Читать книгу Царство небесное - Ирина Измайлова - Страница 2

Полчаса спустя молодые люди сидели на втором этаже того же дома, в довольно просторной комнате, служившей кузнецу Эдгару и трапезной, и спальней. Очага в ней не было – в холодное время Эдгар приносил сюда жаровню, которую наполнял углями из своей печи. Зато здесь не было дыма и копоти, и каменные стены оставались чистыми, почти белыми, будто камень только что обтесали.

Всю мебель в этой комнате составляла широкая лежанка, простой тесаный стол, такой же стул да сундук внушительных размеров с роскошным кованым замком – Эдгар в свое время отвел душу, придумывая узоры этого замка, из-за которого его сундук уже не раз и не два пытались купить богатые заказчики, но кузнец в ответ лишь добродушно смеялся: «А где же мне хранить рубашку, камзол и плащ? Посуда, куда ни шло, постоит и на столе, а уж одежду я портить не хочу!»

Луи, усевшись по праву гостя на лежанку и предоставив стул молочному брату, водрузил на стол принесенную из походной сумки бутыль и тут же ее распечатал. Запах тонкого восточного вина залил простую комнату, как утренний свет унылую осеннюю лощину. Эдгар, не смущаясь изысканностью этого аромата, поставил рядом с бутылью пару глиняных стаканов, оторвал от висевшей под полотком связки две большие луковицы и нарезал их ломтями прямо на столе, потом снял крышку со стоявшего на окне небольшого горшка, вертикально воткнул в него деревянную ложку и тоже поставил на стол.

– Вареных бобов еще сколько угодно! – воскликнул он. – А хлеб – прости, брат, мы сегодня за завтраком съели весь, и я не посылал учеников купить еще – вечером пекарь обычно отдает дешевле, чем утром – черствый-то у него могут и не взять.

– Обойдемся! – махнул рукой Луи, наполняя стаканы доверху. – Во время крестового похода я, знаешь ли, научился есть все, что можно разжевать и пить все, что можно проглотить.

И в доказательство он откусил и с аппетитным хрустом разжевал большой кусок лука, преспокойно запив его вином.

– Допивай! – кивнул он другу на его стакан. – Эту бутыль я вез именно тебе, и грех будет, если мы ее не прикончим.

Но Эдгар покачал головой:

– Я ведь должен сегодня закончить твои доспехи. Или ты хочешь, чтобы у тебя на гербе лев смотрел не в ту сторону, а буквы поменялись местами? Не все же рыцари не умеют читать! Пей, а я пока пропущу. И расскажи, в конце концов, что за дело такое, в котором так нужна моя помощь?

Луи вздохнул:

– Прежде всего, дружище, не удивляет ли тебя, что герцог Швабский, одаривший меня таким роскошным конем с драгоценной сбруей, не добавил к своему подарку доспехи и меч? Разве они меньше нужны рыцарю, чем хороший конь?

Кузнец отхлебнул из стакана, подцепил ложкой несколько крупных бобов и, неспешно их разжевав, ответил:

– Признаюсь, я хотел тебя об этом спросить, но побоялся обидеть. В самом деле, не похоже на ваши рыцарские обычаи...

В темных глазах молодого рыцаря появилось выражение насмешливого лукавства:

– Слава Богу! Значит, ты, по крайней мере, не подумал, будто я пропил свои доспехи на постоялом дворе или заложил у какого-нибудь еврея! Само собой, герцог подарил мне и прекрасную кольчугу, и шлем, и щит с насечками, правда, в виде каких-то сарацинских каракулей, и меч, выкованный из той самой знаменитой дамасской стали, которая так ценится воинами... И вот, представь себе, Эдгар: я, в этом великолепном снаряжении, на моем чудесном абиссинском коне, приезжаю в Мессину[3], куда только что прибыли из Марселя и Генуи войска двух славных королей – нашего Филиппа-Августа и английского короля Ричарда. Честно говоря, я думал именно там, в Мессине, увидеться с французским королем и присоединиться к его армии. Покидать Сицилию вовсе не входило в мои планы.

– А как же немецкие рыцари, которых ты сопровождал на родину? – удивился Эдгар.

– Да неужто не нашлось бы никого, кто проводил бы их дальше? Правда, я бы покинул их только если бы нашел достойную замену, и если бы они против этого не возражали, – тут же спохватился Луи. – Ведь меня просил епископ! Но, в любом случае, я думал условиться с королем о моем возвращении в армию крестоносцев – мне сказали, что в Мессине оба короля простоят лагерем несколько месяцев. И вот я приезжаю и сразу попадаю на турнир, устроенный в честь прибытия двух армий.

– И, само собою, принимаешь в нем участие? – с лукавой улыбкой произнес кузнец.

Рыцарь хлопнул ладонью по столу и потянулся к бутыли:

– А ты как думал? А ты как думал, дружище Эдгар! Турнир был лучше некуда. Я побеждаю сперва барона Филиппа Тулузского, затем рыцаря из Шампани Этьена д’Артуа, потом графа Гийома Пуатьерского. Потом... Стоп! А кто был следующим? А-а-а! Нахальный английский рыцарь Вильгельм, который заявил, что сшибет меня с седла при первом же столкновении. Ну, я за это хорошо попортил его доспехи, да и его башку, кажется, тоже...

– И это все за один день? – изумленно прервал друга Эдгар.

– Ну да. В тот же вечер мне передали приглашение от одной дамы... Ну, тут ты сам знаешь, лишнего говорить не полагается – или я не рыцарь! А на другое утро турнир продолжился, и я понял, что дама понравилась не мне одному. Не успел я одолеть первого из противников – это был местный сицилианский барон, имя которого, скажу по чести, я забыл, Эдмунд – это точно, а вот как дальше... Словом, не успел я его вышибить из седла, сломав при этом копье и взяв другое, как меня вызывает на поединок здоровенный детина в очень славных доспехах, назвавшийся Эдуардом Анжуйским. А я по выговору слышу, что он не франк, а англичанин! Но не уличать же рыцаря во лжи... Мы разъехались, сшиблись, и я вылетаю из седла, будто затычка из перебродившей бочки! Рыцарь ждет, покуда я встану, и, смеясь, заявляет, что я кажусь куда смелее с прекрасными дамами, нежели с рыцарями. Вот тут я вышел из себя! И, сам понимаешь, потребовал повторить поединок, благо доспехи на мне были целы... Рыцарь согласился. А я был так распален, что закричал на все ристалище: «Насмерть, господин рыцарь!» «Как вам угодно!» – ответил тот. Герольды стали было спорить, однако он рявкнул на них, да так, что все разом умолкли. Чтоб мне тут и понять – не стали бы все так слушаться простого рыцаря, даже и очень знатного... Ну вот мы сшиблись и полетели с седла оба. Вскакиваем, хватаемся за мечи. И он превращает мои роскошные доспехи в бесформенные куски кожи и железа. Даже дамасский меч не устоял – отлетел от рукояти. В жизни я не видывал более искусного воина, более бесстрашного и более быстрого! Я понимал, что он вот-вот изрубит меня в куски, и восхищался им! Наконец шлем на моей голове разлетелся, и следующим ударом рыцарь разрубил бы мой бедный череп пополам. Однако он ударил плашмя и притом не особенно сильно. Я упал. Тогда он наклонился и спросил, причем безо всякой злости, и это после того, как только что мы дрались насмерть: «Признаете ли вы мою победу, господин рыцарь?» – «Дурак бы не признал ее! Признаю, конечно». Он напомнил, что после моего вызова победитель вправе распоряжаться моей жизнью, и я вполне его право признал. Больше всего мне хотелось, чтобы все это закончилось и побыстрее. Тут он убрал свой меч от моей груди и спросил: «Готовы ли вы поклясться, что выполните любое мое приказание, если то не будет противу Господа и вашей чести?» – «Закон турнира велит мне согласиться!» – ответил я. «Тогда сегодня вечером ждите моего посланного! И учтите: я не потребовал клятвы, потому что достаточно слышал о вашей честности и безгранично верю в нее».

– Ничего себе приключение! – вырвалось у кузнеца. – А с чего ты решил, что виной всему та дама?

– Да потому, что мне потом рассказали о ней кое-что... Повторять, само собой, не стану. И вот в тот же вечер ко мне в палатку приходит воин и ведет – куда бы ты думал? В стан английского короля Ричарда, прозванного за его отвагу Львиным Сердцем!

На лице Эдгара возникло сперва изумление, потом откровенное недоверие. Он знал, что его молочный брат едва ли станет лгать, тем более, рассказывая о своих боевых подвигах, но, быть может, он сам что-то не так понял...

– Уж не хочешь ли ты сказать, – воскликнул кузнец, – что с тобой дрался на поединке сам английский король?!

Луи помрачнел:

– Я так и думал, что ты не поверишь... Я бы и сам не поверил. Однако это было именно так. Когда он заговорил, я тотчас узнал его голос.

– И чего он от тебя потребовал? – голос Эдгара даже задрожал от возбуждения.

– Вот в том-то и дело! Чего... Он напомнил о моих словах там, на ристалище. Напомнил, что я обязан ему жизнью. Мог бы и не напоминать! И затем, удалив из шатра всех, кто был при нем, рассказал самым дружеским тоном, в какое затруднение угодил.

Тут уже Эдгар не выдержал и рассмеялся:

– Я думал, братец Луи, что в затруднение угодил ты. А выходит, английский король едва не отправил твою душу в рай ради того, чтобы ты вытащил из затруднения его собственную светлую особу?

Луи тоже засмеялся, правда, совсем не так весело, затем налил себе и кузнецу по новому стакану вина и, отобрав у Эдгара ложку, с ожесточением ковырнул вареные бобы.

– У короля и в самом деле дурацкое положение, уж поверь. Он сейчас всеми силами старается сохранить мир и добрые отношения с нашим королем Филиппом-Августом. Не потому, что боится войны с ним – я думаю, он вообще ничего и никого не боится. Но ради крестового похода и освобождения Иерусалима из-под власти султана Саладина. Это – его цель, его мечта, и он не пожалеет для нее ни крови, ни самой жизни. Ради этого он смирил свою гордыню, не стал требовать главенства в войсках крестоносцев, зная, что наш Филипп этого не потерпит. Ради этого согласился жениться на сестре Филиппа принцессе Алисе.

– Бедняга! – искренно посочувствовал Эдгар.

– Да нет, почему? Она, говорят, хороша, и нрав у нее неплохой. Между прочим, поговаривают, что на нее зарился отец Ричарда старый король Генрих, однако он был женат... О ссоре его с сыном болтают много и среди прочего утверждают, что эта ссора была отчасти и из-за Алисы – Львиное Сердце сам хотел жениться на ней. Само собой, в надежде на более прочный союз с Францией и на поддержку Филиппа-Августа в крестовом походе... Но вот, в чем беда: год назад Ричард влюбился. И влюбился так сильно, что не может обуздать своих чувств. Он полюбил принцессу Беренгарию, дочь спесивого дона Санчо Наваррского. И она влюбилась так сильно, что сбежала из дома и явилась в Англию. Да только уже тогда, когда Ричард уехал в Марсель, чтобы плыть оттуда в Мессину. Разъехались, называется! И быть бы шуму, а может, и войне, но у Ричарда ведь дьявольски умная мать – королева Элеонора. Уж не знаю, как, но она сумела умаслить Санчо, уверила, что ее сын связан с принцессой брачной клятвой, и что если та поедет к Ричарду в Мессину, он с ней немедля и обвенчается. А клятву-то Ричард дал вовсе не Беренгарии, а как раз Филиппу-Августу.

– Ко-о-му?! – ахнул Эдгар, едва не подавившись вином и луком.

– То есть... то есть Алисе, его сестре. Вернее он поклялся Филиппу, что женится на Алисе. Не придирайся к словам, дружище! И вот беда: едва обосновавшись в Мессине, короли вновь стали ссориться. И Ричард понял, что уж никак не хочет родственных уз с нашим добрым королем.

Луи зачерпнул еще бобов из горшка и некоторое время сосредоточенно жевал. Он был голоден с дороги, и Эдгар это отлично понимал, а потому не торопил друга продолжать рассказ, хотя любопытство разбирало его сейчас с особенной силой.

– И вот король Ричард решает, – продолжил наконец Луи, – решает обмануть союзника. Нет-нет, речь не о каком-либо бесчестном поступке! Он просто решил, что если принцесса Беренгария приедет к нему на Сицилию, он будет обязан, дабы не уронить ее чести, совершить обряд венчания и разорвать договоренность с Филиппом. Ведь самой принцессе Алисе он слова не давал! Однако ему нужно все так устроить, будто Беренгария сама приехала, а не он за нею послал. Если же дать поручение любому из английских рыцарей, нет никакой уверенности, что тот не выдаст намерений короля нашему доброму Филиппу – Ричард не раз убеждался в вероломстве некоторых своих подданных. Да и вообще отъезд любого англичанина из Мессины даст повод для подозрений, а последующее появление принцессы Наваррской эти подозрения подтвердит.

Тут Эдгар даже привстал со стула и перегнулся через стол:

– И ты хочешь сказать, Луи, что Ричард Львиное Сердце поручил тебе поехать в Англию за своей возлюбленной, за этой самой Берни... Беренгарной?

– Беренгарией. Да, именно это он мне и поручил. И, клянусь, в этом поручении нет ничего бесчестного и позорящего звание рыцаря. Напротив, можно лишь гордиться таким доверием великого и славного короля. Он даже дал мне с собою свой меч по имени Элистон[4] с тем, чтобы я передал его королеве Элеоноре как доказательство данного мне поручения. Я заказал тебе новый меч, чтобы не оказаться безоружным, когда верну Элистон в Англию.

Эдгар перевел дыхание:

– А если так, что тебя тревожит и смущает, дружище? И в чем тебе нужна помощь?

Луи тряхнул бутылку и вновь наклонил ее горлышко к своему стакану.

– Если бы это было единственное поручение, полученное мною в Мессине, я бы не был смущен. Вся беда в том, что на другой день, когда я уже готовился к отъезду, за мной прискакал посланный от нашего короля.

– От Филиппа?

– Ну да.

И тут догадка молнией озарила сознание кузнеца. Он так и подскочил за столом:

– Ой, Луи, клянусь всеми святыми! Если бы это не было похоже на выдумку бродячих шутов и на полную глупость, я бы подумал, что добрый король франков тоже поручил тебе привезти в Мессину невесту короля! Свою сестрицу!

И Эдгар, не в силах удержаться, покатился от хохота, едва не свалившись на пол.

Рыцарь меж тем не только не подхватил его смеха, но, напротив того, помрачнел.

– И ничего тут нет смешного, братец мой Эдгар! – произнес он, когда смех кузнеца наконец утих. – Совершенно ничего смешного, потому что ты угадал... Филипп-Август, будучи еще ребенком, знал моего отца, а в последнее время ему наговорили много всего о моих подвигах в походе Фридриха Барбароссы. Немецкие рыцари, которых я провожал, добавили немало подробностей. Словом, Филипп, которому ужасно хочется привязать к себе узами родства строптивого Ричарда, решил поставить того в безвыходное положение – привезти ему невесту. На вот – женись! И я-то, осел этакий, поклялся королю исполнить его поручение, не спросив сразу, что он собирается мне поручить! Думал – речь о каком-то послании во Францию, или о передаче каких-то секретных посланий. Еще порадовался – так и так ехать, а тут как бы еще и поручение от своего короля. Никто, мол, ничего не заподозрит!.. И на тебе! Еще на мече поклялся!..

– На мече Элистоне, который тебе вручил король Ричард? – уточнил Эдгар.

– А на каком бы еще? – лицо Луи оставалось мрачным, хотя губы уже покривила улыбка. – И вот теперь представь мое положение, дружище Эдгар: я связан двумя клятвами с двумя великими королями. Одна клятва заставляет меня немедля плыть в Англию и везти оттуда принцессу Наваррскую в жены Ричарду, другая клятва заставляет сопровождать принцессу Алису Французскую, и тоже в жены, и тоже Ричарду, будто он магометанин какой-нибудь, а не добрый христианин! И я должен либо нарушить одну из клятв и поступить бесчестно, либо разделиться пополам, что, как ты понимаешь, не по силам ни одному рыцарю.