Читать книгу Айя. Жизнь… И после… - Ирина Критская - Страница 7

Первое утро на даче было отвратительным. Лил дождь, колотя по металлической крыше, дверь теребило порывистым ветром, из щелей пола дуло так, что шевелились, свисающие до плинтусов занавески. Единственное, что спасало Айю от приступа тоски и дачной депрессии – то, что у них с Сашей теперь был личный маленький домик. Крошечный вагончик втиснули под ту старую яблоню, на ветке которой обожала лежать Айя. Ночью, когда муж уже уснул, а дождь еще не начался, она, вся разбитая от пережитой дороги и суматохи, все-таки встала и, открыв окошко-лаз нараспашку, минут двадцать любовалась огромной луной, исчерченной мелкими яблоневыми ветками. А потом легла и долго лежала с открытыми глазами, чувствуя, как легкий мурашечный озноб ползет по позвоночнику и ломит где-то в районе левого ребра.

Разбитая, как старая телега, Айя встала с трудом, напялила теплый, любимый халат, махровый, толстый, пушистый. Он занял полсумки, но она его все-таки сунула, вопреки стонам мужа, запихивающего в нее, битком набитую, свой бритвенный набор. Тихонько, чтобы не скрипнул пол, она прокралась в предбанник, который свекровь оборудовала ей под кухоньку, поставив там одноконфорочную плитку, чайник, пару чашек и тарелок и повесив полочку с печеньем и растворимым кофе. Налив воды ковшиком из ледяного ведра, поставила чайник, села, пригорюнившись, как бабка, подперла щеку кулачком и задумалась. Потом отодвинула занавеску и вздрогнула. Прямо перед их вагончиком, через канавку, отделяющую два участка, стояла вчерашняя рыжая женщина. Она держала раскрытый зонт, зябко вздрагивала открытыми плечами под немодным, открытым платьем, в упор смотрела на их окно и не шевелилась. Потом повернулась, медленно, как будто во сне и тихонько пошла прочь по тропинке к черному, полуразрушенному соседскому дому, в котором, как уверял Саша, лет сто никто не жил. У крыльца она обернулась, снова посмотрела на и окно, улыбнулась – страшно, тоскливо, муторно, помахала Айе рукой и исчезла за покосившейся дверью.

Айя, чувствуя, как похолодела спина и даже прошла ломота, налила себе кипятка из уютно зашумевшего чайника, бросила пару ложек кофе и сыпанула сухого молока. Подкинув в печку еще пару полешек, пригубила кофеек, зажмурилась от удовольствия. Сзади заскрипел пол под ногами мужа, он приобнял ее, отнял чашку и глотнул.

– Саш! Что там за рыжуха смурная живет, в том доме? Второй раз вижу. Вчера стояла у калитки, когда мы приехали. Сегодня опять. Как ей не холодно в том доме, вон щели одни и окно разбито.

– Какая рыжуха? Ты о ком?

– Да та, ты же вчера видел ее. Растрепанная такая, страшная.

– Никого я не видел. Там и нет никого, там дом не жилой, что ты выдумываешь. Ты устала вчера, вот и привидилось.

– Да? А сегодня? Тоже устала? Как тебя видела – вот там стояла.

– Не знаю, Айк. Может соседка бродила какая, они там все цветы у них выкапывают – участок-то брошенный. Не заморачивайся.

Айя чувствовала, что тут что -то не так. Но, вдруг выглянуло солнце, сразу стало жарко, заискрила роса на высокой траве и настроение улучшилось, тоски, как не было. Прибежала свекровь, шумно и весело затеребила, потащила завтракать. Закрутившийся колесом день стер страшное из головы Айи, и даже плохое самочувствие исчезло, испарилось как дым.