Читать книгу О тех годах - Ирина Ильфант - Страница 5

Глава 3

1.

Горстка людей брела вдоль дороги. Дождь кончился, и высыпали звезды на темном небе. Эту горстку обгоняют немецкие машины, транспортеры, мотоциклы. Люди шарахаются в сторону, остерегаются света фар от машин. С одного грузовика по группе пальнули трассирующими пулями. Все залегла в кустах и стали стрелять из наганов, другого оружия ни у кого не было. А немцы все шли и шли, ярко освещая дорогу фарами.

– Много их, – сказал Михайлик,– да что сделаешь с одними наганами?

На рассвете солдаты залегли в кустарнике, а когда солнце пригрело, снова тронулись в путь. Шли то полем, то лесом, держа путь на восток. Со стороны дороги были слышны треск мотоциклов и шум немецких машин. Над головами пролетали немецкие самолеты.

К обеду группа добралась до какого-то села. Решили осторожно войти и попросить еды. Из крайнего дома выглянул мальчишка и Михайлик попросил его дать еды:

– Второй день без еды мальчуган, если есть, то неси.

Мальчик вынес кувшин молока и каравай ржаного хлеба. Здесь же у дома, танкисты разделили каравай на ломти и торопливо стали есть. Вдруг послышался шум мотора. Танкисты вытащили наганы, и зашли за дом, а Михайлик вытащил гранату. Было еще не ясно, свои это или немцы. Из-за поворота выскочил броневичок.

– Свои! – обрадовался Михайлик и побежал к броневичку.

Из башни броневичка показался капитан. Он окинул группу настороженным взглядом, и стал расспрашивать, кто такие, где служим и почему очутились здесь в деревне.

– Идите все в лес, там наши, – капитан показал рукой, куда идти и скрылся в башне. Броневичок укатил. У всех в группе ночной усталости в ногах как не бывало. На ходу стали строить догадки, кого они встретят? На опушке леса их окликнул часовой и вызвал командира. И снова допрос: откуда, из какой части и как сюда попали.

– Кто ваш командир? – спросил Илья под конец расспросов.

– Полковник Гордиевский!

– Так это же…,– вырвалось у Ильи.

И в памяти Ильи появился Константин Николаевич, такой, каким он его видел в последний раз, перед арестом. Это было задолго до войны.

Поздно вернулись из театра они с Ксенией, а дверь им открыл Константин Николаевич.

– Тебе Ксения не холодно в таком легком платье? – спросил он дочку.

– Нет, папа, – весело ответила она.

А у самой лицо бледное, большие черные глаза блестят. Закашлялась и отвернулась, закрыв рот платком. Худенькие плечи Ксении вздрагивали. Прижав ее к себе, Константин Николаевич ласково сказал: « Эх ты, обманщица!»

« Да, он совсем не такой, как на службе», – подумал тогда Илья.

Он вспомнил, что Константин Николаевич оставил его ужинать и назвал просто Ильей. Тогда Гордиевский рассказывал, как брали Перекоп, за который он получил орден. Как шли по грудь в воде через Сиваш. Рассказывал, как взвод, которым он командовал, батарею захватил. Как отбил атаку белогвардейской конницы и держался до прихода Красной Армии. Ксения кашляла, но старалась его подавить. На платочке приложенного к губам, была видна кровь. Константин Николаевич заботливо прикрыл плечи дочери теплой шалью. Ушел тогда Илья с чувством глубокого уважения к этому человеку. А утром он узнал, что Константина Николаевича арестовали.

Теперь он шел к нему и думал, узнает ли его Гордиевский?

Полковник стоял у дерева. Его взгляд остановился на Илье. Комдив нахмурил брови, но вот складки на лбу разгладились, и на лице появилась улыбка.

Константин Николаевич подошел к Илье и положил на плечи руки.

– Ну, здравствуй, Илья! – он окинул Шевчука взглядом с ног до головы.

– Три года я не видел тебя, как ты возмужал, раздался в плечах! Илья стоял перед ним и с тревогой думал о том, как доложит ему о батальоне, который перестал существовать.

– Ты не рад встрече? Ну, рассказывай.

У Ильи как будь-то что-то, оборвалось внутри. Он начал все рассказывать. Комдив слушал не перебивая. Илья осмелел, поднял голову и взглянул ему в глаза. Изменился Константин Николаевич, постарел. Виски у него побелели, глаза запали, морщины на лбу резко выделились.

– Ну, идем, пообедаем, проголодался, наверное. Константин Николаевич взял Илью под руку и повел на «кухню».

– Побриться тебе надо, ишь, какую бороду отрастил. Сейчас дам свой прибор.

Илья оглянулся назад

– О людях своих не беспокойся, их тоже покормят.

На «кухне» вместо стола ящик, а на нем две тарелки. Два ящика поменьше заменили стулья. Ели молча. Первым заговорил Константин Николаевич:

– Илюша, за то, что Ксению в трудный час не оставил, спасибо тебе. В последний час, как она?

– Я видел ее в больнице. Говорила, что чувствует себя хорошо. А у самой кашель был. С другом своим Семеном, договорился в санаторий ее отправить. На второй день пошел ее порадовать, а ее уж нет.

Константин Николаевич согнулся, поник и стал задыхаться. Илья подал ему кружку воды.

– А потом, что было потом?

– На следующий день похоронили ее.

– Как она хотела выздороветь! На курорт я хотел ее отправить! И не успел…

Комдив поднялся и сказал:

– Ну, иди, принимай танки, мало их, но что поделаешь.

Илья пошел к танкистам. И вдруг увидел капитана Сапегина. С ним учился Илья вместе в военной школе.

– Илья! – обрадовался он, – Вот так встреча!

Они отошли в сторонку, и он начал рассказывать:

– Три раза пытались пробиться к вам на выручку, но не удалось. Первая атака была успешной, немцы побежали. А потом подошли их свежие части, навалились с трех сторон. Нам пришлось отойти. А три дня назад немцы оказались в тылу. Дважды прорывались с боями. Последний раз комдив взял винтовку и сам пошел в атаку. Пуля ему задела руку.

– А как сейчас обстановка?

– Немцы опять впереди. Думаю, что ночью будем пробиваться.

– Людей много?

– Полтысячи наберется. Подбираем по пути, теряем и снова подбираем.

– А машины есть?

– Всего три броневичка и два танка, – Сапегин кивнул в сторону полянки, – там стоят.

2.

Возле бронемашин и танков копошились люди в комбинезонах. Немного поодаль горел костер, а около него суетился повар. Он помешивал в котле какое-то варево. Навстречу Илье шел быстрым шагом Михайлик. Он уже успел привести себя в порядок. Он вымылся, побрился и почистил одежду. На похудевшем его лице резче обозначились скулы и подбородок заострился.

– С техникой живут душевно, варят кашу. Добра гэта. Порядок воинский соблюдается тут, – доложил он, когда подошел к Илье.

Илья Шевчук собрал людей и сообщил, что назначен к ним командиром. Затем, он стал расспрашивать о состоянии боевых машин. Его обрадовало, что машины все исправны. Есть горючее и боеприпасы.

– Нельзя нам, – сказал Илья, – ронять честь бронетанковых сил. На нас надежду большую имеет комдив.

– Да разве ж мы замараем? – ответил кряжистый танкист.

– Когда пойдем, товарищ капитан?

– Этого я не знаю, скажут потом, – ответил Илья.

– Готово! – громко объявил повар, продолжая облизывать ложку.

– Эх, и каша, други мои, давно такой не едали! С лучком!

Загремели котелки и кружки. Кряжистый парень подсунул консервную банку. Михайлик достал где-то кусок жести, согнул ее и тоже подошел к кашевару.

– На двоих с командиром, – сказал он повару.

– Так нельзя, – возразил тот и пошел к танку, принес оттуда алюминиевую тарелку и ложку, – Это неприкосновенный запас.

– Он у нас, Петрищев-то, по совместительству кашеварит, – сказал кряжистый танкист, – отменно машину водит и кашу варит, – Добавь-ка еще.

– Сколько умял и еще просишь?

– Ничего, справлюсь! Уж больно хороша каша! Коли без добавки, словно и не обедал. Накладывай мне, не стесняйся!

– А я думал, тебе надо стесняться.

– Вот я и говорю: человек – то я больно стеснительный, посадят обедать, я и сижу тихо, до самого ужина.

– А кто еще стесняется, ребята? На дне каша с корочкой. Кряжистый, живо опорожнив банку, в третий раз подставил.

– Клади с корочкой, так и быть.

– Опять?

– А шо я поделаю, коли с детства привык добавками питаться. Мамка родная приручила. Всегда спрашивала: « Тебе Ванечка, добавить?»

Люди балагурили, шутили, хвалили кашу, один за другим протягивали посуду.