Читать книгу Инфекция - Ирина Критская - Страница 3
Глава 2
ОглавлениеВ трамвае было странно пусто. Нет, в больнице мы, конечно читали об этой инфекции, но там, в кардиологии, с мониторами да под капельницами, вся эта лабуда воспринималась несерьезно – насморк, да народ истерит. Болезни у них настоящей не было. Идиоты. А тут и правда – самый час пик, а народу единицы. Продремав до своей остановки, я выскочила под вдруг начавшийся холодный дождь и, в момент, продрогла. Тоненький плащик (легла -то я в начале сентября, а сейчас уж октябрь) не спасал от порывов ледяного ветра и в аптеку я влетела совсем замерзшая.
Народу было мало, только передо мной паренек в маске покупал презервативы. Я разглядывала вместе с ним глянцевые упаковки, и думала – «Надо же… Не стесняется… А мы тогда с мужем, в первый-то раз, чуть со стыда не сгорели». Я помнила… Хорошие воспоминания, аж сейчас щеки вспыхнули. Любил он меня тогда…»
Паренек сгреб свои упаковочки, шмыгнул носом, закашлялся и сдернул маску. Хихикнул, глядя, как я рот раззинула, снова закашлялся и сообщил
– Дышать в той маске нечем. Не могу прямо. Придумали, дебилы.
И, крутнувшись на одной ноге, выскочил из аптеки.
Я, набрав целый пакетище лекарств, побрела к дому. В магазин заходить уж сил не было, да и маску не купила – нету.
В нашей хрущобе, на пятом этаже жуткая вонь – маразматический дед из тридцатой держит семь кошек, из дома не выходит, соответственно все дерьмо и загаженный песок – там, внутри. Раньше хоть я, парц раз в неделю выносила, а теперь – месяц прошел. Могу себе представить что там… Ладно, завтра навещу.
Муж открыл сразу, как только я попыталась сунуть ключ, вроде он стоял за дверью. Весь при параде, в костюмчике и бритый-надушенный, прямо жених.
– Ты Лидк, вот че. На меня не дыши, говорят, кто в больницах лежал – все заразные. Вот те ключ от моей квартиры (а у него своя однушка в соседнем доме, материна. Мать умерла, так он ее на старость держал, сдавать собирался – все прибавка к пенсии), вот две сумки я собрал, там все твое. Поживешь на карантине две недели.
– Ты с ума сошел! Вообще что ли? У нас кардиология! Какая зараза!
– Вот не знаю, а по телевизору сказали. Ты, Лидок, не перечь, а то я щас по телефону- то позвоню, доложу куда следует, что у тебя сеструха из Италии приезжала, да тебя навещала. Гляди. Не обостряй.
Мари и вправду приезжала, но в больницу ко мне и не думала заходить… А теперь, поди, докажи… Взяла я сумку и ключи и поплелась на соседнюю улицу. Может, оно так и лучше…
Три дня после больницы пролетели незаметно – квартиру шкрябала, все углы повыгребала – пыли, грязи столько, как век никто не мыл. На занавесках, век не стиранных – паутина, на плинтусах потолочных -вообще жуть жутковатая, мухи там, что ли ползали, не знаю. Прямо дорожки черные – щеткой терла с пемолюксом – еле взялось. Столько времени угробила, зато любо-дорого глянуть – чистота, светлота, на столик кухонный скатерку постелила, у мужа в комоде нашла, вазочку – в вазочку пару веточек с березки. И пусть – без листьев, все равно – красота. Сижу, чай заварила, благо у мужика моего чаю везде, как у дурня блох, сушки распечатала, грызу, думаю.
Вот ведь влипла. Все тебе тут вместе – и болезнь, и инфекция та дурацкая, кто придумал только, и муж вон, сбрендил совсем. Или завел кого? Не удивлюсь, жена месяц в больнице провела, извелся, поди, без бабы-то… Не… Я его не сужу, мужик он мужик и есть. Покрутится – одумается. А я тут пока- плохо ли. Квартирка – игрушка, денег хватит, на карте и зарплата и больничный вон капнет – что еще надо. Отдохну, в магазин схожу, продуктов накуплю – заживу. Пирог, в кое -веки, время есть испечь, Клавке звякну, с винишком посидим, кина старые покручу – у мужа целая тумбочка кассет и видак столетний. Это мечтать только. Во, напугали, инфекцией своей. Почаще бы.
Чай допила, сумку проверила – деньги, паспорт, все на месте. Мужик-то мой, хоть и сволочь, а курточку теплую упаковал, свитерочки бросил, даже колготки теплые. Надо же… Неужто сам догадался? Или помог кто? Колготки-то новые, хорошие, дорогие, у меня таких в жизни не было. Да и по размеру… Точно, помог.
Плюнула я на мысли свои, колготки напялила, юбку любимую, шерстяную, в клетку, свитер мохеровый, шарф намотала поверх куртки. И вдруг – бабахнуло меня – маска! Маски -то у меня нет. В аптеке ее днем с огнем не найдешь, государство о гражданах так побеспокоилось, а в магазин не пустят.
Пришлось раздеться, сесть и полчаса ковырять иголкой старую простыню. Благо нашла тканюшку подходящую. Резинки от старых трусов пришила, даже гламурненько вышло. Сойдет…
Пока до магазина дошла – стемнело уже. Ветер дул, как бешеный, дождь лепил со снегом, куртка промокла, шарф стал тяжелым, как свинец – понес черт меня пешком, все торопыга – автобуса ждать ей невмосчь. Вот и на тебе. Только ноги во всем теле и не замерзли – сапоги новые, успела до больницы, купила.
В магазе, несмотря на режим, народу было до фига. Все, как идиоты стояли друг от друга за метр, зато у касс – толкотня, кассир, как всегда один. А духота – жуткая. Какой дурак топит так, не знаю – вся вспотела, слабость еще больничная не прошла, дышать нечем. Маску вниз сбила – еще минута – задохнусь. Наконец, весь этот кошмар закончился, на улицу вышла – там ураган. Деревья качаются, к земле льнут, черные листья по асфальту несутся – армагеддон. И народ, как сатаны – все в намордниках, ползут, согнувшись, короче – последний день Помпеи.
Я до остановки кой-как дошла, продуло меня до последней косточки, стою, скорчилась – автобуса не видать. Ну, думаю – сердце меня не прикончило, так теперь от простуды загнусь. Тьху, тьху, тьху…
Минут двадцать стояла – нет автобуса. Ветер стих, снег пошел – крупный, нежный, легкий. В момент улица белой стала, деревья, в хлопьях – как в сказке. Сижу на лавке и дремота меня пробирает, прямо закрыла бы глаза и спать
– Лидия. Забыл ваше отчество. Вы что здесь расселись? Забыли, что я вам говорил…
Вот те на! Глаза открыла – перед остановкой машина стоит. Да красивая – длинная, как крокодил, низкая. Перламутром в свете фонарей сияет, снег на нее не ложится, тает…
Давайте-ка в машину. Вам куда?
Господи, Сила твоя! Армен Яковлевич! Точно, Ангел, не зря тетки в больнице его так называли. Ржали. А ведь и вправду,
Я с трудом встала, онемело уж все от холода, дотащилась до машины, волоком таща сумку. Доктор выскочил, помочь – то, да ладно. Мы уж сами. Привыкли.
Села я, адрес назвала ему. Он хмыкнул.
– Лида. Это судьба, Мы с вами в одном доме живем. Вы в каком подъезде?
– В третьем.
– И я. А этаж какой?
– Пятый.
Рядом!
Когда, наконец, я ввалилась в квартиру, благо Армен сумки дотащил, сил у меня хватило только скинуть куртку, сапоги и шарф. И, как была, прямо в свитере и юбке, взвалилась на кровать и провалилась в сон – какой-то тяжелый, черный, страшный.