Читать книгу Имя врага - Ирина Лобусова - Страница 5

Одесса, 1936 год, час спустя

Сема, Стекло и Рыч толкали строительную тачку, покрытую брезентом, по улицам ночного, спящего города. Стекло шел впереди, ухватив ручку, и прокладывал путь. Сема и Рыч катили сзади, придерживая. Оба были страшно напуганы и бледны.

В отличие от них, Стекло полностью держал себя в руках. Он уверенно лавировал по узким переулкам, ведущим прямиком к их цели, и старался, чтобы тачка не сильно дребезжала на камнях. На пути им, можно сказать, везло: город был абсолютно безлюден, по дороге не попадались даже бродячие собаки. А такая часть города, как Пересыпь, была еще не вымощена камнями, не облагорожена полностью, поэтому тачку приходилось катить по грунтовке, и было гораздо меньше шума.

– Не успеем до рассвета, – причитал Сема, дрожащей рукой вытирая пот со лба, – вот точно говорю, не успеем. Скоро люди проснутся. Здесь заводы поблизости.

– Не каркай! – рявкнул Стекло, обернувшись.

– Да я не каркаю, правду говорю, – продолжал Сема, ничуть не смутившись от резкого тона друга. – Видел бы меня папа… Такая приличная еврейская семья! – повторил он явно чьи-то слова. – В аду мне гореть за такое… Скрипач…

– Сема, заткнись! – снова перебил его Стекло. – И так проблемы, а от твоего голоса совсем тошно!

– Приличная еврейская семья… – все вздыхал Сема, которому, очевидно, нравилось страдать.

– Ты поворот пропустил, – вдруг деловито заметил Рыч, сохранявший полнейшее молчание во время причитаний Семы.

– Не пропустил, – ответил Стекло, – сейчас еще немного пройдем – и направо. Так, через дворы, срежем путь.

– Откуда ты знаешь? – тут же отреагировал Сема. – Ты у тайник без нас ходил?

– Ходил, – признался Стекло. – Один раз, хотел проверить, то там.

– И я ходил, – признался Рыч. – А шо тут такого? Можно подумать, ты, очкарик, туда не лез! Я пистолет хотел продать.

– И шо, продал? – ядовито спросил Сема.

– Не успел. Не было уже его, – честно вздохнул Рыч.

– Врешь ты все! – фыркнул Сема. – Продал, продал, а деньги от нас зажал! Ты забрал пистолет!

– Слышьте, заткнитесь, оба! – зашипел Стекло.

Они проходили мимо приземистого одноэтажного дома, в котором ярко горели окна. Во дворе громко залаяла собака, стала рваться с цепи. Но, на счастье мальчишек, никто не вышел во двор.

– И не спят же, холеры, – вполголоса прокомментировал Сема.

– Ты как попугай! – фыркнул Рыч. – Рот просто не закрывается! Ты когда на пыркалке своей пилишь, рот так же не закрываешь?

– Сам ты пыркалка, халамидник! – отреагировал Сема, – Лучше бы не позорился, босота деревенская!

– Нарвешься, очкарик, – беззлобно ответил Рыч.

Стекло скомандовал повернуть направо. При резком повороте край брезента на тележке откинулся в сторону, и из образовавшегося отверстия вывалилась… человеческая рука. Сема издал какой-то дрожащий горловой звук, словно с судорогой глотнул воздух.

– Стой, прикрою, – воскликнул Рыч, – а то очкарик в обморок свалится!

Стекло остановился. Совершенно равнодушно Рыч засунул руку обратно под брезент.

– Уже совсем холодный, – отметил он.

Руки Семы заметно дрожали. Внезапно он отвалился в сторону – его стало рвать. Через время, с трудом разогнувшись, Сема схватился за колючие ветки какого-то растущего рядом куста, чтобы не потерять равновесие, вытер рот и, покачиваясь, взялся снова за тачку.

– Совсем хлюпик, – прокомментировал спокойно Рыч.

– Быстрее! – раздраженно бросил Стекло. – До рассвета нужно успеть! Город сейчас проснется! Ну?!

Белый как мел Сема кивнул молча, и тачку покатили дальше.

Первым вход в знакомый двор с катакомбами увидел Рыч и даже ускорил шаг настолько, что теперь Стекло и Сема с трудом поспевали за ним.

Пацаны спустились в подвал, открыли тяжелую дверь, затолкали тачку внутрь. Так же, без лишних движений, вошли в катакомбы.

Прислонив тачку к стене, Стекло откинул брезент.

– Рыч, помоги! – скомандовал.

Вместе они вытащили из тачки две лопаты, затем… тело Филина, уже успевшее застыть. Чтобы тачка не была запачкана кровью, оно было замотано в какие-то тряпки. В тусклом свете фонаря, который успел запалить Стекло, Филин казался невероятно огромным. Длинная тень поползла от него по стене и остановилась, замерев на темных камнях. Всем троим стало не по себе. Рыч и Стекло покрылись холодным потом, а у Семы громко застучали зубы.

– Это обязательно… закапывать его… Вот так? – дрожащим тихим голосом наконец отозвался он.

– Нет тела – нет преступления, – отрезал Стекло. Он, похоже, уже пришел в себя.

– Его будут искать, – сказал Рыч, – многие. Ну, из лагеря, и Валет с Привоза будет. В последнее время он все крутился с Валетом…

– Пусть ищут, – жестко отозвался Стекло, – даже хорошо, что будут искать. Не найдут, подумают, что сбежал, струсил. А здесь его никогда не найдут.

– А если найдут? – подал голос Сема.

– Не найдут, – повторил Стекло. – Мы, когда все сделаем, замок испортим. Зальем его. Видишь, вон бутылка в углу? Жидкий бетон. Вот его в скважину и нальем. В жизни никто не откроет.

– А если двери сломают? – не мог успокоиться Сема.

– Да зачем кому себе такой гембель на голову делать? – не выдержал Рыч. – Ты, Сема, свети давай, а мы копать начнем. Да свети лучше, а то если лопату тебе дать, так ты в обморок грохнешься!..

Сема дрожащими руками высоко поднял фонарь, и от этой дрожи лучики света запрыгали по стенам. Стекло и Фонарь принялись быстро копать яму под одной из стен.

– А ты откуда про Валета знаешь? – вдруг подозрительно нахмурился Стекло. – В ту же яму хочешь?

– Да ну тебя! – Рыч передернул плечами. – Слишком уж ты правильный! Так скучно жить. Неужто тебя самого ничего не интересует?

– Не интересует, – отрезал Стекло. – Таких, как этой твой Валет, надо давить. Суки, а не люди.

– Теперь, когда этой сучары, Филина, рядом с ним нет… Хорошо выходит, – Рыч мечтательно задумался и остановился.

– Ага, ты помечтай! – зло сказал Стекло. – А ну за работу, а то в соседнюю яму ляжешь!

– Да ну тебя! – разозлился Рыч. – И слова не скажешь! Давай вали к своим долбаным ментам!

– А ты что думаешь? И свалю! – внезапно ответил Стекло. – Я, как школу закончу, сразу пойду работать в милицию. И буду таких, как этот Валет, давить!..

– Интересно получается, – подал вдруг голос Сема. Звучал он более жизнерадостно, чем прежде. – Я, значит, буду скрипачом, Стекло пойдет работать в милицию и будет ловить преступников, а Рыч станет вором, будет под каким-нибудь там Валетом…

– С какого под кем-нибудь буду? – перебил его Рыч. – Я сам вместо Валета буду! Главным!..

– А Стекло тебя поймает и посадит в тюрьму! – засмеялся вполне оправившийся Сема.

– Не дождешься! – обиделся Рыч.

Пацаны помолчали. Рыч и Стекло продолжали копать.

– Интересно, все-таки, кто его побил, – не выдержав, спросил Стекло, глядя на труп Филина. – Судя по всему, ему нехило досталось.

– А я знаю кто, – ответил сразу Рыч. – В уголовке. Там новый начальник, он неделю назад приехал в город и всех построил. Теперь ловят бандитов и всех бьют, для острастки. Ну и Филина так.

– Зачем? – пожал плечами Стекло, не прерываясь.

– Я же говорю, для острастки. Чтоб боялись, – сказал Рыч. – Разве ты не знаешь, что в милиции бьют?

– Та брехня! – возмутился Стекло. – Шо ты мелешь!

– Вот пойдешь туда работать – сам и увидишь, – засмеялся Рыч.

– Если пойду, – вздохнул Стекло.

Наконец яма была выкопана. Пацаны втроем подняли брезент, на котором лежал Филин, и запихнули его в яму. Сверху тоже накрыли брезентом. Всем им было страшно, как бы они ни храбрились. Не решаясь снова взять лопаты, мальчишки стояли над ямой.

– А мы ведь теперь повязаны, все трое, – задумчиво сказал вдруг Сема. – До конца жизни.

– До конца жизни, – повторил эхом Рыч.

– Мы убили человека, – сказал Стекло. – Да, именно мы, все втроем, и не важно, кто из нас выстрелил первым. Мы все бы убили его. Каждый. Просто кто-то сделал это раньше других. Но… не важно кто. Мы втроем. Значит, мы связаны.

Это произошло как-то инстинктивно, но мальчишки протянули руки над ямой и соединили их, словно скрепляя прозвучавшие слова этим страшным рукопожатием.

Закопали Филина быстро. Потом разровняли ногами землю.

– Тачку забирать будем? – спросил хозяйственный Сема.

– А зачем? – ответил Стекло. – На ней и на лопатах наши отпечатки пальцев. Так что лучше бросить их здесь.

– Ну, тогда пошли, – вздохнул Рыч.

Отверстие замка они залили смесью, о которой говорил Стекло. Затем быстро побежали вниз по улице. Тротуары осветили первые лучи рассвета. В этот день – более поздние и тусклые, чем обычно…

⁂

Рыч остановился в дверях, прислушиваясь к странным звукам. Впервые в жизни он переступал порог настоящего притона и не знал, как себя вести.

Конечно, это был не притон в полном смысле этого слова, а всего лишь кабачок на Болгарской. И тем не менее близость к Привозу, центру Молдаванки, делала этот небольшой подвал одним из самых знаменитых злачных мест, легенды о которых со смачными подробностями передавались многими поколениями беспризорников и блатных. Рыч считал себя блатным, мечтал занять свое место в уголовном мире, воровал по мелочи довольно, по его понятиям, серьезно, но во взрослых притонах Молдаванки не был никогда.

Он вдруг подумал, что, если бы у него был отец, то он всыпал бы ему по первое число за то, что в свои двенадцать лет его сын оказался в таком месте. Но отца у Рыча не было. Была одна мать, живущая за счет многочисленных любовников. Когда не пила, она была красавицей, однако в последнее время пила все чаще и чаще…

Рыч посторонился в дверях подвала, пропуская наружу двух мужиков – подвыпивших лбов, и вжал голову в плечи. Они были покрыты наколками и переговаривались на каком-то непонятном языке. Он испытал нечто вроде укола зависти. На него, однако, оба не обратили никакого внимания, прошли как мимо пустого места. Это было одновременно и плохо, и хорошо. От вида этих лбов Рычу стало страшно. Тем не менее, он двинулся вперед.

Ничего примечательного внутри не было. К удивлению Рыча, здесь было не так уж и много людей – пьяная мужская компания резалась в карты, в углу две яркие девицы, похожие на его мать, тоже явно пьяные, сидели за пивом и курили дешевые папиросы, да еще была одна компания в углу. Большинство столов были свободны. Воняло, правда, немилосердно – жареным луком. Но к вони жареного лука Рыч привык, так готовили во всех бедных семьях, и запах этот был им впитан с самого детства.

– Что стоишь, как засватанный? Проходь, – из боковой двери, которую он даже не заметил в глубине, выдвинулся Валет.

Рыч подошел к нему, от страха еле переставляя ноги. Валет завел его в отдельную комнату, где оказалось еще несколько столов. Кроме них с Валетом там никого не было.

Один стол был накрыт, и от вида тарелок с едой у Рыча зарябило в глазах. Подобного разнообразия он не видел никогда в жизни.

– Не смотри. Садись и ешь, – Валет придвинул ему стул. Рыча не надо было упрашивать дважды.

– Выпьешь? – Валет кивнул на графин с водкой.

– Я не пью, – снова нахохлился Рыч.

– Это правильно, – кивнул Валет, – вор не должен пить, вор должен воровать. Ты про Филина слышал?

– Что – слышал? – От того, что Валет заговорил на страшную тему без перехода, Рыч мгновенно потерял аппетит.

– Во парень был блатной. Высоко шел. А потом исчез. И никто не знает, шо сталось.

– Куда исчез? – Руки Рыча затряслись.

– А мне откуда знать? Ты, кстати, не знаешь? Филин же был из твоего района.

– Да из моего, – Рыч кивнул. – Видел его пару раз. Да так, мельком.

– А шо пацанва по городу говорит, про Филина? – Валет вперил в него цепкий взгляд. – Шо за него слышал?

– Радуются, шо исчез, – ответил Рыч. – Только это и слышал. Ничего больше.

– Говорят, компания странная у тебя. С жиденком дружбу водишь, – Валет смотрел не мигая.

– Он не жиденок, – Рыч дернулся, сглотнул горький ком в горле. – Он мой друг. Понятно?

– Это хорошо, шо ты за него так, – засмеялся Валет. – Хорошо. Друзей надо уважать. А про нового начальника уголовки ты слышал?

– Нет, а шо? Должен был? – судорожно выдохнул Рыч. Никакая еда ему в горло уже не лезла.

– Говорят, он Филина поклялся найти. Шо зверь приехал из Киева. Страшный. Башка вся лохматая, шо у того пуделя. И на руке шрам, говорят. – Валет уставился на Рыча.

– Какой шрам? – машинально повторил Рыч.

– А хрен его знает! Только погнал он блатной мир. И про Филина в народе слухи ходят, шо этот зверь и пустил его в расход.

– Да ты шо… – искренне опешил Рыч.

– Как оно там, не знаю. Только мне сейчас доверенный человек нужен. Пойдешь? – Валет смотрел строго.

– Правда? – Рыч аж задохнулся от волнения. – Да ты шо! Да я завсегда! Да я как…

– Вот и отлично, – хлопнул себя по колену Валет. – Отличненько! И про зверя ты мне тоже докладывай. Одного из корешков твоих отец с ним служил, на войне. Так шо…

– Обещаю. Как шо узнаю, то сразу, – Рыч приподнялся от стола.

– Ну, и лады тогда. При мне пока будешь. А дальше – уж как пойдет. Ты ешь, ешь!

И, уставившись в темноватый угол, в котором ничего не было, Валет выпил залпом стакан водки.

⁂

– К тебе тут пришли! – Мать посторонилась в дверях, пропуская высокого странного человека, которого Стекло видел впервые. Он сидел за столом возле подвального окна и делал вид, что корпит над уроками. Однако мысли его были далеко и совсем не сосредоточивались на математических примерах.

– Ну, здравствуй, – мужчина с копной густых каштановых волос вошел в комнату, заслоняя собой свет. – Я с отцом твоим в одном полку служил. Хорошо твоего батю помню.

Стекло, не отвечая, закусил губу, чтобы не заплакать, и отвернулся к окну. Погибший отец был его больной темой. Он прошел всю гражданскую, потом пошел работать в ЧК. Но однажды, во время ночной облавы, его настигла бандитская пуля. И несмотря на то что отца убили шесть лет назад, Стекло до сих пор тяжело переживал его смерть. Он боготворил отца, и его гибель стала для него незаживающей, кровавой раной.

– Садитесь, – Стекло наконец повернулся к гостю, придвинул ему стул, мечтая при этом, чтобы он поскорее ушел. Любое упоминание об отце до сих пор вызывало у него слезы, а плакать при чужом человеке было невыносимо.

– Мама сказала, что ты в милицию хочешь пойти служить, когда школу закончишь, – сказал мужчина… – Как папа. Верно?

Стекло кивнул, крепко сжав губы.

– А я в милиции тоже служу. Вот, недавно приехал в ваш город и возглавил уголовный розыск.

– Здорово, – в глазах мальчика появился интерес.

– И пришел я к тебе не просто так, а как к будущему милиционеру. Дело в том, что сейчас я расследую одно дело. И так думаю, что ты мне можешь помочь.

– Какое дело? – Стекло насторожился, почувствовал недобрый холодок в глубине живота.

– Парень из вашего района исчез. Кличка Филин. Ты о таком слыхал?

– Слыхал, – Стекло сжал кулаки, – он был бандитом. Тварь редкостная. У малолеток деньги отбирал, а тех, кто не отдавал, бил.

– Да, я это тоже слышал, – кивнул мужчина. – А ты с ним лично был знаком?

– Да, был, – Стекло почувствовал подвох, – но так, не близко. Видел всего пару раз. Мы в разных лагерях были.

– Ты от него детей защищал, так?

– Ну… было пару раз. Но не так, чтобы защищал. Просто он не хотел со мной связываться.

– Боялся тебя?

– Никого он не боялся! – воскликнул Стекло. – Никого! С ним все время его лбы ходили! Просто он предпочитал драку не начинать.

– У тебя есть хорошие друзья? – вдруг изменил тему разговора мужчина.

– А что? – Мальчику показалось, что даже воздух вокруг него стал раскаленным.

– Он, наверное, обижал и твоих друзей?

– Да… Я такого не припомню.

– Я слышал, ты дружишь с очень талантливым мальчиком. Он вроде играет на скрипке?

– Да, это Сема, – отрицать было бессмысленно, Стекло видел это по лицу оперативника.

– А Филин разве его не обижал?

– Нет, – Стекло с честью выдержал чужой взгляд, – ничего такого не было.

– А я слышал от других, что однажды Филин очень сильно твоего друга Сему унизил.

– Это неправда, – Стекло старался изо всех сил, чтобы голос его звучал спокойно и ровно, не дрожал, – ничего подобного не было, я ничего такого не знаю.

– Знаешь, какое качество является очень важным в оперативной работе? – улыбнулся мужчина. – Идти четко к своей цели, не отвлекаясь на ненужное, в том числе на бессмысленных друзей. Для милиционера главное – его цель, потом родина и партия, а больше ничего не существует. Нет таких друзей, которые могли бы помешать расследованию дела.

– Я запомню, – ответил Стекло.

– Понимаешь, к чему я все это говорю?

– Нет. К чему?

– Есть сотрудники органов, это один лагерь. А все остальные находятся в другом, враждебном. Ты понимаешь? Всегда во враждебном!

– И мама тоже?

– Ты умный мальчик. Я слышал, ты хорошо учишься?

– Я стараюсь.

– А еще я слышал, что второй твой друг замешан в делах уличных банд, в воровстве… Это так?

– Нет, – Стекло отвел глаза в сторону.

– А этот Сема… Кто его родители?

– Мама – учительница музыки. А папа у него умер.

– Как печально. Понимаю, почему вы сдружились. Конечно, и я заступился бы за своего лучшего друга, если б кто-то его обижал.

– Сему никто не обидел. У него нет времени по улицам ходить. Он в музыкальной школе при консерватории учится. У него концерты все время.

– А почему не в школе Столярского? Его не приняли?

– Еще как приняли! Только Сема не захотел, из-за мамы. Оставить ее одну не захотел. Они же вдвоем живут.

– Я понимаю. Что ж, если услышишь что про Филина, ты мне сообщи. У мамы есть мой номер телефона.

– Хорошо.

– Удачи тебе, будущий милиционер!

Мужчина вышел, неловко сильно стукнув дверью. Но Стекло услышал другой звук, который доносился через окно. Было понятно, что Сема начал заниматься. Это был тонкий, печальный и пронзительный звук скрипки.