Читать книгу Киборг-национализм, или Украинский национализм в эпоху постнационализма - Ирина Жеребкина - Страница 5

Как замечает Артемий Магун в книге Отрицательная революция. К деконструкции политического субъекта, со времен Хайдеггера в западной философии проблематика субъекта дискредитируется как ложная из-за своей «метафизичности». Если Бог умер, то «умирает» и субъект. Однако, как считает А. Магун, тезис о смерти субъекта оказывается близким идеологии либерализма, «лишающей современную субъективность легитимности в мире абстрактного либерального универсализма».[35] Поэтому, по мнению Магуна, перспектива философии как возможности неметафизического мышления состоит не в отказе от классических философских понятий (в том числе от понятия субъекта), а в том, чтобы выявить, обнажить в понятии субъекта то содержание, которое скрыто традиционными метафизическими интерпретациями.[36]

Как подчеркивает ученица Лаклау Алетта Норваль, сменившая его на посту директора созданной им программы «Ideology and Discourse Analysis» в Эссекском университете, именно «ставка на субъективность не дает состояться основанию» в любых современных дискурсивных формациях.[37] Иначе говоря, если выделить основной критерий, благодаря которому современная онтология является антиэссенциалисткой, то таким критерием является понятие субъекта. Почему?

Потому что субъект в философии постмарксизма понимается как не(само)тождественная онтологическая структура, как фигура неразрешимости, антагонизма, онтологической негативности, несводимой ни к одной из так называемых «позитивных» характеристик. Эту онтологическую негативность субъекту обеспечивают как раз не когнитивные, но экзистенциальные характеристики, которые не дают состояться стабильному основанию ни в структуре субъективности, ни на уровне онтологии. Норваль даже критикует Лаклау за то, что он не учитывает в анализе теорий субъективности «измерение экзистенциального».[38]

Однако определение экзистенциального у Норваль отличается от сартровского и ближе к характеристикам субъективности Дж. Батлер.

Экзистенциальными характеристиками Норваль считает, в частности, «темпоральность, колебание, беспокойство, денатурализацию и проблематизацию»; именно эти характеристики, по ее мнению, обеспечивают близкие и для теории субъективности Батлер модальности 1) формирования и 2) преобразования субъекта, которые невозможно определить в рамках логики идентичности/тождества. Именно этот момент Норваль считает «экзистенциальным». Поэтому в пределах любой дискурсивной формации, базирующейся на негативности основания, мы можем говорить только о существовании различных субъект-позиций, если воспользоваться определением Лаклау и Муфф. Агамбен в свою очередь называет «опыт воплощенной катастрофы субъективности», опыт «невозможности занять позицию субъекта»;[39] однако лишь такое понимание субъективности является для Агамбена условием возникновения языка и мышления, в том числе философского дискурса, в данном случае аналогичного для него дискурсу поэзии (не будем забывать этот тезис Агамбена и дальше – в анализе поэтической политической субъективности украинских майданов).

По мнению Джейсона Глиноса, еще одного представителя Эссекской школы дискурс-анализа, в теории субъекта Лаклау акцент делается на сконструированности субъекта, но выдвигается требование демонстрации конститутивного характера 1) контингентности актов идентификации и как следствие 2) измерения контингентности в принятии любого, в том числе политического, решения, а также в любом политическом действии.[40] Именно по критерию контингентности, по мнению представителей Эссекской школы, в основу онтологии сегодня и «должна быть положена теория субъекта».

Почему понятие субъекта неожиданно оказывается ключевым понятием современной онтологии? Из-за феномена негативности идентичности, бытие которой Лаклау определяет через неразрешимый антагонизм, или дизъюнктивный синтез, двух стратегий: 1) логики различия и 2) логики эквивалентности, – непрерывное соперничество и переход которых друг в друга всегда оставляет идентичность субъекта неполной, незавершенной; в результате «тождество каждого элемента является конститутивным расщеплением».[41] Иначе говоря, теория субъекта радикальной демократии, которую можно применить для характеристики национального коллективного субъекта украинских майданов, базируется на дизъюнктивном синтезе, или двойном утверждении, одновременно партикулярного («хто скаче») и универсального («космополитическое гражданство»).

Важную роль в трактовке субъективности в теории дискурс-анализа сыграло понятие сверхдетерминации Луи Альтюссера. Как сверхдетерминация на уровне социальных отношений предполагает отсутствие в них объективности, последовательности или завершенности, так и в субъективности в трактовке Альтюссера, подчеркивают Лаклау и Муфф, не существует двух планов – плана сущности и плана явления, а поэтому не существует традиционной логики сигнификации. Субъективность возникает как относительные и хрупкие, ненадежные формы фиксации тождества, которые сопровождают определенный социальный порядок.[42] Вспомним также вклад лакановской теории в понимание субъективности в философии Эссекской школы, который связан с понятием point de caption, а также с разработкой тезиса о невозможности субъекта до процесса субъективации. «Давайте подумаем, например, о лакановском понятии реального и субъекта как субъекта нехватки. В контексте этой радикально антиобъективистской традиции мышления, – пишет Лаклау, – и располагается мой интеллектуальный и политический проект».[43] Согласно Лаклау и Муфф, идентификация лакановского субъекта нехватки зависит исключительно от 1) измерения антагонизма и 2) измерения контингентных артикуляций. Субъективность в данной интерпретации конституируется вне любого стабильного, седиментированного и прагматического социополитического «интереса» или «интересов» (например, таких как «классовые интересы»,[44] или – в случае украинских майданов – буквального интереса к подготовке к подписанию соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским союзом). В результате теория субъекта в философии Эссекской школы понимается отнюдь не в свете решения как условия окончательного социального согласия, то есть преодоления любых типов антагонизмов (например, превращения пролетариата в универсальный класс, как это имеет место в философии марксизма).

Поэтому Лаклау и Муфф считают, что субъективность всегда является процессом идентификации, а не «политикой идентичности». Следствиями такого понимания становятся 1) постулирование концепта контингентности вместо понятия необходимости и 2) окончание эры так называемых «привилегированных субъектов», которые являются а) предположительно цельными и б) не имеют измерения онтологической негативности, или неразрешимости, в своем функционировании.