Читать книгу Уничтожу тебя, принцесса - Ирина Ирсс - Страница 2

Твою мать… Серьёзно?

Она мне теперь ещё и сниться будет?

Потираю глаза и несколько раз промаргиваюсь, прежде чем уставиться в потолок своей комнаты.

Что. За. Дичь?

Я о Рогозиной не вспоминал сколько?

Не меньше года, так точно. Случаи, когда пересекался с её братом, не в счёт. Сложно игнорировать понимание, что она в принципе существует. Но обычно мне хватало беглого осмотра толпы, чтобы тут же откинуть предположение, что она тоже может быть на треке, и сделать вид, что и не помню, кто она такая.

Тогда что это вчера вообще было?

Не то чтобы вчера я совсем о ней не думал, особенно в момент, когда понял, что не могу слить тачку одному из её друзей, даже несмотря на то, что изначально это и собирался сделать. Увидел лёгкую возможность избавиться от нового подарка, чтобы с утра заявить отцу, как глупо её просрал, и с удовольствием посмотреть на выражение его лица. Но ни хрена не смог перешагнуть через себя. Стоял напротив него, пока проверялись доки, и думал, что на этой его тачке принцесса наверняка хоть раз да каталась.

И ещё прокатится не раз.

Лишить чего-то Рогозину?

Детский сад какой-то, понимаю, но вчера я был не особо в том состоянии, чтобы думать, как неразумно себя веду.

А получилось… аж усмехнуться хочется.

Два-ноль, Рогозина. Снова твоя взяла. Даже если на этот раз я реально сам виноват, что думаю о тебе в самый неподходящий момент, довольствуясь раньше времени представлением выражения твоего лица, когда ты узнаешь, кто именно выиграл у Кая тачку.

Привет, так сказать, передать хотел маленький.

Передал, ага.

Ну, хотя бы выражение лица отца у меня будет. Тоже неплохо.

Встаю с кровати и иду в душ, голова слабо гудит, но я уверен, это только потому, что Рогозина в ней дольше положенного задержалась, а не из-за влитого градуса. Она сама по себе похлеще будет отрава.

А когда выхожу из него, сталкиваюсь с ещё одним дерьмовым пониманием этого дня – теперь мне точно придётся учиться, а не делать вид только для галочки.

Матери обещал, и тут уже никак не слиться, сейчас её расстраивать точно нельзя. Плюс, мне вчера хватило провести в этом месте полчаса, чтобы понять, Дана одна там не выживет.

Понятия не имею, что именно привлекает её в подобном учебном заведении, но сам я там точно не хотел бы учиться. Она реально не осознаёт, что в таких местах, как частные колледжи, со специальной подготовкой к мировым Вузам, нет вообще ничего хорошего.

А она ещё и целый год усердно готовилась, чтобы прыгнуть выше головы и суметь сдать вступительные, поступив сразу на последний третий год, так как ей и обычная школа давалась еле как. Такое там допускается, не все идут после девятого: кто-то просто нарабатывает себе «бонусы», чтобы без проблем поступить куда-нибудь за границу, так как колледж может такое устроить, кто-то тупо не хочет идти на вышку, учится только для галочки, так как и так является приемником бизнеса.

Что хочет оттуда получить Дана, загадка. Но раз хочет, пожалуйста. Она имеет право после всего, через что ей пришлось пройти.

Ну и этого хочет моя мама, потому что она знает, что если бы это всё устроил отец, я бы точно учиться не стал.

Пусть сам идёт получать образование управленца, может даже завести себе другого наследника – мне до его видов на мою жизнь, как до лампочки.

– Доброе, – целую маму, когда спускаюсь в столовую.

Она улыбается и пожимает моё плечо, пытается делать вид, что всё нормально и завтрак её интересует, как прежде, но одного вида на её тарелку хватает, чтобы понять, такое не возникнет желания даже без тошноты есть. Особая диета при лучевой терапии. И это тогда, когда перед тобой стол ломится от излишеств.

Издательство какое-то, честное слово.

Сажусь напротив Даны, в сторону отца даже не смотрю, хотя он и сам не шибко присутствует здесь. Сидит что-то читает в планшете. Дана молчит, почти бесшумно разрезая глазунью, иногда только поднимает на меня осторожный взгляд, уже готовясь к тому, что может быть, если отец решит со мной заговорить.

Когда Катерина, наша домработница, спрашивает, что мне наложить, прошу ту же жидкую кашу, что ест мама. Она не противная, Катерина явно старается на все двести, но сама субстанция – то ещё наслаждение.

– Готовы? – спрашивает мама с лёгкой улыбкой.

Она так радуется и волнуется, будто ждала этого дня даже больше, чем Дана. Хотя она тоже сразу же зажигается, переводя на маму взгляд.

– Я еле уснуть смогла, – отвечает, готов поклясться, честнее некуда. У неё даже голос насыщен возбуждённым волнением. – Так ждала сегодняшнего дня, хотя даже не представляю, что там будет.

Ничего хорошего, гарантирую. Но мама так не считает, снова улыбается.

– О, я уверена, что вам там понравится, – и на меня взгляд кидает, точно пытается эту мысль как-то вселить в мою голову.

И волей-неволей мне самому приходится натянуть улыбку в ответ. Никаких расстройств, я даже с отцом лишний раз готов не кусаться, чтобы она не грустила.

– Там не может не понравится с такой стоимостью обучения за год, – вставляет он, даже не отрываясь от экрана.

Вот, как сейчас, например. Тупо смотрю в тарелку. Дана тоже туда смотрит, ей больше всех неудобно от упоминаний про деньги. И меня это бесит, отец сам за это ручился. Плюс, он обещал вылечить их маму, по факту же не смог. Понимаю, что в некоторых ситуациях деньги уже бессильны, но об этом стоило подумать, прежде чем бросаешься громкими обещаниями.

Правда, тут он всё же заработал плюс к своей карме, когда предложил Дане жить с нами и оформил все документы об опеке. Алишу он тоже обеспечил хорошие условия в тюрьме, добился колонии поселения в черте нашего города и уменьшил дорогим адвокатом срок. Ещё пять месяцев, и он будет свободен, а у Даны снова будет её семья. А не такая, как эта, которая держится непонятно, на чем.

Иллюзии?

Отца нет в городе больше трехсот дней в году, мама делает вид, что её не убивает рак и не видит всех снимков, которые ей попадаются, с его любовницами, не слышит разговоров с ними или откровенных следов уже на нем самом. А я делаю вид, что не так сильно его ненавижу, чтобы она не расстраивалась.

Идеальная, мать вашу, семья. Главное всем делать вид, что каждый ее не ненавидит похлеще другого. Серьёзно, никак не пойму, как Дана ещё с нами не сошла с ума. А вместо этого заботится о маме, останавливает меня, когда я перегибаю, и вполне себе может быть любезной с моим отцом, точно он не конченный грубиян.

– Спасибо за завтрак, – говорит она, улыбаясь, затем смотрит на меня. – Тебя подождать в доме или на улице?

– Нет, я уже всё, – встаю первым. – Можем ехать.

Не хочется мне оставлять маму с отцом, да мне в принципе не хочется её оставлять одну в этом доме, но благо хоть Катерина с ней ещё будет какое-то время. Конечно, отец на неё уже руку не поднимает. Этого и правда больше не было с тех пор, как они снова сошлись, но в остальном он ведёт себя с ней отвратительно, а когда она заболела год назад, и вовсе делает вид, что она привидение в этом доме. Ушёл бы давно, всем бы проще было, но, ей богу, иногда у меня ощущение, что ему просто нравится делать её несчастной.

Да всех нас.

– Я тоже поеду, – встаёт следом за нами отец, что не может меня не порадовать. Лучше пусть будет мама одна, чем чувствовать себя пустым местом. – День сегодня обещает быть тяжелым, опять появились какие-то неурядицы с этим заводом, мешающие его купить. Вцепились так в него, будто он не тянет их в прорву, – рассуждает он, словно кому-то это интересно, кроме него, но мама всё равно его поддерживает.

– Мне кажется, тебе уже самому нужно попробовать переговорить с их директором и объяснить, что это пойдёт только на пользу, – предлагает она.

Но мирный вариант не для отца. У него хобби такое загонять людей в безвыходное положение, сносить просто разом – мощно и без шансов противостоять.

– Он в заднице, Света, это в его…

– Идём, Арс, – касается моей руки Дана, когда уже останавливаюсь, собираясь проконтролировать, чтобы он не нагрубил, но она меня отвлекает на себя. – Нам нужно уехать, пока твой отец не увидел, что его машины нет. Тогда скандал будет ещё хуже, твоей маме сейчас точно не надо видеть, как вы ругаетесь, знаешь же.

Знаю. Потому что это расстраивает её больше всего, она почему-то всё верит, что между нами вражда прекратится. А я сам никак не могу остановиться, выкидывая подобные номера, как, например, просрать тачку.

О чем думал, вообще непонятно. Она могла тупо стоять и стоять, садиться за руль меня бы никто не заставлял. Но он снова сделал ей больно и прикатил вчера с новыми подарками, а я просто не смог не воспользоваться возможностью.

Тут Дана права, нам и правда лучше уехать раньше него. Киваю ей, и мы сразу же выходим. Она берет сумку, а я пока даже не парюсь, так и не решив, насколько серьёзно придётся подходить к учебе. Идём к гаражу, Дана сегодня выглядит непривычно, она, конечно, и так изменилась за последние два года, но сейчас прям подготовилась на все сто. Насмотрелась вчера на местных учениц. Всё лето сдувала с новой формы пылинки, а там толком никто и не ходит в ней. Цвета только подбирают похожие. Вот и она в чёрной кофте, свисающей с плеча и короткой серой юбке, напялила каблуки тонкие, так как там реально без них только пацаны. Про то, как пригладила длинные волосы и вовсе молчу. Она выглядит, как одна из них. Возможно, это плюс, и ей не так будет отстойно себя чувствовать среди этих кукол, а у меня отпадёт причина таскаться туда с ней каждый день.

Выгоняю машину, и она садится на пассажирское, молчит в основном и толком не смотрит. И так продолжается полпути, пока я сам не решаю заговорить.

– Нервничаешь?

Она качает головой.

– Не особо. Я слишком долго ждала этого, больше предвкушение волнительное.

Непонятно чего только, но ладно, не мне её опускать с небес на землю.

– Я просто… – продолжает она со вздохом, – просто не понимаю, зачем тебе вчера вообще всё это надо было?

Неожиданно. Я даже взгляд задерживаю на ней.

– Что именно?

– Машина, Арс, – она и сама поворачивается ко мне. – Неужели, тебе совсем её не жалко? Это такие…

– Какие?

– Огромные, Арс. Нереально огромные деньги. Как минимум, две семьи спокойно могли бы обзавестись простенькими квартирами на них. А ты её проиграл тому, у кого таких самого несколько штук. Если не десяток. Глупо и небрежно. Ты мог закрыть глаза, какая разница, как она тебе досталась?

Да она обижена, честное слово. Снова отворачивается и смотрит в окно.

– Большая разница, Дан, – пытаюсь ей объяснить. Может, она в чём-то и права, я действительно мог её не проигрывать, а пустить во что-то хорошее. Но я не настолько добрый, как она, чтобы думать о нуждающихся. – Меня и моя машина устраивает. В остальном, как пришла, так и ушла.

Неубедительно, очевидно, потому что она только заводится.

– Но ты выигрывал! Я видела, а потом… потом тебя точно выкинуло на мгновение из управления. Мало того, что проиграл машину, так чуть ещё и не убился. И после этого даже глазом не повёл, будто всё было так и задумано! – продолжает негодовать она.

А я едва ли не качаю головой. Ну вот зачем, а? Только же забыл про Рогозину. Этот день так и грозит стать отвратительным с самого утра.

– Почудилась… кочка, – блондинистая.

Но я не собираюсь кому-то говорить правду. Тем более, Дане, которая удрученно вздыхает на моей ответ, но больше тему не развивает, хотя точно не из-за того, что нечего сказать. Мы подъезжаем, а у неё глаза аж зажигаются. А когда выходим из машины, она и вовсе светится вся. Не идёт, а летит в здание, спеша на первое занятие, попутно всем улыбаясь, что ей остаётся лишь позавидовать. Мне бы подобное рвение хоть к чему-то. В кабинете и вовсе осматриваться начинаю, уже сидят ученики, и по их взглядам понятно, что просто не будет. Хотя… смотря, с кем. Не с девчонками, так точно. Некоторые уже улыбками светят вовсю.

Но не интересует.

Правда, пока что. Это сегодня у меня дерьмовое настроение и Рогозина в голове, а завтра всё может измениться.

Сажусь за вторую парту на первом ряду, рядом с Даной и снова собираюсь осмотреться, как…

Что за?

Рогозина, твою мать. В прямом смысле этого слова. Живая и настоящая перед моими глазами.

Что я сказал про завтра? Рано зарекся. Чертова стерва и завтра будет в моей голове. И целый, чтоб его, год.