья, юбки, летние комбинезоны, кофточки, панамки, носки, гольфы, получив одобрение Кристины, отправлялись в тележку. Туда же легли розовый горшок и упаковка абсолютно «волшебных» наклеек к нему для облегчения отучения ребенка от памперсов, несколько красочных книжек, водные раскраски с толстыми листами на разноцветных пружинках и кисточки к ним – просто незаменимая вещь, так отозвалась о них Лариса, разноцветные зверюшки, толстый пупс, а еще большая упаковка конструктора «Лего» – замок Белль и Чудовища, героев диснеевского мультфильма. Хотя, судя по надписи на упаковке, конструктор предназначался для детей более старшего возраста, Кристина ни за что не согласилась бы вернуть его на полку.

Перегружая в багажник пакеты с покупками из доверху забитой тележки, Кристина не могла сдержать улыбку. Похоже, несмотря на нелюбовь к шопингу, дозу эндорфина от этого мероприятия она все-таки получила.

Хотя сегодня в детский сад она приехала раньше, чем вчера, Настя по-прежнему оставалась на площадке в одиночестве, если, конечно, не считать Галины Михайловны, все так же увлеченно изучающей что-то в своем смартфоне.

– Я не опоздала? – Кристина растерянно посмотрела на часы.

– Нет, – это прозвучало практически как «да».

– А в котором часу обычно забирают остальных детей?

Воспитательница пожала плечами.

– Лето сейчас. Родители стараются своих детей максимально оздоровить. На природу отвезти, к морю…

Говорила она абсолютно ровно, чем-то отдаленно напоминая Молчанова, но слова «своих» и «максимально» прозвучали как упрек чужой тетке, которая мало того, что не везет порученного ее заботам ребенка к морю, так еще и забирает, когда остальные сотрудники детского сада уже давно дома. Кроме Елены Александровны, разумеется. Но той, как капитану, должностные обязанности предписывают покидать судно последней.

– Понятно, – виноватым тоном произнесла Кристина. – Просто я работаю, но постараюсь что-нибудь придумать.

«Постарайтесь!» – прочитала она в глазах воспитательницы, но произнесла та совсем другие слова:

– Аня, няня Настенькина, приходила за ней сразу после полдника.

«Аня-няня!» – прозвучал в голове горестный вопль девочки.

– Вы случайно не знаете, куда делась эта Аня?

– У нее, кажется, какие-то личные проблемы… Я не в курсе. Мать, конечно, знает, но вряд ли она захочет поделиться.

До дома они добрались без происшествий. С трудом дотащив до лифта многочисленные пакеты с покупками, Кристина совсем выбилась из сил. Хорошо еще Настя не капризничала – сосредоточенно топала рядом, крепко вцепившись в юбку ее делового костюма.

Пока Кристина мыла руки и переодевалась, ребенок, руководствуясь внутренним чутьем, обнаружил среди горы пакетов горшок и воспользовался им по назначению, не забыв предварительно стянуть трусики-памперс.

И не надо никаких картинок – констатировала Кристина, радуясь, что проблема приучения ребенка к горшку кем-то успешно решена. Галиной Михайловной? Аней-няней? Скорее второй. А что, если попытаться найти эту самую Аню? Может, ее семейные проблемы уже каким-то образом разрешились и она не откажется помочь?

Кристина вспомнила, как утром давала заведующей визитку. Наверняка адрес предыдущей няни у нее тоже имеется. Как же иначе? Решено, завтра утром нужно будет заглянуть к ней в кабинет. Хотя, может, Ольгу выпустят завтра и проблема сама собой разрешится. А пока… Положив рядом телефон, чтобы не пропустить звонок сотрудников «Кайроса» – в том, что кто-то из них вот-вот выйдет на связь, она не сомневалась, – Кристина извлекла на свет божий коробку с замком Белль и Чудовища.

Первым позвонил Тимур.

– Можешь говорить? – поинтересовался он и после утвердительного ответа сообщил, что с адвокатом он связался и завтра с утра тот займется делом Ольги Котовой.

Казалось бы, отличная новость, повод для радости. Однако радоваться не получалось. Нет, конечно же, это здорово, если Ольгу завтра выпустят из следственного изолятора. Она будет заботиться о племяннице, а генеральный директор сможет спокойно заниматься своим любимым делом. Впервые мысль о работе не вдохновляла, и, тяжело вздохнув, Кристина усадила Белль на лошадь:

– Смотри, Настя, лошадка!

Где-то через полчаса позвонил Рыбак:

– Это не Благодатный переулок, а какая-то улица слепоглухих. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Пустая трата времени, хотя у Михалыча есть кое-какие мысли. Если у него что-то срастется, завтра доложу. Лебедев нашел фотки и координаты всех участников спектакля. Я сейчас Асю закину домой… – тут Кристина услышала возмущенный голос Аси, явно не желающей быть закинутой домой, – да тише ты! Короче, Асю закину, а сам пробегусь с фотографией Котовой по злачным местам, может, удастся обнаружить ее следы. Утром поставим галочку в графике рейдов «Тайного покупателя» и сразу в офис. Ты к которому часу придешь?

Уверив коллегу, что к началу рабочего дня она будет как штык, Кристина уже собралась завершить разговор, но Рыбак сообщил, что Ася тоже хочет что-то сказать.

– Кристина, – взволнованным голосом начала та, – как ты?

– Все в порядке, вполне справляюсь.

– Может, я приеду? Помогу чем-нибудь? Может, надо что-то купить?

– Спасибо, ничего не надо.

Ася грустно засопела, и Кристина поняла, что подруга собирается заплакать. Конечно, подругу жалко, но Настя тоже может зареветь, причем в любой момент, и с ее слезами справиться будет куда сложнее, чем с Асиными. Асе, чуть что, поможет Рыбак, а ей, Кристине, помогать некому. Одна надежда, что завтра вернется Ольга и освободит Кристину от материнства, внезапно свалившегося на ее абсолютно не подготовленные к такой ноше плечи.

Замок был уже почти достроен, когда позвонил Лебедев.

– Кристина Сергеевна! Нашел я всех наших фигурантов. И Моцарта, и Сальери, и Нану, и Ольгу. Фотографии, телефоны, пароли, явки.

– Молодец! Я нисколько в тебе не сомневалась, – похвалила программиста Кристина, хотя Рыбак уже рассказал ей о находках Лебедева и было не совсем понятно, зачем тот звонит.

– Я все передал Ивану Станиславовичу, – продолжал дублировать уже известную информацию Федор.

В этот момент в голове у Кристины промелькнула какая-то мысль, однако так быстро, что поймать ее не получилось.

– А про Фигаро нашел что-нибудь? – спросила она.

– Про него я пока не искал. А надо?

– Давай завтра. Поздно уже. Иди домой, отдохни. Завтра со свежими силами…

– Кристина Сергеевна, мне кажется, Иван Станиславович, – тут Лебедев замялся и засопел, почти как Ася.

– Что – Иван Станиславович?

– Ася почему-то очень расстроенная. Может, он ее обидел?

Наконец-то Кристина поняла истинную причину звонка Лебедева. Вовсе не для того, чтобы похвастаться своими успехами, беспокоил он гендиректора «Кайроса» в столь неурочный час. Скорее всего, он стал свидетелем огорчения Аси, вызванного разговором с Кристиной, но трактовал ее слезы по-своему, выбрав козлом отпущения Рыбака.

– Я разберусь, – пообещала Кристина, – обязательно.

В этот момент легкая Настина рука потянулась к конической башне на крыше замка, увенчанной узким, раздвоенным на конце вымпелом. Строителем Кристина была неопытным, поэтому легкая конструкция обвалилась на голову Белль и коня. Настины глаза испуганно распахнулись, рот приоткрылся. Пару мгновений длилась немая сцена, и Кристина еще надеялась, что все поправимо, а затем тишину нарушил оглушительный рев. Сбросив звонок Федора, Кристина попыталась восстановить обвалившуюся конструкцию, но от волнения ничего не вышло. Мало того – обрушилась вторая башня, а у Чудовища (он же прекрасный Принц) отвалилась голова, и он лежал безголовый и безучастный к горю ребенка.