Читать книгу Монастырь дьявола - Ирина Лобусова - Страница 27

В небольшом зале расхаживал молодой офицер. Его костюм был весь в пыли. Красивое, с тонкими чертами лицо было напряжено, на нем словно застыла мрачная, трагическая печать серьезности. Офицер был красив. И, наверняка, сам не подозревал о своей красоте. Его атлетическая фигура была стройна, и, несмотря на невысокий рост, поражала скульптурными формами. Длинные черные волосы в нетерпеливом беспорядке падали на спину, за воротник. У офицера было честное, открытое лицо, изящный греческий нос и полные губы. Нервно расхаживая по комнате, он нетерпеливо ударял по мебели рукой (в перчатке из буйволовой кожи, шитой золотом). При этом пальцы руки были крепко сжаты в кулак. По манере держаться, по гордой осанке и немного надменному повороту головы в нем за сто шагов можно было признать дворянина. При чем дворянина, занимающего высокое положение при дворе (если уж не при королевском, то при дворе местного властителя, наместника земель, уж точно).

Комната, где расхаживал офицер, была небольшой, убранной роскошно. Потолок комнаты был богато инкрустирован золотом и перламутром (особенно резной плафон, с которого спускалась большая позолоченная люстра на множество свечей), и щедро расписан готическими фигурами олимпийских богов и богинь. Стены были оббиты голубым бархатом, сквозь который были пропущены золотые и серебряные нити. Мебели было немного, но та, что находилась в комнате, поражала своим изяществом. Это была мебель из красного дерева, резная, с позолотой – кресла, диваны, шкафы. Несколько столиков – серебряных с мрамором. На столиках – изящная золоченная посуда, вазы, полные фруктов. И, наконец, камин.

Обрамление камина представляло собой настоящее произведение искусства – скульптурную композицию, вырезанную из розового мрамора, на какой-то библейский сюжет. Расхаживая по комнате, офицер не удостоил убранство ее даже взглядом. Была ночь, и бархатные портьеры тщательно задернули над тремя высокими сводчатыми окнами.

Когда нетерпение офицера достигло своего апогея (походка по комнате почти напоминала бег, а постукивание по мебели рукой стало откровенно нервным), дверь отворилась, и в комнату быстро вошел низенький, очень полный человек лет 50-ти. При виде его офицер насторожился, подтянулся, лицо застыло, как маска, в глазах появился тревожный блеск, а вся фигура приняла надменную, высокомерную позу, из которой следовало, что он ничуть не ниже вошедшего по своему происхождению, хоть и менее богат. Когда толстяк остановился напротив (не обратившись к нему ни с единым словом), офицер вынул из отворота камзола письмо.

– От его святейшества лично в руки!

Лицо толстяка удивленно вытянулось:

– От его святейшества?! Но я думал, вы приехали от герцога…..

– Его высочество получил письмо от Папы, адресованное вам. Я привез это срочное письмо. А вот записка от его высочества.

Офицер достал второе письмо (размером меньше) и с учтивым поклоном протянул толстяку. Толстяк нахмурился – было видно, что он испуган, но правила приличия заставляют насильно взять себя в руки.

– Ответ требуется?

– Мне приказано дождаться вашего ответа и привезти его как можно скорей!

– Хорошо. Сейчас вас проведут в вашу комнату, За ночь я напишу ответ и вы сможете отправляться в путь.

– Его высочество просил вас поторопиться!

– Хорошо. Я напишу ответ как можно скорей.

Толстяк позвонил в колокольчик, и на пороге комнаты почти мгновенно появился слуга.

– Проводите господина офицера в его комнату.

Оставшись в комнате, толстяк задумчиво положил оба конверта на мраморный столик, и вытер со лба крупные капли пота.

Длинный коридор заканчивался винтовой лестницей. Посланец герцога быстро шел за слугой, почти не глядя под ноги, не замечая ни теней, пляшущих на стенах, ни коридора, по которому шел. Наконец слуга отворил низкую, оббитую железом дверь. Оказавшись в ярко освещенной комнате, офицер облегченно вздохнул. Поставив свечу на стол (хотя на столе уже стоял подсвечник с пятью зажженными свечами, и камин, затопленный давно, горел ярко и тепло, даря телу приятный уют), слуга низко поклонился:

– Прикажете подавать ужин?

– Я не буду ужинать! – отрезал офицер.

Поклонившись еще раз, слуга вышел, плотно затворив за собой двери. Офицер остался один. Теперь он мог рассмотреть комнату – конечно, не столь роскошную как то великолепное помещение, которое он покинул несколько минут назад.

Комната была небольшая, с единственным окном (без решетки), широкой кроватью со светлым пологом в глубине комнаты, столом возле стены. Убрана скромно, но добротно, и все необходимое в ней было. Но в то же время комната выглядела казенной и мрачной, как помещение, в котором долго никто не жил. Постояв некоторое время в центре и присмотревшись повнимательнее к окружающей обстановке, офицер подошел к столу и быстро задул все свечи, потом – распахнул настежь окно. В комнату, освещенную теперь только камином, ворвались потоки свежего воздуха, полного ночной прохладой, пряным запахом цветущих деревьев и трав, и терпким ароматом земли.

Ночь была грозовой. Издалека слышались раскаты грома, деревья глухо гудели от ветра, пригибаясь к земле. Окно (комната была на третьем этаже) выходило на широкую поляну за замком. Слева от поляны виднелись дома города, справа – сплошной лес. Темнота была непроницаемой, а ветер мрачно гудел над землей. Сильный удар грома чуть не расколол землю надвое, и от тяжелых раскатов жалобно застонали створки окна. Небо прорезала яркая молния, и на землю тяжело упали первые капли ливня. В тот самый момент, когда хлынул дождь, офицер легко вспрыгнул на подоконник и низко наклонился, разглядывая плющ, уходящий вниз по стене. Вся стена замка, на которую выходило окно, была увита многолетним плющом. Гром ударил еще раз, и офицер, перегнувшись через подоконник, ухватился за плющ и принялся спускаться по стене, ежесекундно рискуя свалиться вниз и свернуть себе шею. Мокрые листья и стебли скользили под руками, и спуск с такой ненадежной опорой был очень рискован, но офицер, тем не менее, упорно продолжал спускаться вниз. Он несколько раз поскользнулся и один раз чуть не сорвался, но каким-то чудом сумел удержаться на стене.

Наконец он благополучно спрыгнул на землю. Ливень теперь шел сплошной стеной, за которой ничего нельзя было разглядеть. За несколько секунд промокнув до нитки, офицер приложил руку ко рту, пронзительно свистнул несколько раз. Из-за стены дома показался конь, и, легко прыгнув в седло, посланец герцога на огромной скорости помчался в сторону леса. Конь вихрем пролетел по пустынным улицам спящего города, выбивая глухие удары из залитых водой каменных плит мостовой.

Промелькнули ворота крепости, остались за спиной часовые, спрятавшиеся от дождя в узкой будке караульной. По дороге, размокшей от ливня, выехал прямо в лес. Вскоре конь остановился возле небольшой поляны, где одиноко стояло мертвое дерево, ствол которого был расколот надвое давней молнией. Спешившись, офицер погладил коня, прошептал ему на ухо несколько ласковых слов и привязал под большой веткой, под которой вода попадала на коня меньше, заслонив от дождя своего друга, а сам продолжил мокнуть под дождем. Прислонившись к стволу, не обращая внимания на ледяные хлесткие струи, он напряженно уставился вдаль.

Вскоре появилась женщина, быстро бегущая через лес. Чтобы спрятаться от дождя, женщина куталась в темный плащ, и полы его, как крылья, развивались у нее за спиной. Всем телом подавшись вперед, он следил за ее движением. У женщины было решительное лицо, и несмотря на то, что шла сквозь тьму под проливным дождем, на нем не отражалось ни тени испуга. Казалось: ничто не может ее напугать. Конечно, ее лицо не было сосредоточено настолько, как в тот момент, когда она варила снадобье из лечебных трав над очагом, но все-таки в нем хранилась серьезность. Катерина (это была именно она) спешила вперед, вздрагивая при каждом ударе грома. Поравнявшись с расколотым деревом, не заметила офицера, который с нетерпением ждал ее приближения. Поэтому она закричала, когда выскочивший из-за дерева офицер резко развернул ее к себе, схватив за тонкие, мокрые от дождя плечи. Капюшон упал от толчка, полностью обнажив голову. Вспыхнув от радости, Катерина мгновенно расцвела под дождем.

Гром ударил с новой силой и мертвой дерево застонало, как от удара. Но ни Катерина, ни офицер не слышали этого. Их глаза слились мгновенно, прикованные друг к другу, и почти так же сразу стали – друг другом. И, казалось, оторвать их друг от друга, разъединить означало причинить чудовищную, кровавую боль. Так могли бы смотреть два диких зверя, готовых к прыжку, битве на смерть или к любви. Неистовство и отчаяние, заглушенная страсть и безудержная потеря, обладание не телами, но духом, поднимало их над землей. Он убрал руки с ее плеч, словно даря ей свободу, свой высший дар любви, зная эту истину: любить – значит, дарить свободу и крылья, а не отнимать. Оценив его дар, она прислонилась к дереву, не делая ни единой попытки уйти. Он следил за ней с такой неистовой внутренней мукой, с такой исступленной страстью, что на ее лице отразилась печаль.

– Катерина!

Голос ее прозвучал резко и зло:

– Оставьте меня в покое!

– Ты совсем не рада меня видеть?

– Нет!

– Это не правда! Ты опять мне лжешь! Сколько еще ты будешь прятаться? Зачем?

– Вы изменили свою службу? Шпионам платят больше? Намного больше? И сколько же заплатят за то, что мы встретились здесь, в лесу?

– Ты несправедлива! Мало того, ты просто не должна так говорить! Я приехал специально, чтобы..

– Я знаю, зачем ты приехал!

– Знаешь?

– Об этом знает даже последняя собака в деревне! Как правая рука этого ублюдка герцога, ты привез сюда специальное письмо папы, которое он не решился отправиться ни с кем другим! Как только я услышала, что в город на ночь глядя явился посланец герцога, я сразу поняла, кого он послал! А про письмо Папы я слышала и раньше!

– Откуда слышала?

– Это тебя не касается!

Внезапно рассвирепев офицер встряхнул ее с силой за плечи – несколько раз, так, что волосы за ее плечами заплясали какой-то неистовый танец, и гневно заорал:

– Откуда слышала?! Говори!

Она вырвалась с такой силой, которую нельзя было от нее ожидать. Их глаза скрестились, как две окровавленные шпаги в смертельном поединке. Гнев на лице офицера постепенно сменился отчаянием. Он принялся ее уговаривать – нежно, но с явно тревогой в голосе:

– Любимая, ты не понимаешь. Я приехал за тобой, чтобы увезти тебя и Марту. Увезти как можно скорей, завтра ночью. К утру мы обвенчаемся в ближайшей церкви, и никто не посмеет тронуть мою жену!

– Благородный господин согласен жениться на трактирной служанке?

– Немедленно прекрати! Ты же знаешь, что для меня значишь! Городу угрожает очень большая опасность. И я не могу оставить тебя здесь. Моя любовь – меньшее зло, чем то, что может случиться с тобой. Я люблю тебя больше жизни! Позволь мне просто быть рядом! Я знаю, я всего лишь бедный офицер, но я готов на все, чтобы ради тебя добиться большего! Пожалуйста, позволь мне увезти тебя отсюда! Другого выхода у нас нет.

Взяв ее руки в свои, он принялся покрывать их поцелуями. Молнии в ее глазах погасли, сменившись нежностью.

– Утром я должен отвезти герцогу ответ, но я могу вернуться за тобой следующей ночью и увезти тебя и Марту в безопасное место, туда, где никто не посмеет причинить тебе зло. Герцог любит моего покойного отца. Отец спас ему жизнь. И ради его памяти я могу рассчитывать на защиту.

– Ты преувеличиваешь эти черные тучи….

– Преувеличиваю?! Ладно. Я не хотел говорить, не хотел тебя пугать, но теперь расскажу. Солдаты оцепят город за одну ночь и останутся в нем до приезда папского легата. В письме…. Сейчас я скажу тебе то, о чем не знает никто. Меня казнили бы, если б узнали, что я собираюсь выдать тайну. Герцог доверяет мне. Так вот: епископ не смирился с потерей этих земель. Он представил королю бумаги о секте люцифериан, которые свили гнездо здесь, в лесах. Он сумел убедить короля в том, что население города погрязло в страшной ереси и представляет опасность и для короны, и для папского престола. Король разрешил епископу владеть этими землями, если он немедленно погасит очаг ереси. Епископу это и было нужно. Он знал, что открытый захват земель угрожает войной. Здесь достаточно сил, чтобы оказать сопротивление в мечом в руке, если это потребуется. Епископ не обладает военной мощью. Его силы малочисленны. Он решил победить город хитростью. Заручившись поддержкой папы и пообещав двадцать процентов дохода с новых земель каждый месяц, епископ вызвал специального папского легата, который приедет в город завтра утром и устроит в нем террор. Епископ от лица папы посылает в город инквизитора. Задача инквизитора – уничтожить ровно половину населения города, а вторую – поставить на колени и выбить из их головы любую мысль о сопротивлении. Когда все завершится, чтобы очистить грязную, бесовскую землю, зараженную ересью, король передаст эту землю во владение духовному лицу, то есть епископу. Тот для очистки совести построит монастырь и будет владеть землями по своему усмотрению. Епископ обладает страшной силой в данный момент потому, что его единственный племянник – последний фаворит короля.

– Но герцог? Зачем герцогу ввязываться в это грязное дело? Я так поняла, что герцог полностью поддерживает захватнические усилия епископа и даже оказывает ему силовую помощь – дает войска. Зачем?

– На самом деле все просто. Епископ обещал герцогу серебряный рудник в горах. Кроме того, епископ обещает закрыть глаза перед Папой и королем на внебрачную связь герцога с иудейкой Рахилью, связь, от которой родилось двое незаконных сыновей. Сплетни (честно говоря, это больше напоминает настоящую семью, чем законный брак герцога) дошли до ушей папы и короля и вызвали много толков. Король был в гневе…. Епископ пообещал герцогу оправдать его и перед Папой, и перед королем, что герцогу очень выгодно.

– А бургомистр, которому ты привез письмо?

– Я привез два письма. Одно – официальное извещение от папы о завтрашнем приезде инквизитора с требованием предоставить ему роскошные личные покои, казематы для работы Священного Судилища, а так же собрать все население города на торжественную мессу в честь приезда инквизитора, после которой тот обратится к населению с речью. И второе – не официальное, от герцога, в котором он предлагает бургомистру следующее. Либо он принимает сторону епископа и помогает во всем (то есть перебить большую часть населения города, а оставшихся запугать). В этом случае епископ оставляет его наместником. Либо (если начнет мешать работе инквизитора) он будет арестован как еретик вместе с семьей и дальнейшую его участь будет решать Священное судилище. К утру он должен дать мне ответ. В случае отрицательного ответа мне приказано арестовать его, заключить в крепость и самому встречать инквизитора. А в случае положительного я возвращаюсь обратно к герцогу, а бургомистр исполняет свои функции. Я уверен, что ответ будет положительным. У него нет выбора. Он не станет рисковать всей своей семьей и примет предложение епископа.

– И ты будешь спокойно участвовать в этой гнусности?!

– Выбора у меня нет! Герцог не знает, что меня волнуют две судьбы – твоя и Марты. Теперь ты видишь, какая беда приближается сюда?! Тебя могут арестовать и казнить как ведьму! Кто-то донесет, и ты погибнешь на костре вместе с Мартой! Ее не пощадят!

Она отвела глаза в сторону, и вся кровь отхлынула от лица. Он прочитал ее страх.

– Значит, ты согласна?

Женщина улыбнулась с огромной нежностью:

– Ты не спросишь, откуда я шла?

Он лукаво улыбнулся в ответ:

– А я знаю. Поэтому и ждал тебя здесь. Я слышал на постоялом дворе по дороге сюда, что старый колдун, живущий в лесу, тяжело заболел и ему становится все хуже и хуже. А уже здесь, когда был в замке, подслушал разговор служанок, что сын колдуна прямо ночью повел к нему знаменитую травницу Катерину, и она до сих пор не вернулась домой. Где находится пещера колдуна, я знаю (однажды сопровождал к нему герцога, тот хотел, чтобы колдун ему погадал. Но гадание вышло плохим, потому, что герцог был очень расстроен). Я знал, что обратно ты будешь идти через лес, и стал ждать тебя здесь.

Когда она позволила себя поцеловать, он спросил:

– Ты убежишь со мной завтра ночью?

– Да.

– Завтра в полночь, здесь, на этом самом месте, жди меня с девочкой. Я тайно вывезу вас из города. Утром мы обвенчаемся в ближайшей церкви. Ты обещаешь прийти?

– Да. Обещаю.

– И ты выйдешь за меня?

– Да.

– Мы будем очень счастливы, любовь моя! Очень счастливы!

Молния осветила расколотое дерево и счастливых влюбленных. Катерина обхватила руками его шею, спрятав голову на любимой груди. Вспышка молнии осветила маленькую серебряную точку. На груди Катерины блеснул небольшой медальон.