Читать книгу В постели с мушкетером - Ирина Хрусталева - Страница 5

– Прекрати трястись, как припадочная, – шикнула на подругу Юлька, когда они спускались по тюремной лестнице, направляясь в специальную комнату для свиданий. – Все же нормально прошло.

– Я не могу успокоиться! Так боялась, когда рассматривали наши документы, ты даже не представляешь, – прошептала Алиса. – Все, Юля, это последняя капля! Никогда больше не заикайся, чтобы я влезала вместе с тобой в такие авантюры. У меня чуть разрыв сердца не случился, когда охранник на пропускном пункте за телефонную трубку взялся. Я думала, что он собирается в прокуратуру звонить! Ты представляешь, что с нами случилось бы, если б он действительно туда позвонил? Нет, такие нервные потрясения мне ни к чему! Что бы ты мне ни говорила, как бы ни убеждала, больше…

– Тихо, перестань болтать, вон конвоир стоит, – быстро предупредила Юля Алису и лучезарно улыбнулась молодому охраннику. – Добрый день, – проворковала она. – Как служится?

Конвоир посмотрел на нее равнодушными глазами, ничего не ответил и, открыв решетчатую дверь, пропустил девушек дальше.

– Здесь все такие истуканы? – проворчала Юлька. – Я ему – здрасьте, а он…

– Прекрати свои штучки, не смей никого ни о чем спрашивать, – одернула ее Алиса. – Им по уставу разговаривать не положено.

– Надо же, как все запущено, – удивилась Юля. – Как в тюрьме, одним словом, – хихикнула она.

– Юля!

– Молчу, молчу!

Девушки подошли к следующему пропускному пункту, и другой охранник, открыв решетчатую дверь, проводил их до места. Они вошли в почти пустое помещение. Там стояли всего один стол и несколько стульев. Даже окон не было, пространство освещала тускловатая лампочка, подвешенная высоко под потолком.

– Да уж, ничего не скажешь, – передернулась Юлька, оглядывая комнату. – Хоть бы стены более веселой краской облагородили. Ты только посмотри на этот болотный цвет, глядя на это очарование, охота заквакать или «Шумел камыш» запеть!

– Может, еще и картины из Третьяковки тут повесить? – пошутила Алиса. – И мягкий диванчик поставить, вместе с домашним кинотеатром?

– Напрасно иронизируешь, – обиделась Юлька. – Вон за границей какие тюрьмы по телику показывают! У нас, наверное, в санаториях так не живут, как у них – в заключении. А чем наши уголовники хуже? Я понимаю, когда действительно маньяк или насильник – это да, их нужно в карцере держать, а вот остальные…

– Хватит ахинею нести, слушать смешно, – перебила ее Алиса. – Преступник, он и есть преступник и должен получать по заслугам.

– Да? А когда человек случайно в тюрьму попал, как Князев, например? – не сдалась Юля. – Почему он должен страдать от таких условий наравне с разными маньяками?

– Это еще доказать надо, случайно или нет, – отмахнулась Алиса. – Поговорю с этим Князевым, тогда и сделаю выводы. Сама же совсем недавно мне говорила, что должна его увидеть, чтобы понять, виновен он или нет.

– Это я просто так говорила, чтобы ты не приставала. Я и без этого почти уверена, что Князев невиновен.

– Вот авантюристка, – вздохнула Скуратова. – Собственно, чему здесь удивляться? Имея дело с тобой… Но насчет твоей уверенности я бы поспорила.

– А я все равно Катьке верю, потому что знаю ее сто лет, она не может ошибаться. Если она уверена, что Дмитрий не виноват, значит, так и есть.

– Екатерина – всего лишь влюбленная женщина, – сказала Алиса.

– И что?

– Ничего особенного, кроме того, что влюбленная женщина не может мыслить адекватно, когда дело касается ее любимого мужчины. Она всегда идеализирует предмет своего поклонения и не может думать о нем как о преступнике.

– Но ведь ты согласилась быть адвокатом Князева и защищать его?

– Ну и что?

– Значит, тебя тоже посетили какие-то сомнения, иначе ты не взялась бы за это дело, сколько бы я тебя ни уговаривала, – заметила Юля.

– Не буду лукавить, ты права: у меня действительно есть сомнения. Когда я хотела было послать тебя к одной нехорошей маме, я вдруг вспомнила своего Маркова – как он попал в похожую ситуацию, и если бы не мы с тобой… [3] Зачем спрашиваешь, раз сама все понимаешь? – неожиданно прикрикнула Алиса на подругу. – И вообще, не морочь мне голову! Мне нужно просмотреть кое-какие документы, сосредоточиться перед разговором с подзащитным…

– Смотри на здоровье. Кто тебе мешает? – Юлька пожала плечами, пряча улыбку.

Алиса села к столу и, разложив бумаги, углубилась в чтение. Время от времени она делала какие-то пометки в блокноте. Юля ей не мешала, а, усевшись в уголочке, достала из своей сумочки сканворд, ручку и сосредоточилась на вопросах и ответах.

Через несколько минут дверь открылась, и конвоир ввел в комнату молодого мужчину. Тот держал руки за спиной и опустил их, лишь когда конвоир вышел. Юлька вытаращила глаза, увидев Князева таким изможденным и хмурым.

– Ничего себе, – прошептала она. – Если бы встретила на улице, ни за что бы не узнала! Что делает с людьми беда, а ведь еще и двух недель не прошло, как его арестовали.

Князев равнодушно посмотрел на девушек и присел к столу.

– Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич, – дружелюбно улыбнулась Алиса. – Я ваш адвокат, Скуратова Алиса Андреевна.

– Добрый день, очень приятно, – буркнул молодой человек, не глядя на девушку, сосредоточив внимание на своих руках.

– В суде я буду выступать в роли вашего защитника.

– Угу.

– Дмитрий Анатольевич, мне бы сразу хотелось договориться с вами о необходимости полной откровенности с вашей стороны.

– Как скажете, – равнодушно согласился тот, по-прежнему не отрывая глаз от своих рук.

Алиса растерянно посмотрела на подругу, пожала плечами, давая понять, что ей крайне не нравится настроение подзащитного и она не знает, как с ним дальше разговаривать.

– Эй, граф Монте-Кристо, может, проснешься и посмотришь, кто к тебе пришел? – недолго думая, вдруг рявкнула Юля. – Что ты там выискиваешь на своих ладонях?

Молодой человек нехотя поднял глаза и бросил взгляд сначала на Алису, а потом на Юльку.

– Ну, посмотрел, и что дальше? – бесцветным голосом спросил он.

– Не узнаешь?

– Нет.

– Я подруга Кати, твоей секретарши, а это – Алиса, моя подруга, адвокат. Мы пришли, чтобы вытащить тебя отсюда.

– Как? У вас есть план побега? – криво усмехнулся Дмитрий. – Интересно было бы послушать.

– Нечего ёрничать, иначе мы уйдем, и расхлебывай тогда свою жуткую кашу самостоятельно! Ему помочь пришли, а он издевается, – возмущенно заявила Юля. – Понравилось на нарах спать? Флаг тебе в руки, спи еще десять лет!

– Это кто? – с недоумением спросил Князев у Алисы.

– Юлия Смехова, моя помощница, – сдерживая улыбку, ответила Скуратова. – Она тоже будущий адвокат, проходит у меня практику.

– А с какой стати практикантка разговаривает со мной в таком тоне?

– А как еще с тобой разговаривать, если ты как вареная репа сидишь? – не удержалась от замечания Юля. – Очнись, придурок, мы пришли тебе помочь!

– Как вы меня назвали? – хлопнул глазами Князев.

– Повторить?

– Дмитрий Анатольевич, Юлия права, мы здесь по поручению вашей секретарши, Екатерины, – торопливо заговорила Алиса, увидев, что в глазах ее подзащитного промелькнула искорка возмущения, а значит, и понимания. – Ваша жена отказалась нанимать адвоката.

Екатерина решила сделать это сама. Юля – ее давняя знакомая, и… в общем, теперь вашим адвокатом буду я. Постараюсь вам помочь. Надеюсь, вы не против?

– Нет, – ответил тот, косясь на Юльку.

Смехова еле сдерживалась, чтобы не наговорить этому трутню что-нибудь заковыристое, чтобы он вышел наконец из транса.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Алиса. – А теперь мне бы хотелось услышать от вас: что же на самом деле случилось тем вечером в вашем офисе?

– Мне бы самому хотелось услышать, что случилось, – нахмурился Дмитрий. – Я могу озвучить лишь ту версию, которую мне поведал следователь.

– Будьте любезны.

– Звучит она весьма и весьма… – горько усмехнулся молодой человек. – Я, Дмитрий Князев, будучи в состоянии алкогольного опьянения, совершил тяжкое преступление, а именно: «нанес ножевое ранение охотничьим ножом в шею некоей Самохиной Анастасии, что привело к летальному исходу, так как рана была несовместима с жизнью. Вина доказана полностью под тяжестью неопровержимых улик».

– И вы согласились с этим постановлением?

– А куда мне было деваться, если так и есть? Все улики против меня, а, как известно… Короче, против лома нет приема, – невесело засмеялся Дмитрий. – Следователь Коровин так и сказал, слово в слово.

– А сами-то вы что думаете по этому поводу?

– Ну, во-первых: у меня никогда не было охотничьего ножа, я не увлекаюсь столь жестоким видом отдыха, как охота. Я с детства не переношу вида крови, даже в малых количествах, а на охоте, сами понимаете…

– Точно, Катя говорила, что он при виде одной капли крови синеет, – влезла в разговор Юля.

– Погоди, не мешай, – одернула ее Алиса. – Охотничий нож… это уже кое-что, – задумчиво проговорила она, делая запись у себя в блокноте. – Что вы еще можете вспомнить из событий того вечера, Дмитрий Анатольевич?

– Ну… – задумался Князев. – Мы сидели за столом, пили вино, танцевали, а потом…

– Что?

– Анастасия вдруг пожаловалась на головную боль и спросила, нет ли у меня обезболивающего. Я ответил, что в моем кабинете есть аптечка, можно там посмотреть.

– Что дальше?

– Мы пошли в кабинет, я взял аптечку и начал искать таблетки. В это время Анастасия увидела в моем баре французский коньяк, я держу его для гостей, и предложила выпить. Я редко пью крепкие спиртные напитки, а тут… почему-то согласился. Настроение было хорошим, веселым – день рождения, сами понимаете… короче говоря, я дал слабину, а в результате… вы знаете, что произошло.

– И вы помните, как это «ЧТО» произошло?

– В том-то и дело, что ни черта я не помню! – болезненно сморщился Дмитрий. – Словно меня по голове чем-то тяжелым ударили, отключился – и все, полный провал. И заметьте, от одной рюмки коньяка! Правда, перед этим я выпил бокал шампанского и два бокала вина. Может, все произошло оттого, что я смешал три разных напитка? Или мой организм так странно отреагировал? Я не знаю, что сказать, потому что… потому что просто не знаю, – нервно засмеялся он, широко разводя руками. – Ничего не помню, хоть убейте!

– Если вы отключились, то как же сумели нанести девушке смертельный удар ножом?

– Понятия не имею, – ответил Дмитрий. – Наверное, я зомби, – хмыкнул он. – Нет, зомби – это ожившие покойники, а я… Видимо, я – опасный лунатик!

– А если серьезно?

– Если серьезно, больше я ничего не могу сказать. После того как выпил коньяк, я ничего не помню. Очнулся уже в камере, чему очень удивился, а дальше… и вспоминать неохота, – тяжело вздохнул Дмитрий. – Как в кошмарном сне.

– Как вы думаете: могли вы убить эту девушку?

– Зачем мне ее убивать? И, главное, за что? Я эту Анастасию первый раз в жизни увидел! И потом, я в принципе убить не могу, слишком мирный я человек для этого.

– А родители этой девушки утверждают, что не раз видели вас: вы подвозили ее домой.

– Мне следователь говорил об этом, даже сообщил, что они назвали номер моей машины. Но это неправда: я никогда не видел этой девушки раньше, ее подвозил кто-то другой!

– А как же номер вашей машины?

– Понятия не имею, – Дмитрий пожал плечами. – Для меня это тоже загадка.

– А почему же вы подписали чистосердечное признание?

– Следователь посоветовал мне это сделать. Говорил, что суд это обязательно учтет, и я получу почти в два раза меньший срок.

– Ну и наив! – возмутилась Юлька, беспардонно вклиниваясь в разговор. – Сам себе подписал приговор одним росчерком пера!

– Юля, прекрати! – прикрикнула Алиса.

– Что прекратить? Я не могу высказать свое мнение? Разве можно быть таким дураком, в нашей-то жизни? Как можно подписывать признание в том, чего не совершал?

– А что мне оставалось делать, если все улики против меня? Следователь показал мне заключение экспертизы. На охотничьем ноже только мои отпечатки, – возбужденно ответил Князев. – И потом, я же был пьян!

– Кстати, по поводу вашего опьянения. У вас брали анализ на выявление процентного содержания алкоголя в крови? – спросила Алиса.

– Нет, никаких анализов у меня не брали.

– Странно, – удивилась адвокат. – Должны были взять! Может, это сделали, когда вы спали?

– Не знаю, возможно.

– Нужно будет это выяснить, – пробормотала Алиса, делая очередную пометку в блокноте. – Честно говоря, я крайне удивлена вашей беспечностью, Дмитрий Анатольевич. Как же так можно? – возмутилась она. – Ничего-то вы не знаете, ничего не помните – и подписываете признание! Вы хотя бы протоколы допросов прочли?

– А зачем? – вздохнул Князев. – Следователь очень доступно разъяснил, что дело мое – дохлое, улик более чем достаточно, дергаться и что-то доказывать нет смысла. А если я подпишу чистосердечное признание, появится маленькая, но все же надежда на то, что приговор будет более мягким.

– Ну, правильно: ему лишь бы дело побыстрее закрыть, галочку в списке поставить и еще одну звездочку на погоны прицепить, – влезла Юля. – А что человеческая жизнь при этом сломается – наплевать и растереть! «Моя милиция меня бережет»! Черт бы их побрал, – проворчала она.

– Вернемся к орудию убийства, – Алиса не обратила внимания на ее слова. – Вспомните, Дмитрий Анатольевич: может быть, вы видели у кого-нибудь такой нож? Ведь это не простой кухонный резак, а охотничий нож, значит, человек, которому он принадлежит, увлекается охотой. Есть в вашей компании такие люди?

– Не знаю.

– А если хорошенько подумать?

– Но я правда не знаю. Неужели вы думаете, что я не сказал бы? Разве я себе враг? – нахмурился Князев.

– Ладно, оставим вопрос открытым… пока, – кивнула Алиса и сделала пометку в блокноте. – А теперь вопрос личного характера. Если не хотите, можете не отвечать.

– Я слушаю.

– Какие отношения у вас с женой?

– В каком смысле?

– Я сказала, что ваша жена не захотела нанимать для вас адвоката, – начала объяснять Алиса. – И еще: она отказалась от свидания с вами, хотя ей и предлагали. Вы не можете сказать, почему?

– Этого следовало ожидать, признаться, я нисколько не удивлен.

– Почему?

– Маргарита – гипертрофированная ревнивица. Представляю, что она обо мне подумала, когда узнала, что я был наедине со стриптизершей в кабинете, а потом еще и зарезал ее! – горько усмехнулся он. – В течение нашего брака она устраивает мне сцены ревности по любому поводу, а фактически – без всякого повода. Если я задерживался на работе, дома меня встречали гордым молчанием, холодным ужином и ночевкой в другой комнате. А когда я уезжал в рекламные туры, то это уже приравнивалось к концу света и сопровождалось летающими тарелками. Она не хотела понимать, что как руководитель я просто обязан ездить в такие туры, чтобы заключать договора с принимающей стороной. После того как Маргарита родила сына, я вообще отказался от поездок и посылаю туда своих заместителей и менеджеров. Теперь вы можете себе представить, что она себе навоображала, когда узнала о стриптизерше?