Читать книгу Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую - Ирина Летягина - Страница 8

Честно говоря, на тот момент я путешествовала автостопом только один раз в жизни на трассе Москва – Санкт-Петербург. Прожженные автостоперы называют эту трассу «автостоп для чайников». Каждая вторая машина идет до Санкт-Петербурга, каждая третья готова подхватить тебя. Кроме того, тогда я путешествовала вдвоем с американцем, который собаку съел в автостопе. Он был большой и сильный, и с ним я ничего не боялась. До Санкт-Петербурга мы сменили всего две машины: доброго таксиста и сумасшедшего водителя грузовика. Водитель грузовика был лыс, двухметров, говорил на пяти языках, обожал проституток, еду и свободу именно в такой последовательности. Прямо под Питером у нас пробило колесо, и водитель вместе с моим товарищем-американцем его меняли. Несмотря на это, до Санкт-Петербурга мы добрались очень быстро: утром мы выехали из Москвы, а вечером того же дня были в Питере. Неплохо для первого раза.

Теперь мне предстояло выйти на трассу в одиночестве. Я слышала, что автостоп в Испании хуже питания африканских детей. Испанцы лучше будут возить воздух. Никто не понимает идеи разделить свою машину с незнакомцем или незнакомкой, даже если свободных сидений в машине навалом. Я решила проверить это на себе, потому что очень люблю идею автостопа. Во-первых, это про людей и взаимовыручку. Ну серьезно, если нам по пути и у меня есть свободное место в авто, почему не подбросить человека? Во-вторых, это про доверие. Я люблю людей и хотела бы жить без страха угрозы своему существованию от какого-нибудь другого индивида, где бы я ни находилась. В-третьих, когда у меня много энергии, автостоп – это весело. Можно проехаться с бизнесменом, сапожником, фермером, режиссером и музейным работником за один день и набраться новой музыки, лексикона, названий книг, имен комиков и историй из чужих жизней.

В теории все было гладко, но на практике я дико стеснялась и боялась начать свой первый одиночный автостоп. У меня не было знания испанского, таблички с названием города и, что самое главное, смелости выйти на автобан с поднятой рукой. Я достала из потаенного кармана золотое колечко, похожее на обручальное, и надела его на безымянный палец правой руки для безопасности. Не знаю как, но, говорят, это работает на подсознательном уровне.

Вокруг меня был урбан. Заводы тянулись к солнцу нагромождениями труб разных диаметров и длин, квадратные коробки складов серыми кубиками лежали до горизонта, заспанные люди в синих робах и оранжевых пластмассовых касках что-то грузили, где-то подвозили товар, с кем-то ругались. Мимо пролетали трейлеры и легковушки, велосипедисты и бегуны. Солнце стремилось в зенит. Надо было действовать. Я вышла на трассу в сторону Валенсии. Буквально через три минуты возле шиномонтажа мои глаза встретились с глазами старичка на старом маленьком «Фольксвагене». Увидев мое замешательство, он сам предложил меня подвезти. Я за пять секунд первичного восприятия оценила его как очень милого и беззлобного. Возраст около восьмидесяти лет, болезнь Паркинсона сотрясала его голову и руки, на заднем сиденье покоилось детское кресло.

Я открыла заднюю дверь, бросила рюкзак рядом с детским креслом, сама села вперед, пристегнула ремень, улыбнулась своей дежурной походной улыбкой, и мы тронулись. Волна радости обдала меня с ног до головы. Я в Испании, одна, стоплю, разрушая стереотипы об испанцах, которые не подбирают на дорогах.

Мой испанский был очень плох, кроме стишка про мистера Тыкву и знания названий направлений движения на испанском я могла только поздороваться. Дедуля что-то лепетал на своем родном, я пыталась ему отвечать, добавляя к английским словам окончание – сьон. Он понял, что по-испански я не говорю. Мне хотелось его переубедить, но стишок про мистера Тыкву был единственным в моем арсенале, который я знала назубок. Озвучивать я его не решилась. Дедуля замолчал, а потом спросил что-то про мое колечко на правой руке. Я ответила, что я, мол, замужем, и мой муж ждет меня в Валенсии. Но он наверняка не понял. Еще какое-то время мы проехали молча. Я с открытым ртом смотрела на окружающие пейзажи. Вдалеке справа высились холмы с шапками облаков на их гордых головах. Внутри них, наверное, жили духи средневековых менестрелей и ночами играли на дудочках. Слева иногда проглядывала рябь Средиземного моря. Я разглядывала луга фиолетового чертополоха из окон машины и не верила своему освобождению, пока не почувствовала трясущейся руки на моей ноге. Я даже не испугалась. Посмотрела на свою ногу, потом исподлобья на своего водителя-дедулю. Я увидела, как он тянется своей трясущейся головой к моему лицу и говорит нараспев «амоооор». Это испанское слово я знала. Следующие пару секунд были уроком русского мата, крепкого как водка, для испанского дедули. Я потребовала остановить машину. Деда с равнодушием пожал плечами: нет так нет. Жучок, пыхтя масляными испарениями, остановился на обочине. Я быстро вылезла из машины, забрала рюкзак с заднего сиденья. Вид детского кресла не давал мне покоя.

Маленькая машинка покатила дальше как ни в чем не бывало, а я стояла на трассе, не испугавшаяся, но шокированная. И только два вопроса были в моей голове: есть ли у дедули бабушка и как он может поддерживать такой высокий уровень уверенности в себе в его возрасте?