Читать книгу По мирам - Ирина Иванченко - Страница 3
Оглавление2.
Ночь – лучшее время суток. Дневная суета стихает, домашние понемногу укладываются
спать и перестают мельтешить над душой. Самое время уделить себе любимой немного
внимания.
В предвкушении удачно продуманного сюжетного хода, Женя уселась за компьютер. С
час или около того все шло превосходно: герои слушались, комп не зависал. Потом сюжетец
забуксовал. Евгения, на правах автора, пыталась склонить героя к ряду действий, выполнять
которые герой отказывался наотрез. В принципе, подобное случалось нередко. Герои – особы
скандальные, с ними нужно держать ухо востро. Чуть зазеваешься – и все, оседлали, ножки по
плечам свесили – развлекаются.
Женя сделала ровно три попытки призвать зарвавшегося персонажа к порядку. Потом
решила прерваться на чашечку кофе. Чашечка кофе повлекла за собой бутерброд с колбаской и
кетчупом. Кетчуп был домашний, собственного приготовления. Без ложной скромности
признав его вкусным, вооружившись ложкой и увесистым куском хлеба, Женя устроилась за
клавиатурой…
Вот тут-то все и началось! Внезапно за спиной Жени вспыхнуло сияние. Она обернулась.
Абсолютно не стесняясь, прямо из стены лезли трое мужиков. Причем первым был
памятный торговец джинсами! Две другие косоглазые хари Женя не опознала, но они ей не
понравились сразу.
– Постойте-постойте! Не все сразу! – возмутилась Женя – Где же элементарные
правила приличия?! Врываетесь к даме ночью… Теперь кому-то из вас придется на мне
жениться!....На первый – второй рассчитайсь! – рявкнула Женя и запустила банкой с кетчупом в
первого из кандидатов в женихи.
Жениться не хотел никто.
Женя вспрыгнула со стула в стиле «Змея кусает себя за хвост» и, отрикошетив от живота
второго сшибла с ног третьего. С минуту все трое барахтались в живописной куче-мале.
Однако, военная удача это еще далеко не все. Женя недолго продержалась на вершине кучи.
Мужикам удалось нейтрализовать ее. Все-таки они были воинами. Сунув ей в рот изрядный
кусок охотничьей колбасы в качестве кляпа, спеленали содранным со стены ковром и покинули
квартиру через портал в стене…
**
Женькин цветок в «Аське» упорно отказывался расцветать. Все сроки горели
начисто! Незавершенная рукопись взывала о немедленных оперативно-розыскных
мероприятиях. Соавтор безответственной личности, кровно заинтересованный в сегодняшней
встрече он-лайн, Наталья Фокина нервно жала на кнопки раскалившегося мобильника. Все
вызванные на разговор абоненты начинали теряться в догадках о местонахождении Жени.
Паника росла.
– Думай, думай, думай! – Наталья тигром ходила по своей комнате. – Куда могла
запропаститься Женька? Да еще без предупреждения, да еще на ночь глядя? И мама ничего не
знает… И мне не звонила… Здесь что-то не так… А может… – Наталья метнулась к телефону,
быстро настучала номер и грозно начала без предисловий: – Женька пропала! Твои штучки?
– Наташ, ну ты что? – оправдывался сонный голос. – Ты хоть знаешь сколько времени?!
– Не отвертишься! Говори, что вы там задумали!
– Да ничего! Чтобы мы, без тебя…
– Не юли! Куда она могла деться?
– Куда угодно. При ее нынешних возможностях ей это раз плюнуть… – уныло зевая,
заметила трубка.
– Как ее теперь достать? Это же совершенно безответственно! – возмутилась Наталья.
Несмотря на врожденную интеллигентность, она остро сожалела в этот момент, что не может
преодолеть расстояние и натрепать рыжие патлы своей телефонной собеседнице.
– Ой, а я-то откуда знаю? – жалобно заныла трубка.
– А кто знает?
– Ну, Игоря вызови.
– Игоря… Какого Игоря… – недоумевала Наталья. – Ах, Игоря… Ну и как я его вызову?
Трубка ответила жалобным пиликаньем прерванного соединения. Путая в нетерпении
кнопки, Наталья вновь набрала номер.
Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – ответила ей
вежливая тетя из компьютера.
– Элберет, мать твою, Гилтониэль! – Наталья замерла посредине комнаты. – Игоря
вызови… А как?!…
Двигаясь скорее по наитию, чем осмысленно, Наталья притащила в комнату две свечи,
зеркало, установила на тумбочке. Зажгла… Чего-то не хватало. Нужна еще фотография
вызываемого объекта. Фотографии не было. Однако имелся рисунок. Женька делала что-то
вроде фоторобота. Перевернув свои папки, файлы с рукописями, Наталья выудила искомое.
– Так, начнем… Явись! Призываю тебя, явись! – замогильным голосом начала Наталья.
– Кровью невинноубиенной девственницы брызгать не пробовала? – ехидно
осведомились от двери.
Наталья вздрогнула и обернулась. На пороге ее комнаты стоял… объект. Из-за него
выглядывала Наташина бабушка.
– Наташенька к тебе молодой человек… из этих… как их там… из эльфов!
– При-ивет! – несколько оторопевши, отреагировала Наталья.
– Доброй ночки! – кивнул пришелец.
– Игорь, ты?
– С утра был я. Днем не спал, значит, подменить не могли. Чего у вас тут стряслось-то?
– Женька пропала!
– Ну и чего волну гнать? Пошастает, пошастает, и вернется. Велика беда.
– Она не могла так просто уйти, – терпеливо объясняла Наталья. – Не позвонив, не
предупредив…
– Ну, хорошо, хорошо. Пойдем, посмотрим, чего и как. Только учти, если она там с кем-
нибудь милуется, а мы ворвемся, все тяжелые предметы – в тебя!
– Ну… ты меня извини. На ночь глядя… Давай завтра с утра. Я у родителей в
командировку отпрошусь.
**
Женя не могла определить, куда отнесли ее похитители. Ее больно и не слишком
аккуратно сгрузили на твердую поверхность, и ушли, громко шаркая ногами. Несколько
томительных минут Женя, отчаянно потея в ковре, остервенело грызла колбасу. Грызла и
глотала…глотала и грызла. Она навсегда возненавидела вкус и запах колбасы, но смогла,
наконец, освободить рот. Потом, извиваясь всем телом, словно червяк на сковородке, выползла
из своей пыльной темницы. Огляделась. Судя по антуражу, ее принесли на некое подобие
вещевого склада. Чего тут только не было! Выражаясь языком приснопамятного торговца
джинсами: шальвара-мальвары, халаты-малаты и, как ни странно, кроссовки с вызывающей
надписью «Адидас». Женя здраво рассудила, что имеет полное право переодеться по своему
вкусу. Раз уж попали в торговлю… Нисколько не стесняясь, она выбрала себе хорошенькие
джинсики, стильную футболочку, курточку, увешанную фенечками и новые кроссовки.
Переодевшись, Женя первым делом обшарила склад на предмет выхода. Ничего не
обнаружив, присела на тючок с какими-то шмотками и глубоко задумалась. Так, что там
говорил на такой случай Такэда-сан, тренер по каратэ-киокушинкай, в далеком отсюда
Женином детстве? Ничего умного в голову не лезло. При всех его талантах, Такэда-сан никогда
не пересекал границу Реальностей. Женина радость по поводу веселых приключений
выдохлась, как шампанское в открытой бутылке. Веселиться не манило. К тому же долго
скучать в одиночестве ей не дали. В помещение заглянул злосчастный торговец.
– Вах! Пэрэодэлась? Умныца! Счас знакомица пайдёом! Быстро, быстро!
– Никуда я отсюда не пойду, – уперлась Женя.
– Нэ упрамся! Идти нада! – с некоторой опаской он переминался с ноги на ногу в дверях.
Входить не отваживался.
– Мне здесь больше нравится, – Женя уже прикинула, что швырнет первым в
ненавистную морду. – Мотай-ка отсюда, дискета неформатированная, пока я тебе хард не
размагнитила к ежам кошачьим!
Торговца как ветром сдуло. Однако отсутствовал он недолго. Вернулся. Да не один. С
ним шел высокий, худой, носатый и абсолютно лысый мужик. Выражение лица у него было
крайне неприятное. Женя не стала ждать, когда к ней подойдут, и устроила артобстрел
подручными средствами. Не помогло. Лысый с легкостью уклонялся от летящих в него
предметов. Суетящийся за его спиной торговец причитал плачущим голосом:
– Шайтан-девка, да? Савсэм сбэсылас, да?!
Однако, получив в лоб парой черных «адидасов» сорок второго размера быстро утих. От
Лысого Жене отделаться не удалось. В какой-то момент он оказался совсем близко. Что-то
пробормотал сквозь зубы, щелкнул пальцами, и тело Жени пронзила обжигающая дикая боль.
Дыхание перехватило, слезы брызнули из глаз! Женя даже сказать ничего не успела – просто
потеряла сознание…
В себя пришла как-то сразу, словно из воды вынырнула. Ноющая боль в плечах и шее,
невозможность пошевелиться и абсолютная нечувствительность рук… Ой-ой-ой! Зато рядом
голоса. Подлюка Лысый общается с подлюкой торговцем, чтоб ему эти джинсы колом поперек
горла стали! Разговаривают в полный голос, Жениного присутствия не стесняются! Вконец
оборзели, сволочи! Нет, Женя и раньше подозревала, что все мужики – козлы, но не до такой же
степени?!
– Так, Вахид, – говорил Лысый. О! Торговца зовут Вахидом. Вот и познакомились! –
Сильно не бей. Шкурку не порть. Но немного покорности ей не помешает. Дар у нее есть… Не
слишком развитый, но… Когда нет лучшего… Ничего, поднатаскаем и сойдет!
– А эсли будэт упрамитьса? – плачущий голос Вахида Женя слушала с мстительным
удовольствием. Конечно, будет упрямиться! А ты как думал, бурдюк с простоквашей!
– Будет упрямиться – перебей ей ноги, – равнодушно уронил Лысый. – Ну, все, я пошел.
– Вах, джина-джан… – судя по удаляющемуся шарканью, торговец тоже пошел. К
сожалению, не по общеизвестному адресу.
«Ноги перебей»… это же надо?! Приключение нравилось Жене все меньше и меньше.
Где мой дом, любимый дом?! Она открыла глаза и огляделась. Комната, как комната. На стенах
– ковры. Сама Женя тоже висит на таком, надо полагать в качестве украшения. На полу
разбросаны шелковые подушки… А руки у Жени болят потому, что именно на них она и висит.
На крюке, вбитом в стену…
– Ой, вей! – хрипло пискнула Женя. От звуков собственного дрожащего голоса стало еще
хуже. – Эй! Есть кто-нибудь? – позвала она пространство. Получилось очень жалобно. – Лю-у-
уди-и!
– Чэво крычишь? – в дверь просунулся недовольный Вахид. – Я тэбэ гаварыл… Тэпэр нэ
крычы, хужэ будэт.
– Сними меня отсюда! – угроза перебить ноги вовсе не казалась Жене милой шуткой.
Надо с этим придурком поласковей.
– Нэ сныму, – Вахид нахмурился. – Высы, как высышь. Крычат будэшь – пабъю! – он
вновь исчез за дверью.
Мамочки мои, мамы! Вот тебе, тетенька, и день города! Женя уже начала паниковать не
на шутку. Ей показалось, что руки совсем помертвели и скоро отвалятся. Подняться по стене,
упираясь ногами, не получалось. Женя совсем измучилась и выбилась из сил.
Вдруг противоположная стена словно затянулась маревом. Рисунок на ковре «поплыл».
В комнате возник человек. Стремительно прокатился по ковру на полу, расшвыривая подушки,
взвился на ноги, замер в боевой стойке и оказался… Игорем!!! В ту минуту Женя любила его!
Изо всех сил!!! Секунд тридцать!!! Верзила огляделся по сторонам, подмигнул Жене и прижал
к губам указательный палец.
– Т-с-с-с… – едва слышно выдохнул он.
– Сама знаю – не дура! – прошипела Женя ему в ответ.
Он плавный скользящим шагом подошел к Жене, подергал крюк. Не вышло. Игорь что-
то сделал с Жениными кистями. Больно-то как!!! А она-то уж думала, что рук у нее больше нет!
Женя мешком рухнула на ковер. Жесткая Игорева ладонь загнала вопль боли обратно.
– Тихо ты! Сейчас, сейчас… – он вправил Жене большие пальцы рук и принялся
лихорадочно растирать и разминать пострадавшие конечности.
– Что ты делаешь? – прорыдала Женя.
– А как бы я тебя по-другому из кандалов вытащил? Я ж не Гарри Поттер… Ну, не скули,
золотко… До свадьбы заживет. Распухнет только маленько… Так что с венчанием обожди…
– Как ты меня нашел?
– Таки какая тебе разница?! Важен не процесс, а результат!
– Давай сделаем отсюда ноги, пока нам их не поотшибали, – попросила Женя. Руки вновь
обретали чувствительность и начинали жутко болеть.
Тут Вахид подгадал в самый интересный момент. Он вошел и застыл на пороге с
распахнутым в изумлении ртом.
Игорь подскочил к нему и вдернул в комнату.
– Лежать, молчать и не рыпаться! – грозно прошипел верзила прямо в лицо обалдевшему
торговцу.
– Убей его, Игорь! Они мне ноги перебить собирались! – мстительно потребовала Женя.
– Давай сама, а? Не лишай себя удовольствия, – Игорь ловко связал Вахида его же
кушаком и сунул ему в рот носок. Вахидов носок… с левой ноги… Женя злорадно улыбнулась.
– Класс!!! Да это похуже смерти будет…А ты садист, Игоречек!
– Ладно уж.. Двинули…
Женю ноги не держали. Она повисла на Игоревой руке и зажмурилась. Подташнивало…
Легкое головокружение – и они на месте. Вокруг ровная, как стол, Степь. И Дорога на две
стороны… Хочешь вперед, хочешь назад. Жене хотелось рухнуть ничком в пыль и отрубиться.
Но Игорь потянул за собой.
– Давай посидим немного, – Женя едва поспевала ноги переставлять.
– Ты не насиделась еще?! Если мы не успеем отсюда уйти – нас поймают.
– Кто?
– Он меня видел, это плохо.
– А чего ж ты его не убил?
– Ты попробуй при случае, девочка… – и глаза его стали такими, что Женя заткнулась и
безропотно продолжила путь.
**
Солнце лениво катилось по небу наливным яблочком по голубой тарелочке.
Неутомимый Игорь пылил себе метрах в трех впереди. Измученная Женя спотыкалась за ним
из последних сил.
Наконец, он таки порешил, что пора бы и на привал. К тому же слева по курсу в Степи
появилось странное приземистое сооружение.
– Смотри! Колодец! – верзила обернулся и остановился, поджидая
– Да?! Как интересно! – с ненатуральным энтузиазмом пропыхтела Женя.
– Самое время оглядеться… Как там с погоней дела обстоят.
Женя обернулась, приложила ладошку козырьком.
– Не видать, – сообщила она Игорю.
– Просто ты не тем глазом смотришь, – верзила снисходительно улыбнулся. – Пошли в
тенечке поваляемся.
С блаженным вздохом Женя вытянулась на густой плотной траве, зеленеющей в тени
колодца. Игорь же уселся по-турецки, закрыл глаза и замер.
– Что ты делаешь? – лениво поинтересовалась Женя.
– Смотрю.
– Себе в желудок, что ли?
– Фи! Чего я там не видел? Как кишки друг за другом с дубинкой гоняются?.. Нас вот-вот
догонят! Пытаюсь увидеть погоню, а ты мешаешь. Лучше сядь вот и попробуй сама!
– Это как? – заинтересовалась Женя.
– Ну, ты Проводник, или к бабушке едешь?!
– Считай, что к бабушке. Давай, объясняй подробно.
– Это – Дар. Знающий Путь может видеть людей, которых ищет. Или которые ищут
его… Это не сложно, если тебе доступна медитация.
– А если нет?
– Значит, учись медитировать.
Женя послушно села по-турецки, скосила глаза к носу, высунула кончик языка и
загудела на одной ноте:
– Мммммм…..
Дикий взгляд опешившего Игоря она не заметила по вполне понятным причинам.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Медитирую, – мрачно отозвалась Женя, продолжая фокусировать взгляд на кончике
носа.
– Ты ляг поудобнее… – мягко предложил верзила. – Глаза закрой и постарайся ни о чем
не думать…
Женя послушно выполнила инструкции и… накрепко уснула.
Когда она проснулась, был вечер. Неподалеку горел костер. Игорь колдовал над
котелком, булькающим над огнем. Потянуло вкусным ароматом. Голодный спазм поднял Женю
на ноги и толкнул к костру.
– Проснулась? – улыбнулся Игорь.
– А что, за нами уже никто не гонится? – зевая, поинтересовалась Женя и плюхнулась
возле костра, алчно сопровождая взглядом пассы Игоря над котелком.
– Гонятся, сапога им в печенку, – вздохнул Игорь. – Ты ешь давай, пока не отобрали.
Война войной, а обед по расписанию.
Женя с энтузиазмом подключилась к уничтожению ароматного и аппетитного варева.
– А ты неплохо готовишь, – сообщила она верзиле, облизывая ложку.
– Ну, дык, – он согласно кивнул. – А теперь мы посмотрим, как ты моешь котелок.
– Это произвол! Мужской шовинизм! – возмутилась Женя.
– Не хочешь? – ласково улыбнулся верзила. – Не мой, золотко! Только я в грязном варить
не буду, и мыть его тоже не буду… Захочешь кушать, ты решишь эту проблему. Так ведь,
детка?
Мыть котелок Жене абсолютно не хотелось. Но верзила – человек слова. Сказал – не
будет, значит так тому, и быть… Готовить ей тоже не хотелось. Хотя… Женя победно
улыбнулась: он ведь вдвое больше. Значит, и кушать захочет вдвое быстрее. А тогда и
посмотрим, кто возьмется готовить!
Женя демонстративно отодвинула котелок двумя пальчиками.
– Веками мужчины пытались запереть женщину на кухне. Со мной такой номер не
пройдет.
– Прекрасно! – Игорь кивнул. Легко поднялся и, подхватив котелок, направился к
колодцу.
Женя с опаской проводила его взглядом. Сейчас вот зачерпнет водички и выльет ей за
ворот. С него станется! Нет. Передумал. Посуду мыть взялся… Что и требовалось доказать!…
На завтрак был сухой кусок хлеба. Женя подумала-подумала и сунула его в карман
джинсов. На черный день.
Игорь раскинул разноцветную гальку – дорогу смотрел. Ничего не сказал. Только
порылся в бездонном своем вещмешке и извлек небольшой брезентовый сверток, перетянутый
ремнями. Развернул на коленях. Женя с интересом присела рядышком. Железки какие-то,
пружины и нечто, напоминающее ружейный приклад.
– Что это?
– Арбалет, – охотно пояснил он. – Может сайгака какого подстрелю. Сухарей-то на пару
дней, не больше.
– А… мы что, здесь надолго?
–Солнце! Ты не рада моей компании?! – язвительная ухмылочка тронула его губы. –
Ничего, детка! Привыкнешь! Я вообще мужик, что надо! Тебе понравится! – он непередаваемо
подмигнул.
– Не сомневаюсь, – как можно суше ответила Женя. Ну вот! Еще один претендент на
честь и свободу! – Но мне нужно домой. Мама уже, небось, и ФСБ на ноги подняла…
– Ничего не выйдет, – руки Игоря проворно собирали из кучки деталей точеное хищное
тело оружия.
Женя против воли смотрела, как движутся эти руки. Загорелые, грубые, в тонких
полосках застарелых шрамов, со сбитыми костяшками пальцев… Шрамы… Странные. На
сухих жилистых запястьях. Женя коснулась пальцем теплой кожи…
– Аиньки, – отозвался он.
– Ты что, страдал суицидальными наклонностями?
– Вены резал? – уточнил он. Ну и ухмылочка! В дрожь кидает! Она у него такая… Сразу
становится неловко смотреть ему в глаза. Серые, бесстыжие, с издевочкой! А на носу –
веснушки. Плохо различимые под загаром.
Женя отодвинулась. Так. На всякий случай. С ним невозможно чувствовать себя
спокойно. Все время что-то тревожит. Как репей под задним карманом штанов…
– Ну и почему резал? Несчастная любовь? – поддела его Женя.
– Разве может любовь быть несчастной? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Значит, ты это делал просто так, из удовольствия?
– Ну, зачем же для удовольствия, существуют другие пути, – Игорь протянул руку. Женя
съежилась. Он снял что-то с ее волос. Показал на ладони. Сухая веточка… – Я работал на
одного волшебника. Что такое магия на крови, знаешь?
– Конечно. Например, когда девственниц того, – Женя чиркнула себя по горлу ребром
ладони.
– Я похож на девственницу? – фыркнул он.
– Ну… не совсем, – замялась Женя. – Но ведь был же когда-то.
– Это было очень давно.
– Ой-ой-ой, какие мы, Бандерас рядом и не ночевал!
– Когда магу нужна была кровь, я резал себе вены, – просто продолжал Игорь. Арбалет
он уже собрал, и теперь его длинные пальцы нежно ласкали точеное тело убийственной
игрушки.
– Сколько тебе он за это платил? – поморщилась Женя.
– А он и не платил, – Игорь безмятежно пожал плечами. – Я был рабом. У меня на шее
был симпатичный такой ошейник. Чуть дернешься не туда, куда нужно – враз шею сломает…
– Рабом? – Женя поежилась. Рабом – это серьезно. Помнится, в школе по истории
проходили… – Ну и что с ним стало, с магом этим?
– А что с ним станется? Жив здоров. И еще лет пятьсот протянет не чихнувши. Маги, они
живучие, детка, – в ухмылочке Игоря, кривившей четко очерченные губы не было напряжения.
Язвительность, бесшабашность. Его забавляла Женина реакция.
– Он тебя… бил? – тихо спросила она.
– А как же! Меня да не бить, кто же выдержит?! Во! Смотри! – он лихо сдернул рубаху и
повернулся спиной. Загорелая кожа, обтянувшая внушительный рельеф мускулов, исчеркана
полосками шрамов.
– Да-а, – не нашлась что сказать Женя.
– Свести бы надо, – пошевелил лопатками Игорь. – Да все руки не доходят, – он сунул
рубаху в мешок, поиграл мышцами. – Все одно жарко будет. Хочешь подзагореть, а то бледная,
как упокойница?
– Нет, спасибо, – такие литые рельефные тела Женя раньше видела только в глянцевых
журналах. И стервец знал, что привлекателен! Знал! Женя тряхнула головой, дабы изгнать
грешные мысли.
Игорь вскинул мешок за спину, положил двуручник в ножнах себе на плечи, свесил на
него руки.
– Ну что, двинули, детка?
– Слушай, ну ты полегче, какая я тебе детка? – возмутилась Женя. Все же паршивцу
надлежит вбить немного почтения к себе. Хоть он и спаситель и все такое… А то ишь – сначала
котелок мыть заставляет, потом ему пятки чесать понадобится! Вот так они, мужики, на шею-то
и садятся! – Это кто из нас кому еще детка! – пробурчала она.
– Люблю строгих женщин, – верзила закатил глаза и поцокал языком. – Прикинь:
высокие ботфорты, кожаные трусики, топик на шнуровке и хлыстик в руках. Тебе бы пошло, а?
– Разумеется! В комплекте с шипастым ошейником для тебя! – Женя покровительственно
похлопала его ладонью по животу. И гордо вздернув нос, двинула по дороге.
– Язвочка моя, двенадцатиперстная, – нежно пропел он за спиной.
