Читать книгу Орден Ранункулюс - Ирина Кир - Страница 9

***

Ромка безумно расстраивался, когда проигрывал. В карты ли, в домино, в лото, в шашки. В шахматы играть принципиально не учился – знал, что в ближайшее время отца ему не переиграть. Зачем же тогда заранее и попусту расстраиваться? В тот вечер он всухую продулся Петьке в переводного дурака – пять раз залезал под стол и кричал «кукареку!». Совершенно подавленный поражением, Раман ввалился в квартиру и даже не заметил поначалу ботинка с пятачком. Потом обрадовался – Арнольдий в гостях! Судя по детским туфелькам и папиным башмакам, родители тоже вернулись домой. Значит, сегодня его ждет что-то вкусное и интересное! И точно – Колавна стояла спиной к кухонной двери и отбивала на подоконнике антрекоты – блюдо для неожиданных гостей. Грохот стоял такой, будто тетка собралась выколотить из подоконника душу. Только бы мясо не сильно испортила. Появление племянника Колавна не услышала. Дверь в большую комнату была закрыта, но слышался разговор:

– Как Зоя? – спросил Юхан Захарович и отхлебнул чай.

– Да все так же – великолепно! – отвечал Арнольдий, помешивая ложкой сахар. – Ремонт собралась делать. Второй этаж создавать.

– Ой, это же так муторно, – вставила мама, – разрешения получать, согласовывать…

– Да, да… – рассеянно согласился археолог. – Юхан Захарович, не могу молчать… Я к тебе, как к человеку опытному и надежному, хочу обратиться с очень необычной просьбой.

– Мне выйти? – спросила мама.

– Нет, нет, Женечка, оставайся, если хочешь. – Сухарев откашлялся. – Ты, Юхан Захарович, меня знаешь хорошо и давно. И для тебя не новость, что золото я не люблю. С него одни проблемы и неприятности.

Ромка навострил уши.

– Тут совсем недавно, в мае, в Феодосийском заливе работали водолазы. Один из них, молодой и зеленый, уцепил юным взглядом монетку и заныкал ее… С кем, как говорится, не бывает… К тому же речь идет о презренном металле, который и с более опытными людьми играет в такие игры, что и говорить порой не хочется. А водолазик-то наш (руки ему поотшибать) пришел домой и давай монетку чистить. Чуть ли не наждачкой или кислотой, а когда понял, что имеет дело с ценным экспонатом, то испугался. Куда теперь с ней? В скупку не отнесешь – это тебе не золотой червонец, который прабабушка в наследство оставила. К барыгам тоже – и сдать могут, и опасно все это. Как милиции объяснить наличие блестящего византийского солида?

– Что, серьезно византийский солид? – подал голос Юхан. – Откуда он в Феодосии?

– Откуда – дело третье. В Крыму и не такое при желании и изрядной доле везения найти можно. Я не большой специалист, но испорченная монета еще сохранила черты солида… Нумизмат нужен.

Арнольд Иванович замолчал. Антиквар тоже не подавал голоса, и сквозь удары молотка по подоконнику Раман слышал тиканье берлинских часов – выходил занятный ритмический рисунок.

– Просьба у меня к тебе будет, Юхан Захарович… помню, был у тебя некто Филонов, если я не путаю, такой крученый-верченый человек по монетам. Я к нему через тебя пару раз обращался. Вот ему бы солид показать, а еще лучше пристроить. Себе ничего не прошу. Весь интерес – твой.

Отец отбивал сильные и слабые доли пальцами по столешнице. По размеру походило на «Тореадор, смелее в бой!».

– Скажите, Арнольдий, – наконец нашелся антиквар, – а почему вы взялись решение этого скользкого вопроса? Сколько вас знаю, вы этими… ну, делами, балансирующими на грани, не занимались. Не думаете, что и вас могут подставить?

– Это муж Зоиной любимой племянницы Ариадны, – грустно ответил Арнольд.

– Я все понял, – по-военному четко ответил отец. – Монета с вами? Я сегодня же свяжусь с Геной Филоновым. Сколько вы будете еще в Москве?

– Огромное тебе спасибо, Юхан Захарович. У меня до отъезда целая неделя.

– Арнольдий, – спросила мама, – а можно на монету посмотреть?

– Да, конечно, я вам ее оставлю.

Раман понимал, что папины занятия не всегда согласуются с общепринятыми нормами, но в свое время ему объяснили, и жизнь каждый раз только подтверждала услышанное, что Закон предусматривает не все аспекты обыденности. Он прекрасно работает на одном направлении, но буксует на другом и даже имеет бреши. Иначе говоря – требует доработки. Она опаздывает, а время идет своим чередом и ждать не будет. «Поэтому, – объяснял отец, – надо просто разумно использовать свое положение. А что это значит? Трезво оценить ситуацию. Взвесить риски. Не жадничать и держать язык за зубами». Про самого себя хромой Юхан говорил так: «На мне греха нет. Вот Джотто, великий Джотто, тот, да – нарушил библейскую заповедь и занимался ростовщичеством. Кто я по сравнению с Джотто? Комар! И дело мое комариное – сводить одних нужных людей с другими. Что наши законы по сравнению с библейскими? Перечень правил. И не моя вина, что наша правовая система несовершенна». Именно о правовой оценке сложившейся ситуации взрослые вели уже дальнейшую беседу.

– А как вы на самом деле думаете, Арнольдий, – спрашивала мама, – что, Зоиного родственника действительно за эту монету могли бы посадить?

– Да кто ж его знает, Женечка, – отвечал археолог. – Как гласит буква закона? «Все, что находится в недрах… принадлежит государству». И дальше встает вопрос трактовки. Если бы нашел и принес в милицию в установленный срок – не то что не посадили, а грамоту бы дали! Но у водолазика изначально имелись другие планы. Зачем две недели держал монету? Интересовался, как можно почистить, кому продать… Начал чистить и понял, что влип. Опять сидит, думает… Допустим, принесет он ее, блестящую, с повинной – и здесь уже на кого попадешь. Посадят? Не уверен, но крови попьют. Это к гадалке не ходить. Все-таки испортил ценный экспонат, в основе поступка – корыстная цель и желание обойти закон… Тут включается человеческий фактор. И потом, мы же многого не знаем. А ну как у какого-нибудь нумизмата в Херсоне или Ставрополе месяцев шесть назад украли ценные монеты, а среди них золотой византийский солид? А?

– Ой, и точно…

– То то и оно. Если бы не Зоя – в жизни бы не взялся за такое дело. Родственник-то ее со страху плавить монету собрался! Ничего святого! Как так можно с артефактами обращаться? Одни деньги на уме. Что за народ…

– Ромка, подслушиваешь, поросенок? – прошептала за спиной Колавна и схватила племянника за ухо.

– Ой! – пискнул Раман.

– Оставь его в покое, Колавна, – ответил отец из-за двери. – Я знаю, что он тут уже минут пятнадцать как уши греет, мерзавец. Пусть заходит…

– О! – обрадовался Арнольд Иванович. – Раман Юханович, собственной персоной и не на даче!

– Здравствуйте, Арнольд Иванович, – пробурчал Ромка, опустив глаза долу, – я не специально…

– Конечно, не специально! – зашелся в гневе отец. – Сколько раз я тебе говорил, что подслушивать подло?!

– Ну мне же интересно стало! Все монеты находят! Петька находит, водолазы находят, Раулькиной маме их вешают на шею, а я мимо кассы! Мне тоже хочется!

– Какой Петька? Какие монеты? – оживился археолог. – Юхан Захарович? Почему я про это не знаю?

– А! – пренебрежительно махнул рукой антиквар. – Дружок его закадычный, этажом ниже живет. Говорит, что чутье на металл имеет.

– Чутье на металл? – еще больше возбудился Арнольд Иванович. – Правда?

– Угу, – кивнул Ромка, все еще не решаясь поднять глаза на гостя.

– А каковы его планы на лето?

– Да какие у него планы? – ответил посрамленный сын Юхана. – Все лето торчать в Москве – лагерь у него обломился…

– Раман! Что за выражения?! – возмутилась мама. – Да, но в лагерь Петя, действительно, в этом году не попадет. А наш благородный рыцарь двери и замковой скважины… – мама сделала паузу, и Ромке стало совсем пакостно, – в солидарность с другом отказался ехать на дачу.

– Прекрасно! – воскликнул Арнольдий. – Просто великолепно! А ты, Раман, говоришь, что тоже хочешь монеты находить?

– Хочу.

– Очень хорошо… очень хорошо. – Сухарев встал и прошелся несколько раз вперед-назад. – А что, Юхан Захарович, ты мне скажешь, если я твоего сына в наказание за подслушивание в рабство заберу? Вместе с другом? Петьке-то своему он точно про солид византийский расскажет. Вот чтобы оба они молчали и занимались делом, я бы взял их к себе через неделю в экспедицию под Феодосию.

– Что?! – радостно подпрыгнул Ромка. – Правда?! На настоящие раскопки?!

– Помолчи! – грозно осадил сына Юхан. – Тебя здесь никто не спрашивает! А что, детей берут?

– Я беру! – гордо ответил Арнольд. – Каждый сезон пару-тройку активистов из своего кружка при музее летом с собой в обязательном порядке. В этом году один мальчик заболел, а второй по семейным обстоятельствам не сможет. Едет только староста кружка. Так что два места свободны.

– И вы, Арнольдий, – с иронией спросил отец, – станете утверждать, что это все легально?

– Абсолютно нелегально! – радостно отозвался гость. – Детей оформляем на родителей. И под мою ответственность.

– Пап… пожалуйста… – Ромка так разнервничался, что от волнения начал задыхаться.

Юхан уже набрал воздуха в грудь, чтобы дать отповедь, но, увидев лицо сына, медленно выдохнул и, сдвинув брови, произнес:

– Я не против, но пусть мать решает.

– Арнольдий… – взволнованно начала Женя. Вопрос-то уже был решен, и отсылка на ее окончательное слово – не больше чем реверанс. – Скажите, а их там может кто обидеть? Ну, я к тому, что…

– Не волнуйся, Женя. У меня с этим строго. Даю слово.

– Ну, тогда… – голос мамы подрагивал, – тогда я согласна, если Глинский поедет. Только при условии, что поедет Глинский. Юхан, ты слышал?

– Какой такой Глинский? – Арнольд Иванович в изумлении приподнял левую бровь.

– Так это друга моего, Петьки, фамилия такая. Глинский.

– Ну надо же! – снова восхитился Арнольдий. – Глинский! Чего только не бывает! Тогда он просто обязан ехать!

Почему человек с фамилией Глинский должен ехать на раскопки, археолог не объяснил. А если бы и рассказал, то информацию ту вышибли подзатыльник и последующий нагоняй, коими отец наградил Рамана после того, как гость ушел. За подслушивание.