Читать книгу Сделать правильный выбор - Ирина Лемешева - Страница 4

На следующий день после приезда Маша вышла на работу, окунулась в привычные заботы. В ближайшие выходные выбралась к Ляльке – наготовила, как всегда, отвезла подарки.

– Хорошо отдохнула? – спросила дочь за обедом.

– Прекрасно. Ты же видела фото. Очень красивые места – и Тимна, и озеро в горах. При случае поезжайте, только не летом.

Они с Викой привычно погуляли по мошаву, поболтали на разные темы и Маша, отметив, как повзрослела ее внучка, с горечью подумала: ну, ещё несколько лет – и ей нужна будет другая жизнь, другое окружение, выходы с друзьями, другая школа. Ей было странно, как ее дочь этого не понимает. Хотя, кто знает, может, через пару лет они все же поменяют место жительства. Говорить об этом, советовать и настаивать она и не пыталась. Взрослые люди должны ко всему приходить самостоятельно.

Первые пару недель после приезда она ждала звонок. Понимала, что это смешно и глупо, но заглядывала в ватсапп.

Людмила ни о чем не спрашивала, руководствуясь своим девизом: кто хочет рассказать – расскажет сам.

Аркадий позвонил тогда, когда она перестала ждать. Вполне себе нейтральная беседа ни о чем: как дела, как жизнь, что на работе. Спрашивал в основном он, а она отвечала: коротко, без эмоций. Какие эмоции могут быть с человеком, с которым судьба столкнула ее на пару дней? И о чем она может спросить его – о его шикарной жене? О том, как продвигается развод? О работе? Какой смысл спрашивать о работе, если она даже не знает, где и кем он работает? Он почувствовал ее настроение. Попрощался как-то неловко и скомкано. Обещал позвонить.

Маша долго сидела с телефоном в руках, пытаясь успокоиться. Что с ней происходит? Чего она ждала в свои годы? Она, которая все это время после развода жила спокойно и, наверное, счастливо. Если бы ее дочь и внучка жили бы с ней в одном городе, она не знает, о чем бы ещё ей мечталось.

Почему же сейчас так гулко бухает сердце и предательски дрожат пальцы? Чужой, абсолютно чужой мужчина, с которым она провела всего лишь два дня. Так ничтожно мало, а оказалось – так много, чтобы понять – вот оно, то, что она подсознательно ждала, отвергая попытки приятельниц познакомить ее с кем-то.

Она не хотела. Не хотела идти на эти дурацкие свидания, о которых была достаточно наслышана. Не хотела слушать про чьих-то детей, непременно успешных и устроенных, про внуков – самых гениальных детей на планете.

Не хотела привыкать к чужому человеку, тянущему за собой воз и тележку сложившихся привычек и устоявшихся понятий. И совсем необязательно, что эти понятия совпадут с ее системой ценностей… И что эти привычки не будут ее бесить – это тоже совсем не факт.

И что тогда? Бесконечные уступки и компромиссы? Она совсем не была уверена, что готова на все это.

Ее размышления прервал звонок.

– Маша, это снова я, Аркадий. Как-то странно мы поговорили, тебе не кажется?

– Кажется, – прямо ответила она.

– Я вообще не мастак и не любитель телефонных разговоров. Разве что, нужно что-то срочное сообщить или, к примеру, о чем-то договориться.

– Я тоже, – тихо ответила она.

– Значит, ты редкая женщина. А потому, я бы хотел эту редкую женщину пригласить, ну, скажем… .– он замялся. – В общем, куда бы тебе хотелось? Кино? Театр?

– Ну, если будет дождь, то можно и в кино. А вообще, я в пасмурную погоду очень люблю гулять возле моря. Воздух такой свежий, ветер, волны!

– Ты знаешь, я тоже, – обрадовался Аркадий. – Как у тебя конец недели? Свободна?

– Да, – Маша почувствовала необыкновенную легкость, словно кто разрезал ножницами путы, тянущие ее к земле.

– Отлично, буду следить за прогнозом и строить программу. Договорились?

– Договорились, – эхом отозвалась Маша. – Пока.

Людмила как будто что-то почувствовала. Позвонила, поинтересовалась, как дела и что новенького.

– Да ничего, Люд. Опять кружусь на работе; все, как всегда, разве, что на чемоданы спрос упал – не сезон. Зато получили классные сумки из экокожи. Забегай, может, подберешь себе что-то. Лёгкие, вместительные и есть несколько цветов.

– Забегу, – пообещала Люда. – Ну, а что на личном фронте? Состоялся обещанный брудершафт?

– Ты это о чём?

– Да все о том же. Звонил твой Аркадий?

Люда явно отбросила в сторону свои принципы ни о чем не спрашивать и не лезть в душу.

– Ну, во-первых, он не мой, а во-вторых, да звонил.

– Ага, появился, значит. Знаешь, Маруся, я вот что подумала.

Она задумалась.

– Хотя, нет, не по телефону. Ты как после работы сегодня, занята?

– Танцую.

– Ладно, давай завтра. Я подъеду к концу рабочего дня, сумки посмотрю заодно, а потом посидим где-нибудь. Идёт?

– Конечно, буду рада.

Люда подъехала за полчаса до закрытия, пересмотрела все сумки, одобрительно кивая, но в итоге купила небольшой двухцветный рюкзачок.

– Когда с родителями по врачам хожу, очень удобно – руки свободны, – объяснила она свой выбор. – По-моему, симпатично, нет?

– Как они?

– Как? Как очень старые люди. И нездоровые. Старость вообще здоровой не бывает, – Люда вздохнула. – Но как-то держатся.

– А Алик?

– Аленька тоже обычно, улыбается. Вчера у него была. Меня там вообще встречают чуть ни с цветами, как бывшего члена коллектива. Ладно, поехали. Я тут одно кафе присмотрела, новое, отзывы приятные, можно уже и поужинать там, ты не против?

Кафе оказалось за чертой города. Народу было мало.

– Через часик – другой здесь не протолкнешься , – заметила Люда. – Сначала семьи нахлынут, потом молодежь. Мы удачно приехали.

Они сделали заказ, взяв два разных блюда.

– Знаешь, Маруся, что я тут подумала, – задумчиво начала Людмила. – Я в твоём магазине добавила бы кое-что. Справа от кассы в углу есть место. И вот там вполне можно разместить стеклянную витрину с подсветкой, а там разные аксессуары: не ювелирку, конечно, а дорогую качественную бижутерию. И не очень дорогую тоже можно. Магазин, по сути женский, так почему бы этим не воспользоваться?

– Люда, да ты просто кладезь идей, – восхитились Маша. – Проблема в том, что магазин не мой. Но я поговорю с Ривкой.

– Поговори. И про пять процентов с продаж – за идею – тоже поговори.

– Как приятно, когда у тебя в подругах такая немеркантильная особа, – засмеялась Маша.

– Да, тебе определенно повезло, – согласилась Людмила. – Другая на моем месте запросила бы больше.

Они долго ещё перешучивались, обмениваясь незначительными фразами; потом вспоминали Эйлат, тук-тук, поездка на котором напоминала американские горки в в Луна-парке, их номер с вентилятором на потолке, ресторан у бассейна и прощальное представление.

Машу подмывало спросить, о чем Людмила собирается с ней поговорить, но она выжидала: Люда не из тех, у кого проблемы с памятью: захочет – скажет, а нет – так нет.

Они заказали кофе и тонкие сухие печенья, в которых сухофруктов было больше, чем, собственно, печенья.

– Вкусно, правда? Я что-то похожее ела в Праге. На мой вкус, никакие торты не нужны.

Внезапно Люда посерьезнела, задумчиво помешав кофе.

– Да, Маша, так о чем я хотела с тобой поговорить…

Маша терпеливо ждала.

– Я об Аркадии.

Она опять сделала паузу.

– Мы с тобой знакомы так давно, что уже практически сестры.

Маша согласно кивнула.

– Но я тебе ни разу не рассказывала про Виктора. Знаешь, почему? Потому что даже сейчас об этом не просто вспоминать. Больно. Хотя столько воды утекло, что и подумать страшно. И боль уже не та боль, совсем не та. И все же.

Она пригубила кофе, помолчала.

– А рассказала для того, чтобы тебя предостеречь. Ты тоже далеко не девочка, но жизнь, к счастью, не преподнесла тебе такого опыта. Я же вынесла для себя: роман с женатым – это, как прыжок с неправильно сложенным парашютом. Сначала свободное парение, эйфория и восторг, а потом – падение, после которого тебя нет.

– Красивая метафора, – медленно произнесла Маша.

– Да, – подтвердила Люда. – Только в этом сравнении человек погибает. А в жизни – что-то умирает в тебе. Разбивается на куски и кусочки, которые ты потом пытаешься склеить всю жизнь. Но, видимо, такой клей ещё не изобрели.

– А ты пыталась? – тихо спросила Маша.

– Да, конечно. После рождения Аленьки было не до того. Совсем не до того. Но уже здесь было пару попыток.

– И я не знала? – с обидой протянула Маша.

– Ты бы первая знала про что-то серьезное. Но до серьезного не дошло. Конечно, тут много составляющих: мои семейные дела – родители, Алик. Плюс вечная занятость, особенно после того, как я попала в этот бизнес. Но я понимаю, что это все оправдания. Главное – здесь.

Она легонько постучала пальцем по груди.

– Ты что, по сей день любишь Виктора?

– Ну, ты даёшь! – улыбнулась Людмила. – Нет, конечно. Это период вообще вспоминается, как что-то нереальное в моей жизни, как сон. Волшебный и удивительный сон, который почему-то закончился слезами. Впрочем, ничем другим он и не мог закончиться. Даже, если бы не было его отъезда в Америку. Просто этот урок, который я получила, удивительно отложился здесь, – она указала на голову. – Не знаю, что тому причиной – возможно, это мои личные тараканы, а у других совсем иначе. Скорее всего, это именно так. Во всяком случае, мои немногочисленные попытки оказались неудачными. Я больше не смогла сократить дистанцию, не смогла приблизиться и позволить приблизиться к себе. А если есть дистанция, даже крошечный зазор – настоящие отношения невозможны. Это как пазл – два кусочка должны совпасть. – Людмила помолчала. – Ну, а потом… Потом я научилась наслаждаться свободой. Многочисленные поездки, общение, новые знакомства. И домашние дела никто не отменял. В общем, на сегодня это моя жизнь и нет никаких планов менять ее ни на йоту.

Маша ждала. Она понимала, что все это – лишь предисловие к главному.

– Да, мне удалось переплавить мое одиночество в свободу, – продолжила Люда. – И я абсолютно не ищу и не жду изменений в своей жизни. И, если честно, мне казалось, что ты тоже. Не ищешь и не ждёшь. Но в Эйлате я поняла другое. Я видела, как горели твои глаза, как изменились движения. Это называется языком тела и это все происходит бессознательно. Тело иногда выступает предателем, оно раскрывает все наши тайны. Все наши мысли и желания. В общем, ты для меня была там совершенно прозрачной и легко читаемой. Любовь с первого взгляда? В твоём возрасте? Наверное, бывает, хотя маловероятно. Но то, что он тебя зацепил, было видно невооруженным взглядом. И тогда я рассказала тебе свою историю, о которой предпочитаю не думать и не вспоминать. Зачем? Чтобы не споткнулась ты о мои грабли.

– Людочка, – чуть слышно прошептала Маша. – В нашей жизни у каждого свои грабли. И нет человека, который бы не споткнулся.

– Да, наверное, – кивнула Людмила. – Спотыкаются все, только падают по-разному. Кто-то упал – отряхнулся и потопал себе дальше. А есть такие, которые потом остаток жизнь собирают себя по кусочкам. Ты, по-моему, из последних. А потом, в тот последний вечер, с фуршетом, я поняла, что не имею никакого права влезать в твою жизнь. Ты все равно все сделаешь по-своему и знаешь что, Маруся? Ты будешь абсолютно права. А потому – не слушай меня. Это я тогда, молодая дура, тратила свое время на семейного мужчину. И это была огромная ошибка. Хотя не знаю, можно ли называть ошибкой любовь. А ты? Чем ты рискуешь? Детей тебе с ним не рожать, спешить некуда, да и незачем, если посмотреть. А самое главное – эта жена так далеко, а значит, можно не пугаться своей тени, ходить, не таясь и не прячась. И чувствовать себя счастливой. Разные территории, нет этого удушающего быта, общего счета и проблем. Чем плохо? Встретились в конце недели, погуляли, посидели где-нибудь, поужинали, съездили к морю. Появится интерес в жизни, мотивация и одеться модно, и причесаться по-новому.

– Люд, по-моему, ты явно преувеличиваешь и вообще опережаешь события. Ну, позвонил он. Один раз за все время. И что из этого?

– А это мы увидим, время покажет. В общем, Маруся, живи сегодня, не заморачивайся. Просто плыви по течению, а там сама почувствуешь, надо ли оно тебе. Не твое твоим не будет, помнишь?

Маша благодарно кивнула:

– Спасибо, Людочка, за поддержку.

Они посидели еще немного, болтая на отвлеченные темы.

Дома Маша до полуночи сидела перед телевизором, бездумно прыгая с канала на канал и прокручивая в голове разговор с Людой.

Да, надо просто плыть по течению, ничего не планируя и не ожидая. Вспомнилась пословица на иврите: нет ожиданий – нет разочарований.

Вроде бы, так легко и просто. И так сложно. Легко не ждать ничего от абсолютно чужих людей. Но с сокращением дистанции растут ожидания.

Она долго не могла уснуть, но спала крепко и проснулась необыкновенно бодрой.

Пятница. Как всегда, хлопотливый день: для большинства именно пятница – день покупок и просто праздного шатания по магазинам. Именно по пятницам ее навещала Ривка – всегда внезапно, без предупреждения; сидела возле кассы, наблюдая, как она общается с покупательницами. Маша спиной чувствовала ее внимательный взгляд, и это очень напрягало, особенно первое время.

Как-то пожаловалась Людмиле.

– А что ты хотела? Это ее бизнес, она должна знать, как ты работаешь. Пару раз в месяц это вполне можно вынести. А представь, что она надзирала бы за тобой ежедневно. Так что, радуйся.

Людмила, конечно, была права, и со временем Маша привыкла и к этим неожиданным визитам, и к этим взглядам и покачиваниям головы, по которым невозможно было понять, довольна она или нет.

Если придет сегодня, надо не забыть обсудить с ней идею Люды о продаже бижутерии – место действительно есть и просто просится поставить туда витрину.

Странно, что эта мысль не приходила ей в голову раньше. А вот Людмила зашла, оглянулась по сторонам и сразу сгенерировала идею. Как это называется сегодня? Креативное мышление? Умение увидеть вещи, просто лежащие на поверхности? Все точно, как в жизни: как часто мы не видим и не замечаем такого простого и такого важного; того, что находится буквально под носом. А думаем и мечтаем о чем-то заоблачном и нереальном, прикладываем нечеловеческие усилия, чтобы достигнуть то призрачное, что находится где-то там, за горизонтом, порой воспринимая за реальность миражи.

Ривка не пришла и не позвонила, зато пришла эсэмэска от ее дочери Ханы, которую она видела пару раз за все время.

"Надо встретиться и поговорить."

Маша улыбалась покупательницам, расхваливала новый товар, а в голове тревожно билась мысль: что случилось?

Был такой старый фильм – "Доживём до понедельника". Ей надо было с этими мыслями дожить до вторника. Хана ничего не объяснила, лишь написала, что подъедет в магазин к двум, после закрытия. Вторник – короткий день , и его она, как правило, использовала для своих дел. Теперь все придется отложить.

Домой вернулась измотанная. Долго стояла под душем, смывая с себя напряжение прошедшего дня. Фантазировала, прокручивая различные варианты, но в голову ничего не приходило.

К вечеру позвонил Аркадий.

– Все в силе на завтра? Я посмотрел прогноз. Погода, как по заказу: облачно, ветрено и без осадков. Дождь обещают только к ночи. Значит, едем на море?

– Да, – она ответила как-то вяло, и он сразу считал ее настроение.

– Маша, точно все в порядке? Или что-то случилось?

– Нет, все нормально, расскажу завтра.

– Заинтриговала, ночь не буду спать. Думаю, что часиков в десять утра будет гуманно?

– Да, вполне, – улыбнулась она.

– Вот и отлично, приеду позвоню. Осталось только записать адрес. Да, и зонтик не забудь, на всякий случай, вдруг ливанет.

Он приехал вовремя, стоял и ждал ее возле машины. Невесомое объятие, похожее на прикосновения крыльев мотылька, галантно распахнутая дверь:

– Прошу, сеньора Мария!

На пляже было пусто. Они, не спеша, прошлись по мокрому песку, любуясь высоченными волнами, оставляющими после себя кружевную пену. Маша лишний раз изумилась, каким разным может быть цвет воды, в зависимости от освещения, времени суток и погоды. Она любила зимнее море, безлюдный пляж, этот необыкновенный, какой-то пронзительно-серый оттенок волн, эти нависшие тяжёлыми громадами тучи, закрывающие горизонт.

– Кажется, дождь собирается, – озабоченно произнес Аркадий, увернувшись от очередной волны. – Тебе не холодно?

– Да, нет, у меня куртка теплая. И шарф.

Маша почувствовала прикосновение его руки – не робкое и бесплотное, а уверенное, внезапное затопившее теплом и нежностью всю ее, без остатка.

А ещё она ощутила какую-то уверенность и защищённость, и это было совершенно новое чувство, которое ей, такой взрослой женщине, не довелось испытать. Разве что когда-то, в далёком детстве, когда бабушка поглаживала ее по спине и тихонько бормотала: спи, Машуня, засыпай. Эти слова водили хороводы в ее голове, и она засыпала очень быстро. Вот, пожалуй, и все.

Мама с папой вечно работали, и она частенько была предоставлена сама себе. Замужество ничем новым не порадовало. Две параллельные линии, такие близкие и такие далекие друг от друга.

Как там говорила Людмила? Если есть крошечный зазор, пазл не сложится. И не было в ее браке ни тепла, ни нежности, ни ощущения защищенности. Может, поэтому и Лялька осталась одна – ни братьев, ни сестер. Она никогда не будет тетей, а у Викули никогда не будет двоюродных. Ошибка? Наверное, да. Но этого уже изменить. Значит, лучше не думать.

– Маша, – голос Аркадия отвлек ее от воспоминаний.

Он посмотрел на низкое, темное небо.

– А ведь дождь уже не собирается, а начинается, чувствуешь?

Она кивнула. Надо спешить, зонт остался в машине, а вымокнуть до нитки ей не хотелось. Судя по тяжелым набухшим тучам, это будет не дождь, а настоящий ливень.

– Побежали греться, – весело предложил Аркадий. – Тут на берегу маленькая кофейня с замечательным кофе, прекрасным чизкейком и теплым яблочным штруделем. По-моему, то, что надо.

В кофейне было пусто. Они выбрали место у окна, сделали заказ, наблюдая, как вскипело море от внезапно обрушившегося ливня, и как вдруг стало темно.

Хозяин не стал включать свет, а принес к ним на столик низкий керамический подсвечник с горящей свечой.

– Романтик, – улыбнулся Аркадий, провожая его глазами. – Я его давненько знаю, столько, сколько живу в этой квартире. Хороший мужик. Место маленькое, но насиженное. Народ всегда клубится, поэтому нам сегодня повезло – посидеть вот так, в тишине.

– Так ты здесь живешь?

– Да, недалеко совсем, – он неопределенно взмахнул рукой. – Море видно прямо с балкона. И вот такие прогулки для меня – дело привычное.

– Здорово, – протянула Маша. – Я тоже пыталась ходить регулярно, но в городе это сложнее. Одни и те же улицы, скукота.

– Да, – с готовностью кивнул Аркадий. – Море – оно всегда разное. И чашечка кофе утром здесь, у Рони, – это заряд на целый день. Для меня, во всяком случае, – добавил он.

Они помолчали, наблюдая, как колеблется пламя свечи.

Ветер усилился – это было видно по верхушкам пальм, которые упрямо сопротивлялись стихии. Небо стало немного светлее и перестало быть единой монолитной громадой, зависшей над водой, а превратилось в огромные бесформенные тучи, гонимые ветром с невероятной скоростью. Это было завораживающее зрелище.

– Тучки небесные – вечные странники, – вполголоса продекламировал Аркадий. – Красиво, правда?

– Очень, – Маша, не отрываясь смотрела на море. – Если честно, я такое зрелище вижу впервые. И такие волны, и такой ливень на море, и эти тучи. Спасибо за этот спектакль.

– Ну, за это надо благодарить не меня, это зрелище совсем не моя заслуга. Это ты молодец, что предложила. Кстати, о спектаклях. Как ты отнесешься, если я приглашу тебя в Тель-Авив на премьеру?