Читать книгу Гадкий кот - Ирина Критская - Страница 3

– От, ведь, девка. Где ж ты его поймала, такого помойного? Ну давай, поглядим, что уж. Козлят дохлых с того света вытаскиваю, телок лядащих выхаживаю, людей чиню, а уж кота-то поганого уж как-нибудь, не Бог, так ещё кто поможет.

Евдоха жила у самого леса в покосившийся от времени избе с соломенной Крышей. Сколько раз благодарные сельчане – этого вылечила, да того подняла- предлагали ей дом поправить, да крышу перекрыть по-новому, по-современному, а отказывалась она, не хотела. "Лучше, чем отцы наши да деды никто дома не держал, сейчас поправите, да начнётся – там течёт, здесь сквозняк. Нет уж. Доживу, как есть"

Во двор Евдохи, со всех сторон окружённый плетнем из ивы, уже укоренившимся, выпускающим по весне молодые побеги с листочками, забегали лесные гости берёзки-подростки, сосенки, да так и оставались, Евдоха их не трогала, не рубила. Выращивать она давно ничего не выращивала, все давали сельчане, и так у неё времени не хватало, ведьмачьи дела долгие, а коль ведьма ещё и за знахарство взялась – так и вообще. Бродила по лугам, по лесам сутками, что – то собирала, выкапывала, грибы какие-то страшные, ядовитые сушила, кору драла, даже в озеро, на дно ныряла – кто видел, мурашки по спине бежали, чисто утопленница старая, аж синела от холода, но лезла.

Вид у Евдохи вообще был, хоть картины пиши. Тощая, сутулая, с седой паклей волос, на которой чудом держалась вязаная косынка узлом назад, как носят цыганки, серые, хрящеватые уши – все то ли в пуху, то ли в пыли, с длинными, почти до плёч болтающимися медными серёжками, с костлявыми плечами, плоским задом и огромными, выглядывающими из-под ватных штанин ступнями в потрескавшихся ботах. Эти штаны и боты Евдоха носила всегда – и в жару, и в мороз, и было время, когда бабы плевали ей вслед – как мужик ходит, чёртова ведьма. Это сейчас штаны никого не смущают, а в те времена, худая, чернявая, красивая Евдокия с распущенными по плечам чёрными, прямыми волосами, которые она принципиально не подбирала, да ещё и в штанах, вызывала на себя целые залпы злобы, ненависти и ревности от замужних соседок.

– Давай его сюда, на стол. Сама там сядешь, на лавку.

– Теть Евдокия, да разве от будет на столе сидеть. У него вон зубы, как иглы, еле в корзину сунула, да мешком завязала.

– Давай, сказала. Корзину ставь.

Юлушка поставила корзину с Дураком на стол, сумку с подарками для Евдохи на табуретку у печки, села на лавку и замерла. Евдоха скинула с себя страшную, тяжёлую доху, поправила кофту на впалой груди, впрочем, украшенной старинными бусами в несколько ярусов, поддернула штаны и запустила ботами, дернув ногами по одной в сторону сеней. Сунула свои ступни-лыжи в меховые тапки, замучила рукава и сняла мешок с корзинки. Кот было зашипел, рванулся, но Евдоха подняла руки, как крылья, враз став похожей на хищную птицу, выкатила глаза и тоже зашипела. Бедный Дурак сначала съежился в комок, потом обмяк и упал на бок, вытянув три лапы, а четвертую, хромую, поджав под себя.

– Так-так. Нога заживёт, сейчас вправлю, замажу, да забинтую, через неделю снимешь, будет прыгать, как козёл. С глазом хуже. Поправить, конечно, можно, но ходить будешь ко мне два раза в день, первый раз завтра. Тут много чего надо, капать, промывать, мазать, все ещё наварить придётся. Как зовут животную?

– Дурак. Муж приказал так назвать.

Юлушке было стыдно, она покраснела, опустила голову, и Евдоха пожалела девку.

– Сами вы дураки. Чуда не видите, слепые все стали, хуже слепого Степки, что помер в том году. Кот никогда сам не приходит, он жизнь вашу править явился. Беду отвести, мир наладить, здоровье принести, спасти. Счастье он вам принёс, а они его – дурак… Непростой кот, кстати, ооочень непростой. Ты его береги, не вздумай прогнать. Не будь сама дурой. А своему передай, пусть на этого кота молится, да лучшим куском угощает. Знаю, что говорю.

Евдоха щёлкнула пальцами, Дурак пришёл в себя, изумленно посмотрел на забинтованную лапу, но недовольства не показал. Так и сидел тихо, ждал, пока Юлушка не завяжет корзину мешком. И даже не мякнул…